виртуальный клуб Суть времени

В 2015 году вступает в силу закон №442-ФЗ «О социальном обслуживании», содержащий в себе статьи, касающиеся детей. Тем временем в России внедряют институт фостерной семьи, остро стоит проблема того, что в государственных программах помощи детям принимают активное участие представители нетрадиционных религиозных течений. Кроме всего прочего, об этом шла речь 1 декабря на рабочей встрече уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Павла Астахова с активом организации «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС) и представителями ряда других правозащитных сообществ. Итоги прошедшей встречи в интервью ИА REGNUM прокомментировала председатель РВС Мария Мамиконян.

ИА REGNUM: Мария Рачиевна, в чем, по мнению экспертов РВС, заключаются главные угрозы для родителей в законе «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации» (№442-ФЗ)?

Главная угроза в том, что статьи закона, посвященные детям, несколько отличные от остальных, и даже принципиально отличные. Закон написан, исходя из заявительного принципа, согласно которому любой человек, нуждающийся в социальной помощи, в социальном, как они теперь говорят, обслуживании, обращаясь в органы соцзащиты, будет выбирать из предоставляемого перечня необходимые ему услуги. А некие организации будут эти услуги предоставлять. То есть человек заявляет о том, что ему требуется какая-то поддержка, выбирает, какая именно и от какой «фирмы», скажем так. За право оказывать «социальные услуги населению» будут проводиться тендеры на оказание этих самых услуг. Нормальный такой рынок приходит в сферу, которая на самом деле рынка не очень терпит. У нас всегда это было ответственностью государства. Теперь же государство передает деньги посреднику — НКО. Уже и это, на наш взгляд, неверно (как и то, что помощь нуждающимся согражданам становится «услугой»), но… это общий вопрос, почти философский, сейчас же речь о другом.

О том, что «детские» статьи данного закона кардинально отличаются самим подходом к оказанию услуг. В статьях, посвященных детям, принцип выявительный, а не заявительный. То есть будут выявлять, а не нуждается ли семья в услугах — не надо ли навязать ей «социальное сопровождение», психологов туда каких-нибудь направить, наблюдать за её бытом и методами воспитания детей — а ну как они расходятся с представлениями чиновниц из опеки?

Если помните, в 2012-2013 годах движением «Суть времени» (оно является учредителем РВС) было собрано огромное количество подписей за отмену так называемых ювенальных законов. Вместе с другими родительскими организациями и в содружестве с традиционными конфессиями прошли протестные акции, завязалась общественная дискуссия, в результате ювенальные законы были сняты с рассмотрения Госдумой. Так вот, те законы шли по комитету Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, а теперь «патронат» провели через комитет Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов, но принцип остался тот же — выявительный. И в соответствии с ним в ваш дом можно войти. Из лучших побуждений, конечно! Семья ничего не просит, ей не нужна психологическая или какая-нибудь иная помощь, она считает, что она сама справляется. Однако органы опеки и другие структуры, занимающиеся детьми, организуют некое межведомственное взаимодействие, с помощью которого выявляют те семьи, которые, на их взгляд, нуждаются в призоре и помощи.

Например, у отца семейства нет работы, и ребенок недополучает экзотических фруктов, или папа с мамой ругаются, а это бывает в семье, когда у людей возникают объективные жизненные проблемы… И вот соседи слышали, что вы ругаетесь, — надо бы проконтролировать, не плохо ли живется вашему ребенку. Если же выяснится, что ребенку живется плохо, а для этого достаточно обращения от недоброжелательного соседа или впечатления медсестры, которая приходила делать уколы, или анкеты, на которую ребенку предложили ответить в школе, хотя не имели права это делать без согласия родителей… тут, знаете ли, как говорится, кто не спрятался, я не виноват.

Так вот, если группа лиц, считающих почему-то себя специалистами по семьям, решит, что вам нужно помочь, взять под контроль, что к вам необходимо регулярно приходить и влезать в вашу жизнь, а потом скажет, что ребенка все же лучше у вас забрать, то его отправят в реабилитационный центр. На время, пока вы не улучшитесь в чем-то. Или насовсем — в опекунскую семью. Это уже опробуется в «пилотных» регионах. Все очень расплывчато, с нарушением действующих законов, по каким-то инструкциям о «признаках неблагополучия», все трактуется расширительно — тот же термин «насилие» — но все, как на Западе, где никакой четкости (уж не говоря о человечности) в подходе нет, но есть узаконенное право вот этих структур вмешиваться в частную жизнь семьи. Это и есть выявительный принцип в действии.

ИА REGNUM: Почему представители родительских организаций считают, что после того, как №442-ФЗ вступит в силу, в России наступит расцвет «скандинавских» ювенальных технологий?

Потому что этот патронатный подход с фактически тотальным контролем над всеми семьями — это и есть то, что делают в скандинавских странах, то, чего нам совершенно не хочется получить у себя. Мы не понимаем, почему у нас должно быть то, против чего Астахов борется, когда задевают наши семьи, скажем, в Норвегии. На что вся страна, когда смотрит этот ужас по телевизору, говорит, какой кошмар, неужели такой фашизм бывает?! Да, такой фашизм бывает, и не надо думать, что он останется где-то там, в Норвегии. Ведь если «Норвегия» приходит к тебе — а с новым законом ювенальные технологии очевидным образом обосновываются в нашей стране — то от этого не убережешься, это значит, что мы переходим на те бесчеловечные нормы существования, которые абсолютно чужды нам.

ИА REGNUM: Могли бы Вы рассказать о поправках в закон «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации», которые предлагает РВС?

Член ОП РФ, эксперт нашей организации Людмила Виноградова, прекрасный юрист, разработала законопроект, который вносит существенные поправки в принятый закон №442-ФЗ. Эти поправки касаются тех статей, в которых продвигаются ювенальные подходы. Если эти поправки принять, то тогда с таким законом можно жить. Он, конечно же, не блестящ: мы считаем, я уже говорила, что в целом не рынок должен регулировать сферу социальной помощи.

ИА REGNUM: Активисты РВС в течение года вели работу с региональными общественными палатами, агитируя за внесение поправок. Почему этого не произошло?

Что значит, не произошло? Федеральный закон был принят 30 декабря 2013 года, тогда же подписан президентом, но вступать в силу он должен с 2015 года. Год был дан на обсуждение, на принятие региональных законов, на то, чтобы регионы сделали какие-то шаги в этой области. И поскольку это было передано в регионы, активисты РВС стали проводить с региональными ОП круглые столы, на которых обсуждали этот ФЗ. Выяснилось, что люди просто не вчитывались в текст и все, что стоит за понятиями «заявительный», «выявительный», «социальное сопровождение», для них слова, не наполненные живым смыслом. И приходится фиксировать внимание, объяснять, что то, что вы видели вчера по телевизору про Норвегию, когда из-за выпавшего молочного зуба ребенка отняли у мамы, это как раз таки то самое, что грозит нам в соответствии со статьями 22 и 29 ФЗ-442. Иначе все так и останется для них пустыми формулировками — до тех пор, пока весь этот бред не воплотится в жизнь.

Где-то нас сразу услышали, и региональные палаты отправили в ОП РФ письма с поддержкой данных предложений. Где-то предложения были приняты частично. На самом деле, речь идет о нормальном процессе додумывания и обсуждения того, что было сделано фактически втихую под нажимом ювенальных лоббистов. Так что сказать, что это ничего не дало, я никак не могу. Конечно, дало, и мы надеемся, что за время, оставшееся до конца года, хотя его страшно мало, голоса регионов и возмущенной родительской общественности будут услышаны. То есть или будут введены поправки Виноградовой, или закон «О соцобслуживании» приостановят и пересмотрят как-то иначе.

Тут могут быть разные решения, это зависит от властей, которые, хочется верить, поймут, что, заработав, ювенальные в своей сущности статьи нового закона быстро приведут к очень серьезным социальным последствиям.

ИА REGNUM: Как будет происходить изъятие ребенка из семьи после вступления нового закона в силу? Домой к любым родителям могут прийти сотрудники органов опеки с ревизией и им обязаны открыть дверь? Сейчас для такого «обыска» необходимо судебное решение. Конечно, в случае, если родители подкованы и не открывают дверь без соответствующего документа… А что будет после 1 января? Никакого судебного решения на это сейчас не нужно. Это как раз одно из существенных упущений нашего законодательства. С одной стороны, есть принцип «неприкосновенности частного жилища», и люди могут никого к себе не пускать. С другой — подобные мероприятия идут под предлогом проверки того, как содержатся дети («виновность» родителей заведомо предполагается). А значит люди, чтобы избежать подобных обвинений, пускают в дом работников соцслужб, где те, пользуясь нечетко сформулированным положением об опасности для ребенка, изымают детей. Те самые «ювенальные штучки», что, мол, ребенок находится в опасности, в трудной жизненной ситуации и т.д. Возможность забрать детей, не обладая никакими постановлениями на этот счет и не неся наказания в случае превышения необходимости в данной крайней мере, для кого-то очень соблазнительна.

Мы ожидаем, что подобные случаи участятся. Не надо думать, что буквально с 1 января валом пойдут забирать детей из семей. Пока на это «кишка тонка», они еще не обросли необходимыми штатами и возможностями для массовых визитов в наши дома, еще не вошли во вкус, не попробовали, насколько это безнаказанно может проходить. Все будет постепенно, так, что люди (если случилось не с их семьей) будут отмахиваться, говорить: «А, это у маргиналов каких-то!», а потом окажется, что уже поздно. Поэтому подобные законы необходимо останавливать до их введения, а не бороться потом с последствиями.

ИА REGNUM: Какие категории семей в «группе риска» нового закона? Я не говорю про откровенных маргиналов, а про обычных людей. Семьи с малым достатком, недостаточной жилой площадью?

В группе риска окажутся семьи с малым достатком, матери-одиночки, которым понадобилась помощь, и они пошли ее попросить, семьи с инвалидами, все те, кто нуждается в социальной поддержке. Они приходят, просят, их ставят на учет, а после этого приходят и «контролируют», потому что в инструкциях прописано, что если вы предоставляете услуги, то вы должны проконтролировать все. Должен быть и психологический контроль, и такой контроль, и сякой контроль, и, конечно же, контроль над детьми. Все, кто хотел бы иметь ту или иную поддержку государства, оказываются самой главной группой риска. Ну, а дальше уже все остальные понемножку. Например, если у нас все же возникает расширительное понятие «жестокость» — его хотят ввести по западной кальке — то под понятие жестокости попадают и выпавшие молочные зубы, и невинные шлепки ребенка по попке, и запрет подростку идти на дискотеку с наркотиками. То есть все те вещи, которые широко бытуют в нашем традиционном обществе.

Вы окажетесь в «группе риска», если вдруг ваш ребенок раскапризничался, и это услышали соседи через стенку — вас могут обвинить в жестоком обращении. Почему сосед это скажет? Ну, из вредности, потому что вы паркуете свою машину на его месте. Всегда есть множество бытовых нюансов, которые очень легко использовать. И потом ведь с детскими работниками ведется ускоренное обучение новым подходам, они просто обязаны — мы знаем это по Москве — собирать информацию о детях и их семьях, отчитываться. Дается установка на пристальное внимание к тому, что за семья, какие условия — это касается всех детей, не надо думать, что речь о маргинальных случаях. В Москве в прошлом году обучение вели те самые пресловутые финны.

ИА REGNUM: На встрече с Павлом Астаховым много говорили о развитии института фостерной семьи в России. Но вместо того, чтобы передавать в профессиональные семьи детей из детских домов, их под надуманными предлогами изымают из родных семей. Правда ли это и что это за странная тенденция?

Это общемировая тенденция. Настораживает то, что в России сейчас пошла кампанейщина вот такого типа. Домашних детей, конечно же, брать приятней, чем детдомовских. Они ухоженные, не имеют таких проблем со здоровьем, как дети, попавшие в детдом из совсем неблагополучных семей.

В своей практике мы часто сталкиваемся с подобными случаями, в частности, здесь в Москве в 2013 году были две возмутительные истории, когда детей забрали из дома как якобы «безнадзорных». И даже не постеснялись сказать: «Ну, такие дети хорошие, их сразу возьмут». Мы этих детей отбили. Недавно я узнала, что семьи не сняли с учета ни в той, ни в другой «опеке», хотя в семьях ничего плохого не происходит, там все в порядке. Но опека не хочет прекращать контроль. Опека сейчас заинтересована, а будет заинтересована ещё больше, в количестве «опекаемых» — рынок как-никак. Так что достаточно один раз попасть во внимание. Что называется, «коготок увяз — всей птичке пропасть».

В нашем сознании, когда речь заходит о взятых, скажем, из детдома детях, работает схема усыновления. Нам привычно понимать так — молодцы, усыновили ребенка, он теперь как родной. Иное дело — «профессиональные» фостерные семьи, куда детей берут за зарплату, а ответственность формально остается за опекой. Там под вопросом возникновение детско-родительской привязанности, попросту — любви. Более того, на Западе, где этот фостер был придуман, есть теория, что привязанность в таких семья, это очень вредно, поэтому детей надо передавать из семьи в семью. Бывает, что ребенок к моменту совершеннолетия проходит через 7-8 семей. Кто вырастает из этих детей?

Специалисты говорят, что в Северной Европе, где подобная практика существует достаточно давно, уже выросло поколение людей со специфической психикой, сформировавшейся вне нормальной семьи и в то же время вне коллектива, который есть у детдомовцев. А тут нечто совсем иное. Вообще впечатление, что всеми этими игрищами вокруг семьи, точнее её уничтожения, сознательно выращивается совершенно новый тип человека и человечества, достаточно жесткий, безразличный, безэмоциональный. Между прочим, если поинтересоваться биографией известного массового убийцы Андерса Брейвика, то окажется, что он как раз жертва этой самой системы. На самом деле институт фостерной семьи вещь не совсем безобидная.

ИА REGNUM: Правда ли, что стать профессиональной приемной семьей сейчас легче, чем усыновителем, и этим пользуются, например, представители сект и подобных организаций? Что происходит?

Да, проще. Более того, мы уже сталкиваемся с тем, что людям, которые хотели бы усыновит ребенка, говорят «нет, не надо, берите в опеку». Берите в опеку, мол, будете получать деньги, зачем вам нужно усыновлять? То есть ставят дополнительные препоны людям, которые хотят сделать ребенка родным. И секты, да, очень активны в данном деле. Например, глава Альянса «Россия без сирот», сектант неопятидесятник И. Иклюшин утверждает, что 80% детей из расформировываемых сейчас детдомов оказывается в их системе.

ИА REGNUM: Какой закон или какие поправки в уже существующие документы необходимо принять, чтобы избавиться от возможности появления ювенальной юстиции, скажем обобщенно, «скандинавского образца», но при этом защитить детей?

Не должно быть закона, который допускает всевластие органов опеки. Не должно быть так называемого межведомственного взаимодействия, в рамках которого даже по самому незначительному поводу в семью вдруг вторгается целая бригада — от сотрудников полиции до работников опеки — которая быстро-быстро изымает ребенка у ничего не понимающих родителей. Того законодательства, которое у нас есть, на самом деле, вполне достаточно, если ему следовать. А «особые права детей» и орды «специалистов», их блюдущих за большие гранты, сделают невыносимой жизнь семей, невозможным воспитание ребенка. О поправках Виноградовой к закону «О соцобслуживании» я говорила выше.

ИА REGNUM: Мария Рачиевна, что бы Вы пожелали нашим читателям?

Я бы пожелала не относиться легкомысленно к нововведениям, которые вводятся сейчас в сфере семьи и помощи семье. Не быть слишком доверчивыми на посулы, что всё будет «хорошо, как на Западе». Нам надо не дать состояться тому, что уже давно происходит в Европе. Для этого надо уметь объединяться и действовать сообща. Мы не зря назвали себя «Родительское Всероссийское Сопротивление».

Источник: ИА REGNUM