виртуальный клуб Суть времени

ТВ «СВ - ДНР», Выпуск 161 from ECC TV.
Youtube
 

Интервью ополченца ДНР.

Корр.: Можете назвать свой позывной?

Ополченец: Здравствуйте. Конечно, могу. Мой позывной — «Седьмой». Я из Донецка. Раньше жил в Куйбышевском районе.

Корр.: Можете назвать, какой отряд?

Ополченец: Первый отряд, второе отделение.

Корр.: Из Донецкого ополчения?

Ополченец: Да, да, да. Раньше мы назывались РПА. Это Русская православная армия. Теперь Русская православная армия немножечко расслоилась. И я стал луганский казак воинства Донского. Ну, как бы впервые...

Корр.: Скажите, а в результате как у вас получилось, что вы получили эти ранения и теперь здесь находитесь?

Ополченец: Украинская армия пошла в наступление под селом Грузско-Ломовка. Стали потери нести среди личного состава наших собратьев, тоже казаков. Нас попросили выдвинуться на позиции, довезти боеприпасы и оказать поддержку живой силой. Выдвинувшись на позиции, наш автобус почти под самым подъездом к этому селу попал в засаду танковую. Нас атаковал танк прямой наводкой в автобус. В результате пять человек погибло, шесть человек пропали без вести, неизвестно где. Один человек выжил. Вот, собственно, так получилось мое ранение. Когда попал снаряд в автобус, я был на ступеньках на выходе. Поэтому мне немножко повезло — я остался жив. Двое ребят спереди меня погибли и двое сзади. Я лично это видел, как они...

Корр.: А это именно позиции украинской армии?

Ополченец: Позиции были наши. Украинская армия их атаковала, наши позиции.

Корр.: Ясно. То есть это не Нацгвардия, не какой-то карательный батальон?..

Ополченец: Вообще ребята говорили, что видели на танке символику польских крестов, то есть так обозначают свои танки польские вооруженные силы. Я этих крестов не видел, когда танк подъехал. Разглядывал... Но то, что танк был Т-72, стопроцентно могу сказать, я в танках разбираюсь. Это был дизельный танк. То есть не турбовинтовой двигатель, как у Т-64, Т-62А. Видно, что Т-72 с дизельным двигателем.

Корр.: Могут это быть наемники какие-то частных военных компаний иностранного государства?

Ополченец: Думаю, да. Бывают иногда с Польши. Потому что очень много поляков. Слышал от ребят, что некоторых брали в плен, рассказали, что поляков.

Корр.: Скажите, а что привело вас в ополчение? Что подстегнуло?

Ополченец: Изначально я хотел вступить в ряды ополчения, когда в Славянске ещё бомбили мирные районы, больницы бомбили, детские садики. Тогда же брало за живое, за душу, что нельзя так поступать.

Ну, и когда уже дело непосредственно коснулось Донецка, моего района, когда попало в первый раз 6 снарядов в один день... Ранило 5 человек, одного убило. В том районе, где не было никогда ни одного ополченца. Может так если проездом, случайно, но никаких баз, никаких орудий. Ничего такого подобного.

И после этого через два дня мне надо было пройти через другой жилой район. Проходя через этот, опять попал под обстрел «ГРАДом». Но на сей раз мощнее, там порядка десяти человек было убито. Ну, не знаю, сколько раненных, но это было действительно очень страшно — проходить под «ГРАДом» незащищенным.

Поэтому решил, что просто-напросто с этим нет сил больше мириться. Как так — военные обстреливают мирное население! Я видел, как женщины хватали детей на руки и прятались. Видел, как все в хаосе пытались бежать, не зная куда... Просто такое видеть — уже мнение поменяется у любого человека о силовиках Украины.

Корр.: И это вас как бы...

Ополченец: Ну да, окончательно подстегнуло, что пора дать им отпор.

Корр.: То есть вступили...

Ополченец: Я вступил, да. В ополчение.

Корр.: А чем вы занимались до войны?

Ополченец: До войны я делал евроремонты, занимался евроремонтами. Был бригадиром. То есть бригады свои были, ну, это так — по одному, по два человека работали. А так — вчетвером, впятером. Ну, как бы мне всего хватало.

Корр.: Что поддерживает в людях боевой дух, настрой на борьбу? Чем вы руководствуетесь, и ваши товарищи руководствуются?

Ополченец: Пожалуй, прежде всего, это местное население. Потому что жаль, прежде всего, тех людей, которые страдают ни за что. И когда ты видишь этих людей, и они машут тебе и здороваются и пытаются поговорить, подбодрить как-то — это больше всего поднимает боевой дух у солдата. Ну, конечно, если ещё хороший командир — это тоже всегда помогает солдатам. Ну, а так, конечно, — люди больше всего...

Корр.: Которые в беде оказались...

Ополченец: Да, которые не только в беде, а просто так высказывают: «Правильно, правильно вы делаете, за правильное дело боретесь».

Я всегда был склонен больше к России. Мне никогда не нравилось, как Украина ведет свои дела. То есть, государственно-политический элемент. Не нравилось, какие новости, допустим, СМИ освещают, какие события в новостях... А с Россией очень часто имел дело, потому что ездил в Севастополь, Ялту, через подряды работал. В общем, русские люди, они мне всегда были братьями. И так вот поэтому и получилась Русская православная армия.

Корр.: И это стало как бы...

Ополченец: Да, да, да... Ну, и вера, конечно, потому что верующий... И храм реставрировал когда-то в Севастополе.

Корр.: Вы сейчас упомянули немного об отношении именно вас как гражданина к украинскому государству. Можете пояснить еще в плане отношения к «антитеррористической операции», которую это же государство объявило Донбассу.

Ополченец: Ну, как можно к этому относиться, если вот буквально было на боевых... Сижу в окопе, блиндажи везде стоят. А они — стреляют по жилой деревне. А мы — вот, рядом. Они в нас не стреляют почему-то, стреляют в деревню. Деревня вся горит, там ужас что творится, а мы — вот они. Ну, какая же это «антитеррористическая»? Это просто убийство народа, это не операция антитеррористическая.

Корр.: Скорей, карательная операция.

Ополченец: Карательная операция, да.

Корр.: Вопрос интересный для российских зрителей наших — как вас приняли в России?

Ополченец: В России приняли очень радушно и тепло. Очень на высоком уровне. Например, вот таможенники... Ну, для нас это было немножечко как бы долго... На самом деле ребята сделали очень много. Они даже опросы в больнице продолжали, потому что надо было оказывать помощь медицинскую тем, что долго добирались, поуставали. И вот они пошли даже на такой шаг — проводить опросы, которые не столь важные, уже в больнице непосредственно. Доктора оказали профессиональные действия по медицинской помощи. То есть подлечили, подлатали все. Накормили — пожалуйста. Напоили — пожалуйста. Им ничего не надо. Ничего.

Корр.: Ну, и условия...

Ополченец: Условия хорошие.

Корр.: А со стороны граждан России вам оказывается помощь какая-нибудь?

Ополченец: Да, да, да. Со стороны граждан России — часто продукты приносят, угощают. Вещи дают. Волонтеры которые — всячески помогают, спрашивают: «Чем надо помогать?» Медикаментами... Во всем буквально помогают. Хорошие, очень хорошие.

Корр.: Какие у вас дальнейшие планы? Как вы видите себя, учитывая новые обстоятельства в вашей судьбе?

Ополченец: Ну, надеюсь, прежде всего, что выздоровею побыстрей. Пока придётся полежать пару месяцев, чтобы выздороветь, встать, как говорится, на протезы, уже нормально научиться ходить. Ну, и надеюсь, что наши всё-таки победят, и я смогу вернуться на свою Родину, в родной Донецк. Уже как в Новороссию.

Корр.: Большое вам спасибо.

Ополченец: Пожалуйста. Давайте, счастливо!