виртуальный клуб Суть времени

ТВ СВ-ДНР Выпуск 368 from ECC TV.
Youtube
 

Интервью с ополченцем отряда «Суть времени» бригады «Восток» о боях в аэропорту в январе 2015 года.
«Водяной» рассказывает как он пришёл в ополчение, о своём отношении к войне, о боевиках ВСУ и карателях «Правого сектора».

Корр.: Ты с какого числа служишь в «Востоке» и, в частности, в подразделении «Сути времени»?

«Водяной»: С 16 ноября.

Корр.: А почему именно в «Восток» пошел, в «Суть времени»?

«Водяной»: У меня братья тут.

Корр.: Расскажи о себе, откуда ты? Почему в ополчение пошел?

«Водяной»: Комсомольск. Тут буквально от Донецка шестьдесят километров. Землю я свою, город покидать не хочу. Работал на предприятии, четыре года я проработал. Нормально, вроде никаких претензий не было. Меня устраивала вполне та жизнь, которая была до войны. Но с вот этим приходом всей этой гадости, конечно, я не знаю... Просто, кто говорит, а кто-то делает. То есть, я собрался, решил и пошел.

Корр.: Расскажи о событиях 17 января. Кто атаковал? Не в курсе?

«Водяной»: Ну, «Правый сектор». Это то есть, ротация, та, которая заехала, «Правого сектора» висел флаг.

Корр.: Но там была шестая рота второго батальона 93-й бригады. Это «Донбасс» бывший. Грузин у них командир был.

«Водяной»: Я не знаю, кто там. «Донбасс», не «Донбасс»... Те ротации, которые приезжали до этого, просто срочники украинские. После двух дней разведок и то, как мы им звездюлей надавали, у них желание идти в разведку отпадало. Они молча сидели-сидели. После того, как «Правый сектор» заехал, то есть, эта ротация, я не помню, после Нового года уже было, намного жестче стало.

Правосеки когда заехали, оттуда два раза в сторону нашей позиции «уши» семь человек переходило диверсантов. Это было погашено. За дней семь до нападения на «тройку» была группа из сорока человек. То есть, пехота, чисто пехота пыталась прорваться. Заметили их где-то в районе башни там, возле «подковы». Организованным боевым строем они пошли на «тройку». «Утёс» отработал наш. Кричали они там: «Игорек, помоги!» Но Игорек не помог. Наслышаны были тоже, что вояки они такие бывалые, хорошие.

Корр.: Я ж тебе говорю, там спецы были, командир там грузинский у них. Это всё такие боевики со стажем. Идейные русофобы, идейные нацики. Это они были. И командира их положили там.

«Водяной»: Просто, единственное то, что, как по радиопередачкам, что Украина хает вся Россию. И когда по рации сами же укропы «русские не сдаются», когда получают «звездюлин», эта просто фраза поражает.

Корр.: То есть «русские не сдаются» — это они в свой адрес говорили?

«Водяной»: Да. «Русские не сдаются». Такая вот беда. А однажды тоже нас обкрыли... Наступление, может, они планировали... То есть слышали чётко голоса из-под башни: молитесь, типа, мы придем к вам! Тоже этот удар мы отразили. И где-то, наверное, человек шесть после того, как мы им всыпали, пели украинский гимн. Они стали, во всё горло горланили украинский гимн, пропели, в конце фраза — «Смерть ворогам!». То есть, какие враги? Я не знаю.

Я до этого жил как-то, наплевательски мне было там то, что считает Западная Украина. Я спокойно ходил себе на работу, дома жил, не тужил — всё.

Ну, когда угроза жизни близким, на это отреагировать тоже как-то надо.

Те люди, которые кричат там: «да я бы пошёл бы, но я не могу», у меня уважение к ним пропало. На некоторых друзей теперь искоса смотрю, потому что они не понимают меня — «почему ты пошел воевать?». Я не понимаю их, почему они сидят. Руководствоваться тем, что это не твоя война, «давай куда-то уедем»... Смысл ехать куда-то?

Корр.: Как вообще у вас там настроение на позициях? Все это время по-разному было?

«Водяной»: Ждем, когда пойдем вперед, чтобы выбить их вообще отсюда. Хотя я бы их лучше не убивал бы и не обменивал. Просто оставлять их — хай помогают. Мастерок в руки, веники, лопаты, плоскогубцы — хай разминируют вот эти «сюрпризы», которые сейчас стоят где-то. Сколько детей на этих всех минах, гранатах подорвется... Я бы их попросту не отдавал туда. Хай просто работают. Просто работают, отстраивают, убирают, и тому подобное.

Просто в том поселке, где мы находимся, вот на тот момент, когда я пришел, около еще тридцати домов было жилых. Сейчас нету ни одного целого дома. Абсолютно. Люди оставались, со свечками, без воды, без печки жили, потому что не было никуда ехать, то есть. Некоторым помощь... дедугану насили тушняк, хлеб — делились, то есть, дед никуда вообще не выходил. Ну, это зависит от людей, то есть. Что, как, почему. Это философия долгая и рассуждать можно часами.

Я как-то задумывался о том, зачем я пришел. Оно, конечно, даёт война времени осознать вообще все жизненные смыслы, проблемы и... И очень было время тугое, я задумывался об уходе, то есть... Но после того, как прилетела мина, и Аккорда и Гудвина ранило, я сказал: «Я ребят не брошу теперь». И после того, как на «тройку» напали, у меня желания в ближайшее время покидать нету.

Корр.: Страха уже нет такого, да?

«Водяной»: Да страх, честно хочу сказать — он пропадает в ближайшее время. И это самое плохое, что страх пропадает. Как-то так.

Корр.: Зато появляется уверенность в себе, да?

«Водяной»: Не знаю, просто появляется осознание того, что ты можешь сделать. Спину подставить, кого-то там вынести, то есть — это не проблема. Точно так же, в такую могу и я колею попасть. Меня кто-то не побоится, вытянет. Я буду благодарен...Так что...будем помогать, будем воевать, отстаивать землю свою.