ТВ "Суть времени - ДНР". Выпуск 67 from ECC TV.
Youtube
 

Западные подстрекатели! Руки прочь от Украины и России!

ПОДПИШИСЬ!

«Искандер»: Добрый день. Меня зовут Александр, позывной «Искандер». Батальон «Восток». Я понимал, что народ Донбасса не сможет мириться с фашизмом, который на нашей земле начал возрождаться и проявил себя очень ярко на майдане. Когда люди стояли на майдане просто с лозунгами «свергнуть олигархов, свергнуть Януковича, за евроинтеграцию» — это было одно, это ничего не решало. Большая масса людей ничего не решает, решает активное меньшинство, и как обострили фазу в принципе националисты украинские, а у меня аллергия на фашизм. Мой дед воевал с фашистами, и я не считаю для себя возможным остаться дома, остаться безучастным к тому, что происходит.

Вопрос: Кем Вы были до войны, в мирной жизни? Профессиональным военным?

«Искандер»: Нет, я даже в армии не служил. Я занимался озеленением. Главный инженер на фирме по озеленению, я агроном. Так сложилось по жизни, что в принципе мы занимались с друзьями спортивной стрельбой, охотой. То есть я знаком был с оружием, с историей вооружения, с современным оружием... в любом случае. В руках не держал, но тактико-технические характеристики и способы применения теоретически я знаю.

Вопрос: В интернете обсуждается, что основную часть ополчения составляют наемники из сопредельных государств, в том числе, из Чечни. Наемники — те, кто воюет за деньги. Платят ли Вам и Вашим товарищам по оружию?

«Искандер»: Нет. Ну, я на этой войне потратил... ну, достаточно много денег. И я был удивлен, что нас вообще кормить начали и там какую-то форму выдавать. Я всё свое с собой принес, когда только начиналось. Хотя на мне сейчас уже шестой камуфляж, потому что уже были порванные, сгоревшие.

Вопрос: Верна ли информация, что основная часть ополченцев — местные?

«Искандер»: Да, местные. Местные. Мало того, что — мне очень прискорбно — с города Донецка (я коренной дончанин) даже, наверно, половины не будет. В основном это с небольших городов в окружении Донецка. Там люди попроще и более легкие на подъем.

Вопрос: Население Донецкой и Луганской областей — порядка семи миллионов человек. Из них примерно половина, то есть три с половиной миллиона человек, это мужчины. Почему же ополчение не слишком многочисленно?

«Искандер»: Ну, если бы из этих трех с половиной миллионов 10 процентов хотя бы встало — война закончилась в тот же день. Все мы считали и задавались этим вопросом — нет ответа. Ну, скажу больше того: очень много мужчин так называемых, которые перед этим ходили на митинги, высказывали свою решимость в позиции отстаивания интересов Донбасса и пророссийского ориентирования — у них свои какие-то неотложные дела. «Да я свое уже отвоевал», — кто-то говорит. Кто-то говорит, что у него дети. Кто-то говорит, что у него еще есть работа...

Вопрос: Много ли Ваших друзей в ополчении?

«Искандер»: Ну, у меня было до войны три друга, именно друзья, не товарищи. Один воюет рядом со мной. Один рискует своей жизнью во имя этой же цели. А один сказал, что у него кредит по машине и двое детей.

Вопрос: Война сильно меняет человека?

«Искандер»: Вы знаете, я очень боялся, что меня война поменяет. Ну, мои ценности, внутренние — какие у меня были, они у меня те и остались. Я внимательно за самим собой слежу, чтобы я не ожесточился и не превратился в животное какое-то. Каждый вечер перед тем, как уснуть (если сейчас, вечером, получается лечь спать), я думаю о том, как я прожил день, что я думал в этот день, какие у меня эмоции возникали, при каких обстоятельствах. Стараюсь анализировать просто. Ну, и я думаю, с кем я общаюсь, многие так же просто стараются контролировать самого себя. Я, как был мирный человек, так я им и остался. Это вынужденная мера — то, что я взял оружие в руки.

Вопрос: Психологически тяжело в этом режиме жить? Что тяжелее всего?

«Искандер»: Тяжелее всего ожидание. Когда сидишь — и ничего... День сидишь, два сидишь, три сидишь — и ничего не происходит, и информационный голод. Потому что здесь нет интернета, здесь по телевизору один канал показывают, и тот шипит. Звонишь жене — она читает новости по телефону, таким образом.

Вопрос: Что Вы можете сказать о нацгвардии, об украинской армии как о вояках?

«Искандер»: Как о вояках? Бой длился уже пару часов, только потом я увидел первого «правосека» или кто он там, я не знаю — закованный в броню, черный. Всё это время они молотили с минометов, с гранатометов, потом танки пошли, там головы было не поднять. Товарищи мои, которые были на высоте, они говорили о том, что это люди были однозначно под чем-то, под какой-то боевой химией. Тот, в которого я стрелял, он шел в полный рост. После того, как я в него попал, он встал снова в полный рост. Но адекватный человек, с чувством самосохранения, этого просто не сделает.

Вопрос: Вам приходилось сталкиваться с иностранными наемниками?

«Искандер»: Мы пулю 5.56 выковыряли из машины, на которой раненых эвакуировали, чудом ушли, в радиаторе застряла пуля. Пуля 5.56 — это натовский стандарт.

Вопрос: Что Вы можете сказать по поводу разговоров о том, что украинская армия намерена штурмовать Донецк?

«Искандер»: Надеюсь на лучшее, надеюсь на храбрость свою и своих соратников, всех людей, которые борются с этим режимом украинским. Надеюсь на Бога, потому что, честно признаться, слава Богу, в том бою выжить. В принципе, это чудо, что мы выжили. Мы два раза бой давали, и у нас один легкораненый только был, при прямом контакте. Перед этим все были ранения это от артиллерии и от минометов. Они не ожидали, что мы еще в селе — мы просто раненым искали транспорт, чтобы эвакуировать раненых. И они попали, это даже засадой нельзя было назвать, это просто под кустами пулеметы поставили.

Вопрос: Готов ли город к войне — морально, физически?

«Искандер»: Те, что остались люди — готовы. Остались те, кому терять нечего, или кому ехать некуда, или те, которые будут защищать свой город. За свой город, за свою семью, за своих детей я буду драться до последнего, я отступать не буду.

Вопрос: Вы — местный. Расскажите, пожалуйста, как местные жители относятся к ополченцам?

«Искандер»: Вы знаете, всё очень по-разному. Боятся люди. А некоторые, наоборот, устали бояться, и приходят к нам люди, свежие новобранцы. Каждый придумывает для себя свою легенду, ну, чтобы самого себя оправдать. Ну, в основном, поддерживают, что я могу сказать. Мать меня благословила. Меня мои близкие поддерживают.

Я пришел пятого мая, нас было чуть больше ста человек. Сейчас уже у нас... я даже не знаю, сколько рот... ну, много. Базы большие, и вооружение намного лучше, и количество людей, и качество людей.

После боестолкновения, после серьезных ситуаций некоторые уходят. И это, наверное, к лучшему. Почему? Потому что в следующий бой хочется входить, надеяться на тех людей, которые рядом с тобой. И знать, что они не бросят, не убегут, и не сдадут позиций и тебя не бросят, если ты, не дай Бог, там будешь ранен или еще что-то случится.

Я вижу, что тяжелая техника появилась, появились минометы, появились «Ноны», появились танки, появилась зенитная артиллерия. Появилось в достаточном количестве мощного стрелкового оружия, то есть пулеметов, гранатометов.

И сейчас ребята во взводе, в роте (я со многими общаюсь), они полны решимости, они уже обстреляны, и их уже не запугать ни минометными обстрелами, и под «Градами» мы были.

Вопрос: Есть информация о фактах мародерства. Можете сказать что-нибудь по этому поводу?

«Искандер»: При таких тяжелых обстоятельствах факты мародерства возникают почему? Люди разные, у людей разные тайные желания есть. И создалась для многих такая иллюзия безнаказанности. Так вот, я с самого начала всем говорю: «Все за всё будут отвечать. Вопрос только времени». Поэтому всем мародерам — привет. Бойтесь.

Вопрос: Какие у Вас лично сложились взаимоотношения с ополченцами из других подразделений?

«Искандер»: Отличные взаимоотношения, мало того, мы между собой всегда говорим одно и то же, без разницы, где ты — в «Востоке», в «Оплоте», в Православной армии, — мы одно дело делаем. Не имеет значения.

Вопрос: В чем нуждается ополчение? В чем есть необходимость?

«Искандер»: Многие в качественном камуфляже нуждаются. Некачественная форма — она неудобная, она рвется. Лучше прислать один хороший камуфляж, чем три плохих, которые не прослужат там и месяца.

Хочется поблагодарить всех людей, которые нас поддерживают. У меня мать сейчас в России. Она каждый день молится о нас обо всех, обо мне молится. Так вот, она сказала, что с мусульманами общалась, и они говорят, что в мечетях тоже за нас молятся. Очень теплое отношение к моей матери, к моей сестре, к моим племянникам. Глубокую признательность этим людям.

Мужчинам, которые из Донецка из Луганска, — не важно, из Киева, там тоже есть нормальные мужики, хоть со Львова! С этим режимом нужно бороться. И сидя дома на диване, ничего не добьешься. Приезжайте, становитесь с нами рядом.

Также хочется обратиться к украинским солдатам, которых призвали, рекрутировали в военные силы Украины. Ребята, это не ваша война! Я не знаю, за что вы воюете. Я воюю за землю за свою, за жену, за детей, за мать. А вы за что воюете? Зачем вы ко мне в дом пришли? Что вы здесь хотите найти? Победить нас невозможно. Убить можно, но не всех. Победить — нет.