виртуальный клуб Суть времени

ТВ «СВ - ДНР», Выпуск 158 from ECC TV.
Youtube
 

Корр.: Несколько слов скажите, пожалуйста, по обстановке. Что сейчас происходит? Что в котлах? Есть ли они, остались ли они? Сдаются ли украинцы? В каких количествах? Ну, вот просто по обстановке...

Ходаковский: Ну, мы строго выполняем пожелания наших российских коллег, так сказать, Владимира Владимировича Путина, по поводу того, чтобы обеспечивать коридорами те части украинской армии, которые оказались в котлах. Мы их выпускаем, они оттягиваются. Огромные площади уже оставлены практически бесконтрольно. На этих территориях сейчас налаживается нормальная мирная жизнь. И Волноваха, и Тельманово, и Старобешево, и Комсомольское — там даже большое количество единиц техники оставлено. Они оттягиваются к оси Донецк—Мариуполь, наш противник. То есть там концентрируются. Вот общая обстановка.

То есть мы говорили о том, что достигнут паритет сил. Говорили о том, что в отношении Донецка и вокруг Донецка идет позиционная война. На других направлениях мы развили контрнаступление и сейчас имеем существенный перевес. И так собираемся делать и дальше. Потому что мы долгое время уговаривали, увещевали киевское руководство пересмотреть свое отношение к происходящим событиям и перейти к переговорному процессу. Но поскольку, я так понимаю, прояснение рассудка и сознания не наступило, приходится военными действиями вразумлять и отвоевывать те территории, которые были взяты под контроль украинской армией.

Корр.: Какие перспективы вокруг Донецка, ситуации в аэропорту?

Ходаковский: Ну, вот вчера мы, в честь праздника, постарались выдержать паузу и не трогать позиции наших противников, но, тем не менее, были готовы к ответным реакциям. И как только со стороны украинских позиций в направлении города понеслись снаряды, мы тут же отреагировали. Аэропорт вчера подвергся массированной бомбардировке. Было уничтожено несколько позиций противника.

В частности, из обозреваемых нами участков был уничтожен блокпост в составе трех единиц техники, включая танк. Точно так же были трижды обработаны позиции на Песках. По нашей информации была уничтожена как минимум батарея гаубиц, которая там находилась, плюс достаточное количество личного состава. Помимо этого — традиционные позиции в районе Ясиноватой и в районе Авдеевки.

То есть мы отреагировали мгновенно. Потому что мы попытались поиграть в некоторое такое джентльменство — если они не будут портить праздник дончанам, то, соответственно, мы не будем беспокоить их. Но как только они приняли решение снова подействовать на город, мы отреагировали мгновенно с достаточно ощутимым уроном для них.

Аэропорт находится под их контролем, мы не торопимся туда заходить. Мы просто будем их оттуда выживать теми же способами, которыми они действуют в отношении нас. Мы не будем ради аэропорта ложить достаточно, скажем так, дорогостоящие для нас жизни наших бойцов. Будем артиллерией воздействовать, пока они не покинут его самостоятельно.

Корр.: Скажите, пожалуйста, с ними ведутся переговоры? И на каком уровне эти переговоры ведутся? Когда вы предоставляете коридоры... Потому что вот мы, например, вчера снимали пленных из батальона «Донбасс», из-под Иловайска... Они все говорили, что они были в курсе, что предоставлены коридоры... В последний момент не знали куда выходить, и не знали, что нельзя выходить без оружия, в том числе. И поэтому были подвергнуты серьезному минометному, артиллерийскому обстрелу. И там кто выжил, тот уцелел.

Ходаковский: Вы знаете, это следствие того глобального недоверия, которое сложилось за последнее время. Вот, традиционно принято считать, что у нас здесь якобы «семикомандирщина» и с нами тяжело договариваться, потому что мы, дескать, представляем разные структуры. На самом деле это абсолютно не так. Если у нас принимается скоординированное решение, то оно обязательно к исполнению всеми структурами. То есть можно сказать, что у нас достаточно монолитная система управления.

И, наоборот, к удивлению мы видим вот эту «семикомандирщину» в рядах украинской армии и тех добровольческих батальонов неонацистского характера, которые здесь на этой территории воюют. Потому что они сами признают, что у них махновщина. То есть, у них нет централизованного управления всеми частями. Даже если с какими-то командирами, руководителями мы достигаем каких-то соглашений, другие обязательно их нарушают. Мы неоднократно это наблюдали и по вопросам обмена «двухсотыми» и по вопросам обмена пленными. Это факты неисчислимые, их можно перечислять достаточно долго...

Соответственно, вот это недоверие, которое угнездилось, прежде всего, с их стороны к нам...

Потому что мы стараемся достаточно деликатно к таким вопросам относиться. Потому что все равно эта война проходит по каким-то, с нашей стороны, рамкам, с соблюдением хоть каких-то там конвенций и каких-то правил. Мы никогда не подвергаем никакому ни психологическому, ни физическому насилию пленных, которых мы задерживаем. Мы обеспечиваем нормальный уход и нормальное содержание здесь.

Но вот с их стороны мы наблюдаем постоянную истерию в отношении каких-либо договоренностей — потому что они сами себя боятся, скорее всего. И это, как следствие, сделало невозможным нормальный структурированный подход к организации коридоров и вывода их войск. Потому что они плохо идут на контакт, они сами относятся с недоверием к любым нашим действиям. Ну, и, соответственно, ведут себя подобающим образом.

Мы со своей стороны всегда стараемся соблюдать любые договоренности, которые мы достигаем во взаимоотношениях с ними по любым вопросам. Потому что сношения и общение с противной стороной в любом случае необходимы. Потому что есть масса вопросов, по которым мы обязаны поддерживать с ними хоть какой-то контакт. В частности, по перечисленным пунктам. Обмен пленными, обмен погибшими, обмен ранеными. Вот таким образом.

Поэтому, с учётом того, что даже «дружеский огонь» случается, то чего удивляться тому, что где-то при выходе войск противника был произведён какой-то обстрел. И с их стороны тоже есть информация, что они, несмотря на то, что им был предоставлен коридор, всё-таки на выходе попытались или пытались предпринимать какие-то действия агрессивные в отношении наших позиций.

То есть, в любом случае, это следствие уже накопившегося многомесячного недоверия друг к другу. И пока существуют вот эти все понятия, такие как «махновщина», нормальных договорённостей... Точнее, договорённости будут, но нормально их реализовывать будет очень сложно. Я объясняю это только этим.

Корр.: Как вы думаете, каковы причины, что всё-таки некоторые из них продолжают ещё воевать? То есть, их удерживают, ну, наверняка же есть у вас какая-то оперативная информация о том, что говорят пленные или что говорят их командиры им? Вот что происходит там?

Ходаковский: Ну, во-первых, понимаете, для нас каждый раз любой разговор с военнопленными является очередным откровением. В том смысле, что им преподносят ситуацию, начиная от того, что здесь «одни русские оккупанты», заканчивая тем, что здесь «одни чеченцы»... Здесь «практически не воюют ни ополченцы, ни дончане»... Здесь «все какие-то пришлые, которых нужно уничтожать»... Это с одной стороны такая вот идеологическая подоплёка.

С другой стороны, мы ж постоянно держим, точнее, делим их на три категории.

Это те, которые убеждённые.

Те, которые по приказу здесь находятся и выполняют просто распоряжения руководства вышестоящего — как офицеры, как люди, носящие погоны, как солдаты, как военнослужащие.

И те, которые поддались пропаганде, идеологической обработке и ложно считают, что они осуществляют здесь какое-то возмездие или творят здесь правое дело.

Так вот, если говорить о первой и последней категориях, то они дольше всего цепляются, они — убеждённые. Они считают, что они не должны ни пяди земли отдавать. Таких — меньшинство. Но они, к сожалению, пытаются держать под контролем и вот ту многочисленную группу людей, которые всего лишь по приказу здесь выполняют какие-то задачи.

Мы имеем возможность отслеживать настроения в рядах нашего противника. И мы знаем, что большинство — против ведения боевых действий, военных действий. Потому что и к ним доносятся отголоски того, что на самом деле здесь происходит и против кого они на самом деле здесь воюют. И желание у них с каждым днём падает. Но они находятся именно под контролем вот этих убеждённых групп, которые, вплоть до применения оружия, удерживают их на боевых позициях.

Мы, в частности, на этом участке Красный Партизан—Ясиноватая наблюдали за последнюю неделю три боестолкновения в рядах противника — и потом спешное отступление. Это стало в последнее время повседневной практикой. Убеждённые националисты вступают в бой с представителями вооружённых сил Украины и выясняют с ними отношения. Потому что давление со стороны людей, которые носят красно-чёрные повязки, в отношении регулярной армии осуществляется постоянно. Они и сами не торопятся выходить, и армейцев принуждают к нахождению на позициях даже в тех ситуациях, когда это абсолютно нецелесообразно.

Вот такие причины, почему так вот происходит по-разному... На некоторых участках они просто без боя оставляют сотни гектаров площади, на некоторых — они цепляются из последних... Это зависит от того, кто на них находится, собственно говоря, — националисты или же просто регулярная армия.

Корр.: Вот что касается технических, или, там, я не знаю, железных возможностей, их можно каким-то образом возобновлять. Но человеческие ресурсы физически возобновлять очень сложно. Ополченцы многие... ну, во-первых, не так уж их много, да? А во-вторых, ну... люди, люди, ну как бы... они имеют такое качество иногда уставать. Откуда силы взялись вот это всё сдвинуть и погнать отсюда? Как, как это происходит? Я вот просто... я не понимаю, откуда эти силы?

Ходаковский: Да, собственно говоря, всё это время, пока мы вели публичный диалог и риторику позиционной войны, наступления паритета сил, — мы накапливали свои ресурсы. Это с одной стороны.

С другой стороны, мы переформатировали некоторые подходы, собственно говоря, внутренние. Если раньше мы, ну, скажем так, добровольцев из России, которые самостоятельно принимали решение и зачастую в обход российских пограничников переходили на эту территорию... А таких случаев сотни... Если раньше мы их расформировывали по нашим подразделениям, то сейчас, чаще всего, из них формируются отдельные батальоны, которые находятся под их собственным руководством. И они параллельно с нами осуществляют военные действия.

То, что там рассказывают по поводу участия российских вооружённых сил — это, сами понимаете, насколько «достоверна» эта информация. Я вам могу сказать, что только из нашего подразделения в районе Новоазовска находятся шесть танковых экипажей вместе с танками. Это — проверяемая информация. То есть, мы аккумулировали силы на тех участках, которые нам казались с тактической точки зрения наиболее перспективными. А план начать продвижение со стороны Новоазовска вынашивается не менее чем три месяца.

Я сам одно время настаивал на реализации этого плана, ещё до того, как Славянск был оставлен. Потому что две диаметрально противоположные точки в области — Славянск и Новоазовск — заставили бы растянуть силы противника на такую вот большую дистанцию... Что облегчило бы нам во всём периоде ведение с ними боевых действий. А как только мы накопили достаточные ресурсы, достаточный потенциал, — мы начали реализацию этого плана.

Вы видите, реакция со стороны — наступила, мгновенно наступила. Потому что начало движения со стороны Новоазовска поставило под угрозу нормальное функционирование большинства частей украинской армии на всех участках. Возникала угроза окружения в любом направлении. Куда бы не повернули движение колонны со стороны Новоазовска, там бы и возникала угроза окружения. Либо бы мы их прижали к морю, либо бы мы их прижали к тем участкам ведения боевых действий, на которых велись ожесточенные бои. В частности, Иловайск—Моспино, вот эта линия, Снежное—Торез—Шахтерск, в этом направлении.

Они оценили для себя перспективу окружения. Соответственно, предпочли оттянуться, сгруппироваться. Ну, и, соответственно, дальше мы будем продолжать свои наступательные действия, для того чтобы отодвигать их как минимум к территории административных границ Донецкой и Луганской области.

Корр.: Можно поговорить о потерях? Я имею в виду временные потери, в виде раненых, в виде «двухсотых». И — потери среди украинской армии и Национальной гвардии, потому что у них каждый раз они какие-то удивительные.

Ходаковский: Вы знаете, я более или менее компетентно могу говорить о потерях своих и противников только на тех участках, где мы ведем боевые действия, наша бригада ведет. Потому что говорить за смежников сложно. У них есть своя статистика, у них она, я думаю, более достоверна. Они ею поделятся.

У нас тенденция примерно такова, что за последний месяц наших оборонительных и контрнаступательных действий мы потеряли 57 человек убитыми, погибшими.

В то же время, по донесениям нашей разведки и наших наблюдателей, которые корректируют наши действия по линии соприкосновения с противником, зачастую в день противник нес в три — в четыре раза больше потерь, чем мы потеряли за протекший месяц, например. Потому что та информация, которую мы получаем не сразу, а на протяжении какого-то времени о том, что вывозят грузовиками буквально погибших украинских бойцов...

Мы постоянно говорим, что война нас тоже не радует. Она вводит нас просто в недоумение, какие такие мотивы ими руководят, что они, неся такие потери, продолжают, как в мясорубку, гнать свой личный состав.

Я вам так скажу, что за прошедшие две недели, на участках наших боевых действий погибло не менее 700–750 бойцов украинской армии, не менее. Это мы берем по самым скромным подсчетам. Потому что мы, как люди военные, очень осторожно относимся к подаче информации и по количеству техники, и по количеству живой силы противника. Мы должны оперировать более или менее объективными данными. Так вот, подтвержденные данные примерно вот такие.

И бывали случаи, когда при наиболее удачных боевых действиях — особенно после того, как мы снова взяли контроль над Ясиноватой, и на этом участке у нас открылся участок боевых действий, — потери противника там были ошеломляющими даже для нас, периодически.

Мы наблюдали такие картины, когда противник, неся такие огромные потери, но, видимо, находясь под давлением националистов, которые толкали их в спину как заградотряды, — выходили на хорошо простреливаемые перекрестки, бросали технику... Один случай был зафиксирован, когда три единицы танков вышло на простреливаемый перекресток. Экипажи тут же открыли люки, выбежали метров на 150, попадали в зеленку — потому что люди понимают, что мы их неизбежно уничтожим. Не выполнить приказ, не подчиниться тому давлению, которое на них оказывается, они не могут. Ну, вот они нашли такой, оптимальный для себя способ — оставить технику на перекрестке. Мы её в скором времени тут же уничтожили. А личный состав, видимо, поехал на переформирование, на получение новой техники.

Потому что, как докладывает нам наша разведка, для получения новой техники дается порядка 14 дней — то есть они, таким образом, получают миниотпуск. Убывают где-то в Харьков там, получают новую технику... Ну, по крайней мере, хотя бы имеют возможность отдохнуть.

Курьезов столько, что их трудно даже перечислять. И их боестолкновений между собой, и как они способствуют нам в уничтожении их же техники... Вот сейчас у нас заканчивают ремонт БТР последнего поколения, четвертой серии, БТР-4 — где управление производится электронным способом, джойстиками, и наблюдение ведется через экран. Башня оснащена огневыми средствами, которые управляются дистанционно. То есть, там нет оператора-наводчика. Сейчас мы его поставим в строй и уже и этим оружием, в том числе, будем с ними воевать. Таких случаев —достаточное количество.

Корр.: Не оперативная, просто на данный момент общая обстановка? На линии фронта...

Ходаковский: Последние две недели характеризовались тем, что у нас была четко очерчена, обозначена позиционная война. То есть, мы достигли паритета в соотношении сил и удерживали противника в Донецке. Но параллельно ведя общую риторику позиционной войны с целью конспирации, с целью, скажем так, скрытности наших манёвров, — мы накапливали силы на тех участках, которые казались нам перспективными с точки зрения тактического продвижения.

Как только мы посчитали, что потенциал нами накоплен достаточный, мы начали развивать успех с южного направления. Потому что это южное направление рассматривалось нами уже на протяжении трех месяцев как наиболее перспективное. И с точки зрения установления контроля над водными ресурсами, над побережьем — что расширяет наши тактические возможности во многом. И с точки зрения растягивания позиций украинской армии на диаметрально противоположное направление. И с точки зрения создания угрозы окружения тех частей, которые сконцентрированы были на юго-восточном направлении.

Как только мы посчитали, что потенциала достаточно, мы сразу начали развивать наступательные действия. Причем мы начали это делать преимущественно с южного направления, удерживая здесь противника на плотной дистанции от Донецка. Сейчас обстановка характеризуется тем, что практически всё юго-восточное направление избавлено от противника. Сейчас они концентрируются на оси Донецк—Мариуполь. А с нашей стороны, со стороны Донецка, мы продолжаем медленно, но неотвратимо отталкивать от границ Донецка. Сейчас противник по линии Ясиноватая отступил на несколько километров вглубь, в сторону Константиновки.

В основном, уже на сегодняшний день по всем направлениям обеспечиваем себе определенный тактический перевес. Потому что есть для этого ресурсы, есть для этого потенциал соответствующий. То есть мы уже не собираемся останавливаться на достигнутом, мы будем продолжать развитие успеха, однозначно. Потому что нам задача-минимум — выйти к административным границам Донецкой и Луганской областей. И эту задачу мы неизбежно реализуем.

На сегодняшний день мы знаем, если говорить об общей обстановке, что противник спешным порядком вывозит оборудование, оснащение всех тех предприятий, которые находятся на подконтрольной ему территории. В частности, Дружковский завод полностью демонтируется, и все дорогостоящее оборудование вывозится сейчас в Полтавскую область. Мы об этом знаем.

И, напротив, противник пытается на отходе сейчас нанести максимальный вред потенциалу Донецкой области. Подвергаются разрушению те предприятия, которые работали, обеспечивали людей рабочими местами и формировали наш ВВП и налоговый ресурс. В частности, подвергся обстрелу Ясиновский коксохимзавод... В частности, подвергаются обстрелам шахты...

Вчера после наших интенсивных обстрелов Песок и аэропорта, противник применил в отношении нашей группы, которая расположена в районе Песок (это группа, перекрывающая Красноармейское направление) фосфорные заряды. Но, слава Богу, не адресно, несколько промахнулись, видимо, с координатами. Соответственно, никто из наших бойцов не пострадал.

Но, тем не менее, то, что противник идет на применение таких средств уже говорит о том, что их задача — перед отступлением нанести максимальный урон. Потому что они понимают, что дни нахождения их вокруг Донецка, можно сказать, сочтены. В целом обстановка характеризуется такими вот факторами.