Ссылка на youtube и файлы для скачивания - в полной версии новости

Западные подстрекатели! Руки прочь от Украины и России!

ПОДПИШИСЬ!

Смысл игры - 83 from ECC TV .

Скачать файл.avi (avi - 1 166 Мб)

Звуковая дорожка, файл.mp3 (mp3 - 177 Мб)

Версия для мобильных устройств, файл.3gp (3gp - 227 Мб)

Youtube

Как вы помните, я предлагал вашему вниманию некую модель, согласно которой формирование так называемого «антимайданного комитета», в дальнейшем переходящее потом в антимайданное шествие, осуществлялось каким-то способом, который, возможно, предполагал, что уже в момент начала этого формирования кто-то (я называл это «Икс») уже знал о том, что вот здесь вот будет находиться это убийство господина Немцова.

Которое задним числом превращает это всё в некое неприятное событие для патриотического сообщества.

Особенно для той его части, которая в нем приняла участие. В отличие от нас. Вот я говорил, что у меня есть только гипотеза по поводу того, что есть некий «Икс», который сначала это всё определенным образом создаёт — где-то сбоку.

Помните, я всё время употреблял слово — «сбоку»? Я говорил, что, во-первых, я твёрдо убежден, что господин Стариков вообще за всё хорошее, что только существует на земном шаре. За патриотизм, государственность и за мир во всем мире, и внутри, и так далее, и тому подобное.

И что, даже если предположить, что кроме господина Старикова кто-то еще участвовал из чуть-чуть помогавшей бюрократии — бюрократия тоже за «всё хорошее» — если кто-то этому придавал дурное значение, то этот кто-то находился «сбоку». Не «сверху» — возможно, «верха» и не было. Скорее всего, его не было. Но, даже если предположить, что он был, всё равно не он источник вот этого нехорошего моделирования. И уж никак это не Стариков. Нет у него для этого ни ресурсов, ни представления о подобных технологиях и так далее. Насчет этого я ещё поговорю.

Так вот, я говорю, что если кто-то здесь и есть (а я могу высказывать это только в виде гипотезы), то этот кто-то находится «сбоку», он достаточно влиятелен, и в момент создания этого антимайданного комитета, и потом, антимайданного шествия, этот кто-то уже знал, что здесь вот будет происходить данное событие [убийство Немцова], которое превратит всю эту акцию из невинно-бессмысленной в очень скверную. Понятно, да?

И я здесь проводил аналогию с тем, как уничтожали армию. Вводили войска, предположим, в Вильнюс, в ходе перестройки, потом их выводили назад. Войска в кого-то стреляли. Все силы патриотические просоветские в той же Литве, или где-нибудь ещё, оказывались замараны этой кровью. Понимаете, да? Там много чего происходило такого, что говорило о том, что всячески хотят, чтобы армия была парализована, скомпрометирована, морально дискредитирована, и так далее, и тому подобное. И что этот кто-то умён очень. Потому что, чтобы так действовать, надо располагать а) ресурсами и б) умом. Ну, и было ясно, что хотя бы в первом приближении это Александр Николаевич Яковлев — человек незаурядный, незаурядно ненавидевший сложившуюся реальность, блестящий, с точки зрения его представления о шахматной игре и располагающий ресурсами для этой игры. Самыми разными.

Александр Николаевич Яковлев давно умер. И перед [его] смертью мы с ним встречались на «Эхо Москвы». В течение двух передач я выдвигал ему некоторые объяснения ГКЧП. Он мне сказал, что я испортил ему конец жизни, потому что всю картину мира придётся пересматривать.

Я говорю: «Александр Николаевич, а собственно, почему? Всем же понятно, что были люди, которые хотели помочь Борису Николаевичу для того, чтобы каким-то способом избежать самого худшего. То есть всевластия Михаила Сергеевича и окончательного развала страны просто в полную пыль».

Он мне говорил: «Сергей, людей, которых ты мне называешь — это не они управляли. А я считаю, что те, кто ГКЧП управляли — я думал, они полные идиоты. А оказывается, они — игроки. Это всю мою жизнь трагически меняет». Он имел в виду Владимира Александровича Крючкова.

Короче говоря, Александр Николаевич умер. Может, у него есть наследники, и достаточно мудрые и влиятельные. Но они не находятся в бюрократии нашей и они не находятся внутри антимайданного движения. Они находятся «сбоку».

Господин Ремчуков когда-то высказывал какие-то гипотезы по поводу того, кто может заменить Александра Николаевича, но я думаю, что его гипотезы, давние — они носят сугубо вымышленный, такой химерический, характер. Если что-то такое и существует, то оно существует отдельно.

Итак, вот я здесь говорю о этом «Икс» и об этих действиях. Антимайданный комитет, антимайданное шествие, дальше вот это убийство Немцова и компрометация этого по очень знакомой модели выведения из игры.

А дальше — обнаружение так называемого «чеченского следа», наверное, да? Которое позволяет вывести из игры не только собранных сюда представителей патриотического сообщества, но и, так сказать, отчасти ресурсы господина Кадырова. Которые тоже могли бы быть использованы в каких-нибудь критических ситуациях. Я понятно говорю, да? Это серьезное дело.

И у меня лично как у аналитика нет никакой твердой убежденности в том, что всё, что здесь перечислено, даже в качестве действующих лиц, это вот так и есть. Кроме того, я думаю, что высшая политическая целесообразность в каких-то случаях скорректировала бы все эти обнаружения, но она не скорректировала их. И, значит, мы имеем две катастрофы. Сначала — катастрофу этого убийства с компрометацией здесь. С сокращением базы возможной вот на эти элементы, а потом обнаружение, которое сократило базу ещё больше.

А после всего этого мы получили ещё одно событие. Но перед тем как обсудить его, а также всё дальнейшее, я бы хотел сейчас вам зачитать, просто зачитать текст, который, наверное, пояснит мою позицию. Совершенно неважно, откуда он взят. Это такой давний материал из числа тех, которые пишут люди, обладающие влиянием. А где именно они это печатают сейчас в интернете — это не имеет значения.

В конце прошлого года в Киеве, в Мариинском парке в центре города, был организован лагерь для сторонников президента Виктора Януковича. Основной контингент лагеря составили люди спортивного телосложения. В народе их прозвали «титушки», в память о знаменитом «антифашисте» — (в кавычках — С.Е.).

Спортивные парни свободно продвигались сквозь кордоны милиции. Периодически они избивали журналистов и даже самих милиционеров. «Спортсмены» (в кавычках — С.Е.) не скрывали, что приехали в Киев за деньги. Желающих становилось все больше. Несмотря на то, что лагерь Антимайдана (запомнили? Лагерь Антимайдана — С.Е.) свернули — (лагерь Антимайдана в Киеве, свернули — С.Е.), «титушек» в городе меньше не стало. В ночь с 20 на 21 января (2014 год, имеется в виду — С.Е.) большие группы этих людей разбрелись по столице и стали отлавливать и избивать киевлян с ленточками цветов флагов Украины и Евросоюза — сторонников Майдана. В оппозиции утверждают, что свои действия «титушки» совершали при попустительстве милиции. Защитить всех самооборона Майдана оказалась просто не в состоянии. На следующий день стало известно, что на защиту киевлян от «титушек» выходят футбольные фанаты — ультрас киевского «Динамо».

Долгое время в Украине футбольные фанаты воспринимались исключительно негативно. С ними связывали беспорядки, правонарушения и провокации. Привыкшие устраивать потасовки на стадионах, ультрас больше всего известны драками с милицией и футбольными фанатами других клубов. Но теперь они вышли на улицу по иной причине.

«Мы обращаемся ко всем, кто еще не присоединился к обороне Киева от наемных гадов: собирайте на эту ночь экипажи самообороны на авто. Уже сейчас координируйтесь, где вы будете встречаться и, в случае каких-то событий, какие у вас пути отхода, если вдруг мобильную связь и интернет отключат... Одевайтесь максимально защищённо и удобно. В каждом авто должны быть медицинские препараты», — объявили на странице ультрас в социальной сети ВКонтакте.

Титушек чаще всего ищут среди самих ультрас. Участники движения самоочищаются (смотри скриншот со страницы ультрас «Динамо» в ВКонтакте)

Одновременно с этим, киевские ультрас призвали все фанатские движения Украины провести разъяснительную работу среди фанов, которым могут предложить участие в оборонительных акциях по защите людей: «Объясняйте, что их бросают как пушечное мясо на киевлян. Шутки закончились: Киев будет защищать свою жизнь. Объясните им, что поломают себе жизнь, если не одумаются».

Какой культурный текст для фанатов! (- С.Е.)

Также киевские ультрас призвали не выходить на улицу молодых людей, которым не исполнилось 18 лет. «Лучше пообщайтесь с родителями, своими отцами, старшими братьями, обрисуйте им ситуацию, и пусть они тоже присоединяются, объединяются со своими друзьями», — отмечается в сообщении.

Украинские фанаты редко бывают в чём-либо солидарны. Существуют два традиционных сплоченных треугольника, которые друг друга не бьют во время фанатских разборок: Киев-Львов-Днепропетровск и Донецк-Харьков-Одесса. До недавнего времени единственным, что объединяло всех фанатов Украины, была борьба за судьбу семьи Павличенко (отца и старшего сына осудили за убийство киевского судьи, подсудимые утверждают, что невиновны, — ред.). Но призыв киевских ультрас бороться с титушками, несмотря на разницу во взглядах и футбольных предпочтениях, поддержали ультрас всей страны. Помимо того, что к акции присоединились все западные и центральные области, идею подхватили южные и восточные регионы.

Харьков:

«Ультрас харьковского футбольного клуба „Металлист“ официально заявили о начале активной поддержки Евромайдана. Сообщение об этом размещено на странице харьковских ультрас в соцсети ВКонтакте. „Итак, честные! Наш выход! Харьковская фанатская общественность решила полным составом идти и защищать харьковский Евромайдан от возможных провокаций „титушек““, — сказано в заявлении».

Обычно разделённые на северную и южную части по расположению на стадионе, ради борьбы с «позорным явлением» титушничества фанаты договорились забыть о внутренних раздорах и объединить усилия. Ультрас призвали своих сторонников выступить в защиту Харькова от титушек, «независимо от своих политических взглядов, принадлежности к субкультурам или музыкальных предпочтений».

Культурный текст, да? Фанатский.

Кстати, на планы своих болельщков оперативно отреагировал клуб «Металлист», принадлежащий местному бизнесмену Сергею Курченко, которого связывают с ближайшим окружением семьи президента Януковича. «При выявлении работниками клуба участников массовых беспорядков с использованием символики «Металлиста», клуб оставляет за собой право ограничить им доступ на матчи «Металлиста», — сказано в обнародованном сегодня заявлении. Официальный мотив — «наш футбольный клуб, как и футбол во всём мире, — вне политики».

Итак, Харьков, который мог бы никуда не двигаться, двинулся после того, как возник псевдоантимайдан и титушки, как псевдогражданские силы антимайданные. Понятно? (- С.Е.)

Донецк:

«Ультрас «Шахтера» выразили солидарность с призывами киевских болельщиков: «В связи со вчерашним нападением титушек на местный Евромайдан и бездействием милиции, фанаты „Шахтера“ решили лично защитить людей, которые вышли, чтобы выразить недовольство властью и беззаконием».

«Мы не пришли для того, чтобы поддержать подписание ассоциации с Европой или чтобы поддержать нынешнюю продажную оппозицию. Мы пришли поддержать свой народ в борьбе за свои права. Мы хотим справедливости и светлого будущего. Мы против режима! Слава Украине!» — говорится в заявлении донецких ультрас на их странице в соцсети ВКонтакте.

Я читаю вам текст, актуальный для того времени, написанный тогда. (- С.Е.)

Одесса:

«Ультрас из числа фанов „Черноморца“ объявили, что поддерживают борьбу и выезжают в Киев. Кроме того, сторонники движения вышли на центральные улицы Одессы, чтобы защитить горожан и участников акций протеста от титушек».

Днепропетровск:

«Ультрас из числа фанатов клуба „Днепр“ сразу объявили на своей странице, что поддерживают инициативу киевлян: „Все на Киев! На помощь братьям, на помощь Украине!“. Фанаты заявили, что выдвигаются в Киев, чтобы присоединиться к создаваемым динамовцами отрядам самообороны для „защиты киевлян от неизвестных спортивной наружности“. Кроме того, в самом Днепропетровске около двухсот участников движения попытались помешать отправке в Киев отряда титушек».

Полтава:

«Ультрас полтавского футбольного клуба „Ворскла“ также выразили солидарность с Майданом. Как говорится в открытом письме, размещенном на сайте болельщиков клуба, „Мы осуждаем нынешнюю власть, которая своими действиями и своей безответственностью и циничным отношением к своим гражданам довела страну до сегодняшнего противостояния. Мы выражаем искренние соболезнования родным и близким героев Украины, погибших смертью храбрых во имя своей Родины. Призываем жителей города выразить свою гражданскую позицию на улице“, — сказано в заявлении».

Но это ладно. Это Полтава. Понятно. Но только что я вам читал Донецк. Который железно не должен был в это двинуться. И Харьков, который мог не двинуться. (Комментарий — С.Е.)

Симферополь и Севастополь:

«Ультрас футбольного клуба «Таврия» на своей странице в соцсети Вконтакте, (всюду скрины — С.Е.) также выразили поддержку идее борьбы с «титушками». Однако заявили, что выступают не за Майдан, а за украинских граждан. Кроме того, в заявлении севастопольских ультрас сказано: «Завтра (26.01.2014) в 14:00, возле кинотеатра Дружба, общественный сбор в поддержку акций в Киеве и по всей Украине. После чего будет автопробег — так что, у кого есть машины, приезжайте на машинах. Сбор мирный! Без радикализма, просто выразить свое мнение, но хотелось бы, чтобы людей было много. Кто действительно поддерживает эту идею, приходите. Выразите свое мнение. Прошу, не устраивайте обсуждения, просто кто реально чувствует, что ему не всё равно, не оглядываясь на чужое мнение, тот придёт. Думай за себя! Делай так, как считаешь нужным! Тебе жить в этой стране, хватит тешить себя иллюзиями, что кто-то сделает всё за тебя!».

При этом украинские фаны, (в ответ на вызов титушничества — С.Е.) получили слова поддержки ультрас из России и Беларуси.

Луганск:

«Местные ультрас из числа фанатов клуба «Заря» объявили на своей странице в соцсети ВКонтакте о поддержке идеи борьбы с титушками: «Повторю информацию, которая уже была сказана сегодня на сборе. Кто из движа поведётся на деньги и поедет в Киев „зарабатывать“, могут не возвращаться! Также, если будет какая-то информация о людях, предлагающих данный вид заработка, просьба писать админам!... Помни про свою честь!».

Дальше написано: «ПРОСтитушки. Есть такая профессия — Родину продавать».

Действия со стороны фанатов выглядят искренними. Однако не стоит забывать о владельцах клубов, болельщики которых вышли на улицу. В каждом клубе существуют ответственные за работу с фанатами — в структурах «Динамо» (владелец — Игорь Суркис), «Шахтера» (Ринат Ахметов), «Металлиста» (Сергей Курченко), «Зари» (регионал Евгений Геллер), «Днепра» (Игорь Коломойский), «Черноморца» (регионал Леонид Климов), «Таврии» (главный инвестор — Юрий Борисов), «Ворсклы» (Константин Жеваго), а также всех клубов помельче, ультрас которых поддержали акции по всей Украине. Хозяева клубов вряд ли обрадуются тому, что их фанаты участвуют в политических противостояниях (на примере «Металлиста» это уже видно). Но не исключена и негласная поддержка движения — на случай победы Майдана. В случае поражения протестов руководство клубов всегда может заявить, что не имеет отношения к фанам, которые надели клубные шарфы.

Не все фанаты в социальных сетях одобряли действия ультрас — многие видят в этом политику. Однако большинство поддерживают идею защиты городов от неизвестных гопников. «Многих титушек набирают из ультрас. Это позор. Во всех движах это понимают. Наверное, потому эта идея стала такой популярной», — поделился с нами один из киевских ультрас.

В фанатской среде говорят, что в ближайшие дни в Киев должны приехать сотни участников движения из разных областей. «Власть не может защитить горожан от титушек. Значит, это должны сделать мы», — говорят фанаты.

26 января 2014 года. (Источник)

Предположим, что этого не знал господин Стариков. Или не знали какие-то ещё люди вот из тех, которые, как говорил, «за всё хорошее». Но в числе людей, организовывавших всё это дело, были люди из Мариуполя, и конкретно всё это организовывали люди из Макеевки. Вот это шествие. Они тоже ничего не знали? Я могу легко себе представить, что они были за всё хорошее, они решили, что так будет хорошо. Там были плохие случаи, там хорошие, но кто-то из думающих понимал, что над всем этим висит сокрушительный прецедент антимайдана в Киеве? Что он назывался Антимайдан, что он был построен определенными образом, что он полностью провалился, что, конечно все эти футбольные клубы проплачивались определенными олигархами, которые и устраивали Майдан.

И основной причиной перехода фанатов на сторону Майдана было то, что у них были кураторы в виде этих олигархов. Но, если бы титушек не было, пойди еще заведи эту машину. Это же люди. Понимаете? Это не механизмы, сказали — приехали. Достаточно, так сказать, самолюбивые и готовые кого угодно и послать, такие, ну, агрессивные люди, да? И им нужно показать некоторый образ, вызывающий у них желание туда рвануть. «Там обычных людей бьют!» Да? «А! Поехали!».

Значит, этот Антимайдан, киевский, не сделал ничего для того, чтобы противостоять Майдану. Он сокрушительно провалился в Харькове, окончательно добив режим Януковича. Но он вызвал огромную волну фанатов, которая стала частью победы Майдана. Значит, он являлся, Антимайдан, тем мероприятием, которое запустило победу Майдана. И создан он был заблаговременно. Так, чтобы обеспечить победу Майдана. Это-то известно!

Я не говорю, что так будет в Москве. Я не говорю, что в Москве вот сейчас что-то такое вот прямо назревает. Я не говорю ничего, кроме того, что украинский прецедент известен, и каждый, кто делает что-то, должен понимать, что он известен. Лично мне, например, к моменту, когда нужно было что-то делать в марте, это было известно. Что как угодно, только не так. Что не надо бродить по улицам, не надо набирать «быков», не надо, чтобы эти «быки» «быковали». И не надо вызывать контрреакцию при том, что «быки» разбегутся. На то они и «быки».

А здесь что было? Значит, дальше было убийство Немцова, которое абсолютно аналогично, с точки зрения системной логики, разумеется, убийству Гонгадзе. Да?

Я не говорю, что прямые параллели. Там был зафиксирован этот — Кучма. Там были, так сказать, соответствующие там эксцессы и всё прочее... Здесь этого всего нет, но понятно, что — ну это всё уже настолько проговорили там, что это сакральная жертва, что уже не хочется ещё обсуждать.

А дальше ещё возник удар по Кадырову. С колоссальным количеством обертонов. Потому что, во-первых, это — стабильность Чечни. Крах определенного проекта. И скажите мне, для того, чтобы осуществить все эти четыре действия, разве не надо быть талантливым человеком? Причем, располагающим большими возможностями?

А пятым действием, конечно, был — как это называется — Консервативный форум, да? В Санкт-Петербурге.

И это пятое действие превратило некую аналитическую гипотезу — да? — в абсолютный факт.

Смотрите, само по себе это событие вообще не должно было обсуждаться. Вот, когда ты приезжаешь, иностранец, в другую страну, где проходит конференция. Как ты понимаешь статус конференции? Ты понимаешь, что самый низкий статус — это проведение конференции в гостинице, где ты проживаешь. Вот люди, которые регулярно в этих вещах не участвуют за границей, они этого не понимают. Вот, если вы приехали, и вы в хорошей гостинице, да? Проводите конференцию там прямо в гостинице — вам все люди со статусом будут говорить: «В гостинице?!».

В любом институте. На любой открытой площадке, какой-нибудь клубно-медийной — где угодно, но только не в гостинице.

И в гостинице проводят только тогда, когда нигде больше нельзя провести.

Это может быть не очень ясно публике, живущей в России. Но всей публике приезжающей это же абсолютно ясно. Это нельзя, это — дурной тон. Значит, было ясно, что уже само это проведение всего этого в гостинице говорит о статусе, да? Неприезд Ле Пен говорил тоже о многом. Но. Я вам говорю это как аналитик на 100%. Все статьи по поводу этого санкт-петербургского форума были заряжены до того, как он осуществился. Это — второй случай аналогичный, потому что так же были заряжены статьи об участии «Сути времени» в шествии [против] «закона Димы Яковлева».

Статьи были заряжены заранее. «Кургинян — организатор, он сейчас всех поведёт» и так далее. Когда я сказал, что не поведу, вся машина, связанная с тем, что он — главный и он пойдёт, уже написана. Пиарщики всё уже зарядили, понимаете? Они проплатили деньги; написаны статьи. Статьи размещены в изданиях, и машина пошла так, как будто бы я там иду первым и держу всех с «Сути времени», вся «Суть» в красных куртках идет на это шествие.

А там нет ни одного человека. А статьи идут: «Как известно, Кургинян — организатор». «Как известно...» — и так далее... Ну, это — позор, но он имеет технологическую подоплеку. Это не делают в один день, это — не спонтанная журналистская реакция, эта — кампания информационная, которую заряжают примерно за месяц, за две недели. Ну, за десять дней, но не меньше. Нужно успеть заплатить, посмотреть материалы, согласовать, разместить и приготовить. Дальше — нажать кнопку. А как ты её не нажмешь? Что, ты назад бабки вернёшь, что ли? Это — абсолютно прагматическое действие.

Все статьи о санкт-петербургском форуме были напечатаны так, как будто бы на нем были Путин, Рогозин, Иванов и кто-нибудь ещё. А их не было. Никого. И никакого смысла печатать что-нибудь по этому поводу не было вообще.

Но бабки были заплачены. Поэтому нужно было быстро убирать фамилии и оставлять тексты. «Возмутительное событие крупнейшего ранга». Какого крупнейшего ранга? Какого крупнейшего ранга? Они приехали в Кремлевский Дворец Съездов, сняли его? Нет? В Колонный Зал?

Они приехали в гостиницу. И там сидели.

Как бы мы к ним ни относились (а я к ним отношусь крайне негативно), они — люди, которые не арестованы в своих странах. Они — не экстремисты, не террористы. Они имеют право оформить туристскую визу и приехать. Кто их может удержать? Как их можно остановить? Там часть — члены парламента. Конечно, «Атака» в парламенте, другие... «Золотая Заря» в парламенте, естественно. Почему они не могут приехать? И мало ли тусовок собирается каждый месяц в нашем Отечестве? А когда приезжала эта, совершенно страшная особа — Лени Рифеншталь? И сидела в том же самом Санкт-Петербурге? Весь либеральный бомонд сидел и хлопал вот так вот. Да? И чмокал от счастья, что она там сидит. Кто-нибудь пикнул, кроме нас?

Она снимала фильм «Триумф воли», она, так сказать, участвовала — все отрицают, что она участвовала в оперативных съемках, но это полная чепуха. Она — часть гитлеровского режима. Или даже какая-нибудь партия, которая в Германии что-нибудь орёт, что там фюрер там не «А», а «Б», да? Ну, она орёт это. Но это противно. Её не запрещают. Мне не нравится «Атака», ну и что? Это моё личное мнение.

Это граждане, они взяли визу и приехали сюда, сняли отель и в нём выступают. Всё обсуждается уже месяц так, как будто бы там был Путин, так значит, они хотели, чтобы он был. Откуда осечка? Откуда? Значит, существовала какая-то сила, которая тянула, а потом оказалось, что было оказано какое-то противодействие, этого не случилось. А они считали, что никакого противодействия не будет, и это пятое событие состоится. И там будет Путин, или хотя бы Иванов и Рогозин. Да? И это классическое свойство нашей либеральной public, что, когда нечто проваливается, они орут так, как будто не провалилось. Реальность не имеет никакого значения.

Теперь, самое тонкое здесь заключается в том, что помимо «Атаки» или даже каких-то совсем маргинальных структур английских, или каких-нибудь там, так далее, и тому подобное — я убеждён, что всё это было собрано чисто компрометационно. Я просто говорю, что в отсутствии соединения этой компрометационной тусовки с высшим руководством, эффект — ноль. Нету компрометации. Она могла появиться только, если бы это руководство было. А его не было.

И орать, как будто оно было — значит просто позориться, но они орут. Внутри всего этого дела есть вещи, которые мне прямо говорят, что именно произошло. Вот туда приехал этот... правильно я называю фамилию? — Мильчаков, да?

Вот Мильчакова туда мог послать, прошу прощенья, условно говоря, только Чубайс. Понятно? Значит, если они рассчитывали на высокостатусную тусовку, зачем им Мильчаков? Даже понятно, я не знаю, Баркашов, у него какая-нибудь партия... Кто такой Мильчаков? Он — никто для политического мероприятия. А с точки зрения компрометационного эффекта — это супербомба. Кто сажал эту бомбу туда? То есть лично, может быть, её, так сказать, сажал туда и вёл туда высокий представитель «88», но на самом деле, это делал либерал, оранжоид, которому и нужно было собрать вместе эту мозаику, понимаете? И это иначе быть не может, это может быть только так. Потому что идет список, они смотрят, они всё знают. Это их правый фланг. Они понимают, что политический статус — ноль, а компрометационный потенциал — бесконечность. Они берут и вычёркивают, сходу. Это делает пресс-секретарь, там, какой-нибудь, отвечающий за сбор людей. Так сказать, рядовой политработник. Да? Значит, они не это делали. Они этим шагом, им так нужно было, чтобы здесь состоялась крупная провокация, что они сунули сюда этого Мильчакова, и этим показали, кто они такие на сто процентов. На сто! Капкан захлопнулся.

Я ещё не могу, да и не хочу говорить, что за «Икс» и где он находится. Но я уже точно знаю, что всё это — единое целое. Потому что, если здесь это состоялось всё, два обстоятельства — убежденность в присутствии высшего руководства и наличие этого господина — в сумме говорят о том, что они делали. Они ставили мат, политически. И я хочу, чтобы все поняли, что это делает мастер. Что Александр Николаевич Яковлев воскрес. В новом теле. И что возможности очень велики.

Внутри этого мероприятия вполне умещается в качестве субэлемента, вот это, так сказать, явление к нам журнала «Профиль», на которое я согласился, и всё там напечатано, как я уже говорил, нормально, но там же есть вопрос: «У нас есть сведения, что вы вывозите оружие из Донецка». Что за сведения? Кто из господ сначала давал интервью журналу «Профиль», чтобы этот журнал «Профиль» мог получить сведения? А это что означает? Что ни один автономный элемент, способный поддержать реальный антимайдан, не должен существовать. Идеологический капкан должен замкнуться. Теперь отсюда я строю сначала «стрелковскую» операцию, продолжение, и некоторые элементы, которые в дальнейшем должны происходить.

Мы прекрасно понимаем, с точностью до десяти единиц бронетехники, сколько именно сейчас собрано украинцами крайне близко к линии фронта, на четырехкилометровой полосе. Это очень серьезный потенциал. Превосходство в живой силе и технике опять достигло восьми-девяти. Но это — оборона. Начать в этот момент безумно резкие требования сократить в несколько раз численность ополченцев на ключевых участках линии фронта, прикрывающих направления, в которых, как все понимают, и будет нанесён удар, просто так нельзя. Я прекрасно понимаю, что надо строить армию. У меня нет никаких иллюзий по поводу того, в каком именно качестве находится ополченческое движение и сколько там совершенно лишних элементов.

И я ненавижу неформальщину в военном деле. Одно из самых ненавистных мне понятий — это треники, кроссовки и АКМ. Вот я эту картину когда вижу, меня тошнит физически. Таджикистан, и «далее со всеми остановками». Никогда внутренне ничего так не хочется, когда всё это видишь, как чтобы все тельняшки были сложены правильно, чтобы всё, береты висели, где нужно, чтобы у каждой кровати был номер, все сапоги были вычищены. Сразу не понимаешь, как многого это стоит, как это необходимо.

Но я точно знаю, что начать сейчас грубо, декларативно, на уровне заявлений, которые всё равно не будут выполнены, сокращать ополченческое движение в несколько раз, без всяких к тому оснований, зная, что удар будет нанесён скоро, нельзя просто так, понимаете?

Сколько угодно ни говори о том, что нервы напряжены; сколько угодно ни говори о благих намерениях, которые существуют в связи с этим, просто потому, что слишком всё разболтано и хочется это привести к какому-то знаменателю; сколько угодно ни говори здесь о том, что существуют какие-то политические перетягивания канатов и так далее, всё равно на первом месте одна простейшая вещь — удар будет нанесён по этим направлениям и скоро. Их нельзя оголять.

Нельзя допускать, чтобы на ключевых направлениях, где хунта будет наступать, было десять пехотинцев на один километр линии фронта. Этого допустить нельзя! Ни во имя ничьих амбиций... Как угодно решать вопрос. Как угодно, но не так. И военное строительство на территории ДНР и ЛНР должно привести к созданию не одного корпуса, а, как минимум, пяти. Тогда вооружённые силы данных государств, или «данного государства» — мы ещё не знаем, как это всё будет — будут противостоять всегда хунте. Всё остальное — это эксцесс. И никакой такой эксцесс недозволителен. Кто бы как бы ни планировал будущие эксцессы, что бы ни вкладывалось в понятие вот такого игрового хода с расчетом на что-нибудь — эти игры не работают. Сейчас задача — держать оборону силами ополчения. Всё. Никакие другие ходы в этих комбинациях не признаются, они все приведут к тому, что наше состояние резко ухудшится. В России, а значит и там. Ничего другого допускать нельзя. Всё.

Тогда возникает цепочка изначальных действий, которые я уже много раз описывал — из вот этого продолжающегося какого-то дёргания, и вот этой линии — это всё вместе означает то, что это не в кризис втягивают, а в искусно выстраиваемый политический многомерный коллапс на пустом месте.

Валюта стабилизирована. Крупных социальных волнений нет. Рейтинг Путина необычайно высок, а на фоне всего этого дела идёт вот эта композиция. И она продолжает идти на фоне ещё одного или двух процессов, которые я очень хочу описать так, чтобы все поняли, что это не мелочи. Поэтому я даю ещё одну предваряющую теоретическую посылку.

Она заключается в том, что, всё-таки, я много раз говорил — микроявление, которое может раскрыть глаза на что-нибудь крупное, называется «феномен». Если вы раскрываете глаза на что-нибудь крупное, формируя понятия, то есть, набирая большое количество явлений, выделяя в них общие признаки, абстрагируя, классифицируя и так далее, строя понятийный ряд — это классический научный метод. А всё, что предлагает школа Гуссерля, феноменология в принципе и так далее, основана на том, что вы схватываете некие целостные явления, вы их не расчленяете, не выделяете в них какие-то общие факторы, схватывает их как целое и пытаетесь их трансцендентировать, то есть с малого понять большое. От микрокосма к макрокосму — это другой метод, который гораздо более применим по отношению к живой природе и к разумному, к социальному, чем метод понятийный. «Музыку я разъял, как труп». Очень трудно, разъяв всё, как труп, потом получить что-нибудь в состоянии чего-нибудь живого. Когда уж разъял, получил труп, всякое описание — трупообразно, поэтому понятийный метод не всегда работает. Сейчас вы поймёте, почему я это говорю. Поэтому я иногда схватываю нечто из мелочей.

Первая мелочь, которая мне бросилась в глаза, это довольно быстрое и ничем, казалось бы, не обоснованное снижение качества передач на наших ключевых государственных каналах. Качество в России за последние 25 лет всегда снижалось так, но почему оно вдруг начало снижаться вот так? Что это за перелом?

Причем, такая псевдопатриотизация совпадает с очевидным переломом в качестве. Кто-то формирует искусственно, опираясь на какие-то явления, некий, условно говоря, «быдлопатриотизм». Формируется какая-то суррогатная субкультура — навязчиво, активно. При этом, поскольку основной тренд позволяет её формировать — он и так вот такой, то это выглядит почти естественным образом. Но когда ты привык уже, что примерно представляет собой усреднённый представитель нашей депутатской и прочей элиты, и когда вдруг на каких-нибудь передачах ты вздрагиваешь от того, что говорится «ентот» и «ихний», то вроде бы, на первый взгляд, ничего особенного. Более того, в условиях конфликта между людьми с патриотическими убеждениями, говорящими «ентот» и «ихний», и людьми, которые самым изящным образом изъясняются как на русском, так и ещё на пяти языках и говорят о том, что «эту страну» надо разрезать на части, я всегда буду на стороне этого «ентот» и «ихний». Но откуда оно так быстро взялось? Его же не было в этих количествах!

И я задумался об этом после одной передачи, с которой тихо ушёл. Потому что я понял, что, невозможно дальше. Одно выступление, второе, третье, четвёртое, пятое...

Когда представитель КПРФ, которому дают первое слово, в странном фактурном качестве, выступая, говорит, что: «когда коммунисты победили в семнадцатом году, начались разговоры об иудобольшевиках и тогда евреи купили все СМИ и исправили ситуацию». Вот что я должен делать? Я что дальше должен делать? Дальше к этому добавляется вопль, крик «ихний», «енто»... Не он, это вокруг начинается эта вещь. А у меня мозг всё время это фильтрует — это же для меня одна из самых болезненных вещей. Вот неспособность формировать национально мыслящую интеллигенцию, полноценную национально мыслящую интеллигенцию. Без которой невозможна ни национально-освободительная война, ничто. И дальше начинает это всё развёртываться. Значит, соответственно, ты напрягаешься и, как всегда в таких случаях бывает, напрягает-то вдруг вспыхнувшая перед тобой какая-то угроза. Ты терпишь, терпишь, терпишь. Это терпишь, это терпишь, это терпишь, это терпишь...

Я уже устал разбирать разного рода героев стрелковского романа просто потому, что все они воспринимают это как высшую награду и возможность визжать неделю. Поэтому, вот я снова читаю — какие-то ребята. Я не знаю кто они. Они начинают говорить уже: «всё, Стрелок был неправ. Мы должны были остаться в Славянске. Наши кости бы сгнили, но через них проросла бы новая жизнь». Вот откуда эта бесконечная фальшь? Откуда эта абсолютная потеря вкуса, которой не может быть у любого крестьянина с тремя классами образования? Это не крестьяне так теряют вкус, это мещане его теряют.

Их в Славянске никто не просил умирать. Хотя они все говорили, что они спартанцы, и они умрут. Их просили работать. Как говорил герой Шукшина: «Работа — и на войне работа, язви тя!» Посмотреть любой фильм; когда я смотрю каждую хронику Великой Отечественной войны — настоящую хронику, я всегда вижу только одно — что это крестьянская армия, и она потому выдержала, что она крестьянская. В быстро индустриализованной стране. Потому что так тащить эти орудия и всё прочее на себе через грязь русскую может только страна, в которой по десять детей, из которых трое самых слабых — умерло. А остальные работают с пятилетнего возраста. И никакой позы. Никакой патетики — ничего. Во всём, что характеризовало Великую Отечественную: «От советского информбюро. Такие-то пункты. Туда-то и туда-то». Всё.

Эти слюни ненавистные, «параллели» — выиграл какой-нибудь коммунист в Волгограде: «Это — как битва под Сталинградом!».

Ну, забодай тебя комар, ты провёл какого-то хорька своего разлива вместо хорька соседнего разлива — ничего не изменилось. Что ты орёшь на всю страну, что это — «новая победа под Сталинградом»? Зачем ты мараешь великие события? Погибли люди, они там стояли насмерть! Теперь — по любому поводу: «Вот мы должны были остаться! И наши кости бы проросли! Это было бы величие!» — значит, уже понятно, что всех взяли за одно место, что сбежали. Бросили территорию, которую теперь огромной кровью надо будет назад отвоёвывать когда-нибудь. Огромной!

Отдали фортификационные сооружения, мощнейшие! Украинцы поражены, какие там сооружения: «мы бы этот Славянск никогда не взяли!».

Сделали это в условиях наличия воды, оружия, боеприпасов, живой силы, фортификационных сооружений. Без всякой прямой угрозы ликвидации — то есть, никакого супернаступления не было. Сбежали, сдав не только город, а Краматорск, Дружковку — всё! Приволоклись в Донецк. С тем, чтобы потом собрать всех и кучей бежать в Ростов. Всё это рассказали людям. И — кривляются! Вот это — самое страшное, понимаете?

Две страшные вещи — интернет и омещанивание. Малообразованные, с гонором, мещане. Такого, слегка богемного, образца. Заменившие собой солдат и офицеров Великой Отечественной войны.

Положение в стране намного хуже, чем когда бы то ни было. Потому что единственное, с чем можно сопоставить действительно — с Крымской войной. Консолидированный Запад, у нас нет союзника, мы одни, население, которое должно сопротивляться, гораздо меньше, чем когда бы то ни было, и так далее, и тому подобное. И все эти крики о том, что теперь в армии всё просто «супер-супер»... Много знаем. Многие знания умножают скорбь.

Значит, надо выстаивать. Надо использовать все методы тонкие. Культура или смерть.

Люди должны привыкнуть к тому, что они могут действовать многомерно, что нет никаких стандартных композиций, что нужно снова и снова просчитывать какие угодно ходы. На этом фоне лезут в каждую ловушку — в каждую ловушку! Это же понятно, что всё это — сплошная ловушка? Подменяют какое-то живое чувство совести и стыда бесконечным кривлянием, жеманством, кокетством... В женщинах противно, а уж в мужиках, которые на войну собрались — уж тем более. По любому поводу, когда уже совсем припираешь к стенке — орут: «А вы хотели бы, чтобы мы умерли?!» Признались, что нарушили все приказы — и сидят гоголем! Это ж только в больном социуме возможно. Вот это — «гоголем». Шоколадным.

Сегодня мне звонят: «Сергей Ервандович! Тут такое мероприятие! Ну, типа, в общем... Чуть-чуть есть возможность там... насчет Катыни. Это... ну, в общем... ну пусть пиарщики, там, суды, приговоры... Либералам, всем предателям... Ну а тут чуть-чуть про историю...».

Называются опять все фамилии основных людей, кто занимается сейчас провокациями в патриотическом движении. Опять — Фёдоров, опять вся эта компания. Но самое главное заключается в том, что это — такое пародирование, обезьянничание по поводу «Суда времени», где место экранов, доказательств и диалога занимает судебная тройка НКВД, которая приговаривает «к смерти» — под экран — изменников Родины того или иного типа.

И это делает дешёвый пиарщик, которому глубоко плевать, что пиарить. На что дали — то и пиарит. Это, в лучшем случае. И который ухмыляется и думает: «Ну, пусть всё это быдло выразит себя до конца, в самом мерзком качестве. Пусть это всё замкнется. Пусть на телевизоре сидят и говорят не по-русски, так сказать, имеется в виду. Пусть орут неизвестно что, пусть будет как можно больше этого — тогда быстрее схлопнется».

Сознательная негативная селекция, помноженная на тренд, потому что основной тренд — этот же. Если бы его не было — ладно, можно было бы выявить десять людей, которые этим занимаются, и посильнее сделать «ата-та» в рамках закона и Конституции без применения революционных «троек». А чисто силой глагола, если они ещё люди. Что мы должны предположить — но мы не гностики. Так вот, а это тренд. Это — тренд.

Я выработал приём — я нажимаю на кнопку телевизора, и что-нибудь смотрю — неважно, что бегает по экрану. Три, четыре, пять минут. Тут я включаю в очередной раз как раз после того, как весь этот эксцесс произошел. Там девочки и мальчики играют в какой-то фильм про равновесие, когда через портал какие-то страшные тени из других миров вторглись, чтобы мешать студентам МГУ кушать бутерброды и любить друг друга, потому что об учёбе даже речи нет, в основном они занимаются кушаньем бутербродов и любовью, как и полагается настоящим студентам МГУ.

А тени вторглись через порталы, чтобы им мешать. И девочки и мальчики, когда видят, что им мешают и всё рушится, кричат: «Ай-ай-ай-ай-ай!», перестают есть бутерброды и очень страдают. И даже с любовью делают некие паузы, так сказать, в этом действии. Я успел увидеть не много. Меня не это потрясло. Меня потрясло то, что это — девочки и мальчики — ну, это действительно русские девочки и мальчики, такие, неловкие чуть-чуть, круглолицые — и все, все, про это моё отечество. Они играют так, как будто не было в стране ни Константина Сергеевича Станиславского, ни Немировича-Данченко, ни Вахтангова, ни Таирова, ни Евреинова, ни Мейерхольда — никого не было вообще.

Русский театр конца XIX века — это суперпозиция в мире. Супер! Близко никто не лежал! Это русские создали режиссуру. Русские создали вот всю эту актёрскую школу. Русские сделали там всё — и потом весь мир у этого учился. Весь мир! Через Михаила Чехова, через кого-нибудь ещё. По всему миру шла эта русская школа.

Да, были там свои специфики у итальянской школы, у французской, естественно — французский классицизм породил свою школу, а Шекспир — свою. И существовали какие-то вариации на эту тему, я же не говорю, что ни у кого никого не было. Театр «Но» тоже существовал, и «Кабуки» существовал. Но вот этот театр XX века Станиславского и одновременно Мейерхольда, и всё остальное — вот это было создано русскими здесь, в России. Это была высшая позиция. Она была продолжена, как эстафета, в советском кинематрографе, в советском театре, во всём остальном.

Следа не осталось! Вот так стерто — увидеть невозможно! Они играют в каком-то профессиональном действе, в конце концов — ну мало ли американских или других фильмов, где тоже через порталы какие-то дьяволы вторгаются, и где все друг друга по полтора часа кореврёжат с хеппи эндом — или без него — как заказано. Но там есть другая дрессировка. Там есть хлыст. И некие правила ремесла, которые вбиты иначе. И конечно, они помножены на всю систему Станиславского, оставшуюся там. А здесь что? Но это же только маленький пример. Вы считаете, что в театре это так, а где-нибудь в другом месте это не так? Это происходит повсеместно, в каждой сфере деятельности. И если кто-то думает, что оставшись в количестве менее полутораста миллионов людей на территории, скукоженной, как никогда, с неизвестно каких веков, в разгромленном сознании и во всём прочем, можно воевать с консолидированным Западом, не собрав себя вот в такой кулак и каждую минуту не совершенствуя всё, что связано с гибким интеллектуализмом, волей, самопожертвованием, силой духа, скромностью, готовностью воевать — это только на разгром, который будет последним. И это происходит везде.

Значит, сейчас они будут там судить за эту Катынь. Вместо того, чтобы поднять уровень разговора до предела, сделать его жёстким, корректным, волевым, построенным на чувстве достоинства, всё снижается. Россия должна действительно, не по факту каких-то таких остроумных трюков, а по существу говорить этому партнеру, который оказался сейчас в Киеве, что Рикёр — это не ликёр. Я в своей передаче говорил: «Вы же интеллектуал?» — «Да, я интеллектуал!» — с чубом такой, на передаче стоит представитель этого псевдопатриотизма украинского. Я говорю: «Ну, вы же — интеллектуал» — «Да, а что?». «Ну, вы знаете, был такой Рикёр» — «Кто???». Я говорю: «Не ликёр. Рикёр. Был такой герменевтик. Он написал книгу про конфликт интерпретаций. У вас в голове конфликт интерпретаций. Давайте посмотрим». И никак иначе нельзя, понимаете, почему, да?

Потому что ловят-то на другом: что мы в европейском выборе. И постепенно сформируется тупо зализанная генерация детей элиты, которая будет на среднем серьёзе получать образование в каком-нибудь Оксфорде и где-то еще — и полностью разрушенная система здесь.

Было несколько профессоров. Они стояли на жёстко марксистских позициях и никому не позволяли с них сойти ни на йоту. Но, поскольку марксизм — довольно сложное учение, то там, внутри этого дела, существовала какая-то своя развернутая линия теории советского воспитания. В 1991 году эти люди повернулись на сто восемьдесят градусов, прокляли Маркса и всё, на что они молились. Они заявили — образованные люди! — что воспитание вообще не нужно. Что это — «совок». Это — предрассудок марксизма-ленинизма о воспитаниях вообще, как категориях — вы знаете, что образование состоит из обучения и воспитания — вообще не нужно. Что это — идеологический предрассудок тоталитарных систем, «совка» и марксизма и всего прочего.

Воспитание — и тут Павел Расинский написал по этому поводу большую статью — воспитание ещё осуществляют хордовые, не млекопитающие, а хордовые, включая миног, ракообразных. У млекопитающих без воспитания обойтись нельзя. Человек вне воспитания не существует вообще. Без подключения к банкам данных, которые ставят, в сущности, наши подключения к тому, что называется «культура» и другие, я упрощенно говорю, банки данных сущностей и так далее, человека нет, он с четверенек не встаёт до конца. Было сказано, воспитание уничтожаем как советский предрассудок. Прошло двадцать лет. Через двадцать лет они вернулись к воспитанию. И какой-то Ермолин, выпускник Краснознаменного института КГБ, со всеми регалиями, комитетчик, который потом перешел к Ходорковскому, такой классический.... Говорит, что «воспитание нужно для того, чтобы научиться создавать прибыль, машину прибыли, потому что иначе машина прибыли не создается». «К сожалению», говорит он. Теперь, по всем этим тусовкам новым, вот сейчас, где теперь заговорили о воспитании и обнаружили, что оно нужно, идет разговор о «машине прибыли». В «Брокгаузе и Ефроне» записано, что нужно для реализации человеком своего предназначения.

Гибрид из Ходорковского и КГБ, помноженный на растущее невежество — вопиющее — и на какую-то готовность этого класса, который расплевался с средним Западом, начать лихорадочно опрощаться. Чего фасон держать, если всё равно? Так мы уж все скажем на простом языке, осудим с молотком, символически.

В момент, когда в каждом должно проснуться чувство невероятной ответственности за уровень и за всё прочее, именно потому, что оказались в сложнейшей ситуации, принят колоссальный вызов — и вот тут-то сейчас нужно собраться, всё отбросить и сделать что-то другое — делается прямо обратный ход! Вместо того чтобы отбросить всё вот это опрощенческое, пошлое, никакое, и оставить всё лучшее, что существует в русском характере, отбрасывается лучшее и оставляется всё худшее. И этому помогают и называют «патриотизмом». И вот тут-то и возникает вся эта системка. Вся.

А ведь надо понимать, что такое средний чиновный класс в современной России, на котором, в сущности, всё держится — хороший, плохой, отвратительный — на нём держится всё. Он массовый, он существует, и он как-то утрясся. Что это за чиновный класс? Это люди, которые, кто-то больше, кто-то меньше, что-то прихватывает, не прихватывает, но они, в принципе, в среднем хотят какого-нибудь блага. Но они берут это благо из западного сундука, потому что другого-то нет. Дело не в том, что каждый чиновник каким-либо способом хочет уконтрапупить Родину. Ну, он чуть-чуть подгрёб под себя, и хочет какого-то блага и готов работать, и совсем он не худший. В среднем. Есть хамоватые, есть совсем вороватые — что есть, то есть. Но он же берет это благо из какого сундука? Из сундука западных знаний и всего прочего. Он откуда черпает, он куда подключен?

Двадцать пять лет, как говорят о том, что всё то, что позволяло Советскому Союзу, неважно как — я здесь говорю — неважно как, жить таким образом, чтобы опираться на себя, вот это называется концептуально, метафизически, всячески, опираться на себя, черпать блага из собственного сундука. Уничтожено же всё, что этим было. Ювенальная юстиция плохо, не спорю. Что такое русская семья? Концепция есть внятная? Нет. Если нет, какие законы выпускать? Все двадцать пять лет выпускали просто. Открывали сундук, смотрели западный, переводили на русский язык и передавали на голосование. Всё. Ничего другого вообще нет. Никто не понимает, что ещё можно делать.

У них бригады — у нас бригады. У них ювенальная юстиция — у нас ювенальная юстиция. У них вампиры, оборотни — у нас вампиры и оборотни. У них «матрица» — и мы попрыгаем, кувыркаемся, чуть похуже, но как они. Всё, как у них. Там благо находится. Где теперь должно находиться благо? Где в ХХI веке? В домострое? Где? Откуда брать? А ведь уничтожены сами концептуальные высшие основания, на которых можно производить благо самим в собственных интересах. Понимаете? Этого нет. Никто не знает, что такое своя армия, никто не знает, какая должна быть армия.

Что такое образ жизни? Что такое человек? Что такое общество здесь? Что вы делаете? Понятно было, когда говорили «делаем, как у них». Тут всё было ясно. И двадцать пять лет говорили это, и двадцать пять лет умирало всё, что было не этим. А как его воспроизводить? Один выдающийся и совсем возрастной человек, занимающийся техническими системами, говорит: «Мне сейчас предлагают такие-то такие-то деньги, а мне надо воскресить триста человек, и я не умею это делать — для создания новых систем». И это же не единственный случай, это всюду. Всюду. Если нужно было копировать то, что у них и хорошо разливать водку по рюмкам, а теперь нужно заниматься организацией взаимодействия между родами войск, то это же не делается в один день.

Серьёзность-то где? Что за легкомыслие в этот момент? И что это за опрощение, полное, воинствующее, нежелание вообще напрягать извилины? Откуда оно взялось? Чему все так обрадовались? Тому, что повторится Крымская война? Тому, что вот такие комбинации разворачиваются на глазах? Но ведь самое страшное в этих комбинациях — это человек!

Год нужно вести информационную войну, чтобы убедить людей, что «Волга впадает в Каспийское море». Что человек, который сбежал с позиций, нарушив приказ, является негодяем, а не героем. Что это стыдно. Это же должно происходить в один день, натурально, без создания групп информационного воздействия, без каких-то операторов сложных, без всего остального, без бесконечного набора аргументов. Просто нормальный русский человек должен посмотреть и сказать «так ты сбежал? Да пошел бы ты...фу». Всё. Так этого же нет! Поломаны все машины объективной, простой, нормальной оценки. Лермонтов описывает: «Гарун бежал быстрее лани». Мать его видит: «Да ты что сбежал с поля боя?». «Да мать, я жив». «Ты трус, ты раб, ты мне не сын». Всё. Она десять классов школы кончала, что ли? Для этого десять классов надо заканчивать? Для этого надо иметь несломленный, непопорченный, нравственный камертон. Различение добра и зла. Каждый день они это ломают, ломают, ломают.

Впечатление, что в патриотическую среду просто посадили мастеров, которые развращают, разлагают. Прекрасно всё знают. А нельзя одновременно делать новое общество и отвечать на те вызовы, которые сейчас перед нами находятся. А главное, что у кого-то должно что-то проснуться?

«Сергей Ервандович, тут наконец-то правду можно сказать о Катыни. Мы не хотим перебирать, но, всё-таки, чтоб люди что-то услышали, давайте вместе». «Там это, можно, ну пусть они, а тут мы...» — что это такое? Ну, пусть так ведут себя либеральные прозападные пиарщики. Но здесь-то, в патриотической среде, можно себя вести иначе?

Теперь я хочу сказать о самом крупном явлении, которое стоит за этим. Потому что, в конце концов, какое-то «икс» или другой — это все иксы. Это не так важно. Мы должны понять, что в 1991 году, в результате развала Советского Союза и краха коммунистического проекта, на части территории бывшего Советского Союза, именуемой Российская Федерация, сложилось антисоветское государство. Антисоветское государство!

И когда в этих условиях в 1991 году я заявил, что я буду продолжать отстаивать советизм и все прочее, люди смеялись. Они говорили: «Государство новое сложилось. С разными фракциями. Вы хотите остаться маргиналом? Как вы будете кормить людей? Как вы будете жить? Что значит „бороться“? С кем вы будете бороться? Всё уже сложилось. Теперь в рамках этой новой реальности можно что-то варьировать». Антисоветское государство. И действительно казалось, что сделать ничего нельзя. Потому что единственное, что объединяло самые разные группы — это все виды антисоветизма. Понятно, да? Почему же мы сейчас имеем то, что мы имеем?

А мы имеем глубокую ресоветизацию, начатую очень многими, и конечно, газетой «Завтра» и другими изданиями этого типа, а законченную, по большому счету, передачами «Суд времени», «Исторический процесс» и социологическими опросами, показавшими, что эти передачи являются не произвольной диагностикой и мнением каких-то групп зрителей, а общим мнением страны. Теперь уже никто не сомневается в том, что ресоветизация, худо-бедно-вялая-квази-полу, в разных ее розовых, более красных, менее красных вариантах — произошла. Мы имеем ресоветизированное общество в качестве несомненности. Я абсолютно не в восторге от качества этой ресоветизации, от её глубины, от способности такой вторичной полулегкомысленной ресоветизации мобилизовываться и как-то отвечать советским эталонам. Я вовсе не считаю, что наше общество готово сейчас же перейти на сталинские технологии жизни. Отнюдь нет. Но она произошла. Как она произошла? И почему я через эти двадцать пять лет, в условиях, когда ни одной секунды не прерывал эту советско-коммунистическую линию — почему я тут стою перед вами, разговариваю и всё остальное? Какие крупные факторы повлияли на эту ресоветизацию? И что, в результате этого произошло с другой стороны от неё?

Первый фактор, имеющий важнейшее значение, был государственнический рефлекс антисоветской власти. Конечно же, сконцентрированный, сфокусированный в личности Ельцина. Я не буду говорить о том, что Ельцин в 1988 году во время перелёта из Таджикистана в Москву, если мне не изменяет память, — может в 1987 — говорил о том, что Горбачев предатель советизма и коммунизма, что его надо за это посадить в тюрьму. И разговаривал он на языке почти такого неосталинизма. Возможно, потом за три года — он человек он был прагматический — он действительно стал антикоммунистом. Кто-то там стал, кто-то не стал. Какой-нибудь Юрий Петров никогда не стал, был какое-то время его правая рука. Это так в один день не происходит. Но, предположим, Ельцин стал. Дело было не в этом. Дело было в том, что с момента, когда Ельцин схватился за эту машину власти, он уже хотел её держать и не отпускать никуда. Рефлекс власти, вот это libido dominanti, властное доминирование, в Ельцине был невероятно высок. И очень быстро обнаружилось, что если ты создашь эту «черную дыру» длиной в семьдесят с лишним лет и начнешь вот тут закачивать тотальный антисоветизм и антикоммунизм, то ты никакое государство вообще не создашь. Никакое.

А Ельцин хотел антисоветское государство. Говорил кандидатам в члены Политбюро: «Порвать нафиг, но государство нужно! И чтобы я в нем сидел и рулил».

И этот рефлекс, вот эта прагматическая нота, она осталась и до сих пор. Все понимают, что, во-первых Германию разгромили. Она лежала в руинах, она была оккупирована, она совершила неслыханные преступления. Но всё продолжалось двенадцать лет. И эта денацификация уничтожила Германию, несмотря на то, что это было двенадцать лет. Такая же декоммунизация в России, постсоветской, тотально осуществленная по этим же принципам с выжиганием всего, она создаст ситуацию, при которой никакого государства не будет, всё. Это все понимали. И дали на тормоз. Антисоветизм не вышел на тот градус, на который он бы мог выйти, если бы этого рефлекса не было. И к 1993 году всего этого мы уже добились. Мы не разговаривали о том, как нехороши коммунистические ценности. Мы говорили о том, что хрен что сделаете и хрен что удержите, если сейчас начнете вот эту вот повальную декоммунизацию. Это первый признак. Первая причина.

Вторая причина, ничуть не менее важная, чем первая, заключается в эгоистическом страхе попасть под колеса этой декоммунизации. Петров, руководивший аппаратом у Ельцина, был секретарем обкома и послом на Кубе. А Ельцин — кандидатом в члены политбюро. Какой-нибудь Бурбулис — преподавателем научного коммунизма. Другие там, это КГБ. Это партийцы и советские министры. Если это всё доберется до уровня абсолютно ненавидящего антикоммуниста, который выжигает все вирусы, связанные с коммунизмом, то начать придется с Ельцина. Забота о себе.

Остаточный ценностной рефлекс. «Всё плохо, сволочи, коммунисты, Троцкий, сионизм»... «Не думай о секундах свысока! Наступит время, сам поймёшь, наверное!»... Значит все эти рефлексы остаточные у всей этой партийной, комитетской и прочее — они же существовали, да?

Четвертое — это доминирующий политический инстинкт. Что такое, начиная с какого-то момента, очень быстрого, радикальный антикоммунизм и антисоветизм?

Это диктатура, Пиночет. А диктатура — это дорогое удовольствие. Это потеря личной власти в угоду власти коллективного диктатора. Вплоть до майора, который должен участвовать в этих «заплечных дел» работах, понимаете? Надо делиться со всеми. Уж точно со всеми генералами. И теми, кто рядом с ними, и так далее, и тому подобное. И всё время думать, что, когда устанут от тебя, — кто следующий? Один из высших военных первых лет постсоветского периода, ныне покойный, говорил мне: «Знаем. Мы знаем эти фокусы. Преторианцы, да? Сегодня ты Император. Пришли, меч в живот — следующий. Нет уж, пусть народ решает». Говорил он, поглаживая живот.

Значит, одно дело, для Бориса Николаевича Ельцина — выбраться и фактически не зависеть ни от кого. Брать себе и давать, сколько надо. Другое дело — оказаться обязанным по власти всем: Грачёву, Коржакову, этим, этим и т.д. Как-то их выстроить, им всё отдавать, отдавать и отдавать, а самому кусать локти и ждать, когда они примут какие-нибудь новые решения. А для того, чтобы выбраться, как показала практика уже 94-го года, нельзя было накалять антикоммунизм до предела в России. В 94-м году уже Партия демвыбора на этом антикоммунизме провалилась, получила третье место, имея весь административный ресурс. К 96-му году было ясно, что этого всего делать нельзя, и была принята концепция отца нации. Всё.

На антисоветизме радикальном крест был поставлен в 96-м году. Ещё была газета «Не дай бог», ещё кто-то там что-то кричал про «совок» и всё прочее, а уже ситуация была другая, «письмо тринадцати», если вы прочитаете, и всё прочее — что было альтернативой? Диктатура предложивших себя Ельцину силовых групп, от которой он отказался в марте. По-моему, в начале марта 1996 года. Он отказался от нее, всё! Она была не нужна, потому что она ставила его в беспредельную зависимость от обеспечителей этой диктатуры, то есть от всего класса силовиков, а он не хотел оказаться в этой зависимости, он хотел править единолично, как царь Берендей. А не как чей-то там ставленник, оглядывающийся и думающий, когда товарищи там, в соседней комнате, решат, что тебя уже пора слить и всё этим товарищам отдавать. Кому ж не обидно будет.

Потому что был доминирующий политический инстинкт. Значит, надо переходить на то, что хочет народ. А народ не хочет этого — всё, ушли. Дальше — необходимость всё более и более и более поддерживать вот эту новую парадигму. Как только ты её запустил. То есть не произвел эту тотальную декоммунизацию. Ты, так сказать, сохранил там некоторые структуры и так далее. Значит, дальше ты оказываешься в ситуации, когда весь ужас радикальных реформ, которые ты осуществил, связан с антикоммунизмом, а, соответственно, весь плюс начинает быть связан с коммунизмом. Проходит год, два, три — лихие 90-е. Все в таком ужасе от этой связки между этими радикальными реформами антикоммунизма, что начинается обратный процесс. Естественный процесс ностальгии. Значит, если ты хочешь избираться, то ты должен вписаться в эту ностальгию. Ты сколько угодно при этом можешь оставаться антисоветчиком.

Но ты должен в нее вписаться, и нужны всё новые и новые жертвы на алтарь этого вписывания. Гимн России — как гимн Советского Союза. Хоть что-нибудь ещё. Больше фильмов каких-то, и так далее.

Абсолютная бездарность антикоммунизма. Люди смотрят фильмы, и они понимают: включил сюда, и там актёры играют, тем не менее, что-то там поют, за что-то там благородное, а здесь включил — а это вообще маразм. Значит, соответственно, советское кино и всё прочее начало всё это включение института традиций. Опамятовавшись, начали включать институт семейных традиций. Короче говоря, этих ситуаций оказалось так много, что, фактически, произошла ресоветизация, и борьба против советского заменилась борьбой за советское.

Между Зюгановым и его оппонентами. Но мы же должны понимать, что внутри всего этого варева есть ценностно и радикально антисоветский антикоммунистический сгусток. Он мощен, он находится в элите, у него на руках все карты, и он есть. И либерализм отнюдь не является его главной чертой. Он же есть!

В чем была его основная стратегия на протяжении двадцати пяти лет? Я здесь говорю основополагающие вещи. Его стратегия всё время заключалась в том, чтобы предложить себя лидеру государства, терзаемому всеми проблемами (смотри предыдущий лист), да? Необходимостью избираться, нежеланием зависеть от хунты и так далее, и тому подобное, предложить себя в виде подавителя коммунизма, который наступает и отбирает власть.

Вот если лидер государства соглашается на эту схему, на схему «а-ля Пиночет» («Пиночёт» — они его называли, «даёшь стадионы»). Если он соглашается на схему «а-ля Пиночёт», тогда всё хорошо.

Силовой сгусток, заступаясь за любимого вождя, подавляет «коммунистическую заразу», а заодно и вождя. И образует новый режим. Чем сильнее силовая поддержка, тем дальше можно сдвинуться в этом направлении, что прекрасно понимали также либералы, значит, вот этот антисоветский, антикоммунистический предлагает любимому вождю себя в качестве коллектива «пиночетистов» ради подавления непреодолимой иным способом угрозы потери власти. Которая всегда должна была исходить тем или иным образом от «Зю». И угроза ценностям, которые есть у этого сгустка. Как это всё строилось в постсоветской новой истории? Для того чтобы эта схема «а-ля Пиночет» была поддержана, желательно было заполучить какого-нибудь «а-ля Буша». Республиканца. И все считали, что в 92-м году Буш переизберётся на второй срок.

Но избрался Клинтон. И Ельцин только тогда себя почувствовал властителем, когда избрался Клинтон в ноябре 92-го года. Но ещё за день или два, ну, за три-четыре дня до этого момента победы Клинтона, собрался Совет Безопасности под руководством Скокова, который сказал, что «седьмого ноября нам не пережить, на седьмое ноября нам надо арестовать коммунистов и либералов и установить жёсткую власть». Но это считалось, что это будет под Буша. И Буш это согласовал — «пиночета». Как только появился Клинтон, Ельцин отёр пот со лба и сказал: «Нет уж, фигушки, никуда я не уйду, никакого Скокова не будет». Скоков обиделся, он был первым пиночетом нашего времени, он обиделся, и произошло знаменитое голосование — кто будет премьер-министром, когда был свергнут Гайдар и первое место рейтинговое получил Скоков, а третье место получил Черномырдин.

Но Ельцин избрал Черномырдина, чтобы не избрать Скокова. В 93-м году Ельцина пугали отбором власти, и опять хотел все это делать Скоков. Уже в 94-м году был уже не Скоков, Скоков отказывался, были специальные аналитические публикуемые работы Павловского, «Угроза переворота». И Скоков отказывался публично в пользу Сосковца. Потом наступила эпоха пиночета под названием Коржаков-Сосковец. В 96-м она гикнулась под то, что Ельцин хотел избираться, и тут же появился пиночет под названием «Лебедь». И этот Лебедь хотел стать пиночетом дважды. В 96-м году, когда мы его общими усилиями формировали решение по его снятию с поста Секретаря Совета Безопасности — я до сих пор считаю это одной из своих наибольших заслуг этого периода жизни страны. И в 98-м, когда начался кризис — знаменитый «кириенковский дефолт», и Лебедя опять хотели сунуть Секретарем Совета Безопасности под Черномырдина, вместо Примакова.

А Черномырдина не приняла Дума, потому что её парализовали, и это можно было пробить только через силовой вариант. А для силового варианта нужен был Лебедь.

И тогда тоже это мы блокировали. Существовало огромное количество попыток этому сгустку дать возможность развернуться силовым образом, «уничтожить эту компартию, которая всё время на нас плюет, и которой давно бы не было, вообще, ни в каком виде». И всё время его убеждали, «невозможно без этого. Борис Николаевич, уважаемый, у вас три процента рейтинга, ничего сделать нельзя, настроение против вас, давайте их мочканем, мы за вас стоим. И все будет хорошо». «Фигушки, давайте я сначала стану отцом нации, выборы произойдут другим образом, эти напишут письмо, я изберусь, а всё остальное останется, как оно есть. И я сумею победить выборным путем, и тогда я на вас на всех отосплюсь, потому что тогда я вождь номер один, меня народ избрал. А не какая-то хунта».

Всё это могло существовать только в условиях, когда Запад невероятно боялся вот этого коммунистического реванша советского. То есть он стоял на стороне пиночета. Пиночет не может существовать без Запада, поэтому в этот момент весь этот АСАКС — антисоветско-антикоммунистический сгусток — этот АСАКС он всегда существовал, потому что он был за Запад и был антикоммунистический, и он понимал, что это Запад должен согласовать пиночетовский вариант, а демократический клинтоновский с трудом это согласовывал.

В каком-то смысле, АСАКС считал, что и Путин ему обеспечит тоже некий такой же вариант для разворота, но Путин подкинул этому АСАКС огромную подлянку в виде высокого рейтинга. И спросил уважаемый АСАКС: «А, собственно, чего я должен бояться? Рейтинг у меня зашкаливает, да? Зачем вы мне нужны?».

Значит, АСАКС с какого-то момента стал ощущать себя как-то не при делах, но вы знаете, что делает подсистема, когда она перестает отвечать системным целям? Она пытается навязать системе другие цели. Она же сама автоматически не рассасывается. Это огромный сгусток людей, действительно страстно ориентированных определенным образом, действительно имеющих определенную установку, у которых есть ценности, какие-то представления о благе, и есть жажда порулить и вообще всё это там «покурочить».

Теперь, после того как это всё произошло, вы представьте себе этот вариант — вдруг появляются сначала программы «Суд времени» и «Исторический процесс», как знаки советизации; потом движение «Суть времени», а потом Воробьёвы горы и Поклонная гора. Вы вообще представляете, что произошло с АСАКС?

Появилась новая, явно просоветская, коммунистическая, нефундаменталистская, не ретроградная молодая сила, которая оказалась на стороне Поклонной горы. И к которой, притом, в гости пришли в Колонный зал — это же полный крах всего. Всего жизненного проекта, всех мечтаний, всех полученных возможностей. И все равно, это было еще кое-как приемлемо, кое-как. Пока не возник Красный марш. Почему? Потому что Красный марш, во-первых, показал какую-то силу, а, во-вторых, к этому моменту, Красный марш произошел на фоне Крыма, который забил осиновый кол в вопрос о поддержке Западом лидера.

Линия поддержки Западом лидера оказалось уничтожена. Всё. АСАКС, который работал в концепции «я предложу себя лидеру для спасения от коммунизма» оказался в полной заднице, потому что и спасать не надо лидера, — он и без тебя спасется, и Запада нет под этот проект — поддерживающего лидера. И воевать с большинством населения в условиях, когда ты одновременно воюешь с Западом, нельзя на два фронта.

Всё! Возникли бесконечные объективные условия для той или иной небуквальной ресоветизации. Центр, вместо того, чтобы стать правым центром, вынужден был стать левым. Большинство населения там с Западом расплевались, и так далее. Возникла фундаментально новая ситуация, в ходе которой «Суть времени» идет колоннами с этим. И всё, что можно заорать по этому поводу: «Почем курточки?».

Значит, весь этот АСАКС мобилизовался уже до предела, и единственное, что у него перед глазами — это кровавая пелена, а сквозь эту пелену он видит «Суть времени». А что он должен видеть? Ему нужно видеть не оппозиционную силу, он не её боится. И не ретро, потому что на него шансов нет. И он видит — у него другого врага нет. Значит, он на каждое мероприятие выставляет контрмероприятие. «Ах, вы сделали шествие красное? А мы делаем вот это». «Ах, оно проваливается? Сволочи». «Ах, вы делаете Колонный зал? А мы сейчас сделаем правый форум». «Ах, он провалился — сволочи в квадрате». «Ах, вы сделали „Суд времени“, а мы сейчас будем судить за Катынь». «Ах, оно провалилось — опять провалилось. Да что же это за гадость такая, ну? Что за невезуха, непруха?»

Наконец АСАКС понял, что ему нужен свой лидер, и, собрав все силы, все деньги и невероятные возможности, он решил, что вот тут-то он этого зарвавшегося, зарвавшееся «лицо кавказской национальности», он тут-то и уделает, до конца. Вот он — звёздный час!

Вышел господин Гиркин, посадили туда, день и ночь... До сорока постов в день господин Гиркин делал, руководя войсками в Славянске. Кто-нибудь пробует сорок постов в день делать? Значит, просто была создана пиар-площадка под все масштабы. Показан он. Там все они были, вот они — каждый день — они же все нормальные люди — покажите хоть кого!

Все зачем-то связывают нашу деятельность с Ходаковским, с которым она совершенно никак особенно не связана. Ну, он милый, интеллигентный человек. Ну, пожалуйста, Безлера покажите — что, его нельзя показать? Запросто, все они местные. Этого, Равиля. Да хоть Пономарёва — кого хотите, покажите.

Показали этого, потому что он и есть АСАКС. И АСАКС понял, что он сейчас сделает своего Ельцина под Горбачева-Путина, понятно, да? Что он своего лидера сейчас получит, со всеми своими характеристиками. Отобранного, надежного, свеженького, молодого, неумного, управляемого. И абсолютно — которого он держит вот так в руках.

И не успели АСАКС облизнуться и подготовить главное мероприятие под названием «путешествие в Ростов», как приезжает опять это «исчадье ада» и делает дырку, и всё начинает оттуда течь, из дырки. И вроде бы дырку, может, и можно зашить, но, во-первых, непонятно как. Тут налетает эта секта отвратительная, и начинает её дальше теребать по всем поводам, и АСАКС теряет этого лидера, он здесь где-то вертится на каком-то краю, но уже ничего с ним особенного не сделаешь.

«Народный герой»! Бежать не надо было из Славянска, сидеть там до конца и был бы народным героем. Фигли было бежать?

А потому, что неумный, управляемый, игры не понимает, слушает непонятно кого, абсолютно такой... А такой же и нужен!

Значит, мало того, что, гады, осуществили ресоветизацию по телевидению, потом подтвердили опросами, потом устроили несколько митингов и перетянули эту просоветскую энергию не в ту сторону, в которую они хотели, не под Шендеровича, потом там к ним приходят. Потом они устраивают этот Красный марш в момент, когда главная карта западничества бита — Крым. А потом они сбивают изделие под названием «лидер АСАКС» — и они теряют ставку безумной цены. Вот тут цены нет этой ставке. И новую не сделаешь. Снова такую площадку не создашь, снова не начнёшь проклинать, уже всё — свежака нет, не подо что!

Была создана идеальная площадка — эта война.

Теперь он весь существует, понимаете? Он же существует, он никуда не ушёл. Он всегда считал себя главным. Он знал, что «коммуняк» надо будет зачищать, потому что это будет мнение Запада, а либералы сами сольются. Он понимал, что это его звёздный час, и вместо звёздного часа он получил полную... Не буду говорить, что. Но он же от этого не стал менее сильным. Он мечется, как растерянный зверь в этой клетке, и он понимает, что при всех, в обычном смысле слова, антисоветских рефлексах Путина, которые не так сильны, как другие, но, конечно, существуют — всё антисоветское — антисоветское государство, антисоветская система, и так далее. Там же есть практическая необходимость. Там новый формат.

Значит, подо что может предложить себя АСАКС? Только под сброс Путина. Вот это Запад поддержит. Это и есть Пиночет. И тогда он на коне. Он обезглавлен. У него лидера нет. Но он же говорит: «Да мы „запутинцы“! Да мы такие „запутинцы“, что дальше некуда!». «Ну, хорошо — вы „запутинцы“, вы никому не нужны. Вы в сантехнику не нужны. В сантехнику. Создавайте вашу вонючую партию. Берите с ней 7, 10, 12 процентов голосов, 15 поделим. Сидите в Думе и дохните там. До второго пришествия. Вы не нужны. У вас нет исторической энергии».

Тогда и рождаются «колорады», «ватники», «мерзавцы», «быдло», «опять второй раз», «совки» — все формулы диктатуры. Классу и Западу АСАКС нужен для диктатуры, но нельзя построить диктатуру без Запада. А Запад уже хочет расчленения. Значит, надо согласиться этому АСАКСу на то же, на что соглашался АСАКС при Гитлере. Буквально. Это не исторические параллели. Это буквально. С этого момента, в АСАКСе доминируют власовцы и другие прогитлеровские силы, соглашающиеся де-факто на расчленение страны. Потому что им не дадут установить диктатуру без расчленения, как не дал бы её никогда сделать Гитлер, никакому Власову и никакому Бандере сильную Украину он не дал бы сделать потому, что нужен был рейхскомиссариат.

Значит, что бы они ни ныли и как бы они ни кокетничали и ни кривлялись в патриотических позах, почище любой политической кама-сутры, всё равно, по факту они занимают ту роль, которую занимают, всё. Или они не нужны, и им надо согласиться на прозябание, либо им нужно решаться на диктаторский бросок, пусть и завуалированный. И вот они его и осуществляют. Поэтому «кто здесь» — это вопрос один, но когда я говорю, что это же было здесь, понятно, что я говорю — я говорю, что это АСАКС.

Который оборзел потому, что единственное, что ему нужно — это власть. И в центре которого засело власовское слагаемое всего этого белого движения. Потому что любая другая, понимая, что её исторический шанс связан с предательством России, она не так легко на него идёт. Ни обычное фундаменталистское, даже сколь угодно антисоветское, православие. Ни какие-нибудь другие. Они так легко не идут. На это идёт зарубежная церковь, на это идут власовцы и всё, что рядом с ними, а также либералы, которые будут этому десять раз аплодировать и согласятся даже на любую пиночетовщину.

Потому что всё, что я вам здесь говорю — это стопроцентный повтор украинского варианта. Украинский вариант разработан подо всё пространство. Везде нужны люстрации коммунистов, везде нужны ресоветизации, рекоммунизации, везде нужна зачистка этой элиты.

Вот сейчас идёт компания деолигархизации. Почему она идёт так сильно? Да потому, что всё происходит по Браудеру. Браудер тоже требовал (и Пастухов), чтобы в Российской Федерации убрали эту «преступную грязную элиту», и очень сочно описывал её свойства. Почему? Потому что вместо неё надо поставить международные структуры. Напрямую. Они же не будут такими грязными, бандитскими и всем прочим. Они же у нас в белых перчатках!

Значит, зачистка украинской олигархии нужна для того, чтобы посадить вместо неё на все ресурсы стопроцентно западных хозяев. И здесь нужно то же самое. Соответственно, понятно, что народ надо загнать «за можай», потому что западным хозяевам нужна сверхприбыль. Страну надо расчленить, ядерное оружие убрать обязательно, навсегда. Дальше — геноцид русского народа, это прописывать всё не надо.

«Русские, Русские, Русский мир, Русская весна»...

Теперь возникает естественный вопрос, а почему, если это всё так, предположим, — я на последней телепередаче не присоединился к какому-нибудь этому самому, как его зовут-то, Митрохину, — в этом разговоре про этот санкт-петербургский форум. Потому что я никогда не буду вместе с «Яблоком» никого атаковать. И потому, что обсуждалось: выходить ли на пикеты по поводу этого санкт-петербургского форума. Никогда мы не будем выступать против каких-нибудь такого рода мероприятий, объединяясь для этого с очевидно проамериканскими изменческо-антинародными силами. Не будет этого. У нас свои способы, свой почерк и всё, что угодно. И в эту дурь лезть нельзя.

И никогда бы я не тронул этого лидера этого АСАКСа, этого Стрелкова, если бы он не сбежал. Критерием стало тупое, простое предательство и бегство. А не изощрённые разговоры о том, где проходит грань между белым патриотизмом вообще и красновско-бандеровским псевдопатриотизмом. Никаких сложных выкладок. Не убежал бы, стоял бы в Славянске — был бы цел, идеологически. Сбежал — получи. Предателю — предателево. Беглецу — беглецово. А всё остальное — это вопрос морального здоровья народа. Если он не здоров, он обречён.

Мне хотелось сейчас вот в этом выступлении не столько обсуждать некую сложную комбинацию международных факторов, сколько, во-первых, охарактеризовать просто феноменологически какие-то простейшие факторы в подлинном значении и трагедии, а во-вторых, дать полноценную политическую теорию, конкретно прикладную теорию процесса ресоветизации, концентрации антисоветского на другом полюсе вот этого самого АСАКС и его места в нынешней политической жизни. Без этой политической теории вы не разберетесь, никакая конспирология не поможет. Кто именно Александр Николаевич Яковлев — неясно. Александр Николаевич Яковлев выражал волю АСАКСа этого же — и больше ничего. Историческая обстановка изменилась радикально — народ другой. Он в чём-то очень сильно подсел, и, как бы подразложился, а в чём-то он накопил невероятное раздражение по отношению ко всей этой такой асаксовской реформистской линии.

Он другой. Запада нет, а АСАКс может существовать только с Западом. А переход АСАКСа под Запад, то есть против Путина, означает распад страны. Всё. Никаких разговоров о том, что у нас будет замечательное «белое государство». И наконец, обратите внимание на эмблему, которая существовала на этом консервативном форуме. Там был белый лебедь на голубом фоне. Вы знаете, что это такое? Когда генерал Лебедь хотел брать власть, он орал с искривлённым лицом после своего третьего места на выборах: «В Лебедяни все будете жить, в Лебедяни!» Это кодовый символ АСАКС — «Лебедянь». В этом смысле мне хотелось бы, чтобы вы эту всю ситуацию поняли.

Теперь я хотел бы, чтобы Юрий Вульфович рассказал нам про экономику. Еще хотел бы дать Марии Подкопаевой чуть-чуть времени. Мы уложимся для обсуждения всех этих вопросов.

Да, пока Юрий Вульфович садится. Вы знаете, что акция оранжоидов снова идёт, акция 19-ого будет. То есть еще одним пунктом в этом деле будет вот эта самая новая «акция гнева и борьбы с российскими агрессиями и всем остальным». Поздравляю вас, нам предстоит ещё и это. 19 апреля — не за горами. Какая-то очередная гадость готовится. Не убеждён, что к моменту подготовки этой гадости не произойдут какие-нибудь неприятные события на Украине. Легко себе представляю, что это будет так. Пожалуйста.

Ю.Б.: Тем более, прошу прощения, сегодня приняты два законопроекта. Приняты Верховной Радой уже, то есть это уже законы. О, фактически, запрете коммунистической и нацистской идеологии и символики, как античеловечной. А также о героизации борцов за свободу Украины в двадцатом веке. То есть Бандеры, Шухевича etc.

С.К.: И вы также знаете, конечно, что в Приднестровье неспокойно, что очень неспокойно в Белоруссии. Всё это происходит на фоне того, что мы обсудили. Можно, я скажу еще какую-то вещь? Вот выступил Зорькин, который, наконец, задел то главное и единственное, что можно было задеть интеллектуально. Он просто и доходчиво сказал, что голосов не хватало ни для создания комиссии по импичменту, ни для принятия импичмента, что это было осуществлено без конституционного суда, без верховного суда, то есть что все процедуры были нарушены, а значит, никак нельзя называть этих людей иначе, как «повстанцами». А силы, которые находятся в Киеве иначе, как «узурпаторами». Они не сумели низложить Януковича, там нужно было голосов «икс», там 300 с лишним для импичмента, а у них в зале находилось на 50 человек меньше. Ну, не помню сейчас, не буду [называть] точную цифру. Тут нужно было начать уже с этих каких-то голосов, чтобы комиссию создать, они её вообще не создали. Нужно было согласие конституционного суда, они его не получили.

Ю.Б.: И даже разогнали конституционный суд.

С.К.: И заодно его разогнали. Они узурпаторы. А если они узурпаторы — то другие — повстанцы. Это поразило настолько... Это — «Волга впадает в Каспийское море», это азы права. Поразило настолько, что начался мат, у них даже не хватило сил на то, чтобы отвечать интеллектуально. Понимаете? Это означает, что все уже перестали бороться за так называемый просвещенный класс, который хочет услышать что-нибудь кроме мата. Либо (этот класс) решили, что его вообще нет и он не нужен, либо было решено, что он в игре всё равно участвовать не будет. Но так нельзя. Всё равно все понимают, главный скелет в шкафу состоит в том, что Януковича не сумели свергнуть правильно. Его импичмент не действует. А он осуществлен с грубейшими нарушениями конституции, а значит, всё дальнейшее абсолютно незаконно. Ну, второй фактор был тоже поднят на последней передаче, где вот эта интеллигентная женщина с Украины спросила: «А если агрессия, то что — отозвали посольство, объявили войну? Что произошло? Если это всё агрессия? Обменяли пленных?». То есть, интеллектуальное поражение возможно. Но каждый раз, когда мы пытаемся добить с помощью гибких методов и всего остального эту систему, каждый раз на этом пути возникает вот это двусмысленное обыдленное скотство такое, которое противопоставляет этому какие-то действия, которые лишают победы, вообще лишают русских последнего шанса. Потому что начинается вот это вот «два прихлопа, три притопа». Вот это бесконечное упрощение и всё прочее, внутри которого сидит страшная двусмысленность, страшная! Теперь за этим Зорькиным. Выступил Ходорковский, кумир либералов и сказал: «93-ий год преступен, а я преступник, потому что тогда этого не сказал!». Это сказал Ходорковский. «Расстрел Верховного Совета был преступлением и я преступник, который в этом участвовал. Я до сих пор каюсь по этому поводу». Он сказал то же самое, что Зорькин. Но Ходорковский «душка», а Зорькин — «негодяй». Понятно, да? Потому что принцип «свой-чужой» уже перекрывает аргументы, тезисы, убедительность — всё, что угодно. Всё сузилось до прямой ненависти и двух стай. Как тут удержать Россию — вопрос открытый. Пожалуйста.

Ю.Б.: Сегодня я буду говорить об экономике России. Так, конспективно, потому что событий произошло много. Очень значимое событие последнего времени — это понижение суверенного рейтинга России до «мусорного» уровня ведущими американскими рейтинговыми агентствами. Конечно, решение чисто политическое, потому что в нашей-то экономике сейчас налицо — и по нефти, по доллару и евро, по основным признакам таким внешним — признаки, скажем так, кризисной стабилизации. Ну, а раз понизили государственный рейтинг (национальный), естественно пошла волна понижений рейтингов городов, регионов, компаний, корпораций, банков и так далее. Главная проблема этих рейтинговых решений для России заключается в том, что при этом возможны пересмотры объемов и сроков погашения накопленных внешних долгов. Ну, во-первых, ряд международных инвестиционных структур по уставу своему не имеют права держать средства в ценных бумагах, которым присвоен «мусорный» рейтинг, они обязательно должны их продавать и немедленно. Хотя, видимо, постоянную часть наших такого рода бумаг они уже продали ещё в январе, когда Moody’s первым понизило рейтинг, но что-то ещё, видимо, осталось, этот процесс продолжается.

Кроме того, есть кредитное соглашение наших банков, наших корпораций у которых есть особые условия, так называемые «ковенанты». Одна из возможных ковенант заключается в том, что при снижении до определенного порога уровня рейтинга компании, которая получила деньги в долг, она должна либо досрочно вернуть долг, либо восполнить залоговый пакет акций. Ну, например 20% акций банк заложил — получил $100 млн. Его кредитный рейтинг упал. С него требуется либо еще доложить в залог за кредит 10%, или 15 или 50% акций, либо срочно вернуть долг.

Мы не знаем, сколько таких ещё бумаг, которые не продали международные инвестиционные компании. Мы не знаем, сколько у нас осталось компаний и банков, у которых такого рода ковенанты, но мы видим, что в первом квартале было форсированное сокращение российского внешнего долга. То есть довольно большие внешние долги еще вернули.

Значит, откуда вернули? Ясно, что, скорее всего, из наших фондов. Но само по себе вот это рейтинговое действо плохо тем, что теперь даже на азиатских рынках, не говоря о европейских, о западных, дешёвых кредитных денег до изменения рейтингов Россия не получит. А у нашего корпоративного сектора, в том числе у госкомпаний и госкорпораций, ещё осталось примерно 550 млрд. внешних долгов.

По данным ЦБ, по итогам 2014 года совокупный внешний долг России снизился до $600 млрд. за год. В конце 2013 года было $730 млрд. То есть около $130 млрд. долгов сократили. Вот видите, мы накапливали, накапливали, особенно быстро накапливали во время кризиса с 2008 года, пик был в 2013 году. А вот за год довольно большой кусок — $130 млрд. отдали. В основном, в последних кварталах 2014 года. То есть, на панике, когда совсем стало понятно, что нас совсем собираются удушить и нужно спасаться от, грубо говоря, долговой петли.

Ну, и повторю, всё-таки в начале, в первом квартале этого года, по утверждению экономистов Минфина, еще около $50 млрд. приоритетных долгов сумели вернуть, то есть в этом году большой долговой нагрузки, якобы, нету.

Значит, что в результате? Наш госдолг снизился с $77 млрд. до $52 млрд. Это по сравнению с бюджетом и с ВВП крошечный долг. Мало стран, у которых такой маленький госдолг. Ну, а долг банков снизился до $171 млрд., долг корпораций — до $377 млрд. То есть очень немало.

Госдолг не велик, корпоративный долг снизился существенно, но при этом очень существенно упали ещё международные резервы, основная часть которых находится в двух наших резервных фондах, Резервном и Фонде национального благосостояния.

Вот видите, здесь картинка наших фондов. Сначала это был Стабфонд, с 2008 он разделен на Фонд национального благосостояния и на Резервный фонд. И вот такая динамика — мы максимальные были, мы их проедали, проедали, затем с 2012 начали наращивать, а с 2014 — вот такая ситуация расходования. То есть, сейчас, на начало апреля, сумма наших валютных резервов — $360 млрд., то есть почти вдвое меньше, чем наш совокупный долг.

Хотя, по сравнению с ВВП, это не такие большие долги и резервы считаются более чем достаточными, то есть с большим запасом. Тем не менее, считать это благополучным нельзя, и нельзя вот почему: потому что ЦБ в марте — в феврале не проводил серьезных валютных интервенций, а Резервный фонд и Фонд национального благосостояния снизились, как мы видим, очень сильно.

Куда? В основном, резервы тратились для затыкания бюджетных дыр и спасения ключевых инвестиционных проектов, тех, которые дороже забросить, чем закончить, иначе все деньги пропадут, которые были вложены.

В итоге, по данным ЦБ: Резервный фонд на первое апреля — 4,43 триллиона рублей; Фонд национального благосостояния (ФНБ) — 4,37 триллиона рублей.

То есть за последний месяц Резервный фонд сократился на 6 с лишним процентов, Фонд Национального благосостояния — на 5 с лишним процентов. А по тем поправкам, бюджет, который сейчас обсуждается, вот-вот будут приняты на 2015 год, траты Резервного фонда будут 3,07 триллиона рублей, ФНБ 864 миллиарда рублей. То есть останется у нас в Резервном меньше 1,3 триллионов рублей, в ФНБ меньше 3,5 триллионов рублей.

И все эти, конечно, негативные прогнозы наших трат, в значительной мере связаны с падением нефтяных цен, финансовыми санкциями Запада, включая вот эту самую рейтинговую атаку.

Сейчас отмечу — в прессе нередко возникают разговоры, они уже повторяются месяца два, о том, что нам нужно в ответ на санкции Запада, на антирейтинговые действия, к чёртовой матери послать все международные структуры и заявить о том, что мы полностью отказываемся от выплаты всех долгов — государственных и корпоративных, вплоть до момента отмены санкций против России. Это, считаю, неумные и опасные заявления. Поскольку, что это будет означать?

Это будет означать, что Россия объявляет миру всему тотальную экономическую войну. Не только Западу, но и миру, потому что на наши западные долги завязаны и китайские банки, и корейские банки и индийские банки, и так далее. То есть, мы ударим по всем. Это, скорее всего, прервёт финансовые линии России по всем направлениям. Не только по кредитам, но и арестам, грубо говоря, неоплате нашего экспорта (нефтяного, газового, металлургического, продовольствия, другого сырья и так далее). Это может привести к арестам счетов наших банков и корпораций.

В общем, все неприятности, которые мы можем получить, нам, естественно, навяжут, придумают, в том числе, в порядке объявления ответных, самых невероятных санкций, какие только смогут придумать.

Значит, тем не менее, нельзя не сказать, нельзя не признать, что действия ЦБ и Минфина как-то успокоили спекулятивную игру на нашем валютном рынке. И вот мы видим даже, что доллар от пиков конца января — начала февраля на уровне почти семидесяти рублей за доллар, сегодня он чуть выше пятидесяти двух рублей за доллар.

Это — огромное снижение. Дело в том, что наши монетарные власти, наши финансовые власти, зажали спекуляции различными способами, включая, не полностью, но довольно существенно, — заставили крупнейшие компании оперативно продавать часть валютной выручки. То есть возвращать в Россию. Заставили банки, в том числе очень жёстко, некоторыми мерами, поднять обязательные резервы, то есть гарантии собственной ликвидности. В результате оказалось, что спрос на доллар ниже, чем спрос на рубли. Соответственно, рубль дорожает, а доллар дешевеет. Более того, сейчас даже некоторые экономисты заговорили, что «ребята вы перестарались, во-первых, вы лишаете крови экономику (деньги — кровь экономики, это действительно страшная вещь), а во-вторых, вы лишаете нас конкурентоспособности, вы так укрепляете рубль, что весь запас нашей конкурентоспособности на внутреннем и на мировом рынке, который был создан за счёт девальвации рубля, он потихоньку схлопывается, нам опять будут навязывать импорт, или наши дилеры будут покупать товары не у наших производителей, а на Западе, раз доллар дешевеет, а рубль дорожает. Не надо, ребята».

Ну, в общем, это примерно вот такая вот игра. В правительстве тоже говорят, что «хватит, переукреплять рубль не надо» — тоже такие голоса раздаются. То есть сейчас идет некое такое устаканивание ситуации, я не думаю, что рубль ещё в ближайшее время резко подорожает, то есть доллар резко подешевеет, но какая то болтанка, грубо говоря, на мой взгляд, в районе 50 — 55, мне кажется, что где-то в ближайшее время будет игра в этом диапазоне. Но заслуга, действительно, в стабилизации рубля, хотя немалая цена — это сильное падение наших резервов, но действия не только ЦБ и Минфина, но и Госдумы и других органов власти публичной и подковёрной.

Я вам перечислю некоторые действия: 20 февраля еще Госдума пригрозила ЦБ внесением законопроекта об обязательном прокурорском надзоре за Центробанком. По законам по нашим, по Конституции, нет такого надзора, но КПРФ и ЛДПР и часть единороссов, подчеркну, тоже уже говорят, что «мы будем проталкивать этот законопроект вплоть до постановки на голосование поправок в соответствующую статью Конституции». То есть это угроза серьезная. 24 февраля Госдума приняла в первом чтении законопроект, который запрещает проводить госзакупки у компаний, расположенных в оффшорных зонах. То есть оффшорные компании на госзакупки могут не рассчитывать. «Давайте капитал к нам». 26 февраля глава следственного комитета Бастрыкин предложил ограничить простор для валютных операций путём введения обязательной продажи части валютной выручки экспортёрами и уголовное наказание за невыполнение этих требований. Но в правительстве, да и в Думе сказали: «не-не-не, давайте не будем этим заниматься», особенно монетарный финансовый блок правительства был против, но, тем не менее, скажем так, методами ручного административного управления, значительную часть валютной выручки крупнейших экспортеров продавать заставили, и они этим сейчас успешно занимаются, скажем так, продают. Наконец, подключили к этому и правительство. В начале марта вышло постановление кабмина по созданию национального совета по обеспечению финансовой стабильности, и по этому постановлению ответственность за финансовую стабильность уже возлагается не только на Центробанк, но и одновременно и на Минфин, и на Минэкономразвития. То есть, грубо говоря, им придется прекращать свары относительно экономической политики, делать всё согласованно и под контролем правительства. Потому что, формально ЦБ никому не подчиняется, он сам себе голова. Эти меры, конечно, очень здорово поправили ситуацию с оттоком капитала. Одновременно в этом помогли Великобритания и Испания.

Великобритания в начале марта, Испания в самом конце марта, потребовали от проживающих в их странах русских и украинцев срочно отчитаться о происхождении денег на счетах и в местных банках, а также об источниках средств, на которые они приобретают в этих странах дорогостоящее имущество. Постольку, поскольку отчитываться хотят далеко не все, они тоже начинают задумываться — либо им бежать в какие-то оффшоры срочно, но если говорить о недвижимости — быстро не убежишь, либо возвращать всё в Россию. Поэтому эта совокупность мер наряду с зажимом, очень сильным, рублевой эмиссии, о которой я говорил, привели к тому, что рубль к доллару очень существенно укрепился, и даже в конце марта — начале апреля в Минэкономразвития было несколько заявлений о том, что по уточнённому прогнозу, ВВП России в 2015 году будет падать на уровне 2,5%, а не 3% падения, как было по предыдущим прогнозам. Но пока что оснований для таких оптимистических прогнозов не особо видится. Нет главного — перелома в кредитовании реального сектора экономики. Но, во-первых, эксперты Сбербанка 1 апреля сообщили, что они провели расследование, и выяснили, что наши банки, по меньшей мере, треть тех валютных поступлений, которые они в качестве краткосрочных кредитов РЕПО получают у Центробанка, не дают в кредитование, не укладывают в свои резервы до остаточности капитала, а пускают на спекуляции на валютном рынке — то есть треть того, что получают от банков. Это хулиганство валютное, в гораздо меньших масштабах, но, тем не менее, ещё продолжается. А во-вторых, понятно, что за критические ставки ЦБ 14%, это не 17%, но это не много различается, это всё равно означает, что банки будут выдавать кредиты, но не меньше чем под 20-22%. Для промышленности это ставки неприемлемые, по таким ставкам промышленность, даже крупная, деньги брать не может, соответственно кредитов нет, нет денег на развитие, и, соответственно, начинается стагнация.

Но и в других отраслях экономики тоже ситуация далека от благостной. Одна из самых серьезных проблем — это состояние бюджетов регионов. По данным Минфина, на первое января 2015 года суммарный объем госдолга субъектов Федерации в годовом измерении увеличился на 20% и составил больше двух триллионов рублей.

Вот видите, все округа в долгах крупных, самые крупные у Центрального у Приволжского, а всё вместе это 2,1 триллиона рублей. В этом году уже были, но текущие, пока ещё не окончательные данные Минэкономразвития и Минфина о том, что долги субъектов Федерации продолжают расти. Это очень серьёзная проблема, 12 марта Путин уже говорил, что с этим надо что-то делать и поручил правительству обеспечить предоставление субъектам Российский Федерации в течение 2015 года бюджетных кредитов на 310 миллиардов рублей, на финансирование хотя бы дефицитов региональных бюджетов и, в том числе, на погашение долгов по срочным коммерческим кредитам. Но уже понятно, исходя из долга и темпа его накопления, что это только на самые проблемные бюджетные дыры регионам хватит, а долги будут накапливаться, и проблемы будут накапливаться.

Вторая большая проблема — инфляция. Ну, понятно — растет, потому что нельзя стране обходиться без подорожавшего импорта, в том числе продовольственного, ну, а отечественный бизнес вслед за импортом увеличивает цены везде, где может настолько, насколько может, пока покупают.

Дорожают, соответственно, и продукты, и лекарства, и услуги, и бытовые товары. В частности, вот данные: платные медицинские услуги с начала 2015 года подорожали в среднем на 10-12%, лекарства — на 15-16%, но тоже средние цифры; большинство продовольственных товаров из так называемой минимальной потребительской корзины — на 13-22%. Но некоторые эксперты говорят, что это цифры мифические, в реальности — гораздо больше. Но тут очень по-разному по регионам: в некоторых регионах действительно даже меньше подорожание — есть такие данные, а в некоторых — в разы больше. При этом ещё 2 недели назад глава Минэкономразвития Улюкаев считал, что высокий уровень инфляции последних месяцев до 17% в пересчёте на годовые темпы сохранится минимум ещё несколько месяцев. Однако, в связи с резким падением стоимости доллара и укреплением рубля и действительно в связи с тем, что в некоторых регионах на некоторые товары цены стабилизировались и даже начали падать, он заявляет, что инфляция в последнее время резко упала до уровня 1,2% в месяц и, соответственно, годовая инфляция может выйти на уровень менее 10% — 9-9,3%. Кудрин называет 12%. Минпромторг говорит, даже, возможно 8%, ну, в общем, какие—то такие оптимистические нотки появились.

Но, тем не менее, ясно, что — и в этом сходятся разные ведомства — реальные доходы населения с начала года, в среднем, упали на 9%. То есть, с учётом падения уровня покупательной способности денег, с учётом падения доходов на 9% с начала года. Ещё одна крупнейшая проблема — это производственные инвестиции, без которых, понятно, не то, что экономический рост, но даже сохранение нынешнего уровня производства совершенно невозможно. Кредиты, повторю, брать нельзя, а результаты производства — мрачные.

Уровень производства в большинстве отраслей промышленности, подчеркну — включая экспортно-валютные отрасли, не растёт, а даже падает.

Это вот таблица о том, что февраль к ноябрю, за три месяца, как менялось производство. Хочу обратить внимание — в нижней части — добыча полезных ископаемых, металлургия, производство металлоизделий, распределение производства электроэнергии, производство транспортных средств и оборудования — огромнейшее падение. То есть предприятия не могут, скажем так, воспроизводить уровень сегодняшнего производства, и, тем более, реализовать импортозамещение. Ну и одновременно, что так же хуже некуда, снижается импорт из-за рубежа так называемого инвестиционного оборудования. То, что нужно для обновления и развития производственных мощностей.

Вот мы видим, что у нас в 2014 году происходит. Уже в 2013 началось постепенно. Дальше пошло вот так, и в нынешнем, 2015 году, в конце прошлого в начале этого — уже обвал. Правда, вот, в феврале некоторое повышение. Но я разговаривал с экспертами, это связано с тем, что было выпущено небольшое количество очень дорогостоящего, инвестиционного важного оборудования. А именно — турбин для электрических и тепловых станций. Вот они обеспечили этот скачок, который, увы, дальнейшего оптимизма не вызывает.

А зависимость производственных секторов российской экономики от импорта, по-прежнему, очень глубокая. В частности, премьер Медведев 3 апреля на совещании по импортозамещению назвал следующие цифры доли импорта по отраслям.

Станкостроение — 90% доли импорта, тяжмаш — 70%, нефтегазовое оборудование — 60%, энергооборудование — 50%, гражданское авиастроение — 80%, сельхозмашиностроение — от 50 до90%. (Источник)

То есть наши ключевые отрасли сегодня абсолютно не готовы к тому, чтобы обеспечить сами себя инвестиционными товарами. То есть тем, что называлось когда-то в советское время — товары категории «А». Производство средств производства. А если мы не можем обеспечить производство средств производства, понятно, при отсутствии или недостатке валюты, мы не можем принципиально набрать сколь-нибудь серьезные темпы какого-то развития, модернизации. Принципиально не можем. И это, конечно, очень тяжелая дырка. Ну и далее ещё несколько показателей и цифр, которые говорят, что в нашей экономике до благополучия далеко.

27 марта зампред правительства Козак на коллегии Минстроя заявил: «Темпы жилищного строительства в регионах с начала года упали на 30-40%». (Источник)

2 апреля президент Путин на совещании по ситуации на рынке труда заявил, что с начала года уровень безработицы в России возрос с 5,6% до 5,8%. Ну, вопрос статистики безработицы — это вопрос спорный. Это вроде бы немного, но дальше он сказал очень важные вещи. Этот сигнал требует внимания правительства потому, что «значительное число работающих уже заняты неполную рабочую неделю, находятся в процессе увольнения, либо могут потерять рабочие места.<...> Нужно очень бережно относиться к высококвалифицированным рабочим кадрам. Их нельзя потерять» (Источник). То есть он очень жестко об этом говорил. И чувствуется, судя по этой жёсткости, что ситуация с перспективой безработицы далеко не благостная у нас.

2 апреля замминистра энергетики Кравченко на федеральной службе по тарифам заявил, что задолженность россиян за поставки электроэнергии составляет 200 млрд рублей, в том числе на оптовом рынке, то есть это уже не граждане, а предприятия — более 50 млрд рублей. (Источник)

6 апреля коллекторская компания Sequoia Credit Consolidation (она, вроде, довольно солидная), заявила результаты своего исследования. Объём просроченных кредитов физлиц в России с начала года за три месяца вырос на 13,4%, составляет 755 млрд рублей. А дальше — ещё две цифры. Уже каждый пятый россиянин имеет проблемный кредит. А к концу года прогнозируется наличие такого кредита у каждого третьего гражданина России.

Ещё один болезненный вопрос, в связи с этим. Вопрос о том, где наше правительство намерено искать деньги на инвестиции.

И, в частности, ужасные вещи какие-то: в Кабмине обсуждают возможность резкой либерализации допуска иностранных инвесторов в российские отрасли добычи полезных ископаемых. Минприроды предложило разрешить иностранцам без согласования с органами российской власти получать до 25% акций в стратегических месторождениях сырья. А до 49% получать по решению правительственной комиссии. (Источник)

А вице-премьер по ТЭК господин Аркадий Дворкович вообще заявил, что принципиально можно решениями правительства допускать иностранные компании в наши стратегические сырьевые месторождения на уровне контрольного пакета более 50%. (Источник)

Ну, в правительстве и в экспертном сообществе сразу заговорили, что «ага, это хотят пустить на наши сырьевые месторождения нефти и газа китайцев и индийцев». Прежде всего, государственные нефтегазовые корпорации. Но я хочу напомнить, что такую стратегическую распродажу недр не решались проводить даже самые отъявленные наши ультра-либералы эпохи Гайдара в правительстве Ельцина. Даже тогда были, скажем так, проблемные или полуворовские соглашения о разделах продукции. Но, чтобы давать в собственность месторождения, важнейшие стратегические контрольные пакеты, тогда до этого не додумались. Сейчас об этом почему-то начинают говорить.

Еще один очень важный, на мой взгляд, вопрос — это Федеральная Антимонопольная Служба заявила о том, что готовится решение о возможном одобрении сделки по приобретению корпорацией Schlumberger до 46% нашей нефтесервисной компании Евразия Дриллинг (Источник). Причем, у Schlumberger уже есть немалый пакет акций этой компании. В перспективе, речь идет даже не о контрольном пакете, а о том, что Schlumberger станет 100% владельцем Евразия Дриллинг. При этом она, фактически, получит более половины российского рынка нефтесервисных услуг, а фактически станет на нем монополистом. А это ведь крупнейшая глобальная компания. А Евразия Дриллинг — это последняя наша крупная российская компания, которая хоть как-то способна выполнять большинство главных работ по разведке, обустройству, подготовке к эксплуатации нефтегазовых месторождений. И если её продадут, то есть риск того, что у России вообще не будет собственных компетенций в этой области. То есть она полностью потеряет независимость даже в этой ключевой для нашей страны нефтеэкспортной сфере экономики.

И напоследок ещё несколько слов об одной очень важной, на мой взгляд, теме. В середине февраля наш разработчик антивирусных компьютерных программ «Лаборатория Касперского» выдала сенсационную новость, которую затем воспроизвели по всему миру и подтвердили, что это так. Обнаружено шпионское программное обеспечение, причем на уровне управляющего слоя, в так называемой «прошивке» жестких дисков компьютеров. То есть, оно не удаляется ни при форматировании, ни при установке нового программного обеспечения, но может быть в любой момент активировано через интернет. Подчеркивается, что зараженные диски — крупнейших мировых брендов. Американских, британских, немецких, японских, корейских, тайваньских и так далее. Зараженные жесткие диски, которые производятся аж с 2001 года. Инфицированные компьютеры обнаружены в 30 странах. Первыми в этом списке идут Иран, Россия, Пакистан, Афганистан, Китай.

(Источник)

А 24 марта ФСБ сообщило, что заинтересовалось непонятным сбоем в работе импортных станков на оборонных предприятиях свердловской области. Сбои произошли на станках, которые, подчеркиваю, закупили до введения антироссийских санкций. А в результате, по целому ряду предприятий пошел выпуск бракованных изделий. (Источник)

Я не буду продолжать — здесь ещё целый ряд фактов этого рода. Но понятно, что в рамках объявленной России новой холодной войны киберфронт не может не использоваться. Так он и используется. А у нас, увы, к войне на этом фронте, и в части компьютерного железа массового производства, и в части компьютерного ПО пока совершенно никакой готовности к этой войне нет.

У нас есть блестящие кибер-команды, которые способны совершать отдельные атаки, но против массированной атаки на Россию нам сегодня противопоставить нечего. И это специалисты откровенно признают. Ну и я боюсь, что в этом зале тоже есть люди, которые к этому недостаточно серьезно относятся, а пора начать серьезно относиться.

А вот по поводу того, как мы либерально к этому относились, ещё одно заявление:

7 апреля на международной научной конференции по развитию экономики и общества наш первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил,

что «основные направления деятельности правительства, которые Кабмин намерен принять в апреле, будут включать в себя курс на постепенную либерализацию экономики» (Источник). Цитирую. Исходя из этого, я вынужден предположить, что наша нынешняя стабилизация в экономике, о которой уже прямо трубят некоторые правительственные или околоправительственные экономисты, это дело кажущееся, и что впереди у нас дела и времена очень нелегкие. На этой не оптимистичной ноте я закончу.

С.Е.: Мария Викторовна, я хотел, чтобы вы там что-нибудь сказали. Пока Мария Викторовна идёт сюда, я могу сказать, что меня — притом, что я радуюсь за граждан, что доллар-рубль иначе, чем был — меня всё это тревожит, потому что у меня какое-то ощущение, что экономику хотят поставить в тупик, а потом предписать ей некое лекарство, которое окажется разрушительным. Пожалуйста.

М.П.: Добрый день. Я бы хотела сказать несколько слов о международной ситуации и конкретно о Ближнем Востоке.

Причём проблема, которая там создалась и возникла как крупная, даже на фоне стабильно очень крупных ближневосточных проблем, она такого рода, что может вообще, как мне кажется, изменить состояние мира. И поэтому даже на фоне «Исламского государства» это совершенно невозможно счесть чем-то проходным, и нужно охарактеризовать. Я имею в виду йеменскую ситуацию. Причем, казалось бы, Ближний Восток лихорадит с одиннадцатого года, то есть с момента Арабской весны. Не будем говорить о том, что там до этого происходили многолетние коллапсы, связанные с Ираком и так далее. Но, тем не менее, крупный отсчет можно считать от одиннадцатого года. Поэтому там уже ничему не удивляются. Все понимают, что те тяжелые процессы, которые там начались — они очень надолго. Возникновение «Исламского государства» опять-таки, показало, особенно после того, как провалился его блицкриг, и возникло мощное сопротивление, что это очень долгий процесс, то есть вот это противостояние — жестокое, бесконечное, в случае сопротивления «Исламскому государству» будет длиться очень долго, потому что это очаг очень серьезный и крупный, и очень жестокий.

И вот на этом фоне, что же тут вообще может быть такого, что способно всё перевернуть? И вот сейчас возникает нечто, что несёт в себе способность действительно всё перевернуть. Это вот — йеменское обострение. Причем, тут нужно подчеркнуть, что в нём есть некоторые черты зеркального отражения по отношению к «Исламского государству». Все видели, что «Исламское государство» возникло, как будто ниоткуда. И начало стремительно распространяться на самые разные провинции, пересекая государственные границы с внезапно возникшим громадным количеством собравшихся вместе вооруженных людей. Здесь есть некоторые похожие элементы. Здесь — шиитский вариант. Да, йеменские шииты постоянно выступали, но это казалось уже привычным. Эти выступления постепенно росли, и вдруг началось то же самое. Скопилось громадное количество вооруженных йеменских шиитов, которые начали занимать провинцию за провинцией. Это всё началось примерно в августе прошлого года. В конечном итоге, очень быстро они заняли столицу Йемена, в отличие от «Исламского государства», которые Багдад не заняли.

Поскольку Йемен — это, всё-таки, двухчастная страна — существует северный Йемен и южный Йемен, есть Аден — южная столица, поэтому вся суннитская оппозиция шиитам очень быстро переместилась в Аден, тем более что Аден считается и экономической столицей. Не тут-то было. Всё это наступление продолжилось, и шииты достигли Адена тоже. А Аден, между прочим, это порт. Возникла совершенно уникальная ситуация. Когда в регионе есть две громадные неформальные армии: «Исламское государство» и йеменские шииты-хуситы. Причем, поскольку речь идёт о нефтеносном районе, речь идёт о Баб-эль-Мандебском проливе, речь идёт о самом Адене, речь идёт, наконец, уже о море — то здесь реакция исламских государств, равно, как и западных, оказалась совершенно несопоставимой с реакцией их же на «Исламское государство». То есть стремительно дипмиссии большинства западных ключевых стран, а также исламских, просто вынесло из Йемена, в отличие, кстати, от нас. Мы оттуда совсем не ушли.

Ни у кого не вызывает сомнений, что здесь играет роль мощное влияние Ирана, как оно играет роль сейчас во всём регионе. Оно играет роль, в сущности, повсюду, там, где активно сопротивляются процессам Арабской весны и «Исламскому государству». Вот везде за этим фронтом стоит мощь Ирана, который собой поддерживает реально воюющие страны и народы. В Йемене это, безусловно, так, и не может быть не так, потому что это шиитская громадная масса. И Иран делает заявление о том, что это исламское пробуждение — то есть выражает всяческую моральную поддержку. А Запад настойчиво записывает в донесениях, а также в средствах массовой информации, во сколько раз увеличивается количество самолетов между Йеменом и Ираном, между хуситами и Тегераном, между хуситами и иранскими военными, сколько танкеров к ним пришло, сколько военной помощи поступило, какая она... И оказывается, что это какое-то неслыханное увеличение и даже если всё это преувеличение, то поддержка всё равно существует. И вот начинает складываться фронт. Естественно, что вот эти две армии, они рано или поздно должны начать между собой выяснять отношения. Две неформальные армии. И они это уже начинают делать, потому что крупные теракты уже произошли. Они произошли против хуситов в Йемене, и «Исламское государство» уже подписалось. В общем, всё, перчатка-то уже есть. Но, с другой стороны, существует Саудовская Аравия, у которой нефтеносные районы, насколько я понимаю, это районы с шиитским населением, не считая всего остального. И сейчас вся мировая пресса пестрит заголовками и рассуждениями о том, закат ли это Саудовской Аравии, или всё-таки ещё нет. А основание подумать об этом есть, потому что — с одной стороны эти шииты, а с другой стороны «Исламское государство», которое уже заявило, что оно Саудовскую Аравию не признаёт. И пройдёт по ней так же, как пройдет по другим странам. Вплоть до Мекки. То есть здесь тоже перчатка есть, поэтому Саудовская Аравия, она между тигром и медведем находится, и не считая Ирана.

Таким образом, громадная мина заложена под весь арабский суннитский мир. И фитиль, если так можно выразиться, не вполне корректно, он уже горит, там уже горит. Таким образом, практически из всех крупных арабских государств вышли корабли, которые двинулись в район Йемена. Возглавляет всё это дело Египет, крайне заинтересованный в этом по причине Суэцкого канала, потому что здесь вся система рушится — рушится вся система международного влияния — это система власти. Это система власти на море.

Соединённые Штаты с какой-то удивительной стремительностью Йемен покинули, причём даже не было колебаний никаких. Мне кажется, что сейчас на это сейчас надо обратить внимание всем странам, которые получают обещания о том, что Соединённые Штаты — это гарантия стабильности. Вот оно, вот, сколько там было американских инструкторов, военных, чего-то. Оно всё снялось и пошло, а вы оставайтесь, как хотите. Потом произошёл ещё вот этот скандальный случай с потерей (по-видимому, не единственной) громадного количества вооружений самого разного типа, вплоть до флота, до катеров и летательных аппаратов в Йемене. И вот они, при всей мощи найти их не могут, ищут, мучаются — и не находят. Но Пентагон вдруг сказал: «А возможно, это всё уже у Аль-Каиды». А Аль-Каида уже присягнула «Исламскому государству». То есть вот всех оснастили, кого только можно было. Там колоссальная сумма, и вот какой-то такой «незадачливый», «наивный» Пентагон вдруг, который разводит руками и говорит: «Ну что же делать. Вот так случилось». Таким образом, возникла ситуация, когда вокруг этого Йемена встало, если так подсчитывать, до пяти армий. И этого не произошло вокруг «Исламского государства», а там произошло сразу. Посмотрим, что это такое. Это сами хуситы, у которых, между прочим, под ружьём, как говорят, 120 тысяч. Это совсем не те ядра боевиков по пять тысяч, которые были где-то на Кавказе, где-то в Средней Азии, и с которыми было очень трудно справиться. А это какая-то невероятная громада. Дальше, «Исламское государство», которое вплотную уже перед Саудовской Аравией, перед Йеменом. Это, ну вот если они начинали с оценок в 15 тысяч, потом стало 30, потом подошло к 80-ти. Сейчас увлекающиеся люди говорят о 200 тысячах, но всё равно ясно, что там гораздо больше, чем 100. Значит, это ещё столько же. Между этим находится Саудовская Аравия, армия которой тоже уже стоит на границе Йемена и уже наносит воздушные и не только воздушные удары. Армия Саудовской Аравии — это уверенных тысяч 150. У них есть некоторые проекты доведения до двухсот пятидесяти, они его, надо думать, активно реализуют, но о ста пятидесяти можно говорить точно. Наконец, есть ещё Иран, про который мы говорить не будем, потому что там структура такова, что помимо существующей армии есть некие параллельные, которые так не называются, но которые, тем не менее, существуют. То есть, речь идёт о полувоенном государстве.

И наконец, есть Аль-Каида, про которую затрудняюсь сказать, сколько её там именно, но оснастили её хорошо. И есть вот это самое объединённое командование коалиции арабских стран, которое совсем не надо сбрасывать со счетов, которое скопилось там и стоит. И некоторые корабли уже дают предупредительные выстрелы вовсе не по Йемену, а по иранскому флоту. То есть, ко всему прочему, всё это дело ещё обещает выйти в морское пространство, при случае. И тогда начнётся что-то, чего пока ещё вообще не было. То есть вот этот клубок, он в принципе обещает мировой масштаб, если только никто ни о чём не договорится, а их там очень много. Во всяком случае, Иран, про который были подозрения, что может быть снятие санкций, вот эти вот невероятные потепления отношений с США, которые так бесят Саудовскую Аравию, они как-то умерят и смягчат эту позицию. Но пока что Иран сказал, что, во-первых, что удары Саудовской Аравии по йеменским шиитам — это стратегическая ошибка. А во-вторых, в иранском парламенте обсуждается вопрос, и уже начинают приниматься решения о бойкоте хаджа. Это дело беспрецедентное, причиной называется неуважение к паломникам. Это значит подрыв Саудовской Аравии во всём мире.

С.Е.: Спасибо, Мария Викторовна, я хочу что-то прокомментировать. Значит, во-первых, надо знать, что Саудовская Аравия вкладывает сумасшедшие деньги в свои ядерные силы. Поскольку известно доподлинно, что атомная бомба уже есть, она просто лежит в Пакистане, и надо их просто купить, но это немножко. А сейчас Саудовская Аравия создаёт мощный ядерный комплекс, лихорадочно. Второе, все эти отмены санкций случились под некоторые разговоры в Иране, что «вы как-то не очень-то шуруйте с атомной бомбой, ну всё-таки как-то соблюдайте приличие». На что иранцы ответили, что они, конечно, соблюдать будут, но года через три создадут. Ни одного вопроса о том, что в Иране не будет ядерного оружия, просто нет. Каждый, кто считает, что Иран договорился о чём-то ценой отказа от ядерного оружия, просто смешон. И это — второе. В ближайшее время ядерное оружие появится не только у Израиля, который там смотрит и озирается во все стороны. Оно появится и у Саудовской Аравии, оно появится и у Ирана. У Пакистана оно уже есть. Размножение этих ядерных центров будет происходить с той скоростью, с какой государства это могут покупать или создавать. Это, на самом деле, не такое простое дело. Ядерный проект — это очень высокотехнологический проект, который требует людей с этим умениями и так далее. Но это всё, уже всё происходит лихорадочно. Значит, вопрос не только в том, что там собрались огромные силы, террористические или полурадикальные, там вопрос в том, что все они оснащаются ядерным оружием и тоже хотят его каким-нибудь образом использовать. Далее, вопрос состоит в том, что, конечно же, мы не можем всё это оторвать от наших процессов. На нас давят в Приднестровье, и нас всё время хотят вывести на какой-нибудь театр военных действий, то есть заставить грубым образом включиться в какую-нибудь войну. И, в конце концов, тут весь вопрос в нашей тонкости, потому что если Приднестровье совсем начнут грубо задавливать, то нам просто ничего не останется, как во что-нибудь включиться. Очень неприятный процесс происходит в Белоруссии. И Средняя Азия почти готова взорваться. Одновременно с этим постепенно перетягиваются все радикалы исламского мира, нашего; все антигосударственные радикалы, перетягиваются с довольно второстепенного центра управления, которым является Аль-Каида, на далеко не второстепенный центр, которым является «Исламское государство». Все они постепенно присягают «Исламскому государству», а поскольку ему же — я не знаю, уже присягнули ли полностью, но в ближайшее время присягнёт Аль-Каида, суннитский мир в его радикальном виде существует.

Египет нестабилен, Ливия абсолютно нестабильна. В этом смысле мне бы не хотелось, прежде всего, одного — чтобы здесь, вот в этом зале, и в тех частях нашей патриотической молодёжи, патриотической интеллигенции, которая примыкает к этому залу, вся картина сузилась до Донецка. Это нельзя так делать, потому что, на самом деле, все факторы давят друг на друга. Представьте, если там начнётся война. Но, прежде всего, могу вас обрадовать, что нефтяная цена поднимется до 120 долларов сразу, просто немедленно. Это даже вопросов нет. Значит, соответственно — но это же не единственный результат. Начинает переформатироваться мир, возникает равнодействующая буря, так называемая, между шиитским и суннитским радикализмом. Во что она обернётся, как скоро в неё включится Турция, мы не знаем. Если одновременно с этим — Америка не может воевать сразу на нескольких фронтах. Либо она выбирает основным фронтом всё-таки Украину и нас, либо она выбирает вторым фронтом весь этот исламский мир. И совершенно ясно, что для Америки приоритетом номер один является Европа, приоритетом номер два является Ближний Восток и приоритетом номер три — Россия. Переформатировать немедленно все три приоритета невозможно, вести три войны — европейскую, ближневосточную, и с ИГИЛом, и с хуситами и Ираном невозможно. Не для того договаривались с Ираном, чтобы сразу же с ним начинать воевать. Значит, совершенно понятно, куда переносится центр тяжести. Но этого не потерпит Пакистан, никогда. Такого переноса тяжести, переключения Америки на суннитский мир. Кроме того, совершенно ясно, что происходят крайне неприятные процессы, которые связаны с одновременной, фактически, ликвидацией и каким-то исчезновением большей части людей, которые занимались Украиной из ЦРУ.

Такой погром в этой посудной лавке, что дальше некуда. Который тоже говорит о том, что что-то там не то делалось, что хочется. И это никогда не происходит без радикальной перегруппировки сил на дальнейшем этапе. Я снова говорю, что накопление до 1000 единиц бронетехники, легкой и тяжелой, на театре военных действий с украинской стороны, который сопряжен с Донецком и Луганском — это не сказка. Это не сказка, это кажется сначала сказкой — как может быть 1000 единиц бронетехники. Это уже почти сражение Великой Отечественной войны. Но это не сказка. Любой толчок этого домино вызывает ответные толчки. Мы не можем позволить нашим противникам полностью расправиться там со всем, потому что мы тогда получаем такую дестабилизацию у себя, что дальше некуда. И всё то, что я тут описывал, тут же сработает. Втягиваясь, мы получаем такой новый удар по экономике, который, конечно, можно выдержать, но теоретическая возможность его выдержать сопрягается с очень неприятным обстоятельством, которым я всё и завершу.

Дело в том, что налицо (и уже даже сказано это название) — налицо так называемый «русский поворот». Он есть. Россия, которая двигалась в фарватере Запада и на сближение с Западом, повернула. Но если рассматривать этот «русский поворот» как явление, требующее соответствующих стратегических корректив в блоке № 1, в блоке № 2 и так далее, в блоке номер N, то вопрос заключается в том, что каждый из этих блоков начинён людьми и интересами. И люди, и интересы связаны вот с этим курсом (показывает на схеме прежний курс). Они совершенно не хотят обеспечивать вот это (показывает на схеме изменение курса) и не могут.

А других людей нет. Стратегических элитных активов, которыми можно заместить этих людей, не говоря о том, что это колоссальная трансформация, на которую надо а) решиться, которая б) неизбежно дестабилизирует элиту с долгоиграющими последствиями. Нельзя делать 37-й год одновременно с Великой Отечественной войной. Утром деньги, вечером стулья. Утром 37-й, вечером война. Сейчас же всё повернулось наоборот. И так оно поворачивалось только в 1914 году. Когда вместо того, чтобы заняться элитой и потом воевать, начали с того, чтобы воевать, а потом на ходу началась вот эта вся чехарда, которая кончилась только проигрышем. Поэтому полная необеспеченность этого «русского поворота» накладывается на ещё одно обстоятельство. Если здесь (показывает на схеме прежний курс) есть что-то лощеное и среднеумелое и отлаженное за 25 лет работы, то вот здесь (показывает на схеме изменение курса) нет ничего. Или почти ничего, кроме: «Два притопа три прихлопа. И мы сейчас врежем, и фигли тут думать, надо навернуть». При этом, в основном, речь идет о пиаре на тему «навернуть». Никто в атаку ходить не хочет, огневой вал вести и танковый тоже не умеет. Мы хотим навернуть в интернете. И показать всем, какие у нас татуировки, и какие мы крутые. Соответственно, остается ядерная кнопка. Теперь всё, что рассказывает Юрий Вульфович, говорит о чём? Что всюду, в каждом из этих блоков надо либо наводить новый порядок под эту самую систему, существенно сопряженную с автаркией. И никто не против. Ровно в той же степени, как я никогда не был против того, чтобы встать по Днепру и поделить эту территорию. Я никогда не был против этого. Я просто считал, что это грубятина, не обеспеченная всем курсом и структурой российского государства. Мы должны втянуть туда войск — включая полицейские войска — больше, чем у нас есть. Значит, мы должны начать мобилизацию. И тогда любой следующий фронт, где бы он ни состоялся — в Белоруссии, Приднестровье или где-нибудь ещё, у нас не работает. Особенно, если это будет южный фронт. А Чечня, в которой антикадыровские силы перешли под ИГИЛ, а одновременно с этим Кадырова дискредитируют так, как сейчас — эта Чечня готовая взорваться по всему кавказскому домино. И тогда нам надо будет воевать на нескольких фронтах. А мы не можем это делать.

Поэтому нам надо держать стратегическую стабильность и накапливать ресурсы для какого-то, прямо, «апгрейда» по ходу дела, мягкого, так, чтобы случайный, простите, не нравящийся нам средний специалист, который как-то что-то пусть и сомнительно, но стабилизирует, не был заменен патриотическим идиотом, который сорвет всю резьбу, ничего не стабилизирует, и в итоге окажется, что после этого будет происходить просто крах с соответствующими последствиями. Эта экономика, в том виде, в каком она есть, не готова ни к каким резким рывкам, которые превратят её в экономику мобилизационного образца. И никто не понимает, какой тип этой экономики, где эти специалисты, куда её менять. А когда это никто не понимает, что делают либералы? Не та их часть, которая просто работает — скрипя зубами, сидя вечером в ресторанах и проклиная Путина, и утром выходя и что-то там вертя нормальными отвертками в этом механизме. А те либералы, которые хотят, чтобы совершился этот самый «абзац». Одна часть питает пиарщиками и всем, чем угодно, «быдлопатриотический» сектор и управляет им.

И я уже в этом уверен, что либеральная рука присылала этого Мильчакова на эту тусовку петербургскую. Другая часть, вроде как, стабилизирует ситуацию и выедает ресурсы, а третья часть говорит: «мои дорогие, поскольку стратегически-экономический поворот вы не можете осуществить, то, что мы можем сделать? Мы можем только продать всё это и всё. Нам нужны деньги, у нас их не будет ровно через год, перед выборами. Так давайте осуществлять более крутую приватизацию и отдавать это всё». А не всё ли равно, под каким курсом будет отдана вся стратегическая экономика в эти руки? Потому что, как только она будет отдана, дальше начнётся то, что начнётся.

«Русский поворот» состоялся по факту и не обеспечен по всем его подсистемам. А вместо того, чтобы заняться этим обеспечением, или, хотя бы, начинать дискуссию о том, какие экономические модели возможны, какие культурные, и так далее, идет какая-то эскалация отупления. Эскалация яростного отупления, истеричного, патетичного, жеманного — вот в этой среде. И в этом смысле я должен сказать, что Стрелков оказался страшным вирусом, который нанёс потрясающе сильный удар по всему этому патриотическому движению. Он свёл с ума, глубоко, очень и очень многих. Он подтолкнул к отуплению, к поиску всё большего и большего, всё более истеричного примитива. Всё разменяно на пиар, на грубятину и на вот какой-то такой — белым его не назовешь... Какой-то псевдобелый, такой вот оргиастичный самопоказ, самовыворачивание — эксгибиционизм. Псевдобелый оргиастичный эксгибиционизм. Выворачивание наизнанку. Вот оно всё начинает выворачивать себя наизнанку. Огромный этот кризис.

Как я говорю — вдруг этот тренд взял и поехал куда-то совсем в другую сторону. Ничто не предвещало того, что в итоге произошло. Ничто не предвещало, что оно сменит угол. Лингвистика, тип мышления, способы обсуждения, поведение, саморисовка, ложь, ложь, ложь и ложь. И вот это моральное оскудение. Это гораздо страшнее, чем любой экономический кризис. Теперь представим себе, что в какой-то момент все эти тенденции пересекутся. Тогда, конечно, вне всяких объективных для этого оснований, процесс начнет напоминать Перестройку-2. Псевдохолодная война, полная неготовность к внутренней мобилизации по причине отсутствия. Вот это вдруг обрушение в какие-то такие полууличные площадные истерики и мировой климат.

Поэтому я должен сказать, что, в условиях нормального обеспечения стабилизации здесь, всеми процессами можно управлять в нужную сторону, и примерно за 6-7 лет разумная ресоветизация на постсоветском пространстве будет осуществлена. Может быть, это будет не тот метафизический высший способ, который кому-то хочется — и мне прежде всего, — но она будет осуществлена по факту, и всё это войдёт в какое-то новое русло... Просто в силу объективных вещей. Но, если резьба будет сорвана, то по арене начнёт гулять вот эта антикоммунистическая антисоветская система, структура, вот это сообщество. Она начнёт гулять просто, как большое бандитское разрушительное тело. И в этом смысле невозможно, но необходимо готовиться к двум параллельным процессам.

Первый процесс заключается в том, что надо просто выгребать все авгиевы конюшни вот этого — не-концептуальности, неподключённости к собственной культуре, неподключённости к собственному воспитанию и всему. И медленно, медленно, за 5-7 лет выращивать и вводить в игру новую национально-мыслящую интеллигенцию такого левоцентристского типа, или, я бы сказал даже, лево-консервативного типа.

Я готов ввести новое определение — «левый консерватизм» — в действие. Не только левоцентристское, но и левоконсервативное. И я думаю, что большую роль здесь сыграет «Суть времени», и, слава богу, если она будет не одна. И всё равно, этот процесс должен произойти. А вот если процесс начнёт набирать обороты быстро, и всё здесь начнёт напоминать Донецк и всё прочее, то, не дай бог всего этого, так сказать, вкусить. Но, понимаете — отрицать это невозможно. Такая возможность не обладает нулевой вероятностью. У неё есть вероятность, она повысилась за это время и она повысилась именно в силу того, что какие-то подсистемы внутри общества начинают работать на себя, а не на страну и на что-то. Они хотят любой ценой самовыразиться, а на этом фоне происходит безумная деградация, стремительная — языка, мышления и всего остального, морали, — которой надо противостоять. Поэтому и тезис о катакомбах, и тезис о контррегрессивной системе, и тезис о регрессе, и всё остальное приобретают, с моей точки зрения, совсем не академическое звучание на этом этапе.

Ну, и я-то считаю, что, как бы ни разворачивались события, главное — не потерять контроль за ними и ответственность за них, поэтому в зависимости от того, как именно это будет развиваться, соответствующая политическая тактика будет меняться достаточно радикально при сохранении политической стратегии, которая состоит в том, чтобы с помощью вот этих глубоких контррегрессивных мер, наконец, обеспечить возвращение России к статусу сверхдержавы, осуществившей русский поворот, сумевшей предложить миру что-то принципиально новое и возникшее в том единственном качестве, в котором может существовать — как прокладыватель путей для мира и как сверхдержава, пусть даже самая скромная. Вот это всё вместе с наращиванием гибкости инструментов воздействия, многомерности и всего прочего, является единственной альтернативой двум вещам: полному развалу и либеральной капитуляции и вот этой псевдопатриотической конвульсии, которая, в сущности, как я всё больше и больше убеждён, организуется из самых гнусных групп либерального лагеря. Спасибо.