Ссылка на youtube и файлы для скачивания - в полной версии новости

Западные подстрекатели! Руки прочь от Украины и России!

ПОДПИШИСЬ!

Смысл игры - 81 from ECC TV .

Скачать файл.avi (avi - 978 Мб)
Звуковая дорожка, файл.mp3 (mp3 - 149 Мб)
Версия для мобильных устройств, файл.3gp (3gp - 167 Мб)

Youtube

Я прежде всего хочу сказать вам, что вышел тираж книги «Красная весна». Моей, да, которая в газете печаталась какое-то время. Но вот теперь вот так вот замечательно её издали. Это для организации, которую мы создаем, она и есть оружие, да? Она вполне себе не безобидная, и очень-очень кусучая, более чем. Но это есть наш тип интеллектуальной деятельности, так же вот, как книга «Стрелков и другие», всё, что мы делаем.

В этой связи я ещё и ещё раз хочу обратить ваше внимание на некоторые принципиально важные вопросы, связанные с проводимой «Сутью времени» политической линией в целом и вот, как бы по самому большому количеству слагаемых. Вот была передача, которую, наверное, смотрели по каналу «Россия», значит, там такой красивый хлопец мне оппонировал. Этот чубчик метал громы и молнии и рассказывал всякие вещи. Но один раз он побагровел окончательно, да? Когда он побагровел окончательно, что говорит о том, что он не так прост, как может показаться при визуальном сканировании личности? Значит, он очень напрягся, когда я спросил его: «Говорите мне, так сказать (я улыбнулся), как непрофессионалу, который 25 лет занимается конфликтами, объясните мне, почему в момент, когда весь этот конфликт находился в очень слабой стадии... Ну и там было, ну я не знаю, сто людей, вооруженных автоматами. Почему в этот момент, условно, если даже рассматривать по отношению к этому не логику повстанчества (как мы рассматриваем), а логику терроризма и сепаратизма, как рассматривают они, почему в момент, когда это произошло, был выслан не отряд из спецназа для того, чтобы всё это окружить там и соответствующим образом задержать, или, так сказать, ликвидировать, а началась работа тяжёлой техники. „Градов“, „Ураганов“ и так далее. Вот объясните мне, почему возникло такое превышение необходимой меры ответной?» Единственная гипотеза, которая его оправдывает (там есть нормы превышения/не превышения), заключается в том, что задачей было не уничтожение группы, которую они называли террористской-сепаратистской, которую они готовили для заброса в Россию и соответствующей дискредитацией власти и всего, чего угодно, а задачей был геноцид.

То есть сознательный, под предлогом наличия всего этого удар из тяжёлого оружия по мирному населению, показ этого широкий, и начало бегства мирного населения в количестве миллионов людей. И что именно это полностью отвечает идеологии Бандеры и Шухевича, которые всегда говорили о том, что никакой настоящей Украины и украинизации и всего прочего не произойдет, пока омоскаленное население не будет находиться в соответствующем состоянии. Это абсолютная идеологическая аксиома бандеровства. Либо вы называете их героями и тогда вы принимаете эту логику геноцида. И подтверждаете факт её наличия использованием непропорциональной силы по мирному населению, а не по точечному, начальному, локальному источнику эксцесса, который мы называем, повторяю, справедливым повстанчеством, а вы называете каким-нибудь терроризмом-сепаратизмом.

Мы никогда не примем вашу логику, но мы можем на неё встать с тем, чтобы встав на неё, проанализировать, что именно вы делали. А делали вы совсем не то, что говорили. Вы не боролись с этими людьми. Вы запугивали мирное население, умножая тысячекратно эту опасность телевизионными показами, и вместе делая всё это, вы осуществляли акт геноцида. В ответ на это обладатель чубчика, которому можно только позавидовать (некоторым людям, которые не обладают такими возможностями, да?), вдруг побагровел и начал уже визжать, просто как резаный. Почему? А потому что, если будет выдвинута концепция геноцида, то вы все должны понимать, что эта концепция, в случае, если она станет государственной, (что я вовсе не хочу предвещать, я частное лицо, у которого есть своя точка зрения), то, став государственной, эта концепция не может быть не выдвинута в ООН. А будучи выдвинута в ООН, она выпадает из-под прямого американского контроля в той степени, с какой контролируется НАТО и даже Европа. В ООН много стран, отнюдь не все любят американцев, и конечно, ООН сильно подконтрольна американцам, но не абсолютно. И если ООН принимает к рассмотрению вопрос о геноциде, а комиссия ООН подтверждает наличие геноцида, то за этим следует 10-12 очень ясных действий: арест виновников геноцида и предание их международному суду, миротворческие силы, переговоры по конституции, новые выборы без всех этих участников и с запрещением всех сил, которые виновны в геноциде, и новое территориальное устройство как гарантия от геноцида. И вот это для них полная смерть. Понимаете?

Это смертельно опасное такое мягкое круговое движение. А вот если вместо этого мягкого, но смертельного мягкого кругового движения, взять и вот так вот долбануть с помощью грубого силового ввода войск, то это их счастье. Это момент когда они будут по-настоящему счастливы, понимаете? Они только этого и хотят. Они хотят, либо чтобы мы позорно бежали, либо чтобы мы туда впёрлись вот таким способом, потому что с этого момента все спусковые крючки будут спущены, все явления, которые сейчас являются пред-пороговыми в агрессии по отношении к нам стран Запада, станут запороговыми, да? Запад перешагнет через эти последние пороги, в том числе через пороги того, что называется просто страхом ядерного оружия. Мир будет сплочён, все государства, видя акт прямого такого действия, будут вынуждены к консолидированному воздействию. Оправдания нет, и мы попадаем в страшную ловушку. Уходим — такая же ловушка: мы предали братьев и так далее, всё это пододвигается к нашим границам, они там ставят натовские системы, после чего они атакуют Крым. Вводят флот и так далее, да?

Поэтому единственное, что мы могли сделать, и что им было по-настоящему больно, это то, что мы сделали, а единственное, что бы им было сладко, это то, что делал Стрелков. Я не знаю зачем он это делал, кто он такой, это отдельный вопрос который можно обсуждать до бесконечности. Вот то, что я говорю, это абсолютный факт. «Введи войска» и всё прочее — означало только одно: полное залипание в американский сценарий. А поскольку в это бы никто не залип и вместо этого начались дела о том, что надо сваливать с территории, то это тоже «предали братьев», «слили», «кровь», «уничтожение», «бандеровцы». Был узкий коридор, в котором мы могли сохранить государство, сохранить политическую стабильность и сохранить людей там. Этим узким коридором мы прошли абсолютно точно, но мы прошли им только потому, что в момент, когда Стрелков начал бежать, он был остановлен, после этого он был оттуда выкинут вместе с остальными фигурантами и после этого началась другая линия действий, полностью. Без этого, мы бы уже оказались за границами коридора. Вот увидьте этот коридор в политике. [рисует] Вот он, да? Вот мы должны идти и идём здесь. Вот достаточно оказаться здесь или здесь, чтобы это был конец.

И когда патриотические настроения в обществе, и все говорят о том, что, ну понятно, что слить нельзя, убежать нельзя и вот это № 1 не годится, говорят, а давайте мы их затащим в точку № 2?

Вы же патриоты, да? Вы же спасители? Вы это, это, ну давайте вводите, ну что же вы! Братья гибнут! Кошмар! Ну ещё, ещё! А, залезли? Прекрасно!

И теперь, когда раз за разом, всё идет в пределах этого коридора (я же не убежден, что это будет идти до конца в пределах этого коридора, я только говорю, что пока что вот на этом интервале оно идет), то они начинают выть. Потому что они понимают, что в конце этого коридора мы дойдём до момента, когда они будут арестованы, и соответственно возникнет совершенно другая мировая ситуация. И никто не дернется. Только комбинируя действия в разных пространствах: концептуальном (геноцид), экономическом (крах гривны), — комбинируя эти пространства, мы можем мягко их припереть к стенке. Мягко. В противном случае мы — даже по максимуму — мы спровоцируем ядерную войну. Кому охота, да? На их же территории. Нам надо суметь филигранно вот эту вот композицию [показывает на схему] сделать.

Что такое Минские соглашения, как я уже говорил, в том виде, в котором они подписаны? И почему там Лавров так про них говорил-то очень экстремально-восторженно, что ему не свойственно? Там есть вопрос о конституционной реформе. Вот его сейчас и начинаем сильно очень исследовать и развертывать. Потому что если там уже подписано, что у них будут свои силы, хотя бы, правоохранительные, или любые другие, то этими силами становятся правильно одетые, постриженные ополченцы. И все эти ополченцы начинают тренироваться. А кто не хочет — спасибо, до свидания. А кто хочет — тренировки, тренировки и тренировки. Тяжелая техника есть? Есть. Люди есть? Есть. Они в форме? В форме. Их действия конституционны? Конституционны. Кто туда сунется? Никто. Сунутся — получат.

Теперь там начинает каким-то образом организовываться жизнь. Она организуется при помощи России. А на других территориях Россия справедливо предъявляет законные экономические требования. Украина держалась только на том, что мы не предъявляли этих требований. Если хотите знать — Украина держалась потому, что она через Запад обложила нас данью. И мы эту дань платили при Ельцине постоянно в виде оплаты за дружество, братство и всё прочее. Они нас доили, доили и доили. Мы не хотим совершенно ни ставить их в какое-то супернегативное состояние, ни вести против них какие-то свирепые действия. Мы просто вводим по отношению к ним логику нормального, холодного практицизма. Они будут обрушены через 5 месяцев. Всё. Они уже платят за газ день в день, за сутки. Так платит банкрот, которого поставили на счетчик.

Дальше что? По призыву Сороса Запад вложит туда 50 млрд евро? А в Грецию — 300? А в следующую за ней Италию, которая тоже захочет, в Испанию и Португалию — еще 300? Это крах Европы! Американцы это будут делать? Никогда не будут делать. Никто этого делать не будет в этом реальном мире, и все прекрасно понимают, что за газ надо платить. Пройдет совсем немного времени, и мы обойдем <украинскую> территорию с газовым маршрутом. Значит, мы заберем у них все транзитные деньги. Требования к ним делать всё в стандарте, в классическом стандарте МВФ-овских реформ, означает, что жизнь населения станет в 6 раз хуже. «Население, простите нас, но что нам делать? Это вы за европейский выбор проголосовали».

В этой ситуации организовать другой образ жизни вместе с населением Донбасса, если там возникает вот это вот устройство — назовите его конфедеративным или как угодно ещё. Как только вы получаете главное, свою силовую компоненту, превращаете ополченца в регулярного воина всего, чего угодно. Какие именно будут погоны — не имеет никакого значения. С этого момента всё. Они туда не суются. Там будет избрана соответствующая власть. А тогда это объект для инвестиций.

И у нас есть два объекта. Восточная часть — и нас никто не может вынудить нецелевым образом заключать в пределах рыночной экономики договора инвестиционного порядка — мы заключаем инвестиционные договора в эту сторону, а Запад пусть заключает в ту — со Львовом. Пусть он развивает машиностроение Львова — там был как раз какой-то... Пусть он развивает. На Карпатах высокие технологии пусть развивает. Я желаю всем счастья! Мало ли какие части великого украинского суперэтноса проявят исключительные интеллектуальные свойства в новой обстановке. Не будем загадывать, не будем кого-то не уважать. Это полное право наших партнеров — осуществлять туда инвестиции в неограниченном количестве. Будем счастливы. А мы — сюда.

Через какой-то момент сопряженные территории, которые еще немедленно оденут в вышиванки, и уже одевают, и которые испытывают всё счастье от этого, а также убеждаются, что какая-то часть населения уже не испытывает этого великого счастья, — сопряженные территории начинают понимать, что сюда-то идут реальные инвестиции и какие-то реальные возможности развития, а туда не идет ничего. Возникает экономическая конкуренция. За ней следом — социальная и политическая.

Никто не мешает в этой ситуации осуществлять всё это, простраивая соответствующие системы своих сторонников и всего прочего. Никто не имеет права душить сторонников определенной версии в пределах единого государства. А если кто-то начинает душить, то, уже оформившись в качестве абсолютно самодостаточной части, это государство проводит уже такой референдум, который признан украинской и любой конституцией, и выходит из неё.

Значит, сопряженные территории через какое-то время начинают чувствовать соответствующие флюиды. Как говорят в таких случаях, «почувствуйте разницу». И идейную. И культурную. И экономическую. И социальную. Когда они это чувствуют, у них возникает желание (если это удастся организовать!) вкусить того же самого в Херсоне, Николаеве и так далее. И тогда совершенно мягким способом в пределах любых политических процессов региональные системы в рамках децентрализации, которые нужны, возникают ещё и в других городах.

То, что украинские бандеровцы называют «болезнь», начинает расползаться. Как только она доползает до Харькова — не до Киева, а до Харькова — власть там рушится. К этому моменту экономический кризис достигает уже невиданных масштабов, а глядя на лица этих хлопцев с чубчиками и без, мы видим, что они будут крыть все рекорды наших российских «прихватизаторов» раз в 50, то есть они будут обгладывать всё до костей, будучи еще неуверенными в своем будущем. Но это же выбор украинского народа.

Можно получить всё, то есть братскую Украину, которая, между прочим, подпишет с нами все договоренности на будущее. И что тогда скажет «великий» Запад? А он ничего не скажет. Вся сила была, вся ставка была на нахрап, мгновенный нахрап — раздавить. Или провоцировать русских на жесткий вариант. Нахождение в этом коридоре [схема] и способность в нем существовать означает абсолютную победу. Выход из него — означает абсолютное поражение. При этом выход сюда — это, понятно, либеральный, малопопулярный, а выход сюда — это выход как бы патриотический, понимаете? Если вы хотите атаковать государство с двух сторон, вы всегда это можете сделать. «А почему Варшаву не взяли? А где Прибалтика? Стонет под игом прибалтийских фашистов русское население. Стонет и стонет. Вот оно восстало. Идите туда! Русский мир».

А самое главное заключается в том, что никто никак не хочет понять базовой позиции, на которой всё это смонтировано, — что государство-то остается всё тем же самым, и правящий класс остается тем же самым, и его навыки остаются теми же самыми, и это всё те же структуры и люди, которые были созданы для вхождения в Запад, для интеграции с ним, и что с этим государством уйти слишком далеко в патриотическую сторону невозможно. А обрушить его — это смерть. На 3 дня оно рухнуло — всё, мир другой. Значит, его только можно мягко трансформировать, его нельзя рушить.

Теперь я хотел бы обсудить одну позицию, чисто концептуальную, которая, с моей точки зрения, недостаточно проявлена и которая связана со всем, что я говорил раньше, но сейчас мне кажется очень важным её сакцентировать. Я в этом смысле хотел бы порекомендовать последний номер газеты, где моя статья, которая вдруг возникла, — не продолжение «Судьбы гуманизма», я сейчас, через ещё один номер, вернусь к этому, а такая теоретическая статья именно политического характера, чтобы все поняли, почему она нужна и что она означает.

Вот смотрите. Сначала Кондолиза Райс в Египте, и мы это рассматривали, июнь 2005-го, в Каире, — сначала Кондолиза Райс, а потом уже сменившие её представители Обамы непрерывно стали говорить, что все 50 лет политики на Ближнем Востоке надо забыть и диаметрально изменить приоритеты. «Мы рвем с нашими бывшими союзниками, мы поддерживаем тех, кого союзниками не считали», — говорили прямо и однозначно.

При этом было совершенно ясно, что в предыдущий период своими союзниками Соединенные Штаты считали Израиль как «непотопляемый авианосец» и такие светские, полусветские, на четверть светские авторитарные, полуавторитарные, на четверть авторитарные режимы типа Мубарака, Бен Али, Каддафи, Асада и других. Я должен подчеркнуть, что я не могу сейчас сразу, это слишком долгий вопрос, чтобы его обсуждать подробно, но я вам хочу сказать, что Асад так вписан в европейскую элиту, как никто. Семейство Асада, особенно отец, вписаны особенно во французскую элиту и через французскую — в европейскую, как никто. Они свои не только на уровне политических договоренностей или среднего курса — они свои во всех внутренних структурах самого закрытого уровня.

Значит, почему? А потому что говорилось, что исламисты, а также коммунисты, — это враги, а нужны свои, чуть-чуть диктаторские, националистические, более или менее мягко в исламскую сторону повернутые режимы. Они будут недемократическими, будут подавлять противников, «сукин сын, но наш сукин сын», те-те-те-те. Всюду. И вот эта ставка на авторитарную модернизацию, на полумодернизационную прозападную диктатуру и так далее была главной ставкой Запада.

И когда Кондолиза Райс сначала сказала, что мы эту ставку снимаем и меняем на диаметрально противоположную, а потом это подтвердил Обама, и стало ясно, что это двухпартийный консенсус в Соединенных Штатах. А нам, видимо, с вами предстоит насладиться еще одной конкуренцией между представителем семьи Клинтона, Хилари Клинтон, и представителем семьи Буша, Джебом Бушем. Будет великая борьба демократии, которую, в отличие от России, конечно, там все следят за тем, чтобы всё происходило как часы. Если будут потом внуки Бушей, то может будет внуки Бушей и внуки Клинтонов. Алая и Белая роза, да.

Значит, смысл заключается в том, и это тоже не случайно, что этот двухпартийный консенсус — на полную смену приоритетов. Но нельзя полностью сменить приоритеты на Ближнем Востоке, в ключевом регионе, и на Среднем Востоке. Хусейн такой же полуисламский, полусветский, националистический диктатор, который удерживает всё это дело. И тоже он для них совсем не чужой, и, как я говорил, видимо, вина его в том, что он дал в долг семье Бушей, и это была смертельная ошибка. Потому что химического оружия явно не было, а что-то же было, и надо понимать, что.

Итак. Такая смена есть тектоническая смена глобальных архитектур. И никто это не обсуждал. А разного рода высокопросвещённые идиоты, так сказать, с высоким экспертным статусом говорили: «А, Кургинян?! Он сошел с ума. Да что он говорит. Да кто будет это поддерживать» — и так далее. Теперь всем всё очевидно. В таких случаях сначала визжат, потом повторяют, потом забывают. И никто не осмысливает. Но это же имеет огромный, глобальный смысл, которому надо придать какой-то теоретический характер.

Теоретический характер можно придавать двумя способами. Первый способ — это способ создания утверждения, что в мире есть субъекты, которые сознательно осуществляют изменения метафизик, концепций, глобальных архитектур в мире, что эти субъекты двигают вперёд мир, что они формируются и что-то там куда-то меняют. Ну, это называется, кто-то скажет, — масоны. Вы все время говорите: «Почему обязательно масоны? Есть католические ордена, есть суфийские ордена, есть много ещё что». Но надо признать, что есть эти субъекты и проекты. Макроисторические проекты, которые они осуществляют. Называются ли они христианство или как-то ещё. Потому что весь разговор о том, что каждый раз революция осуществляется таким способом: новый класс сбрасывает старый класс, создает диктатуру, утверждает новые отношения и потом развивает новую формацию. Это же не так.

Это же не так. Ни в эпоху вообще забытую патриархально-земельных отношений, переходящую в эпоху рабовладения, притом что в том же Древнем Риме вопрос о том, какое место там и насколько там доминировало рабовладение — это был вопрос сложнейший. Рим существовал, пока существовали свободные земледельцы, а рабы дополняли эту инфраструктуру. Он перестал существовать ровно в момент, когда эти свободные земледельцы оказались сдвинуты, потому что уже армия начала строиться иначе и так далее. Начались гражданские войны, потом все эти императорские дела с небольшими паузами стабилизации Августа, а дальше всё пошло в раскардык.

Но никто не свергал с помощью революции нового класса патриархальные отношения, не заменял их отношениями рабовладельческими, а потом рабовладельческие заменял феодальными. Свергли феодальные отношения — заменили буржуазными. Была буржуазная диктатура и всё. И свергли буржуазные отношения в России — и заменили их социалистическими. И действительно была диктатура и всё. Но это было два раза, с двумя формациями. А не со всеми.

Но даже если принять этот формационный подход и то, что это просто классы, которые каким-то образом всё меняют и за счет этого возникают новые формации и вообще мир движется вперёд, то надо вспомнить, что именно по этому поводу говорил Ленин, а также в сущности и Маркс, что без партий, которые в эти классы засовывают как бы стержни таких революционных реакций, ничего не происходит. И я хочу спросить: чем такие «стержни» и всё то, что говорил Ленин о суперпартии, без которой вообще ничего не произойдет, без которой классы ничего не стоят, чем они отличаются от орденов? Чем? Да ничем.

Поэтому разговор о том, что веберовская позиция, при которой есть проект Модерн, который осуществляют некие группы и системы, и марксистская позиция, по которой есть классы, которые просто за счет своих интересов сдвигают формации, совсем не так абсолютен. Нет этого абсолютного барьера между Вебером и Марксом. Класс сам по себе ничего не меняет и никаких новых формаций не создает. Для того чтобы он стал классом «для себя», он должен получить партию в виде вот этого катализатора мощного. Но, что партия, что орден. Магомет какой-нибудь класс активизировал? Или христиане? Понимаете, это всё очень размыто. Нет тут противоречия.

В пределах этого возникает естественный вопрос о том, что такое современный капитализм. Это теоретический вопрос, без ответа на который вообще ни о чём разговаривать невозможно. Именно современный капитализм. И здесь есть несколько подходов.

Прежде всего, когда Ленин говорит: «империализм как высшая стадия развития капитализма» — канун социалистической революции. Но мы видим, что капитализм уцелел. Но ведь империализм есть, и Ленин, опираясь на материалы Гильфердинга, говорит всё правильно. Кстати, здесь я хочу обратить ваше внимание на одно обстоятельство, связанное с философами, занимающимися политикой и вообще, и такими, как Ленин или Маркс, в особенности. Вы должны понять, что это люди, которые осмысливают материалы, которые им дают соответствующие ученые своей эпохи. Для того, чтобы утверждать теорию труда как инструмента антропогенеза, Энгельс должен был прочитать соответствующие работы от Бахофена до кого там ещё, я не помню. Он их должен был прочитать. Он их дальше начинает осмысливать.

Но в базе, в фундаменте у Энгельса лежат антропологи его времени. Энгельс не может сам стать антропологом. Он полностью находится в рамках того, что ему дает современная антропология — ему современная. А современный ему анализ, когда Маркс занялся азиатским способом производства, он взял соответствующих теоретиков, социологов, которые сказали, что в Азии огромные ирригационные сооружения, и поэтому там нет частной собственности на землю, поэтому Азия не развивается тем путём, которым развиваются все, Азия не может прийти к нормальному капитализму. Но он же взял-то на вооружение соответствующих теоретиков. Ему на это сразу сказали: — извини, дорогой, понятно, что в Египте или в Вавилоне есть такого рода сооружения, ирригационные и прочее, а в славянском мире что? Занялись славянской общиной, где воды то до фига, а частной собственности нет. Посередине устали.

Современная наука, на которую надо было опереться, ничего особенного не давала. Были интуиции философские на эту тему. Ну, если вы рассматриваете марксизм с уважением и восхищением, но как нечто реальное, а не как карго, как некую магию, кумир, тогда вы должны увидеть, как это происходит в каждой из этих работ. Вот он берет классовую теорию, и вот он рассматривает своих же противников Гизо и других и строит классовую теорию исходя из этого. Вот он берет формационную теорию, вот он берет теорию азиатского производства, вот берет теорию человека и всё что угодно. И в каждом из этих случаев, он, как каждый живой человек опирается на научные данные своей эпохи, потом эти данные меняются в точности до наоборот. И что в этом случае надо делать? Может быть его методологическое прозрение абсолютно гениально, но оно хотя бы должно быть приведено в соответствии с фундаментом новым. Иначе же, всё-таки, это просто варварство, понимаете, это дикость. Значит, он соответствующим образом на своем языке, в своем аппарате рассматривает формации, и считалось Лениным, опираясь на материалы Гильфердинга, что империализм — это последняя, высшая стадия развития капитализма, а после — канун социалистической революции.

Потом канун социалистической революции наступил где-то — нигде в том виде, в котором они ожидали этого кануна не наступил, — и оказалось, что, что? Что неправильна теория империализма, что надо делать-то? Империализм есть, а загнивания в этой форме нет, и кануна социалистической революции нет. В чём дело? Тогда Каутский сказал, что новая фаза не последняя оказалась, что это не высшая стадия развития капитализма, а что сам империализм будет развиваться в ультра-империализм, потом в ультра-моно, что возникают новые фазы. И что за счет этих новых фаз он удерживается. Он быстро переходит из фазы в фазу. Мы имеем дело с учащающимися фазовыми переходами. И это правда.

Но тогда, если это не последняя фаза, — а уже по факту нельзя, находясь чуть не в 2018, а не в 1918, и не в начале века, а в начале следующего века говорить о том, что говорилось тогда, потому что там было сказано канун, где канун? Либо надо грезить в каком-то мире фантазий, либо как-то сверяться с реальностью.

Надо признать, что имеют место эти фазовые учащающиеся переходы, что капитализм защищает себя тем, что он переходит из фазы в фазу. Вот у него была какая-то фаза, главная, нулевая, потом он перешёл в империалистическую, потом он перешёл в ультра-империалистическую, потом в ультра-моно, он переходит здесь в ещё какие-то фазы.

Вот хорошее слово фазы. Мы же не можем рассматривать как фазовые переходы, там не знаю, в химии. И для таких систем, как формации, для социо-культурных систем имеется другое слово, которое называется «коды». Формация имеет ядро, как всякая система, а внутри этого ядра записаны определенные коды, и этими кодами не обязательно может быть только великие смыслы, этим кодом может быть просто производство, всё, что угодно, экономическое устройство, отношение к собственности. Есть кодификация. Никакой разницы в сущности, на первый взгляд казалось бы, между фазами и тем, что связано с тем, что эта система с ядром не существует. Но на самом деле существует. Потому что если это так происходит, и если это всё тот же капитализм, то каждую из этих фаз (а Ленин, уж тем более Маркс, они работали, когда это так вот на слуху абсолютно не было) связанную со сменами кодов(СК): СК01, СК12, СК23, и так далее, вот эти все смены кодов, то каждая такая смена кодов называется «мутация». Капитализм переживает несколько мутаций, которые и есть новые фазы: империализм, ультра-империализм — это всё мутации, то есть смены базовых кодов, записанных в ядре. Вплоть до противоположности. И в этом смысле на определенном этапе, возник капитализм, который надо называть «мутакапитализм».

У постмодернистов есть термин «шизокапитализм» да, а вот это мутакапитализм. Так мутакапитализм по всем кодам своим является абсолютным отрицанием классического капитализма.

Ну, я там уже перечислял эти изменения, перверсии все эти. Жесточайшие преследования, основанные на протестантизме и на всём прочем, всяких этих перверсий в той же Германии, или в Соединенных Штатах, в Англии — вот я говорил, Оскар Уайльд, я уже говорил об этом на прошлом клубе. Потом — раз! — ну и, правда, после поражения в Первой Мировой Войне, через какое-то время пол-Германии гомосексуально. Причем, надо понимать, что фашисты ни чуть не менее, чем те, кого они преследовали. И преследовали ли они. Там какой-нибудь Рем и все прочие, понятно да? И не только он. Раз! — и другое. В Соединенных Штатах никакой войны нет, в 50-е годы да это попробуй... заподозрить только что-нибудь (помимо Голливуда), в 70-х — раз! Наверное, это происходит само собой, но легче предположить, что если фазовые переходы и мутации осуществляются за 20 лет, то их кто-то организует, и они куда-то направлены.

Семья. Мне всё время кажется, что в «Сути времени», которая очень самоотверженно занимается РВС и всем прочим, вот нет до конца ощущения масштаба. Что всё правильно, этим надо заниматься, дело благородное, и все очень хорошо этим занимаются, просто очень хорошо. Но вот масштаб и связанность с тем, что мы говорим, а вот вы вдумайтесь, вы вдумайтесь просто, вот почему-то никто над этим не думает по-настоящему, а это колоссальная проблема. Что считается нормой в семейных отношениях, где возникал приёмный ребенок еще, предположим, 50 лет назад? В чём было главное? Абсолютная секретность, чтобы приемный ребенок не знал, что он приёмный, правильно? Он не должен даже подозревать этого. Это высочайший секрет, потому что его воспитывают: «ты наш, ты наш», понятно да? Теперь эта секретность уходит, мы вот сумели снять стенды посреди Москвы, там просто показывали детей на продажу, да? В семьи. А второй пункт, который возникает — возникает оплачиваемость. Вот эти семьи будут оплачены. Но вы же должны понять, что это железная гарантия того, что ребенок будет вне любви, что это колоссальное обострение понятия «сирота». Сидит ребенок в семье, он знает, что эта семья за него получает деньги. И что он чужой, и что эти деньги мать тратит не на него, а на своих и него. Еще неизвестно, в каких пропорциях. Значит, в нём ощущение отчуждения от места, где он находится, намного выше, чем в детском доме. Значит, для того, чтобы пятьдесят-семьдесят лет назад терзать этих гомиков выше всего, потом начать говорить, что они соль земли — ЛГБТ. Для того, чтобы пятьдесят-семьдесят лет назад говорить: «тихо-тихо, не сметь! Я вас убью, если вы скажете мне, что это приёмный ребенок, это мой мальчик! Мальчик» да, а теперь говорить: «„Бабки“! Заполни контракт! Ты являешься у меня здесь по найму» — это же нужно абсолютно смутировать. Это же не могут быть частные мутации, их же много. Вот вы посмотрите на эти мутации: это же не важно, на Кипре чьи деньги изъяли, священное право частной собственности. Это культ. И, кроме всего прочего, это священное право финансовых институтов на стабильность. Потому что если я у тебя забрал хоть однажды «бабки», доверия нет вообще. Перестает работать колоссальное количество механизмов. Они не сразу перестают работать, но они расшатываются безумно, правильно?

Значит, теперь рассмотрим еще более мощные механизмы. Где-то в Забайкалье сейчас какие-то уроды, имеющие какой-то государственный статус, заявили, что они будут детей с какого-нибудь, не знаю, чуть не ясельного возраста или додетсадовского, неважно там, младшего школьного, делить на будущих пролетариев, крестьян там, этих, этих и этих. Значит, заявлено всерьез, пилотный проект, это называется «форсайт-проект», понимаете? Значит, я-то считаю, что надо, это, во-первых, так сказать, мобилизоваться как бы информационно и сделать так, чтобы эта «буча» там поднялась такая, чтобы, понятно, да? Чтобы земля горела под ногами у этого оккупанта, а во-вторых рано или поздно по нарушениям всех правовых норм его надо привезти в наручниках, чтобы другим неповадно было. Но это же сделано, и это «форсайт-проект», и эти «форсайт-проекты» имеют очевидную привязку к Ходорковскому. Это «открытая Россия», Ходорковский, это вот этот как бы либеральный фашизм, он же и есть, это имени Ходорковского, он давно этим занят. Теперь, ну надо же проследить мост между Ходорковским, который этим занимался, и какими-то гадами, которые это реализуют где-то в Восточной Сибири. Ничего себе компот?

А каким нормам буржуазного общества это соответствует? Это что, варны? Это какое... причем тут буржуазное общество? «Свобода, равенство, братство», «эгалите, фортарните, либерате» (Liberté, Égalité, Fraternité). Самое главное, так сказать, что каналы социальной мобильности открыты. При феодализме они закрыты умеренно. А где они так закрыты, чтобы приговор вынести в раннем детстве? Теперь. Всем известно, что дети развиваются неравномерно. И просто Эйнштейн точно бы оказался пригодным только к грубой физической работе, понятно, да? Он плохо учился в школе. Мой вывод в одном: по тайному человеческому закону всякая попытка отобрать особей с повышенными способностями, и за счет этого создать скачок, так, чтобы заплясали лес и горы и чтобы были еще выше эти способности, приводит к обратному результату. Все должны жить нормально, находиться в нормальной среде. Драться и время от времени, чтобы носы были разбиты, да, ухаживать за девушками и делать всё, что полагается делать в определенном возрасте. И тогда появится по-настоящему способный человек. И он там будет и доктором наук. А если вы их всех запрёте вместе по принципу способностей и пошлёте к ним полудурков, которые этим идиотам, ничего не читающим, гуманитарно бессмысленным, начнут рассказывать, то итогом этого кончится, что они будут техниками при «Хьюлетт Паккард», а не гениями. А они могли бы быть кандидатами наук и может быть даже докторами.

Значит, как только вы начинаете стратификацию, да еще в раннем возрасте, и селекцию, то человек — не курица, он отвечает на преступление селекции понижением способностей селекционируемых. И в результате всего этого дела получат (неясно) «что вы нам лезете, мы отберем сейчас лучших, начнём их форсировано учить, у нас будет столько компьютерных...» Не будет. Будет толпа полудурков, сбитых с панталыку, которым только одно будет по-настоящему внушено: из-бран-ность. Всё! В настоящих там этих элитных вещах нужно научить в конечном итоге одному — господству, но этому же не будут учить!

А всё остальное не делается таким способом. Ну не делается и всё. Не знаю, почему. Вот не делается. Род человеческий так устроен. Там встроены какие-то такие вещи, что когда эти преступления селекционные начинают совершаться, то реакция обратная. Но ведь само это, этот форсайт, само представление об этом разделении, обо всем прочем — оно же глубоко противоречит вот этому капиталистическому представлению о каналах мобильности, обо всём: «Всё открыто, зарабатывай деньги! Становись, кем угодно. Мы сломали кастовые сословные барьеры». И завоевание, код формации под названием «капитализм» — отсутствие сословных барьеров. Значит, сейчас возникают новые сословные барьеры.

Значит, что же представляет собой цепь этих мутаций? Эта цепь мутаций говорит либо о том, что создается абсолютно новая формация, либо о том, что капитализм всё-таки был не формацией, а переходным периодом от гуманизированного феодализма к дегуманизированному [показывает рукой на схеме] феодализму. И мы не можем сейчас, у нас не хватает сейчас исследовательского материала для того, чтобы решить, движется ли всё в какую-то новую формацию через серию мутогенеза. Вот этот мутакапитализм, он что такое? Это совсем новая формация, сочетающая в себе какие-то черты. Зиновьев сказал «человейник» — он же сознательно адресовал к муравейнику, да? Там единственный смысл этого слова — это вот мечта о создании таких обществ, которые будут лишены свободы полностью, да. Мне не кажется это убедительным. Концепцию переходного периода я считаю достаточно убедительной. Может быть, это формируется абсолютно новая реальность. Но в любом случае, мы имеем дело на одном конце всего этого дела капитализм [добавляет букву «К» на схеме], а на другом мутакапитализм, не имеющие ничего общего по своим базовым основаниям.

И наконец, «crisis of national state», кризис национального государства. «Семья, частная собственность, государство» — все три основы улетают, это не капитализм. Что такое «паблик»? Кто хозяин в этих структурах, кто там хозяин? Там всё размыто до предела. Там что-то хозяйничают то ли менеджеры, то ли люди с полутора процентами акций. Что там происходит с точки зрения субъекта хозяйствования? Какой это капитализм? Там всё непрозрачно.

И теперь мы видим с политэкономической и любой другой точки зрения, что возник конфликт между капитализмом и мутакапитализмом [поясняет стрелками на схеме]. А в условиях краха, полного краха коммунизма, обеспеченного нашей советской номенклатурой, и закрытия фактического путей в некапиталистическое общество, базовый конфликт эпохи — это конфликт двух капитализмов. И не национального и какого-нибудь глобального, а мутакапитализма с совершенно новыми кодами, не имеющими отношения к капитализму, его и называют так, потому что остались какие-то черты, воспоминания, там уже полностью всё внутри съедено, все коды изменились. Это завершение некой череды мутаций. И, возможно, что вопрос о нацизме там или о чём-нибудь ещё, фашизме встает гораздо глубже, чем нам кажется. И что те исторические формы проявления это ещё ничто.

Мы на первом этапе говорили всегда о том, что это надо рассматривать в миропроектной форме. Это постмодерн, классический капитализм — модерн, это постмодерн [указывает рукой на схеме на слово «мутакапитализм»] и существует вот этот вот там исламистский и прочий контрмодерн. И вот нам нужен свой сверхмодерн. Это разумно. Но я предлагаю вам, поскольку есть люди, которые всегда будут говорить о том, что это же всё предполагает, что есть какие-то субъекты там типа масоны, неизвестно кто, да, говорить о том, что ровно тоже самое можно изложить и на формационном языке. Если только признать, что фазы — это мутации с заменами кодов в ядре [показывает рукой на схеме], и что этот мутационный ряд уже завершается, это финальный мутогенез. То, что мы имеем, это финальный мутогенез.

Поэтому можно говорить о мутакапитализме. И конфликт происходит вот здесь [показывает рукой на схеме на соединение стрелок от «К» и «мутакапитализм»]. Причем, на этом полюсе [показывает рукой на схеме на «К»] находятся именно консервативные силы [дописывает на схеме], которые пытаются спасти капитализм от мутаций. Вопрос о том, можно ли спасти капитализм от мутаций является абсолютно открытым. Я лично считаю, что нельзя, что мутогенез будет завершен. Но то, что это происходит, даже если люди этого не понимают, — господин Журден не знал, что он говорит прозой, — это факт, это теоретическое, абсолютно твёрдое построение. Поэтому речь идет о том, что мутакапитализм, так сказать, оказавшись в финальной стадии мутогенеза, уничтожает весь предыдущий ряд за собой. Он закрывает дверь: «стояли звери около двери, в них стреляли, они умирали». Он закрывает ряд. А капитализм пытается прорваться в этот ряд. И в этом заключается главная проблема эпохи. Это ключевое противоречие эпохи.

Коммунизм к глубокому моему так сказать, моему трагическому сожалению, отодвинут на вторые роли. Он был бы вообще закрыт, если б мы сейчас не начали свои теоретические обсуждения. Нету его, есть огромное количество людей, которое ему поклоняется, ну ретро, это как — «песок — плохая замена овсу», а все эти «леваки» это просто, да, придатки к тому же самому мутогенезу. Есть сторонники некапиталистического развития, верящие в прогресс и возможность некапиталистического пути развития. Есть люди, которые хотят завершить это развитие, сторонники контрразвития, да. Есть те люди, которые так сказать, превращают это развитие в мутогенез. И есть те, которые пытаются отстаивать прежние модели развития [дописывает на схеме]

1. Прекапиталисты, пытающиеся повернуть мир туда. Все эти модели евразийства и прочее. И это конечно контрмодерн.

2. Капиталисты, которые пытаются спасти капитализм. Это вот бои модерна, да.

3. Мутакапиталисты, которые хотят это всё дело перевести в стадию «постмодерн».

4. И вот те некапиталистические силы, которые грезят сверхмодерном и всем прочим. Вы должны понять, что этих сил много, но теоретически на сегодняшний момент осмеливается говорить что-нибудь новое только «Суть времени» на этой поляне. Все остальные просто тупо повторяют все шаги.

Вот эти четыре силы. Теперь возникает вопрос, как эти силы должны взаимодействовать? И что является абсолютным врагом? Совершенно ясно, что вот эта финальная мутация, и превращение капитализма в мутакапитализм и есть абсолютное зло. И с Запада идет это зло, из современного Запада. И его надо назвать. Не надо называть Запад вообще злом. Почему Бальзак или Данте, или Гойя являются злом? В каком смысле? Злом являются инсталляции из человеческой кожи там, да. И почему буржуазная семья это зло? В ней есть все возможности, она не безусловна — читайте Буденброков или что-нибудь ещё, Томаса Манна, — но она содержит в себе и гуманистический потенциал, и трагедию, и какое-то всё что угодно, да. Буржуазный гуманизм существует, он дал великие образцы. Почему его надо называть злом?

А вот мутакапитализм является абсолютным злом. И на сегодняшний день главный конфликт между ним и, конечно, Соединенными штатами как его квинтэссенцией, и вот этими вот национальными капитализмами. Которые можно было бы назвать периферийными, но почему обязательно периферийными? Отнюдь не только периферийными. Консервативные силы в мире не периферийны. Китай скоро других назовет периферией. А Россия не периферийная страна, там о другом идёт вопрос, там инстинктивные попытки защищать вот этот самый капитализм. И его вдруг в 2005 году, где и произошел этот раскол, назвали врагом, потому что дверь пора закрывать.

Он сам очумел, он не понял. Асад не понял, почему он враг. И Бен Али тем более. Был другом всем — Израилю, там, я не знаю, очень мягкая модель, и так сказать, Америка. Почему? Откуда? Что случилось? И соответственно, мы видим, что силой вот этого прекапитализма, да, вот этого Средневековья и всего осуществленного, дегуманизированного причем, становятся союзниками этого мутокапитализма, всюду во всех регионах. Мы это видим практически, это я не какую-то там теорию высасываю из пальца, я просто оформляю накопившийся избыточный практический материал. Не теоритический — ученых, — а практический.

Откуда все эти Хизб-ут-тахриры в виде союзников благородных Соединенных Штатов? Откуда всё остальное? Сейчас они воюют с исламским государством, но они же его создали, они его создали там. Они его собрали, они его вооружили, они выстроили эти ряды. И кто мне тут докажет, что они теперь «просто воюют»? Ну партнеры иногда воюют. Они создали Бен Ладена, потом с ним воевали, а потом опять с Аль-Каидой вместе уничтожали Каддафи.

И, наконец, я повторяю, осмелиться реально пожимать руки, благословлять Бандеру с Шухевичем — это нечто, это уже Европа. Это вам не исламский мир, где не разберешься, где исламизм, а где фундаментализм. Хотя это совершенно разные вещи. Это вам уже европейский мир, центр Европы. И никого они никуда не спрятали. Пусть отвечают на вопрос: кто Бандера и Шухевич — герои или нет? А если они герои, то их идеология верна и справедлива, и является руководством к действию. А если она является руководством к действию — это идеология геноцида.

Значит, получается, что на сегодняшней сцене вот этот мутакапитализм форсированным образом соединяется с прекапитализмом, дегуманизированным феодализмом и всем прочим, который есть и исламизм и новый фашизм. Это конструкции, они имеют отношение не только национализму, но и к Исламу. Превращенные формы, созданные, выращенные в инкубаторе. И они вот так вот вместе входят в союз. Тогда возникает вопрос, если основной конфликт между капитализмом и этой вот завершающейся мутацией и классикой, то как можно игнорировать наличие этого конфликта? Когда он во всём мире уже развернулся, и когда он в реальном мире становится базовым.

Много говорится о коррумпированности этого капитализма, это больше всего любят делать Соединенные Штаты, и так далее. Янукович коррумпирован, но там 10% роста, теперь, конечно, Яценюк и все прочие, они совсем не коррумпированные. Ну Порошенко просто как посмотришь на лицо, сразу видно, что о коррупции речи не идет. Но это борцы за очищение, да. Ну просто бандиты. Но свои.

Значит, смысл заключается в том, что они любят об этом говорить, там эти миллиарды Путина, десятки миллиардов Путина, сотни, триллионы Путина, секстильоны Путина. Что сейчас вообще такое деньги? И к кому, какой семье передаётся, зачем они им нужны? Их же нельзя удержать. Сколько времени это удержит? Две недели? Через сколько времени после смерти диктаторов и их низвержения все эти семьи диктаторов что-нибудь удерживали? Это всё вот так.

Значит, смысл здесь заключается в том, что все эти разговоры, вся эта... абсолютно не об этом идет речь. Кто говорит, что этот капитализм хорош? Он чудовищен. Но конфликт-то идет между этим [указывает рукой на схему] и тогда есть силы, которые говорят: «нам нужен благородный мутакапитализм». Запад. Это и силы неоконсервативные, которые говорят «сначала капитализм должен завоевать весь мир, а потом произойдёт коммунистическая революция», да, вот классический неоконсерватизм. Поэтому давайте быстрее американцы всех завоюют, и тут начнется коммунистическая революция, да. Это и просто пятые колонны, гораздо более упрощенные и так далее. Леваки сюда бегут. Все бегут сюда [поставил на схеме галочку возле «мутакапитализм»], но здесь вопрос возникает парадоксальный в том, что на сегодняшний день у коммунистов, глядящих в новое, союзником-то являются впервые в истории, консервативные силы, а не либеральные.

В этом же вся теоретическая парадоксальность конструкции. Никогда в жизни на предыдущих этапах этого не могло быть, потому что на всех этапах коммунисты считали капиталистическую формацию единой, и своей задачей — войну с единой формацией. Поэтому, если они и ставили на кого-нибудь, то на либералов, потому что они быстрее все разрушат, и через демократию можно будет быстрее создать бардак.

Сейчас же всего этого нет! Не в моей фантазии, не под какие-то построения, а реально произошёл чудовищный раскол. И совершенно неизвестно, как он будет преодолён тем или иным способом без ядерной мировой войны. Потому что, даже если мы каким-то способом отступим с политической сцены, то там есть ещё Китай и много чего, который вовсе не собирается с неё отступать. Но над миром нависает вот эта финальная мутаконструкция. В ней всё не как при капитализме. Зачем бороться с тем, чего нет?

С кем были коммунисты? С противниками жёсткой буржуазной семьи, на стороне всех меньшинств, всех либерализаций, всего остального, правильно? Сейчас они не могут быть на этой стороне, потому что, если они на этой стороне, и мы представляем собой нечто единое из этого ряда, — какое РВС? Какие традиционные ценности? И ведь они это чувствуют, понимаете? Союзы, которые оформились, оформились неслучайно. Неслучайностью является ни Поклонная гора, ни традиционное движение, ни Колонный зал, ни все дальнейшие штуки, ни Донбасс. Всё это в едином ряду потому, что таков мир. Единственное что можно — либо его осмыслить в этом виде, либо не осмыслить. Но он таков.

На каждом новом этапе естественные человеческие чувства и самые простые политические реакции будут кидать в этот лагерь, потому что ЭТА борьба нарастает. Эпоха другая. Коммунизм может вернуться на политическую сцену по-настоящему только в следующем акте этой борьбы. Сейчас он должен наращивать силы и определиться, где он. И мы должны твёрдо понять, что всё, что связано с советским коммунизмом, со Сталиным и со всем прочим, и всё, что мы видим сейчас в виде неокоммунизма — это абсолютно диаметрально противоположные вещи, это мутакоммунизм. Вот всё левачество, всё это «нео». Просто везде поддержка перверсий, везде тотальная либерализация, везде эти меньшинства, везде борьба с государством — везде, везде, везде. Классический коммунизм, который соединим с сильным государством, с моралью и нравственностью, был в сталинскую эпоху, и его сейчас почти нет, или он есть в виде таких реликтов, таких уже окаменелостей, что дальше некуда. Это уже даже не фундаментализм.

Значит, нужно обосновать теоретически, почему некапиталистические коммунистические ценности на этом этапе соединимы с консервативными. Потому что, в противном случае всё, что делается — непонятно. Я подчеркиваю снова — непонятно теоретически ни движение РВС, ничто непонятно!

Посмотрите, ознакомьтесь со статьей Ципко, который всё время выл по поводу красного Кургиняна, снова красный проект. Он теперь воет по поводу кого? Он воет по поводу красного Патриарха. Красным преступником стал Кирилл! Как он осмелился? Что он говорит? Какие ценности, какой советский период, как он осмеливается хоть что-то там? Чаплин — суперпреступник, худшая часть кирилловщины. Вся кирилловщина должна быть сметена. Это кто воет на самом деле-то? Кто там стоит за этим Ципко? Он же не сам, он воет время от времени, ну и очень заказным способом. Я уже разбирал это в предыдущей книге, я сейчас больше не буду. И главное, вдумайтесь: это делает всё время работник ЦК КПСС!

То обезумевшие антикоммунистические гэбисты, то обезумевшие работники ЦК КПСС. Понимаете, да? Всё вот это безумие, оно с чем-то связано. Если задним числом посмотреть на 4 года истории, то совершенно становится понятно, что мы сущностно существуем во взаимодействии с консервативными силами, потому что, в противном случае, ничего не происходит. Но с классикой, а не с этими «пре» фокусами. И соответственно, много раз уже эти неоевразийцы говорили: «Наш союзник — постмодерн». Прочитайте этого мудреца-то, неоевразийского. Он прямо говорит: «Мы с постмодерном, только с ним. Мы с ним союзники».

Значит, вот эта пара, такая архаика плюс постмодерн, как мы говорили давно. Или этот прекапитализм плюс мутакапитализм. Это просто два разных языка. Почему они мне здесь важны, понимаете, да? И почему я вижу между ними связь? Потому что, как только вы слышите, ощущаете слово партия, у вас уже нет разницы между классовым подходом и миропроектным. Потому что, если весь классовый подход без партии не работает, то чем он отличается от миропроектного? Тем, что больше говорится о производительных силах?

Соответственно, да, да — защита государства, да — понимаем все несовершенства капитализма, да — не смешиваемся с ним. И здесь я снова возвращаюсь к этому самому маршу, «Антимайдану». Может, там всё задумывалось и по хорошему, и с какими-нибудь хорошими целями. Но оно пошло куда-то не туда. И в таких случаях всегда надо спросить, во первых, куда не туда. И, во-вторых, почему пошло, и что это всё означает. Можно сказать, что люди не знали, что потом решатся на политическое убийство их противники, да, Немцова. И действовали как бы без этого. «И что же вы хотите, они же не могли предсказать. А так каждую минуту что-то может совершиться, и будет поздно». Извините, дорогие товарищи, извините. Потому что вы никогда не знаете, что сделает противник, у которого гораздо более широкий спектр действий, который гибче вас, потому что он такой, вы не должны действовать первыми. Ну подождите. Искусство паузы в театре и в политике стоит очень много. Вы подождите, дайте им осуществиться на полную катушку. Начните с информационной войны, а дальше переходите на улицу. И я говорил и говорю, в течение 2011-2012 года говорил: «Суть Времени должна быть антиэкстремистской организацией. Анти!». Но всякая попытка перейти грань и соорудить в России хоть что-нибудь попахивающее отдалённо экстремизмом является преступлением перед организацией. Тяжелейшим. Мы — граждане, которые не овцы. И если на них начнут нападать, явным и безусловным образом, то граждане имеют конституционное и всяческое право дать отпор нападению, зафиксировав его и не превышая норму необходимой самообороны. Вот что я говорил с трибуны.

Форма была вполне жёсткой, мобилизационной. Компенсаторами её было наличие соответствующих лиц и людей. Это не быки и не, там, сообщество любителей кикбоксинга. Это граждане. А тезис был один: «Нападут — получат!». В рамках закона и права на необходимую самооборону. И первыми, естественно, это будут защищать правоохранительные органы. Вот если они, как с Беркутом и всем прочим, проваливаются, мы не овцы, чтобы нас резали представители этого мутакапитализма. Мы предупреждаем, что если это будет... И делали мы это день в день. На Поклонной горе мы 10 раз рассказали о том: «Посмотрите — вот это Собчак, а это Шендерович, а это эти, а это эти».

Главный герой, которого нужно читать и расклеивать по заборам — это Шендерович.

«Стакан полупуст или наполовину полон? Старый парадокс (это „Парадокс“ статья называется — С.К.). Нас очень и очень много нормальных людей (нор-р-рмальных — С.К.), способных на сочувствие (как Ходорковский — С.К.), понимающих цену человеческому достоинству, посильно преодолевающих тоску и страх... (здесь главное слово „посильно“. Особенно оно касается страха: „посильно преодолевая страх в районе боевых действий, я эвакуировал свою личность, с тем чтобы не испытать предельной тоски“ — С.К.) Наша проблема в том, что нелюдей (слышите, нелюдей! вот он экстремизм — С.К.), мы тоже числим людьми — и оцениваем их в человеческой номинации. Оттого и расстраиваемся, сопоставляя числительные, оттого и заходимся в бессильном гневе, не понимая, как такое возможно: лгать в глаза...»

— В. Шендерович. Нас очень и очень много. Давайте собираться в кружок и думать, что делать // Обозреватель

Представители наших либералов не могут лгать в глаза. Выступает Орешкин и говорит: «вы же понимаете, что только в странах колониальных, Латинской Америке и Африке осуществляются политические убийства». Ну это же очевидно! Ну значит мы скатились в Африку, и в этом виноват Путин. Я говорю: «простите, значит там вопрос о Путине обсудим отдельно в следующей номинации, а вы мне сначала скажите, а убийство Кеннеди — это не политический террор? А Роберта Кеннеди — не политический террор? А Альдо Моро не политический террор? А взрывы на Пляс-де-ля-Фонтан и прочие террористические акты — это не политический террор? Значит, вопрос заключается в том, что почему это является знаком политического террора — значит мы в Колумбии и в этом кто-то виноват». И это же говорится с честными глазами, в академическом виде, «я настоящий интеллигент», да? Правильно? Значит, лгать не могут в глаза. Изрыгать пошлости не могут. Собчак говорит пошлости не изрыгая? Никогда?

Quoth the Raven, «Nevermore»!

Сказал ворон «никогда»!

«...заходимся в бессильном гневе, не понимая, как такое возможно: лгать в глаза, изрыгать пошлости, убивать...» Этого американцы не могут — убивать детей — не их стиль. «...обезьяньи пляски вокруг убитого...» Ну, все говорят, Немцов же погиб, теперь о мертвых либо хорошо, либо никак. Я говорю, давайте о Ленине тоже, давайте теперь о мертвых никак — это же не относится к политикам. Да! В греческом варианте переводится «либо ничего, либо ничего, кроме правды». Значит всё.

«Мы — ошибочно — полагаем, что относимся с ними к одному биологическому виду (нашему), в котором такое действительно невозможно, и вопим от возмущения».

Я вам снова повторяю, вот теперь будет говориться, кто экстремист.

«Мы — ошибочно — полагаем, что относимся с ними к одному биологическому виду (нашему), в котором такое действительно невозможно, и вопим от возмущения».

Возникает первый вопрос: почему в таком виде это невозможно? А Макиавелли это не рекомендовал? А не было сказано, что язык дан дипломату, чтобы скрывать свои мысли? Так о чём мы говорим, в этом виде возможно всё! И, во-вторых, «и потому такое невозможно». Сама фраза сконструирована под одно, чтобы разделиться видово, заявить о том, что они есть вид один и другой. Теперь, все уже слова и метафоры — «анчоусы», «креаклы», «колорады» — всего этого мало. Надо прямо сказать, что это два разных вида и подтвердить это какими-нибудь генетическими исследованиями.

А теперь мы в Забайкалье, с каким-то уродом из фонда Ходорковского, будем строить разные виды в российском обществе из детей, понимаете? Поэтому сказать, что мутации не пронизали всё подряд, я не могу, это уже метастазы. Я не знаю в каком состоянии находится это заболевание, что тут можно очищать и спасать.

И вот вам посреди этого говорит: два биологических вида.

«Мы по инерции числим их оппонентами, а они — окружающая среда. (Окружающая среда — С.К.) И сходные внешние признаки — типа наличия пары рук и ног, носа, очков, прописки и умения пользоваться айпадом — не должны отвлекать нас от этой суровой сути дела».

— В. Шендерович. Нас очень и очень много. Давайте собираться в кружок и думать, что делать // Обозреватель

Абсолютная фраза Гитлера, ну в чистом виде Гитлера. Это типичная фраза Гитлера:

«И сходные внешние признаки — типа наличия пары рук и ног, носа, очков, прописки и умения пользоваться айпадом — не должны отвлекать нас от этой суровой сути дела».

— В. Шендерович. Нас очень и очень много. Давайте собираться в кружок и думать, что делать // Обозреватель

Cогласно которому это два биологических вида.

«Исходный вид еврея», — говорил Гитлер, — «у которого тоже две ноги, две руки и который говорит по-немецки, не должен нас отвлекать от того, что это Голем, а мы люди. И потому мы должны жечь их в топках». Я никогда не пользовался терминами, там, «либеральный фашизм», но я считаю, что фашизм — это многоэтажное человечество. Вот главная идея. Идея вот этого мутационизма, она в конечном итоге заключается в том, чтобы вывести на многоэтажность принципиальную, с закрытыми этажами. Суть нацизма глубочайшая — это непроницаемая элитность, которая не просто... Никакой брахман не имел права уничтожать шутру, да? Ему это не было дано. А здесь с правом уничтожения.

«Евгений Григорьевич Ясин (например) и (например) Дмитрий Константинович Киселев относятся к разным биологическим видам. Так получилось. Кто из них представляет первоначальный вариант человеческого проекта, а кто мутировал куда-то вбок, пускай разбираются антропологи с теологами, — к текущей диспозиции это отношения не имеет. Результат-то налицо и на лице...»

— В. Шендерович. Нас очень и очень много. Давайте собираться в кружок и думать, что делать // Обозреватель

Можно мне сфотографировать два лица, чтобы я увидел этот результат?

«Так вот, говорю: нас очень много. Мы должны предпринимать срочные меры для сохранения вида в неблагоприятных условиях. Эвакуироваться из России вместе с детьми и внуками или продолжать попытки что-то изменить в родной среде — это уж личный выбор. Но вот чего нам точно не надо делать, так это отвлекаться на их обезьянник. Не надо расстраиваться из-за содержимого телеканалов и фейсбуков. Это уже давно не повод для рефлексии, — проехали! Разошлись по биологически нишам.

Нас очень и очень много — вы же видели! Мы люди. Мы ценим человеческое достоинство и жизнь. Давайте собираться в кружок и думать, что делать. И перестаньте уже цитировать протоплазму».

— В. Шендерович. Нас очень и очень много. Давайте собираться в кружок и думать, что делать // Обозреватель

Может быть, они и хотят прекратить исследовать их высказывания, но я — нет. Потому что это моя работа. И сначала я зафиксирую эти высказывания, и их оформлю. И я услышу, как госпожа Собчак сказала про норковую революцию, и скажу про ватниковую. С тех пор, как вы знаете, пошла мода на ватники. И есть специальные, в том числе эксклюзивные портные, которые шьют ватники. Значит, смысл здесь заключается в том, что сначала это надо оформить. Пусть они беснуются. Это надо оформлять. Затем надо убедительно показать, в чём разница в платформах, и выиграть концептуальную, информационную и прочие войны, показав, с кем имеют дело. Потом нужно показать, что помимо всего прочего есть абсолютно спокойный конституционный потенциал, и опять ждать. Если вы граждане, то и тогда ждать. И даже когда начнут бесчинствовать, всё равно ждать и показывать, и снова показывать. А вот когда градус этого бесчинства перейдет некоторую черту, и вы убеждаетесь, что имеет место бездействие и развал институтов и всего прочего, у вас есть право на самозащиту. Только тогда и не раньше. В противном случае вы уже на первой фазе оказываетесь хулиганами. А потом, как вам кажется, вы спасаете государство, а на самом деле вы — тяжелые преступники, совершившие тяжелейшие экстремистские действия. На Донбассе вся сила ситуации в том, что это узурпация власти, и что это протест народа, имеющего право на восстание в условиях бессилия государства. Оформившегося бессилия. Продемонстрированного отрубленными руками правоохранительных органов, продемонстрированного предательством Януковича и всего, сожжёнными людьми в Одессе, всем, чем только можно.

В ответ на это и в условиях, когда орды приближаются к тебе и обстреливают из тяжелого оружия дома, граждане имеют право на вооруженное восстание против узурпаторов. Это территория Донбасса. И мы уже видим, что вытворяет Испания и всё прочее с людьми, которые это делали, как она вытворяла и в 30-е годы во время гражданской войны в Испании. Я когда-то в одной статье написал, что мне какой-то голос внутренний сказал: «Это новая Испания».

Даже в этой ситуации всегда будет существовать соответствующий риск. Но если вместо этого начать бежать впереди паровоза и звать за собой людей, то это значит просто осуществлять провокацию. И я никогда в жизни этого делать не буду. Не так много людей откликнулось на какую-то достаточно усложнённую неокоммунистическую модель. За 4 года эти люди чему-то научились. Я вбухал в это бездну сил, и я ценю силы, которые в это вбухали все остальные. И волочь всё это на бессмысленные хулиганские выходки и всё прочее, прямо в объятия тем, кто так этого ждёт?! Извините.

В этом, в этом вся тонкость ситуации. Понимаете? Выждали бы там, поняли бы, что к чему, зафиксировали бы эту шендерориану, тогда можно было бы дальше начинать мягко-мягко вводить улицу. Спокойную. Дадим отпор посягновениям на государство. Покажите посягновения и давайте отпор. Но ведь всё же рвётся изнутри. Так политик это тот, кто сдерживает, когда рвётся.

Поскольку уже и «Известия», и все остальные подтвердили то, что я говорил на передаче у Норкина, уже всё больше говорится об этом следе, я скажу, что в пределах украинского бандеровского экстремизма есть всё, что угодно. Есть и определенный специфический псевдорусский национализм. А что, там не шли колонны, которые опять шли с СС-овским знаком и ударом кулаком по 22 июня? Шли. В толпе на траурном марше по поводу Немцова не было людей с этими знаками? Были, они зафиксированы. Экстремисты из различного рода ичкерийских структур, которые взрывают у нас и всё прочее, работают совершенно твёрдо на украинцев. Мы просто знаем это. Батальон Джохара Дудаева и другие структуры. Главные специалисты по снайперам и взрывам, которые уже несколько раз работали, начиная с Вильнюса, находятся сейчас на официальных должностях в украинском правительстве. И мы это тоже знаем. Постоянное участие во всём этом американских структур, которые занимаются оранжевыми революциями, которые сейчас переехали в Москву, мы видим, мы это фиксируем. И, честно говоря, разница между мною и многими заключается в том, что, поскольку я никогда не хотел заниматься какой-нибудь там дежурно-дворцовой политологией, то я довольно быстро понял, что если я хочу каким-то способом в этой жизни существовать и не мараться, то я должен знать больше других, и я должен заниматься закрытыми исследованиями, и это не так уж трудно. Для этого не надо нарушать никакие законы. Для этого надо внимательно много читать, упорядочивать, иметь аппарат и разговаривать с людьми. И всё будет. Уверяю вас. Гражданское расследование всего, что связано с убийством Немцова, абсолютно необходимо. От того, что его убили, он не прекратил быть тем, что он есть. Просто политические убийства — это стиль дестабилизаторов. А дестабилизация в России хотя бы на 10 дней — это одновременно американская оккупация. Всё. Вот это главное, что не могут понять.

И реально на сегодняшний день американцев беспокоит не Зюганов и не какие-нибудь леваки, с которыми они прекрасно работают. Их беспокоит один человек в России — это Путин.

Может быть, их немного беспокоит «Суть времени», но прежде всего их конечно, беспокоит Путин. Потому что на авансцене — конфликт этих двух капитализмов. И от того, что Путин хочет или не хочет выражать себя определённым образом, он может действовать стихийно и спонтанно, но это совершенно не значит, что у этого вот всего действия нет тотального отвращения по отношению к вот этому мутагенезу. А мутагенез охотится на всех, полу-авторитарных, четверть-авторитарных, на любых вот этих вот национально-модернизирующих и так далее, потому что он охотится на национальные государства. Всё, национальные государства не нужны. Главное государство, которое ведет себя сейчас национально-суверенно — это Китай.

Теперь, есть такой Пастухов.

«Представители оппозиции выдвинули версию, согласно которой Немцов был убит по приказу из Кремля, с целью запугать и морально подавить либерально-демократическое движение, а также с целью не допустить дальнейшей публикации его разоблачительных докладов, ближайший из которых должен был быть посвящен Украине. В свою очередь, так или иначе, близкие к Кремлю силы солидарно выступили с версией, согласно которой убийство Немцова является провокацией против власти, с целью дестабилизировать положение в стране. При этом, намек делается на то, что сами же оппозиционные силы и принесли Немцова, как сакральную жертву на алтарь цветной революции. Если подавить в себе нравственную брезгливость, то следует признать, что обе версии имеют право на существование»

— Владимир Пастухов. Убийство Немцова, политическая реконструкция // Новая газета № 22 04.03.2015

Дальше начинает их разбирать. У него нравственная брезгливость по поводу того, как это может быть, что благородные представители высшего вида, от лица которого он пишет статью, могут друг на друга посягать, внутривидовые войны невозможны. Там дальше говорится насчет того, что убили по приказу из Кремля, это очень похоже, говорит, потому что легко проходит старинный английский утиный тест: если нечто выглядит, как утка, крякает, как утка и плавает, как утка, то это, вероятно, утка и есть. Вот это, мои дорогие, из прошлых столетий. Если нечто выглядит, как утка, плавает и крякает, как утка, то она может быть муляжом, который ждет, когда вы выстрелите и обнаружите себя. Никакая похожесть ни на что в XXI веке ничего не значит, потому что все делают модели с любой степенью похожести. От моделей кефиров и соков, до моделей политических убийств.

Теперь, если же даже это признать и встать на сторону концепции утки в вопросе о Немцове: похоже, крякает и всё делает. То тогда, простите, а Одесса на что похожа? Если одесский поджог похож на погром, крякает, как погром и плавает, как погром, то, наверное, он является погромом? Но он является провокацией Российской Федерации для них, да? Почему же принцип английской утки так действует в случае убийства Немцова, и абсолютно не действует в Одессе или в Донецке? Но вы же станьте на позицию одного принципа! Либо вы верите в эту утку, либо когда ваш враг что-нибудь делает, когда ГРАДы стреляют по школам, говорится что это сами родители этих школьников обзавелись «ГРАДом» и по ним стреляют с расстояния 100 метров, да? Когда «ГРАДы» летят со стороны Киева, там, с позиции украинских войск и попадают в школы, то это как бы похоже на то, что осуществляется геноцид. Но это не геноцид, это русская провокация. Значит, каждый раз, вот вдумайтесь в это, когда речь только идет о том, чтобы один и тот же принцип применить к себе и другим, они не применяют, а это значит что они мошенники, считающие себя высшим видом именно потому, что они мошенники. Это дешёвый мошеннический трюк холуя Браудера, считающего, что он в другом виде, и у него есть нравственное чувство. Нельзя быть холуём Браудера и иметь нравственное чувство.

Но он говорит там о том, что мотивация поведения Кремля якобы объясняющая заинтересованность в политическом убийстве надумана, что Кремлю это ничего не надо и так далее и тому подобное, да? Но говорится, что общество стало пытаться заглянуть за красные стены в надежде именно там осуществить заказчиков преступления, потому что всё-таки Немцов организовывал митинги и так далее. Если бы весь Кремль (говорю ответственно, как человек, занимающийся этим более четверти века), если бы весь Кремль захотел, чтобы на улицы не вышел ни один оранжевый оппозиционер, то ни один оранжевый оппозиционер на улицу бы не вышел. Значит, если толпа в 30 тысяч собирается, значит этой толпе разрешают собраться, не в том смысле, что её не разгоняют, а том смысле что ей дают собраться, это первое. Второе, 75% этих людей при малейшем намеке на то, что не надо ходить, ходить не будут. Значит, если на Болотной собрались люди, значит за этим делом стоит какая-то сила из Кремля. Если они собрались здесь, за этим стоит какая-то сила из Кремля.

И мы видели, как приехало несколько людей, в высшей степени отражающих совокупный Кремль, если Кремлём называть не только президентскую администрацию, но и Правительство. И как эти люди стояли вместе, и что они исполняли. И мы никогда не должны забывать при том, что либералы не представляют ничего в нашем обществе, и их шествие показало ещё раз, что в экстремальной ситуации они всё равно ничего собой не представляют, потому что в этой ситуации даже пятьдесят тысяч, как они говорят, а тем более как реальные тридцать — это ничто. Они во власти по-прежнему представляют очень и очень многое. Они абсолютно непропорционально представлены во власти, потому что они эту власть взяли нахрапом в 91-м году и они её держат мертвой хваткой. Самыми разными способами. Поэтому рассказывать нам о том, что Кремль боится оранжевых митингов — они слишком большие — это сказка. Только потому, что часть этого Кремля спонсировала «Болото» и Сахарова, состоялось «Болото» и Сахарова, и всегда оно будет происходить по этой причине и ни по какой другой.

«Из поколения в поколение в российской оппозиции по наследству передается суицидальный синдром. Все странная и непреодолимая тяга к самоуничтожению ради того, чтобы сделать жизнь в Кремле сложнее»

— Владимир Пастухов. Убийство Немцова, политическая реконструкция // Новая газета № 22 04.03.2015

Это значит вопрос о том, что если выслушать власть, то она несёт всякую ерунду.

Простите, а кто всё время говорит о том, что господина Немцова заказал условно господин Навальный? Это они всё время говорят. И они так навязчиво это говорят, передавая какое-то мнение этих самых своих оппонентов, что у меня возникает вопрос, что они преследуют несколько целей. Первая цель — довести всё до абсурда, так чтобы никто не стал верить этим версиям. Второе: увести от правильных версий. Мы им говорим, что это делают украинцы, так пусть они докажут, что украинцам это всё а) слабо и б) не отвечает их практике политических убийств. Что, Бандера не строил свою деятельность практике политических убийств что ли?

У власти находится сила, которая не только говорила о геноциде своего народа (идеологически), сила, которая восхваляет идеологов прошлого, не только говоривших о геноциде своего народа, но ещё и говорившая, что политическое убийство есть норма деятельности. Для Бандеры политическое убийство, пытки, расстрелы, террор — есть норма деятельности. Если эта власть находится на Украине, и она прямо героизирует убийц, террористов, карателей и насильников, то почему ей не осуществить в государстве, которому она фактически объявила войну, теракт? Ей не выгодно? Почему не выгодно? Чем ей это не выгодно? Им это очень выгодно. Господин Немцов был в хороших отношениях с господином Порошенко? А господин Порошенко в очень плохих отношениях с господином Ярошем. И потом, причем тут отношения, во нашлось... Действует железная политическая необходимость, там есть люди, которые отрабатывали эту практику во всех странах третьего мира.

Которые прошли такие вещи, что и не снились господину этому Пастухову, и мы твёрдо говорим, что это действуют они. Нам говорят, Конечно, вы понимаете, что это у нас «суицидальный комплекс». Кого вы волнуете, мои милые? Кого вы волнуете, кроме людей, которые представляют вас всех вместе, как презираемых баранов, и похлопывают вас только потому, что вы занимаетесь тем, чем вы занимаетесь.

«Дело в том, что в отличии от Кремля, в стане оппозиции в возможность „цветной революции“ или, как теперь принято говорить „майдана“, никто не верит»

— Владимир Пастухов. Убийство Немцова, политическая реконструкция // Новая газета № 22 04.03.2015

Не понял? Зачем их выводят, почему непрерывно об этом говорят, почему таскают лозунги? Бабки отрабатывают? Что он хочет сказать? Если «никто не верит». Это также как фразу Старикова о том, что майдан невозможен, но мы создаём анти-майданный комитет, чтобы он был трижды невозможен. Я снова говорю по этому поводу одну простую вещь. Что есть один «идиот» в стране, который верит в возможность майдана — это я. Я верю в возможность майдана, но только я знаю, что в этом «майдане» как и в любом другом, будет две силы: будет «фарш» либеральный, демократоидный «фарш» в огромном количестве, и будет ударная сила, меньшего размера, но готовая на всё, что угодно. НА ВСЁ, ЧТО УГОДНО! И там будут действовать эти две силы. Без союза между экстремизмом — нацистским, каким угодно ещё, в том числе обстрелянном на Донбассе (с той стороны, со стороны карателей украинских) — никакой майдан невозможен. Он двухфазен, от того, что демократоидная публика соберет тридцать и пятьдесят тысяч ничего не будет, там будет другая фаза. И эта фаза будет выдвигаться в момент, когда будет понятно, что система начинает рушиться. Или испытывать большие проблемы. До этого момента внутри системы будут организовывать противоречия. И этот момент не может быть продлён на очень долго, потому что в том коридоре, о котором я говорил, они проиграли. А они хотели выиграть на Украине, но они Украину проиграли, у них остаётся только московская карта или полный проигрыш. Ядерную войну они организовывать не готовы. Прямое вторжение — они не готовы, not yet — не сейчас. Значит, у них одна карта — Москва. У них одна карта, у них одна, у них нет ничего другого. Значит, они хотят этого.

А это не ЦРУ. ЦРУ это большая бюрократическая система, которая что-то там долго будет изучать, мылиться. А это люди, которые совсем рядом находились, которые неотличимы как лица славянской национальности. Которые находятся, где угодно и которые мимикрируют под кого угодно, потому что в их рядах есть всё, я повторяю, всё! Националисты? Вот вам националисты. РОНА шла в этих рядах, значит, она идёт. Националисты тренируются в украинских лагерях? Тренируются. На Грушевского их было до фига? До фига. Все прекрасно понимают, что они там есть, их можно выкинуть таких. Ичкерийцы? Пожалуйста. Все ненавистники Кадырова, все фронты Джохара Дудаева и прочих находятся сейчас на Украине. Естественным путём — потому что они ненавидят Россию! А главная точка выявления практическим путём ненависти к России это, естественно, Донбасс. Поэтому можно подобрать под любую окраску и очень хорошо всё это сделать. Еще раз мазануть власть — пожалуйста, Обама опять продлевает санкции. Я-то считаю, что он их продлевает потому что ему по фигу всё, он всё равно их будет продлевать. Но, с точки зрения аргументации, вот, пожалуйста, это есть. Нужно летальное оружие? Это есть. Кому нужна картинка со стенами Кремля и так далее? Она не для внутреннего потребления, но на CNN она очень хорошо смотрится, никто ничего не понимает — вот убили. Кстати, насчёт лозунгов, много раз говорили: — не используйте слово «дауны» особенно крупными буквами — используют. Тоже нужно задать вопрос — зачем?

«Реставрационный проект родился не вчера, как не вчера начал зажигать Дугин, и не вчера вспенился Кургинян»

— Владимир Пастухов. Убийство Немцова, политическая реконструкция // Новая газета № 22 04.03.2015

Они ждут. Мне кажется, что настало время достаточно глубокой дискуссии в коммунистическом движении. Я имею в виду здесь международное движение.

По поводу того, являются ли союзниками либералы там, глобалисты, или всё-таки союзниками являются консервативные силы. И как должен быть устроен этот альянс. И мне кажется, что наступило время понять, что для того, чтобы коммунистическое движение, некапиталистическое, могло оформиться завтра, оно сегодня должно сражаться против мутакапитализма и понимать, что единства капитализма как такового не существует. И тут вопрос не только об иноземном и своём капитале. Тут вопрос о двух разных фазах. Вот тут мутация произошла — это не мутация людей пока что. Мутацию людей этот мутакапитализм затеет после того, как он победит. Пока что он пробует силы в форсайт-проектах типа господина Ходорковского, занесённых на нашу землю. Долгое время выли, что все эти сказки сумасшедших, сумасшедших, сумасшедших по поводу того, что можно насиловать каких-нибудь месячных детей, «Ха-ха-ха, ха-ха-ха!» Теперь идет норвежский суд. Теперь уже понятно, в какую мутацию, так сказать, всё это залезло? И какие пакости творятся под этой лакировкой. Мне кажется, что сейчас наступило время такого вот разговора на вот эту комплексную тему.

Сейчас я хочу сказать ещё об одном деле, которое тоже всем известно. Господин Шевченко написал некий текст.

«Хочу извиниться перед Сергеем Кургиняном за мои резкие слова о нём летом прошлого года.

Напомню, что, в разгар отступления Стрелкова из Славянска в Донецк, Сергей Кургинян выступил с критикой действий Стрелкова и потребовал его отстранения от командования.

Тогда мне показалось это неправильным, и я сказал в эфире «Эха Москвы», что в реальную гражданскую любого штатского, который идет против командира армией, расстреляли бы.

Что, если этого не происходит, то и война не настоящая.

Кроме этого, я высказал мнение, что критика Кургиняна скорее помогла Стрелкову остаться командующим, поскольку несколько предвосхитила попытку других полевых командиров (Безлера, Ходаковского) отстранить его от командования, как бы дискредитировала её.

Время показало правоту Сергея Ервандовича — нео-белогвардейский дискурс Стрелкова не нашёл понимания на, в целом, левом Донбассе. А война оказалась более, чем настоящей — полномасштабной гражданской. Военные же манёвры Стрелкова (человека, безусловно, лично храброго и романтичного) чуть было не привели к падению Донецка (Я не понял, ну, это его манёвры привели. Он же сказал, что он оттуда будет уходить — С.К.) — по крайней мере, многие донецкие сегодня сходятся во мнении, что, если бы он не отвёл войска от Песок и Авдеевки, то не пришлось бы вести кровавую битву за аэропорт. Кургинян безусловно прав в том, что сопротивление должно обрести не мифологическую идеологическую базу (русский мир, евразийство), а социально-политическую — антиолигархическую, народно-демократическую, антифашистскую.

Сделать это можно только укреплением и консолидацией всех отрядов донецкого и луганского сопротивления, стоящих на конкретных позициях социальной революции, что, собственно, и должно стать сутью политического содержания народной демократии, заложенной, вроде как, в название обеих республик.

Именно социальная, антилиберальная и антиолигархическая позиция способны сделать ДНР и ЛНР центрами притяжения мировых сил антиглобализма.

Действия «Сути времени», имеющей свои отряды добровольцев в ДНР, в этом направлении — правильные и политически грамотные«.

— Максим Шевченко. О Кургиняне

Я не согласен со многим из того, что здесь высказано. Но я хочу сказать, что это высказано в достойном тоне, без ёрничаний, без «Ервандыча — не Ервандыча» и чего-то ещё. Это высказано, как серьезная человеческая позиция, на что надо найти мужество и какую-то ответственность. И я считаю, что позицию надо принять. И предупредить еще человек восемь о том, что время этих высказываний, предположим, завершения их, это, скажем так, 22 апреля, день рождения Владимира Ильича Ленина. Прощёный день. Кто до 22 апреля высказывается — хорошо. А ёрничаний не надо. Не надо накладывать на это излишних стилевых композиций и каких-то своих размышлений. Скажите правду, что облапошили, что ничего не поняли. И я здесь в конце всё-таки хочу сказать, чего не поняли, и как облапошили.

Что я понимал прекрасно. Вот есть этот Стрелков, из которого сделали какого-нибудь героя. А есть какой-нибудь человек, несчастный, не важно. Например инвалид, человек, совсем в жизни ничего не имеющий. Который увидел себе героя, влюбился, и он смотрит сериал про героя.

Первая серия, вторая. Десятая. Сотая. В каком-то смысле между этим человеком (Y) и между Стрелковым (Х) устанавливаются отношения любви. Это отношения, при которых этот человек (Y) — это супруга, а этот человек (Х) — супруг. Я не шучу. Я мог бы долго цитировать мировую литературу, в которой всё это обсуждалось. Это идентификация. Это такой идентификационный любовный роман. Понятно, да? Человек отсюда (Y) проживает жизнь за этого человека (Х). Он живёт его жизнью. И на это время, пока он ей живёт в этом «сериале», у него есть некий смысл, он обретает его в этом романе. И это абсолютно так же, как у женщины, у которой есть муж.

В этом смысле каждый человек, который скажет женщине, что её муж проходимец, понимает, что он именно делает. Почему чаще всего это долго и не говорят. Потому что сначала женщина скажет, что это не так. А когда даже женщина это признает и выгонит мужа, то это совершенно не значит, что она полюбит того, кто ей открыл глаза. Она его-то и будет считать виновником в каком-то смысле: зачем открывал, что, к чему и так далее.

И этот идентификационный роман существует. «Я понял, что Стрелков мерзавец, — не подам руку, но Кургиняна я ненавижу». И я прекрасно понимал, что, в принципе, этот идентификационный роман существует. Я просто всегда понимал другое, что, если в этом романе есть только Х и У, то «сливайте воду». Потому что реально в этом политическом романе есть третье лицо под названием Родина, какового для женщины, жены, любящей мужа и узнавшей, что он негодяй и изменник, нет. Правильно?!

Поэтому женщина, которая каким-то образом выясняет потом отношения с тем, кто раскрыл ей глаза, находится вот в этом красном круге. А гражданин, понимающий, что тот, кто назывался разными <красивыми> словами, <а> на самом деле предатель, находится в синем круге.

А если для него этого элемента нет [Родина], то он не гражданин. А если он не гражданин, то какая мне разница, что о нём думаем<что он думает>. Какая мне разница? Он низвёл всё до любовного романа. Ну, хорошо, это интернет-пассажир. Дальше что?

А если же он гражданин — он рано или поздно должен понять, что вопрос не в том, какие у него отношения со Стрелковым, а какие у Стрелкова отношения с Родиной, есть ли там измена Родине, Донбассу. Там есть третья величина.

Говорят: «Он многих оттолкнул». Кого я оттолкнул — это вопрос очень спорный. Я могу показать некоторую статистику — она говорит о другом. Ну, предположим. Это же типичная фраза блогера, возможно, организатора каких-то профессиональных систем, интернет-профи, который существует, поскольку у него эта система есть. Для него важно, сколько он <людей> привлекает и какова привлекательность. Это типичная постмодернистская позиция. Вопрос, не какова твоя интегральная привлекательность, а вопрос заключается в том, кого ты привлекаешь и что ты можешь с этими людьми сделать, которых ты привлекаешь. Ни один политик, <который> не будет исходить из этой привлекательности, не идёт на выборы. Более того, все прекрасно понимают, что эта дешёвая привлекательность меняется в 10 минут.

Но знаешь сам: бессмысленная чернь

Изменчива, мятежна, суеверна,

Легко пустой надежде предана,

Мгновенному внушению послушна,

Для истины слепа и равнодушна,

А баснями питается она. [1]

Я никогда не называл простой народ чернью. Но, во-первых, это Пушкин, а не я, а, во-вторых, совершенно ясно, что он имеет в виду другое. То же самое, что Наполеоном было сказано, когда его принимали ликующие толпы, вынырнувшие из низа общества, не из простого народа, который как раз умеет ценить, а из такого «омещаненно-произвольного» слоя. «Смотрите, мой генерал, как вас приветствует народ!» Он отвечал: «Они так же ликовали бы, если бы меня вели на эшафот».

Это «public». Public нужна тому, кто живет на public или кто дышит public — шоумену или шоу-политику. Ни один серьёзный политик не будет этого делать. И в этом смысле, я должен сказать, что для меня проходит некая грань, чтобы там в конце концов, обо мне не сказали, человек там «не догнал», как говорят в таких случаях или задним число понял, что не туда повернул. Ну что же, мы политики, а не люди обид, мы, так сказать соответственно, принимаем их к сведению.

Но когда на начальном периоде, после гибели наших ребят, оскорбляли уже этих ребят, это я не прощаю. Я всегда говорил, что я не прощаю никакого глума над мёртвыми. И вчера, между прочим, самое человечное, что было в передаче это то, что когда я начал об этом говорить, а те начали смеяться, то по-настоящему взбесились и стоявшие с моей стороны и с той. Они по-настоящему, вот это было видно что не на показ, потому что всё-таки убитые дети еще являются чем-то. И убитые герои тоже являются и от того, что они, так сказать, из «Сути времени» не даёт права над ними глумиться. Поэтому я всё время спрашиваю, я конечно, хорошо понимаю и ценю то, что там на начальном периоде существования передач «Сути времени» очень много сделали в распространении этих передач на соответствующих интернет-ресурсах. Я получил с этого, так сказать, и много хорошего и много плохого, потому что часть материала, пришедшего с этих интернет-ресурсов потом пришлось долго изживать. Но хорошее из того что получено, стоит этого и я благодарен. Я совершенно не собираюсь обсуждать никаких проблем с тем у кого какие экономические интересы, меня это просто не касается. И я никогда не обсуждаю никакой позиции по отношению к себе самому — право оценки это право оценки. Я только мёртвых обсуждаю. А обсуждая мёртвых, я могу признать, что меня всегда очень... Я очень странно относился к названию «Тупичок», вот просто к самому имени. Меня оно всегда внутренне тревожило. Я человек с широким художественным вкусом, я понимаю все иронии и всё что угодно, но я хочу спросить — что это означает? Семантически? Нет, если это идет от слова «тупик» на русском языке, то значит «тупичок» — это маленький тупик чего? Значит, люди приходят в тупик. А зачем они в него приходят, если это тупик? А если тут есть попытка сыграть на бесконечной богатости русского языка, в которой слово «тупость» и слово «тупик» созвучны, то тогда это вопрос от том, что это, так сказать, ресурс для тупых. С соответствующими нормами диалога: «Ну ты», «туда», «сюда», «чего?». Я легко могу себе представить, что тут вкладываются какие-то другие смыслы. Всегда ценю, когда кто-то что-то организовал общественное хотя бы в целом патриотическое.

Я совершенно никак не реагирую ни на что, что связано со мной. Я о мёртвых. Моя короткая семантическая рефлексия, есть ответ на посягательство на мёртвых героев, простых ребят. Которое было осуществлено кощунственно, и это я не прощаю. Ровно из этих же уст и прозвучал вопрос о том, у кого какая привлекательность. Он оттолкнул, он не оттолкнул.

Мои дорогие, в момент, когда вы все были, имея ввиду тех, кто так говорит, либо просто шпаной, либо советниками весьма сомнительных фигур (уровень сомнительности которых мне хорошо понятен, но это те мёртвые, комментировать которых я не буду) я уже выступил один против всех. Выли и бесновались, и если бы я хотел привлечь побольше людей, я бы просто проклял Советский Союз в 1988 году. Со всеми аппетитностями. И вы его проклинали. Но я сказал правду и получил тогда сколько-то помоев. Если бы я хотел ещё кого-нибудь привлечь, я бы рассуждал о мудрости Стрелкова. Но я сказал правду. Поэтому между нами всё время водораздел: между теми, для кого сущность важнее этих привлекательностей, и между теми, для кого никакая сущность не существует, а есть только калькуляция привлекательности. Денно и нощно (поверьте мне, я не даю плохих советов), пока это будет так, во-первых никакого общественного воздействия не будет, потому что бежать за привлекательностью это значит потакать всему худшему. А во-вторых, будет крах, привлекательности в том числе, потому что люди не такие идиоты, как это кажется. И не настолько «тупичковые», как это представляется. Они люди, они думают, верят, дурЯт, блажат, психуют, снова думают. Грешные, сильно поломанные, но не погибшие русские люди. И они разберутся, что к чему. И будет не просто очень стыдно, будет еще и фиасково. Это просто в память о мёртвых, или об испанцах, которых сейчас прессуют, или о том, какие процессы будут разворачиваться в ближайшем будущем.

Я считаю, что, поскольку недавно был клуб, а Юрий Вульфович только что приехал из Индии, то я бы хотел, чтобы он нам просто коротко рассказал об Индии, а в следующий раз порадовал нас длинным экономическим рассуждением. Пожалуйста.

Ю.В.Бялый: Всем здравствуйте, значит в Индии мы были, к сожалению, коротко — времени нет. У нас была такая ёмкая небольшая конференция-семинар. Тематика была не индийская, но горячо интересующая и Россию, и Индию — проблематика кризисности на Ближнем Востоке. На этой тематике у них тоже есть люди, которые профессионально работают. Ну мы, естественно, в этой сфере интересов тоже достаточно глубоко сидим. И Мария Подкопаева, так она уже много лет этим регионом занимается, так уже очень конкретно группами, фигурами, династиями, радикальными течениями, сектами и так далее. Другие занимаются, Юра Бардахчиев, он занимается военной системой в регионе, он делал доклад о потенциале ядерном Ирана и перспективах заключения какого-то соглашения с Ираном по его ядерной программе. Я делал такой обзорный доклад о катастрофической динамике в регионе, о первопричинах и о спусковых крючках, которые сказал Сергей Ервандович, уже я не буду повторяться. И я привел так развернутый ряд того, что за этим последует, что доказало всему региону, разным группам противникам, соперникам — от Израиля до Саудовской Аравии или Омана, что регион Соединенными Штатами обречён. Ни на какой ни на «новый порядок», а на хаотическую тотальную дестабилизацию, которой и занимаются исламистская, национально-радикалистская. В первую очередь исламистская. Причём в каждом конфликте, в каждом радикальном движении торчат уши американские, британские, французские и спецслужб тех местных, и не совсем местных государств, которые давно общаются прежде всего с Америкой и с Великобританией на благодатной ниве создания радикальных, контрмодернистских, прежде всего, исламистских движений. Они занимались созданием маджахедов в Средней Азии, прежде всего в Афганистане против Советского союза, а потом глава отдела ЦРУ, который этим занимался — вербовкой, организацией лагерей, оружием и так далее — он чесал себе лоб и говорил (по-моему, это было в The Wall Street Journal даже), что, когда мы делали моджахедов против СССР, нам не могло прийти в голову, что потом они придут в Америку. Когда в Америке начались теракты. Конечно же, может быть этот не понимал, ему не приходил в голову, но там есть те, которые понимали. И, возвращаясь к нашей тематике, и в Индии, и у нас есть некое понимание того, что давно понимают, что кардинальная ломка геополитики и географической карты региона начинается.

Мы говорили, в том числе, я об этом упоминал, о знаменитых картах полковника Ральфа Петерса, которые были опубликованы в главном журнале Пентагона в 2006 году, и на которых были нарисованы совсем другие границы региона, включая распад или отделение от ряда крупнейших государств региона в том числе Саудовской Аравии, в том числе Ирана, в том числе Пакистана, в том числе Сирии, в том числе Турции, ещё, если мне память не изменяет, девяти новых государств.

Всё они понимают. У индийцев в отношении вот этой проблематики есть некая, понятная нам, настороженность. У них рядом великий и очень мощный сосед Китай, с которым отношения не только региональной и глобальной конкуренции, но ещё и ряд давних конфликтов на северной границе, в том числе и до сих пор не разрешенных конфликтов, из-за чего с обеих сторон границы в Гималаях стоят войска, и индийские, и китайские. У них есть разные виды... Они оба быстро растущие гиганты. Кстати, в этом году, в 2014, в результате некого падения темпов роста ВВП в Китае, Индия, у которой темпы роста ВВП росли, сравнялись. У них в 2014 году по 7% темпы роста ВВП. Гигантская цифра, о которой любые другие могут только мечтать, но вот они так живут.

У Индии быстрее растет население. Вскоре они сравняются с Китаем по населению, а некоторые индийские специалисты... Ну, раньше, в наших предыдущих беседах говорили, что «на самом деле, поскольку мы не в состоянии учесть некие племенные зоны, в них никогда никаких переписей населения не проходило, то мы подозреваем, что мы уже больше по населению, чем Китай. Но существенно меньше по территории и заметно меньше по наличию природных ресурсов, заметно меньше по военному потенциалу и т.д.».

То есть, у них этот конфликт острый. Поэтому они с настороженностью смотрят на то, что Россия сейчас усиливает связи с Китаем. Кроме того, против Китая они когда-то мечтали и даже как-то реализовали выстроить более плотные отношения с Россией, но когда Россия слаба и слабеет, они решили что им очень нужен глобальный гегемон — сверхдержавный союзник. Они долго и упорно при разных правительствах: индийского национального конгресса, сейчас Бхаратия джаната парти — как бы полярная сила, всё время упорно и активно выстраивают отношения с США, И они этими отношениями очень, скажем так, озабочены. Они их очень ценят, берегут, и, конечно, в диалогах с нами они пытались отстаивать более мягкую, более умеренную точку зрения: американцы такие ребята — они в конце, в итоге всё будут делать правильно, но перед тем, как они начнут делать правильно, они обязательно перепробуют все последовательно неправильные, вредные решения. Вот в таком духе.

Ну, и ещё одно ощущение понимания того, что нельзя им быть резкими, — поскольку <вдруг> кто донесет это до американцев (из индийских уст они боятся). Поэтому они говорили так, что, конечно, у вас своя «оптика», вы читаете свои сайты, у вас есть свои источники информации, <поэтому> у вас такая резкая оценка, резкий взгляд на позицию и политику Соединенных Штатов Америки.

Мы пользуемся, естественно, другими источниками информации. У нас тоже есть сведения с мест, у нас тоже есть люди, которые постоянно работают в Штатах, в Великобритании, в европейских странах. Они тоже обладают очень большим массивом информации. Но он получается в нынешнюю эпоху несколько другой. У нас другая точка зрения. Поэтому здесь мы никогда полностью не согласимся, у нас будут отличия в точках зрения.

Естественно, мы им говорили: «У нас вопрос не согласия — у нас вопрос дискуссии. И в конечном итоге почему особенно полезны дискуссии — потому что, если точки зрения существенно расходятся, то это, по сути, на каждую проблему взгляд с каких-то чуть разных сторон, и он обязательно для тех, кто в этой дискуссии участвует, высвечивает то, чего он раньше не видел, или заставляет задумываться над тем, над чем он раньше не задумывался». То есть, мне кажется, что и для нас, и для индийской стороны это было полезно. По крайней мере, я об этом говорил искренне. И индийские товарищи тоже говорили очень искренне.

У нас дискуссии были сначала в пределах сессии семинара, а потом, поскольку вечером мы вместе опять-таки обедали, <то> там эта дискуссия ещё продолжалась примерно в объёме такого же семинарского времени. В общем, если коротко, самое существенное, что <на> сегодня я почувствовал — не знаю, как другие, — я почувствовал в Индии то, что, по сравнению, допустим, с прошлым и тем более позапрошлым годом, у них резко выросший индекс тревожности общей и тоже<,а также> любопытство.

Если раньше у них совсем оптика представлений заключалась в том, что окружает Индию и как относятся к ней в России: дадут ли нефть, дадут ли газ, сколько дадут, по каким каналам, Китай перебьёт — не перебьёт, то есть, такая более спокойная, прагматическая ситуация<подход>, — то сейчас чувствуется обостренное чувство тревоги, чувство беспокойства и неопределённости. И более всего нас пытали, я имею в виду не в рамках докладных сессий, а в свободное время, в перерывах и на ужинах: «А как вы считаете, возможен ли сценарий ослабления напряжённости, в связи с Украиной, между Европой и Россией? Есть ли какие-то прогнозы? Какие прогнозы? Что может послужить снижению напряжённости? Почему Европа так жёстко себя ведёт?»

Очень болезненно <реагировали>, когда мы говорили, что Европа, увы, продемонстрировала свою совсем угасающую субъектность, то есть бессубъектность. Привёл пример того, как Болгария сначала кричала: «Нам нужен „Южный поток“!» — никакого отрицания. После этого приезжает Байден — и заместитель министра энергетики через неделю(!) говорит: «Никакого „Южного потока“, никакого „Южного потока“!»

Напомнил я им высказывание о Европе госпожи Нуланд в беседе с послом Джеффри Пайеттом «f**k the Europe» и так далее, напомнил <про> изменение политики целого ряда стран. «Да-да, конечно-конечно, но Европа, очень Европа важна, европейский рынок важен». То есть, у них тоже проблема выстраивания в новой мировой конфигурации, которая еще непонятно какова, новой системы отношений. Они очень серьезно боятся, что они что-то упустят, что-то не заметят и не успеют что-то ухватить, что можно было ухватить.

Уже 11-й год у нас идёт такой диалог ежегодный. Сначала мы пытались два раза в год собираться, но просто не получалось, поскольку слишком много другой загрузки и у нас, и у них. Мы теперь раз в год собираемся. По итогам каждой конференции выпускается маленький сборничек или иногда более объёмная книга, в зависимости от того, какой мы формат выбираем. Эти сборники, книги там на полке стоят. С ними можно ознакомиться.

По этому семинару тоже предполагают и они, и мы выпускать какие-то сборники. В каком виде — ещё не договорились. О следующем семинаре принципиально договорились. Мы их пригласили. На сей раз в Москве будет, следующим летом. Предварительно так определили тему взаимного интереса — Африка. У них много проблем и много интересов в Африке, которые перебивают китайцы, американцы, французы, британцы. У нас тоже, понятно, очень много, не только в Магрибе, не только в Северной Африке очень много интересов, включая Южно-Африканскую Республику, которая член БРИКС и с которой сейчас всё теснее выстраиваются политические, и экономические, и даже финансовые отношения, то есть взаимозависимости. Если сейчас будет работать банк БРИКС, то это будет совсем плотно. А он вот-вот должен заработать.

А что касается обсуждений в Индии сегодняшних, которые закончились позавчера вечером, то они собираются выпускать сборник, мы собираемся выпускать сборник, как только обработаем <материалы>, потому что, к сожалению, просто по переводам нельзя. Нужно будет переводить аккуратно то, что они написали. Им нужно будет переводить аккуратно то, что мы написали, то есть <нужно> какое-то время.

С. Е. Кургинян: Спасибо!

Я хочу обратить ваше внимание на то, что Индия — это очень крупная страна исламского мира. Естественно, что эта страна боится всего, что связано с радикальным исламом и любой <подобной> тематикой. Потому что это очень активный ислам там<в Индии>. И он ещё вдобавок очень рафинированно суфийский в какой-то своей части. А в какой-то части он уже радикализируется.

Второе. Для Индии есть один враг, который стоит всех остальных. Это Пакистан. Индия зациклена на пакистанской тематике. И здесь уже <появляется, возникает китайская тема> Китай — это же понятно, да? С кем именно будет Пакистан? Потому что там есть какая-то такая константа отношений.

Что касается меня, то я был перед этим в Индии, включая её юг. И одна из наших тематик, которая тоже вполне интересует Индию, это «Тигры Тамил-Илама» и всё, что связано с активностью деструктивно-экстремистской на юге Индии. Работу такую мы ведём во многих странах мира, и никогда ЭТЦ не сможет перестать быть аналитической структурой. Мы никогда не будем заниматься только политикой. Более того, я убеждён, что только соединение вместе аналитики и политики является эффективным и что без аналитической картины ничего не будет.

И я надеюсь, что в течение ближайшего года в пределах, по крайней мере, Школы Высших Смыслов, которую мы открыли и в которую вошло очень много людей... (Пока что я очень впечатлён публицистической активностью Школы Высших Смыслов. Она просто зашкаливает. И это очень здорово. И очень много умных и интересных текстов.) Осталось к этому добавить ещё аналитическую активность, а также способность людей постоять за себя в живом политическом процессе. То есть стать убедительными до конца, действительно в нужные моменты защищать Отечество всеми методами, которыми надо.

Вы понимаете, что происходит на Донбассе? Там происходит резкое усиление пока что количества людей и всего остального, что связано с этим. Я могу сказать о некоторых проблемах. Одновременно с этим другие люди были там. И тоже мы ведём какую-то работу, включая информационную, открытую.

Потому что это очень много. Много замечательных людей, безумно. На Донбассе всё больше что-то очищается. И какие-то возникают зоны надежды на то, что это перестанет клубиться и станет более как-то продуманно последовательным.

Ваша гуманитарная помощь, например, вызывает не просто какие-нибудь восторги — они носят экстремальный вид, потому что в ряде полковых госпиталей женщины, которые работают бесплатно, врачи, не имеют под рукой ничего, кроме йода. Вообще ничего. Они должны сталкиваться с очень тяжелыми ранениями — и стоять молиться, и промывать раны. Надо понять, что положение очень разное в этом смысле.

Всё-таки, видимо, по крайней мере в течение ближайшего полугодия будет налажена идеологическая разумная работа. Никто не собирается сталкивать лбами националистов, коммунистов и кого-то ещё. Весь сложный спектр нужно будет каким-то образом в каком-то идейном смысле сопрячь. Нельзя отказываться от очень многого — борьба сложная. И здесь всякое выпячивание себя — глубоко порочно. Нужны все. Всё должно быть вместе, всё должно быть рядом. И это всё тоже очень важно. Поэтому на сегодняшний день наша работа сосредоточена и в различных регионах мира, где мы занимаемся аналитикой, и на Донбассе, где мы занимаемся всем сразу. У нас уже что-то более 400 фильмов-репортажей оттуда. Надо, наверное, понять, что эти репортажи надо смонтировать, выпустить и не сделать там никаких ошибок. И так далее, да?

И мне кажется, что за всем этим для меня всё-таки стоит один самый главный знаменатель, что хотя бы одно движение в России — а я хочу, чтобы их было много, — должно а) расти, б) расти консолидированно и в) иметь возможность менять качество. Если хотите, то я, сам того не зная, зашёл на «Тупичок», но я зашёл, чтобы вывести из тупика. Я считаю, что самым большим тупиком нашей сегодняшней действительности является гетто. Патриотическое гетто.

У нас на глазах формируется несколько типов гетто. Либеральное. То, что я читал, — это гетто. Это им кажется, что они высокомерные. Когда высокомерные люди... Очень высокомерные <люди> — это всегда плохо. Я говорил тут об элите. Хотели мягко поставить на место — они говорили: «милочка». И на этом все кончалось, но никто не обсуждал биологические виды. Я считаю, что и это плохо. Но никто не обсуждал биологические виды — биологические виды обсуждают плебеи. Это антиаристократично, если говорить об аристократии духа. Да и не только. Это позволяет себе господин Шендерович — и на этом глубокий отпечаток гетто. Глубокий. Можно только сострадать этому. Это раз. Патриотическое гетто, включая православное, оно активно формируется. Враг знает, что он делает. Ну, и коммунистическое тоже.

И задача в конечном итоге — вывести из этого гетто. Если говорить здесь, то здесь борется «глобалиат», глобальная часть, которая считает, что она найдет себе место в мире (я их «глобики» называл), и «лишниат», то есть большая лишняя часть человечества. Потому что когда мутация капитализма завершится, то завершением этой мутации будет оформление окончательно большинства человечества как не только относящегося к другому виду, но и лишнего, глубоко лишнего.

Глубочайшая коллизия эпохи заключается в том, что если раньше капиталу нужно было для работы как можно больше здоровых людей, в меру обученных (почему говорили: «могильщик», «делает себе могильщика») и которых бы он посильнее эксплуатировал, то сейчас это не нужно. Цивилизация вошла в ту стадию, когда для чисто производственных целей через 10 лет, предположим, будет нужна одна десятая часть человечества. И тогда возникнет вопрос «а что такое девять десятых?» — они лишние. Лишние страны.

Вот вы можете посмотреть очередной не очень глубокий анализ Стратфора этого, в котором они опять говорят, что к 2025 году России не будет. Но они ценят свою репутацию. Что такое 2025 год? Это 10 лет. Это уже сейчас что-то должно начать делаться.

В этом смысле безумно важно, поверьте мне, безумно важно независимая, разумная, волевая, растущая организация. Если бы их было хотя бы 10 на Россию, ну я бы считал, что как-то всё спокойнее. Что есть какая-то, вот, система прочности. Если же её нет, то вы же понимаете примерно, как строится вся существующая ситуация. Есть совсем высшая лига, есть какие-то там всякие такие коллективы околовластные крупнейшие, потом есть аппараты, потом у этих аппаратов есть бюрократия широкая, потом под эту бюрократию есть общество. Это общество очень много чувствует, оно совсем не хочет гибнуть, оно живое. Но оно совсем растерянное. И его упорно загоняют в гетто с тем, чтобы потом из этого гетто уничтожать.

Наша задача — выводить из всех возможных гетто, причём ничем не пренебрегая. Не высокомерничайте. Запомните раз и навсегда. Всякая элитарность — путь к монструизации. Всякая монструизация — путь к бесплодию. Только живя с народом, народной жизнью, можно становиться элитой служения. Как только начинается этот разрыв, т.е. контрэлитой, как только начинается этот разрыв — это монстры. А монстр бесплоден в принципе. Он тупеет, он перестаёт читать, ему не становится интересно, он становится абсолютно нетворческим этот монстр. Вот на всём, что сейчас эта монструизированная элита изрекает, лежит отпечаток жалкости, некомпетентности и монструозности.

Посмотрите на лица на Донбассе. Это совсем простые люди. То, что сейчас пошло в Суть времени по простейшим причинам, ну это сёла рядом с Донецком. Донецк не центр интеллектуальной жизни. Но это настоящие люди. С какой-то тонкостью, с каким-то самопожертвованием, с каким-то ощущением непотерянного смысла жизни. Ощутите, что история вернулась. Её хотели убить, говорили о её конце, а она не хочет умирать. Она возвращается. К этому возвращению надо быть готовыми. Пока что этой готовности недостаточно.

Ситуация становится всё более напряжённой. Я не знаю и не буду сейчас говорить твердо, как раскладывается группа, которая совершила то, что она совершила с Немцовым. Нужно провести подробное расследование, независимое гражданское. Мы всегда будем готовы проводить аналитические расследования, и мы их много лет проводим. Мы 10 лет работаем с Индией. Мы никогда, как и в Израиле, как и в Китае, как и везде, в Европе, в этих софийских клубах или в Европарламенте, не скрывали своих точек зрения на происходящее. А поскольку наши точки зрения очень враждебны многим, в том числе, когда мы приезжаем, то ценятся в основном компетенция и искренность. Надо либо подлаживаться под вкусы и запутываться, либо ходить с вот этих козырей. И вы видели, как это происходит, когда приезжают иностранные делегации, и что примерно мы делаем. Вот то же самое мы делаем всё время. А это значит, что мы расследование провести можем. А раз мы можем, то мы и проведем. И ответим на всё окончательно. Но то, что группа, которая осуществила убийство Немцова, это были заговорщики, задача которых была нанести самый серьёзный удар по политической стабильности, и то, что в центре этой политической стабильности, конечно, сейчас стоит Владимир Путин, тут вопросов никаких нет, это ясно.

К числу этих заговорщиков могли относится, конечно, прежде всего люди с запада, и вот конкретно из вот этой организации «CANVAS», которая очень много этим занимается. Она, конечно, является промежуточным звеном, но очень серьезным, очень серьезным сейчас в России.

Украинские радикалы, очень компетентные (готовые на всё), в том числе, ранее служившие в главном управлении разведки и прошедшие блестящую школу, как в Афганистане, так и в других частях земного шара, исламисты (чеченские в том числе), люди Яроша...

Вот эта смесь обрушивается на Россию. Она не однажды обрушивается, это первое. Это первая ласточка. Положение очень серьезное. В этом положении, я лично, требую от членов СВ и всех, первое — анти-экстремизма, анти. Второе — повышение уровня готовности, всяческой — «будь готов — всегда готов». Третье — абсолютного терпения, сдержанности внутренней. Четвёртое — форсированной интеллектуально-политической подготовки, аналитической в том числе. Соединение публицистической деятельности, как с аналитической, без которой публицистическая захлебнётся. Так и с деятельностью в реальности, с живыми людьми.

1. Анти-экстремизм
2. Повышение уровня готовности
3. Абсолютное терпение
4. Форсированная интеллектуально-политическая подготовка, в т.ч. аналитическая
5. Соединение публицистической деятельности с аналитической и деятельностью в реальности

Я с радостью обнаружил, что по некоторым компонентам СВ, которая мучительно билась в сетях своей неуверенности, удаётся куда-то продвигаться. Но до тех пор, пока Вы не научитесь очень живо и убедительно говорить с людьми, да, говорить с людьми, вот и всё, помните [показывает книгу «Красная весна»]. Это очень сильное оружие. И постоянная встреча с собой, вот этой ответственности, за то, что вот враг посеял внутри, чтобы оно было вырвано и всё было возвращено, включая способность быть... ну не бояться, когда тебя бьют и быть готовым встретить любой удар.

Но помните, мы называли себя армией миротворцев, мы выдержали это, мы никогда здесь не перейдём ту черту, которую, так сказать, враг хочет, чтоб мы перешли. А он будет постоянно этого хотеть. И чем больше он будет нас бояться, тем больше он будет этого хотеть. И здесь я хочу вернуть вас к коридору [показывает схему]. Мы смогли сильно посодействовать тому [проводит рукой по схеме], чтобы процесс взаимодействия России с Донбассом шёл в этом коридоре. Вот Вы должны в таком же коридоре оказаться, как организация сами, т.е. мы должны ни в коем случае не оказаться [чертит на схеме] вот в этой точке какого-нибудь бессилия, нытья, превращения в каких-то худосочно-недееспособных интеллектуалов. И мы не должны попасть вот в эту точку [чертит на схеме], в которую им так хочется, когда они кого-то быстро крестят погромщиками и всем, чем угодно. Вот между этими двумя вещами нам надо оказаться так же, как нам удалось сделать чтобы политика на Донбассе оказалась между сливом и залезанием в ловушку. Вот он путь [показывает на схеме], вот этот коридор должен осуществиться и нужно понимать, что положение, конечно же, ухудшается с каждым днём.

Оно не ухудшается по тем ключевым параметрам, которые, так сказать, нужны были врагу. У нас не мигает на счётчиках: доллар 90 руб, 100, 120 и так далее, потому что они этого не могут. Они разорят свои компании, если они снизят цены на нефть, они разорят своих главных союзников в Саудовской Аравии, они дадут мощнейший рывок Китаю, Европе и всем своим конкурентам. Они не могут туда зайти. Пока что.

И это не Обама сделает, это нужен очень сильный человек. А я думаю, что ни Джебб Буш, ни Хиллари Клинтон таковыми не являются... Но они ищут выхода.

Их выходы сосредотачиваются в Москве, а не на Донбассе. У них там выходов нет, исключая провокации и, так сказать, работу спец. Они не могут прорваться там, потому что там уже тысяч 20-30 людей, у которых достаточное количество оружия, которые уже научились воевать и которые не хотят уходить. На них надо бросить сумасшедшие силы, которых у них нет, должны бросить сумасшедшую авиацию, которой нет и которая будет сбита, если она будет туда бросаться. Или нужно получить прямую поддержку НАТО. Не дай бог нам дожить до этого, потому что одновременно с этим будет прямая поддержка России. Нам не нужно, чтобы процесс пошел в эту сторону. Абсолютно не нужно. Россия к этому не готова.

Союз консервативно-капиталистических сил против глобальной мутации капитализма и союз некапиталистических сил может состояться и должен состояться. В этом смысле, я хочу сказать, что вся эта ювенальная юстиция и всё остальное — это, конечно, путь в гетто. И что для глобального капитализма или мутакапитализма большая часть населения должна быть загнана в гетто, и он оформляет гетто. Он оформляет его в школах, он оформляет его в культуре, он оформляет его в семье, он оформляет его в трудовых вещах, он оформляет его в новых психологических типах поведения, он оформляет его вот в этой архаизации общества, в этом дикарстве, зверинце, в этих идиотских, плебейских разговорах псевдо-аристократов на тему о том, сколько видов — во всём. Мутакапитализм оформляет гетто. Над гетто должны быть надсмотрщики, над надсмотрщиками — элита. Всё.

Наша задача постоянная — это вывод из гетто. Вывод из гетто. Любой ценой. Всё, что может, должно быть из гетто выведено. И в любом случае, даже если оно находится в гетто, мы не имеем права на высокомерие по отношению к этому. Каждый человек ответственный за себя, но то, как именно формируется гетто и с какой мощностью оно формировалось, выводит тех, кто там оказался из-под прямого, так сказать, обвинения в том, «а как ты туда залез, друг». Вот так залез. Так, как мы видим. Так, как мы видели по этим беснующимся несчастным, которые в тот момент, когда мы реально выводили процесс из гибели на Донбассе, орали, что мы его губим. А теперь даже не знают, что им орать. Уже совсем запутались.

На повестке дня новая реальность, новые союзы сил, новые концепции, идеологии, новое мужественное и спокойное, абсолютно анти-экстремистское выстаивание, и аналитическое слежение за тем, куда и с какой скоростью развивается процесс. А также постоянная готовность самоизменяться.

Что касается коммунизма, а я убежден, что за ним будущее и что классический капитализм ничего не выдержит в итоге, хотя ему всячески надо помочь сделать то, что он может, то будущее на этом этапе за многоукладностью. И если коммунизм сумеет оформить уклады внутри существующей капиталистической реальности, то у него не просто будущее — за ним будущее. Потому что победа классического капитализма над мутакапитализмом дальше поставит вопрос о том, а что делать, потому что именно за счёт мутаций капитализм выстаивал. А если их нет, что делать? Возможны мягкие, достаточно глубоко идущие трансформации.

На сегодняшний день хотя бы альтернативный уклад построить в России. Никто не мешает. Мешает собственная слабость и больше ничего. Этим мы будем заниматься всё время, и это мы будем тоже развивать. Мы надеемся рано или поздно, что это удастся лавинообразно усилить в России. Тогда вся ситуация резко изменится. На сегодняшний день всё, что связано с этой борьбой, с некапиталистической, находится на глубочайшей обочине, куда оно попало, конечно, в результате преступных действий коммунистической номенклатуры, «ципкоизированной», скажем так, поросли, которая развалила СССР и предала мировое коммунистическое движение.

Об этом достаточно ясно написано в данной книге. Я надеюсь, что здесь собравшимся это тоже будет интересно. Поздравляю вас с выходом новой книги. Надеемся на ещё другие работы. Полная бдительность, полное внимание, абсолютное спокойствие и твёрдый путь к новым целям.

До встречи в СССР! Спасибо!