виртуальный клуб Суть времени

ТВ «СВ - ДНР», Выпуск 105 from ECC TV.
Youtube
 

Иван: Меня зовут Иван, и позывной мой Иван, то есть как бы так, как родители назвали, я так и остался со своим именем. Являюсь командиром макеевской части, командиром роты, уже практически батальона. То есть приходят постоянно добровольцы, которые остаются неравнодушными к защите и обороне своего города, своих семей, в принципе, как-то так.

Корр.: А расскажи, как ты вообще попал в ополчение, почему, что, по какой причине?

Иван: Ну, я находился в России, работал, уезжал там. И как раз вот эти все события киевские, которые происходили зимой, я наблюдал, можно сказать, через телевидение, через интернет, звонили там близкие. Не мог я представить, что там так разрастётся всё это. Разрослось уже до таких степеней, то есть я уже возвращался, вернулся как раз в тот день, когда захватили ОГА, то есть в первый день. Много там было друзей при захвате ОГА. Я встретился с ними через несколько дней, приехал к ним, когда ОГА уже находилась, ну, в блокаде.

Почему вообще я пришел в ополчение? Ну, как вам сказать... У меня воевал дед, дошел до самого Берлина. И сейчас люди, которые называют себя «Правым сектором», — у них фашистские лозунги. То есть для меня это вообще неприемлемо, вот так. Очень, очень трагично, что еще такие остались, и к тому же не мы же с ними воюем, правильно? Они с нами воюют. Мы охраняем, там, защищаем свой дом, по которому постоянно там работают миномётами, работают «Градами». По Донецку очень плотно сейчас идёт огонь уже, много...

Корр.: Украинская армия говорит, что это не мы стреляем, что это ополченцы сами по себе стреляют.

Иван: Они и про самолет много версий интересных рассказали. Я могу рассказать случай, когда был захвачен уже Мариуполь. Когда зашла Нацгвардия туда и нас оттесняли полностью, и возле Волновахи находилась ВВ-шная часть (ну, внутренних войск Украины), и мы отступали оттуда, и если бы они выступили к нам наперерез, они могли бы... ну нас могли бы взять довольно большую группу (да, там около 120 человек нас отходило) взять в кольцо. И это было бы трагично. Но эта ВВ-шная часть не вышла наперерез, ребята отказались стрелять там, грубо говоря, по своим же, да, можно так сказать. Ну, украинские войска подняли в воздух два вертолета, две «вертушки», и эту ВВ-шную часть просто расстреляли с вертолета там. Это достоверно. Более ста, по моим данным, человек погибло, и более двухсот человек было ранено.

Корр.: Это срочники, да?

Иван: Срочники, молодые парни 18-19 лет.

Корр.: Это особо нигде ни афишируется?

Иван: Не афишируется особо вообще ничего, нигде.

Корр.: Ты как думаешь, почему так активно бьют именно по мирным там объектам, да, они по объектам инфраструктуры, по электростанциям, телефонную Укротелеком разбомбили, по больнице Вишневского, то есть почему они бьют, воюют по... такое ощущение, что с мирным населением?

Иван: Ярош говорил, там, своим бойцам, что «зайдёте когда в город, город будет ваш, контроль, в этом городе всё принадлежит вам, что хотите, берите», да. Это достоверный факт. «Что хотите берите, что хотите грабьте, что хотите убивайте, там живут не люди, всё, там москалюги».

Корр.: А что происходит сейчас в этих небольших городах, которые сейчас контролируют украинская армия?

Иван: Не могу я сказать.

Корр.: Не можешь, да?

Иван: Нет, потому что у меня есть свои позиции там и пока что тихо, мирно, потому что мы эти позиции пока что ещё держим. Там в районе Ясиноватой, такое всё, ну, постоянно да, жители перепуганы, жители напуганы очень сильно, пытаемся там как-то успокоить, ну, чего-то приятного сказать, мне нету, потому что очень уже много погибших людей, то есть они...

Корр.: Как там ощущение уже у народа, просыпается ощущение, что они уже на войне живут, что мирная жизнь закончилась?

Иван: Никто себе абсолютно не мог представить, что здесь, на Украине (да в принципе уже цивилизованно уже должно решаться там, о войнах вообще пора было забыть)... что здесь, на Украине, начнется, грубо говоря, гражданская война. Поймите, вот мы как бы захватывали в плен, да, с Нацгвардии бойцов, пацанов молодых, — мы их отпускали. Я вот честно могу вам сказать, что где-то месяца полтора назад, там, в районе аэропорта садили на поезд, ну отпускали пацанов молодых, они сами вот сидели и говорили, что никто, ничего не хочет ни воевать... Они, там, хотят домой, там, к матерям. То есть ну правительство всё делает так, что вот созванивался там со знакомыми из Киева: «Да ты бы посмотрел наши телеканалы». Просто гипнотизируют людей, что здесь террористы всё позахватывали, что здесь их надо просто освободить, мирное население.

Все эти войны — это просто там зарабатывание, каких-либо личностей, денег. Всё упиралось, да, в этой жизни на деньги, то есть и до сих пор это так оно и есть. А человеческие жизни для них ничего, никогда не значили, а погибло уже очень, очень много людей, и на Саур-Могиле погибло много людей. Причем как с нашей стороны, так и с ихней стороны. Мне очень жалко матерей, близких той Национальной гвардии, которые молодые, которых просто загнали в эту армию и заставляют их убивать там.

Там, если так разобраться, то вообще в Нацгвардии, в этом «Правом секторе», если процентов пять есть людей, которые действительно идеологами себя считают (сторонниками Бандера, там этого), — это максимум. Всё остальное из страха. Потому что звонили также ребята с Тернополя, есть знакомая, говорят: пугают даже, что расправятся с семьей. И их отправляют на убой.

Есть у них такие серьезные группы зачистки. Я вам сейчас вот расскажу один случай. Они выставили свой блок-пост (не буду обозначать место). Выставили блок-пост, там, поставили технику, по-моему, БРДМ-ки две стояло и один БТР. Человек тридцать еще личного состава. Ну, держали они, контролировали определенное направление.

Мы выдвинулись на те позиции, ударили по ним, завязался бой, и буквально через четыре минуты, пять — нас накрывает «Град», все позиции. То есть, и своих, и нас. Они вот так вот воюют. То есть, это было не первый раз. Это у них такая, может, как военная хитрость — вытянуть нас, завязался чтоб бой, и накрыть всех «Градом». То есть им без разницы — там свои погибнут, ихние там воины.

Для них не существует мирное население или как там... Они обстреливают машины, которые обозначены с табличками «Дети». Есть у нас два депутата из ДНР — Иван и Сергей, они занимались вывозом детей из Славянска. Вот их обстреливали несколько раз снайпера, там три или четыре машины сгорело, то есть, слава богу, жертв было немного.

Корр.: А с наемниками сталкивались уже, вот много слухов ходит про этих наемников?

Иван: Сталкивались в аэропорту. Моя группа была там, пятнадцать человек нас направили на аэропорт когда...

Корр.: Когда первый раз, да, самый?

Иван: ...перемирие, да, было, небольшое перемирие, чтоб забрать раненых, убитых. Мы приехали в аэропорт, было очень много убитых наших парней. И, честно говоря, ни одного украинца я там не увидел с ихней стороны. Были арабы, были негры, очень много негров.

Корр.: Чего вы на фото/видео не снимали?

Иван: Да, честно говоря, мне было лично не до этого, я сопровождал доктора, и мы только подошли к нашим раненым, и был приказ отступить, потому что все было заминировано. Все убитые были заминированы. Вот там я видел наемников. Где-то на позициях... Вы поймите просто Нацгвардия — они не ведут прямого боя абсолютно, они...

Корр.: А как они воюют, вот расскажи?

Иван: Только артобстрелами. Авианалеты, артобстрелы, а потом вот когда они позиции долбят, долбят, долбят. То есть у них хорошее снабжение для «Градов», для минометов, для НОН там. Потом выходит группа зачистки и все. Вот они воюют только так, они не могут выдвинуться там в прямую. Или же тяжелой техникой выезжают после артобстрела, сразу выезжают тяжелой техникой — как бы добивают то, что можно добить. Вот в принципе, у них вот так война идет. Ну, довольно-таки грамотно, потому что это, как бы вам сказать... так воюет Америка в основном всегда, это ихняя, это ихняя стратегия. То есть в Грузии применялась та же самая стратегия. Это, это все от них идет. Корр.: Ну есть мнение, что воюет просто Россия с Америкой на территории Украины?

Иван: Ну, и такое я слышал, но я не знаю... Я защищаю свой дом, я защищаю... Моя семья. Я ее уже не видел более трех месяцев. Она уехала в Россию, потому что в моей семье было куда уехать, моей дочери, моей жене. Но здесь осталось в городе очень-очень много семей, которым просто выехать некуда. И поэтому я остался здесь. Здесь осталось еще очень много ребят...

Корр.: А есть какие-то гуманитарные коридоры, людей выпускают вообще?

Иван: Люди боятся ехать, потому что постоянно нарываются либо на мину, то есть они минируют дороги, никому не сообщая этого. Уже и было и такое. Или же нарываются на снайпера, который обстреливает машины. Без разницы ему, хоть белый флаг ты вывеси, хоть что, хоть пешком ты иди, он тебя будет видеть, что ты без оружия, он тебя все равно убьет. Поэтому сейчас люди даже боятся выехать.

Люди сейчас пытаются через Западную Украину пробраться. Но, я вам хочу сказать, это только женщины и дети. Все. Любой мужчина, который выезжает из Донецкой народной республики с ее территории, он является врагом. То есть его пытают, грубо говоря, там допрашивают, потому что они все думают, там шпионы едут, а не просто люди, которые боятся здесь находиться. Поэтому как бы выехать отсюда очень-очень проблематично.

Я там слышал, нам там сегодня нам до двух часов дня дали времени, ну мирному населению, покинуть города. Ну, такое обещание нам дают, не знаю, месяца, наверное, три-четыре уже там. Порошенко теперь президент великий Украины, тоже там голосит, только я не могу понять как там, грубо говоря, коммерсант, да? Страна такая Украина интересная, ей правят либо бандиты, либо коммерсанты. Скоро будет день независимости — такой интересный праздник очень в Украине, всегда задавали вопрос очень многие люди здесь, в Макеевке, в Донецке: «Кто от кого вообще зависел, и кто стал независимым от кого?», то есть это вопрос интересный. Украина жила только тем, что было создано при Союзе. Не построено абсолютно ни одного завода, ничего абсолютно нового не изобретено, не сделано. Только доживалось то, что...

Корр.: Доедало, да?

Иван: ... доедало только советское, которое оставило заводы те же самые, которые они распродали коммерсантам, то есть все, больше в стране в целом ничего абсолютно нет. Ну, тем не менее, здесь живут хорошие люди на Донбассе, в Луганске, да везде здесь.

Корр.: А как вот ты вот считаешь, вот чего сейчас, ну чего не достает ополчению например, для того что бы перейти к более активным действиям. Вот, ну на твой взгляд да?

Чего не хватает — людей, средств, техники, оружия?

Иван: Я считаю, что не хватает именно людской силы, очень, очень большие потери как с нашей стороны. В ополчение, конечно, записывается очень много людей, но еще очень много людей не понимают вообще. В Макеевке, если честно, до определенного момента вообще считали, что ничего не будет, то есть то что было в Славянске, Крамоторске, уже в Донецке, грубо говоря, долбят. Ну, Макеевку как-то, все они думали, что все это минует. То есть Амвросиевка та же самая, да? Иловайск сейчас под плотным огнем, Горловка в кольце, в плотном кольце. Много людей приходит, но если бы вышли все города, то и потерь бы не было.

Поймите, вообще в этой стране людей поставили до такой степени на колени. Я вот почему, собственно говоря, и пришел, чтоб поменять какие-то критерии. Их уже поставили до такой степени, что любой директор там... ты не можешь подойти к директору и сказать, там: «Мне нужен отпуск нормальный», потому что тебя сразу пошлют и скажут там: «Мы найдем другого». И людей уже просто придолбили так к земле, что они боятся поднять своей головы. Я считаю, здесь просто человек даже уже не может называться человеком, потому что он работает на работе и получает копейки и боится ее потерять, потому что он даже этих копеек не будет получать.

Корр.: То есть вот были такие некие новые феодалы?

Иван: Ну, можно так сказать.

Корр.: Так может на пользу пойдет еще война?

Иван: Я думаю, конечно, она пойдет на пользу, то есть все эти жертвы, которые пали там, ребята, которых многих я знал там, ну все ополченцы, они пали не зря. В любом случае пройдет год, пройдет пять лет — это все будет вспоминаться, все будет помниться. И я считаю, что жизнь здесь наладится, пускай, там, будет называться Донецкая Народная Республика, Новороссия, не важно как. Я считаю, что здесь люди будут жить потому, что уже люди встали, людям надоело то правление, то правительство, которое его постоянно как-то его угнетает.

Корр.: А, настроение есть в ополчении идти дальше — на Киев там, на Днепропетровск?

Иван: Вы знаете, это не настроение, это больше сказать озлобленность на них уже. То есть я вообще пришел отстоять позиции города Макеевки, я макеевчанин там, отстоять там позиции Донецкой Народной Республики и все. Но то, сколько я увидел, сколько убили ребят, как пытали наших ребят в плену... Мы забирали из плена, обменивали их. То есть ребята, то, что они рассказывали — что они творят вообще...

Корр.: Что рассказывали?

Иван: Мы одного парня (он вообще спортсмен, теперь он инвалид на всю жизнь, ходить не может) — его захватили группу в плен под Мариуполем. Он остался инвалидом, ему поломали хребет, там врачи уже ничего сделать не могли ему, его доставляли именно в лежачем состоянии. Да зверство такое сейчас у людей берется, правда.

В принципе ребят, наверное, всё, потому что мне надо идти там, выдвигаться.