Сергей Кургинян о том, кто готовит заговор против Владимира Путина, почему «Антимайдан» – это провокация и чем опасен Игорь Стрелков

Фото: Сергей Авдуевский / "Профиль"

Шествие «Антимайдана» и убийство Бориса Немцова организовала отколовшаяся от Путина часть элиты, эти события – начало запланированного ей государственного переворота, уверен один из лидеров акций на Поклонной горе Сергей Кургинян. В интервью «Профилю» он рассказал о том, как раскрыл масштабный заговор высокопоставленных чиновников, которые планируют «вводить Россию в Запад по частям»

– Почему именно сегодня вы стали собирать молодежь?

– Я это начал делать не сегодня, а несколько лет назад. Молодежь собирается вокруг определенных идей и фигур потому, что история проснулась. Я понял это по косвенным признакам в 2005 году.

– Что за признаки?

Это слова людей, которые что-то могут. Тех, кто делает президентов. Ими-то и было сказано: «Россия целиком входить в Запад не будет. Вводите по частям: сначала отделяйте Кавказ, потом все остальное». В 2006 году вокруг этого уклончивого послания шли позиционные бои: «нет, целиком», «нет, по частям». Потом российская элита раскололась. Одна часть сказала: «Хорошо, можно не целиком». Другая часть, консервативная, сказала: «Нет, только целиком».

План Медведева – Саркози

– Люди, которые сказали, что можно и «по частям», они до сих пор во власти?

– Не во власти, но в элите высшей категории. Они очень сильно влияют на принятие решений. Они могущественны.

– А кто сегодня сильнее?

– Пока что сильнее консерваторы, которые говорят: «Нет, по частям не будем». Они согласились с большим трудом на демонтаж СССР и теперь говорят: дальше ни шагу. Но продолжим. В 2006–2007 шли позиционные политические бои. А в 2008 от слов перешли к делу: нападение Грузии на Южную Осетию. Что такое «план Медведева – Саркози»? Это ввод международных сил на Кавказ. То есть начало отделения Кавказа – то самое «по частям». Тут ведь только начни. Началась борьба, и победили те, кто не желали «по частям». «План Медведева – Саркози» был сорван.

– Медведеву не удалось реализовать этот план или он просто обманулся?

– Не знаю, это для меня загадка. Предположим, что сначала «не догнали», а потом «догнали». Но было совершенно понятно, что Саркози хуже Буша: вся американская военная риторика не так страшна, как ввод международных сил на Кавказ. Кстати, уже тогда политической элите Украины предлагали повоевать против России, но она отказалась. Ющенко склонялся, но другие его блокировали. А потом долбанул кризис, и было уже не до нас. Затем появился оранжевый проект «Болотная – Сахарова».

Путинизм против мутакапитализма

– Это чей проект?

– Конечно, западный. Я не говорю, что не было людей, которые негодовали по каким-то поводам, что там не было искренних вещей. В Москве действительно была кошмарная чехарда с выборами в Госдуму.

– Этот проект поддерживали те представители элиты, которые хотят «вводить Россию в Запад по частям»?

– Да. На Воробьевых горах «Суть времени» провела первый антиоранжевый митинг. А потом надо было собирать коалицию. И для меня непросто было на это решиться. Я вышел на Поклонную гору потому, что сторонники того, что я называю «по частям», пошли в своих отношениях с американцами слишком далеко. Их надо было останавливать немедленно. Для меня было принципиально важно, чтобы митинг на Поклонной был митингом широкого фронта, а не только путинистов. И я имел основания верить, что он будет именно таким. Геннадий Зюганов пообещал железно, что он будет там и будет выступать от лица антипутинских сил, которые призывают к национальному единству перед лицом сил Запада. Но он не пришел, сказав, что у него болит горло.

— От лица антипутинских сил?

— Да. Повторяю, митинг на Поклонной не планировался как путинский, он планировался как широкая коалиция антипутинских и пропутинских сил. Я открывал митинг, и первая моя фраза была: «Я противник политики Путина». Об этом все забывают.

— Какой именно части путинской политики вы противник?

— Я противник либерально-рыночной, недостаточно госкапиталистической, с моей точки зрения, политики. Но тогда, перед лицом «оранжевой угрозы», которая совершенно не выдумка, должны были сплотиться и сторонники, и противники – потом разберемся. Были еще люди, которые должны были сказать то же самое, я не буду сейчас обсуждать, почему они этого не сказали. Я оказался в одиночестве, потому что Зюганов не пришел, а кто-то, с кем мы договорились, что эти слова будут сказаны, в последний момент изменил свое решение. Не буду говорить, кто. В результате митинг прошел в таком виде, что при огромном желании не заметить, что я сказал, можно было подменить сказанное мною криками о сплошном путинизме.

— Ваше движение принадлежит к так называемому патриотическому крылу?

— Конечно. Я даже теоретически понимаю, что происходит, и в чем новизна ситуации. Тот капитализм, который сейчас на Западе, я называю «мутакапитализмом». Классический капитализм – это гражданское общество. Первая мутация – переход от гражданского общества к обществу потребления. Что такое буржуазная семья еще 30-40 лет назад? Это протестантская этика. Что это такое сейчас? Это ювенальная юстиция. Классика – это когда приемного ребенка берут в семью и скрывают от него, что он приемный. Сейчас ребенок знает, что его квазимаме платят деньги, значит любви уже нет. Кто это сделал? В Забайкалье выдвинут пилотный проект, по которому детей с дошкольного возраста делят на будущих пролетариев, аграриев, работников сферы услуг и креативный класс. Это же преступление!

— Чьи это происки?

— Можно сказать, что это происки местных сумасшедших. Но эти сумасшедшие из фонда «Открытая Россия», а это, как вы помните, фонд Ходорковского.

— Вы сказали, что понимаете новизну ситуации сегодня...

— Это все мутации, мы имеем дело с мутирующим капитализмом и консервативными группами, которые пытаются спасти классику.

— В том числе вы?

— Нет. Это Путин, как я считаю.

— То есть Путин хочет спасти классический капитализм?

— Да. Путин хочет, Асад хочет, Мубарак хотел. «Осью зла» Вашингтон объявил национальный капитализм. А ведь национальное государство – краеугольный камень классического капитализма. Путин поддерживает капиталистическую классику. Я не сторонник капиталистического пути, но в войне классики с мутацией я буду на стороне классики. Поэтому я буду на стороне консервативно-буржуазных сил не только в России, но и в мире. Не фашистских, а консервативных.

– Получается, вы с Путиным до поры до времени, пока классика не победит мутацию?

– Да.

– А что потом?

– Это зависит от того, как будет строиться мир на рухнувшей мутации. Пока что мутация хочет нас победить. Выиграем войну – посмотрим. После победы над Гитлером строился новый мир: Ялтинская конференция и все остальное. Сейчас речь идет о победе над мутацией.

– Тогда Гитлер был, а сегодня кто является олицетворением мутации? США?

– Конечно, американцы. Но не американская классика, а взбесившаяся группа, которая называет себя почему-то либералами. Она имеет такое же отношение к Рузвельту, как я к классическому балету.

– Как эта победа будет выглядеть? Это будет победа в войне?

– Сейчас война иная, многомерная – концептуальная, идеологическая, информационная, это война образов. Победа будет выглядеть так, что образ мутации станет реально отвратителен большинству людей, и человечество сможет ее остановить. По ту сторону этой остановки начнется складывание совершенно новых структур. Экономика будет, безусловно, многоукладной: внутри нее будет место и капиталистическому, и коммунистическому укладу.

– Но это будет, возможно, уже не при вашей жизни?

– Ну, а какая разница? Политик, который не имеет цели за пределами своей жизни, ничего не стоит. Политик, который не решает реальные задачи, а рассуждает только об утопиях, не политик. Я решаю реальные задачи сегодняшнего дня, но у меня есть мечта.

Заговорщики из «партии холодильника»

– Те во власти, кто хочет присоединять Россию к Европе по частям, они за какой капитализм?

– За мутацию.

– А насколько они сильны?

– Они очень сильны, но, как выяснилось, не беспредельно.

– Каким образом они удерживаются во власти? Почему тот же самый Путин их не удалит?

– Это значит немедленно взорвать ситуацию. Все сложнее. Так же как все сложнее с убийством Немцова.

– У вас есть своя версия?

– Конечно. Я считаю, что Немцов заговорил на очень ненужную тему, причем с проявлением некоторой компетентности. Он говорил, что произойдет никакое не оранжевое действо, а государственный переворот. И сказал, что есть «безумные горячители», вроде Кургиняна (и всех нас через запятую). Но это, мол, все маргиналы, это все несерьезно. А есть очень серьезная «партия холодильника», которая будет свергать Путина и восстанавливать отношения с Западом.

– Это те самые, которые хотят развала России?

– Да. И, конечно, им нужно убрать Путина, Путин для них – страшное препятствие на пути к желанному «по частям».

– А вы знаете их по именам?

– Даже если бы я знал, я бы никогда их не назвал, потому что идет живая политическая борьба. В политике нет простых, лобовых решений. Мы ждем, мы не пойдем на фальстарты, у нас вообще не так много шансов победить.

– У нас – у кого?

– У людей, которые решили твердо, что надо отстоять целостность России.

– Если судить по словам, никто не хочет развала России.

– Никто не хочет? А разве Белковский не говорил, что Кавказ должен быть отделен?

– Ну, кто такой Белковский?

– Белковский – это человек, про которого можно сказать: мы говорим Белковский, подразумеваем кто-то.

– Кто?

– А вот это мы не будем говорить. Потому что как только мы скажем, нам скажут: дайте доказательства. Белковский несвободен, и более или менее компетентные люди понимают, кого он представляет.

– Он представляет каких-то зарубежных кураторов?

– Нет. Ни один зарубежный куратор не выпрыгивает на территорию России с парашютом. Это люди, которые работают через нашу элиту.

– Через кого?

– Придет время, придет кризис, и мы увидим.

– Кризис уже пришел.

– Нет, не этот. Один из организаторов «антимайдановского комитета» сказал: «Я твердо верю, что «Майдана» не будет». А я уверен, что он будет. Я верю, что его не может не быть.

– А вы его не предотвратите?

– Я могу участвовать в этом предотвращении наравне с другими. И я уже не раз это делал. Преувеличивать свою роль я не хочу. «Суть времени» скромный, но не нулевой фактор. Но помимо «Сути времени», есть немало людей и сил, действительно готовых сражаться за целостность России. И есть с кем сражаться, поверьте. Очень многие работают на развал. С моей точки зрения, все те люди, которые сейчас идут по улицам Москвы и кричат: «Слава Украине! Героям слава!» – все на это работают.

– Почему вы не хотите назвать тех представителей элиты, которые работают на развал?

– Вот вы сказали, что Белковский – это ничто. Но ведь есть достаточно много нацдемов. Их зачем-то создали, не правда ли? Им покровительствовали и покровительствуют. В регионах масса сил работает на развал. Он называется по-разному: автономизацией, обособлением. Это есть на севере и на юге, в Сибири, на Дальнем Востоке. В каждой отдельной точке это выглядит по-разному. Но вместе это составляет определенную сеть. Есть сеть политических организаций. А есть сеть тех, кто эти политические организации, что называется, крышует. И зарубежные спонсоры тоже есть. На поверхности – так называемые уличные политики, но у нас нет уличных политиков, которые не подвязаны к кому-нибудь.

– В правительстве? В администрации президента?

– Почему там? У нас много сил. Перечислять можно до утра. Смысл в том, что поведение мелких фигур – это индикатор поведения крупных. Никакие крупные фигуры публично ничего говорить не будут. Хотя в узком кругу достаточно часто говорится о том, что единство страны уже не догма. Я, например, очень внимательно наблюдал за высказываниями господина Ракитова – как в нулевые, так и в 90-е. Он был советником Ельцина. За ним по-прежнему стоит группа старого КГБ, живая и вполне влиятельная сейчас. После 2005 года он, как автомат, начал говорить: Россию надо расчленить. Еще я внимательно слушал слова господина Стругацкого. Он говорил: «У нас еще будет на улице праздник, но сначала Россия должна проиграть в войне».

– Говоря о подозрительных людях в элите, вы назвали единственную фамилию – экс-президента Дмитрия Медведева, когда в начале разговора упоминали о плане Медведева-Саркози.

– Для меня Медведев не подозрительный человек.

– Но он из тех, кто, по-вашему, мыслит категориями распада России?

– Я не считаю, что Медведев хотел бы распада России. Медведев начал переговоры, а Саркози хотел распада. Я также не убежден, что Горбачев хотел распада, но Яковлев - хотел.

– Молодежь из регионов, которую вы консолидируете, - вы сможете их в нужный момент мобилизовать на помощь власти?

– Могу и даже должен, если речь пойдет о борьбе с теми, кто хочет вводить Россию «по частям» в так называемую западную цивилизацию.  Но только я это сделаю не экстремистским путем и без призывов «мочить пятую колонну». Мы призывали и будем призывать к одному: дать гражданский отпор бесчинствам. В 2011-2012 году мы уже собирали миротворческую армию. Если начнутся бесчинства, эти люди встанут между конфликтующими сторонами и будут бороться за гражданский мир и стабильность, а не кого-то мочить.

– А «бесчинства» – это тот самый «Майдан», которого вы у нас ожидаете?

– Скорее «Грушевского», потому что «Майдан» сам по себе – это бессрочный митинг, он мог еще три года стоять, а действия двух-трех тысяч радикалов на Грушевского все быстро радикализовали.

– Когда такой «Майдан» в России может произойти? Что послужит сигналом?

– Киев понимает, что сейчас выигрывают Донбасс и Россия. Он этого выигрыша не может допустить. Там уже создано подразделение «Тень» для диверсионной войны на территории России.

– Украина хочет у нас сделать «Майдан»?

– Да, это абсолютно точно. Она хочет, но сможет ли она?

– В любом случае организаторам «Майдана» нужна широкая общественная поддержка, общественное недовольство.

– Его нет, пока нет. Сейчас раскачать Москву невозможно, но ее будут раскачивать.

– Будет раскачивать та самая «партия холодильника» из элиты?

– Да. Без нее ничего не будет.

– Как можно победить эту партию?

– Никто не играет ва-банк. Как только фишки станут так, что следующий ход проигрышный, люди останавливают ход.

Из «ада» – в политику

– Ваши сторонники в регионах – это сейчас никакая не политическая сила, это ресурс, необходимый чтобы удержать режим?

– Я удерживаю стабильность, а не режим. Это ресурс стабильности.

– Эти люди не будут бороться за места в Госдуме?

– Сейчас они не будут бороться за места в Госдуме, но они уже идут и побеждают в зонах полного неблагополучия, они, говоря образно, спускаются в социальный ад. Такова наша стратегия.

– Что за «ад»?

– Это гибнущие города, моногорода с закрытыми предприятиями, места тотальной криминализации и социального неблагополучия. Например, в Кимовске под Тулой местными депутатами стали двое членов «Сути времени». Это наш пилотный проект.

– Что они там делают?

– Работают как «спасатели». Рушащиеся дома, сантехнические системы – всё это, грозящее катастрофой, надо исправлять. Коррупцию останавливать. И что-то получается. Не верившие ни во что, едва не уезжавшие жители – поверили. Там есть, что делать. И это не волонтерство в чистом виде. Это политика. Сутевцам (членам движения «Суть времени» — «Профиль») пока что нечего делать в региональных заксобраниях. В точках, о которых я сказал, они будут иметь возможности действовать, а не болтать. А значит, наберутся опыта, пройдут через испытания, поймут, чего стоят, и что почем, завоюют авторитет. А потом, возможно, откроется и новая опция. Повзрослев и завоевав авторитет, они смогут выйти на новые рубежи демократической политики.

– У нас есть информация, что оружие из ДНР и ЛНР идет в Россию и оседает в ячейках движения «Суть времени». Это правда?

– Я 25 лет живу в атмосфере выдумок. И 25 лет слежу за тем, чтобы руководимые мною организации были суперзаконопослушными. Я отдаю себе отчет в том, сколько есть желающих поймать меня на каких-нибудь нарушениях закона. И всем желающим говорю: не дождетесь. «Суть времени» всегда будет именно антиэкстремистской организацией. Увижу проблески экстремизма – буду исключать немедленно.

– У вас на Донбассе есть своя ячейка, они воевали...

– А это совсем другое.

– ...приобрели опыт. Вы не боитесь, что они вернутся сюда и...

– Что значит, вернутся? Подавляющее большинство воюющих там сутевцев, родом с Украины, и даже конкретно с Донбасса. Они хотят жить и работать на своей земле, которую стали защищать об бандеровцев. Если почему-то кто-то из них захочет переселиться в Россию, то мы примем их по-братски. Мы гордимся ими. Но при чем тут криминалка с оружием? Это не их профиль. Они не солдаты удачи. То есть совсем не солдаты удачи. Кроме того, из Донецка через границу патрона не провезешь. Я знаю ополченцев, которых арестовывали в России, обнаружив у них патроны в кармане. И давали срок. Мир, в котором вольно ведут себя вооруженные люди – очень специфичен. Он подконтролен и двусмыслен. И никогда ни я, ни мои сторонники в этом мире жить не будут. Не смогут, не захотят, побрезгуют, наконец. Надо быть подлым интеллигентом, чтобы выдумавать такие вещи. Я знал это, я ждал, что вы спросите о чем-нибудь таком. Вам не стыдно?

– Нет.

– Это и есть капитализм: когда задание важнее совести.

«Сбоку сидит что-то скверное»

– Внутри патриотического движения очевиден раскол. Лидеры «Антимайдана» не говорят об этом открыто, но их сторонники всерьез опасаются, что такие патриоты, как депутат Евгений Федоров и Игорь Стрелков, прикрываясь лозунгами «Антимайдана», устроят госпереворот и захватят власть. Их опасения оправданы?

– Никогда нельзя начинать кричать: «Мы «майдана» не допустим!» Сначала «майдан», потом действия правоохранительных органов, а когда резьба сорвана...

– Вы считаете, что они рано подняли тревогу?

– Конечно. Нет никакого «майдана», а они уже выходят и заводят песню о «пятой колонне», которую легко интерпретировать как призыв к чему-то этакому. Потом убивают Немцова. И возникает много вопросов. Очень много. Либо все это антипрофессионально, либо тут что-то другое. Возможно, какие-то представления о том, чем все это закончится, у кого-то были уже в момент, когда все это затевалось. Но не у Старикова (сопредседатель партии «Великое Отечество» – «Профиль»). Он за все хорошее, как и другие, из числа тех, кто как-то встроен в «Антимайдан» и кого я знаю. Значит, есть какая-то другая сила, которая смогла устроить всю эту композицию. Мне моя аналитическая интуиция говорит, что все на самом деле обстоит очень нехорошо, но у меня пока нет прямых доказательств.

– Если автор всей этой композиции не Стариков, значит, им кто-то манипулировал, незаметно для него самого?

– И эти «кто-то» не бюрократы.

– Ну, что он такой лопух, что не понял, что им манипулируют?

– Я не знаю, манипулировал им кто-то или нет. Но вообще, у него нет политического опыта, и разыграть его втемную не составляет труда. Так что если во всем произошедшем и есть провокация, то провокатор не Стариков, и провокация организовывалась сбоку, а не сверху. Что такое «бок» – это и есть главный вопрос. Сбоку сидит что-то скверное. И пытается нас убедить, что оно могущественнее верха. И это «сбоку» имеет отношение к похождениям Стрелкова, как летним, так и нынешним.

– Кто управляет Стрелковым?

– В первом приближении – Малофеев (бизнесмен Константин Малофеев – «Профиль»). Стрелков находится на коротком малофеевском поводке, это факт. Кто управляет Малофеевым? Кто-то управляет. У нас что, такой свободный художник появился в олигархии?

– Управляют те самые силы, которые хотят «вводить Россию в Запад по частям»?

– Я не знаю, какие силы, но я еще летом в одной из своих интернет-передач спрашивал, почему господин Рогозин, являясь высоким чиновником, ограниченным рамками государственной деятельности, начинает вести себя, как неформал-застрелковец, комментируя то, что я делал.

– Где делали?

– На Донбассе. В качестве кого высказывался тогда Рогозин? Вряд ли в качестве вице-премьера? У него не тот круг обязанностей. В качестве человека, который мечтает возглавить обновленную «Родину», куда войдет Стрелков? Это мягкая гипотеза. Или он выступил как представитель той организации, куда входил «Конгресс русских общин» (а мы знаем, куда он входил).

– Куда?

– В международные правые структуры.

– А что сказал Рогозин?

– «Это за его (Стрелкова) благородной головой приезжал какой-то там Пургинян». Он должен перевооружением армии заниматься, у него есть работа, кто для него «какой-то там Пургинян»? Но вернемся к Стрелкову. Зачем он приехал в Славянск? Если бы он приехал как посланник президента Путина, чтобы организовать инсценировку, создающую повод для ввода войск, он бы не орал непрерывно «Нас сливают!» и никогда бы не связывался со всеми теми, кто голосил: «С..., введи войска!» А вы понимаете, что было бы, если бы их ввели?

– Кто такое говорил?

– Это мем Егора Просвирнина (блоггер ЖЖ, главный редактор сайта «Спутник и погром» – «Профиль»). Итак, мы понимаем, что не Путин посылал Стрелкова в Славянск, иначе были бы введены войска. Если бы Стрелкова послала «партия войны» (ты, мол, поезжай туда, лей кровь, а мы будем давить на Путина), то она бы ему наказала: «Каждую минуту люби Путина». Потому что они понимают, что Путин, как и любой серьезный политик, вообще под давлением ничего не делает. А уж под аккомпанемент оскорбительных воплей тем более. Значит, Стрелкова послали и не Путин, и не «партия войны». Но он и не сам туда приехал (он говорит, что был послан). Если он приехал просто по указанию Малофеева, то Малофеев сумасшедший и самоубийца. В нормальном случае Малофеев, прежде чем кого-то туда направлять, должен был прийти наверх и спросить: «А можно?» Он должен был получить санкцию. От кого? Откуда эта «боковая» санкция? Главное, зачем? Единственное, что он сделал, это создал легко подавляемый очаг вооруженного сопротивления и начал хныкать. Чем ответили украинцы? У них была задача выгнать оттуда миллионы «омоскаленных». По маленькому повстанческому очагу начинают стрелять «Грады», и это показывают по телевидению.

– По-вашему, он туда приехал, чтобы украинцы начали всех убивать?

– Если точнее, то для того, чтобы под пальбу из «Градов» начался массовый исход населения Донбасса. Украина начала непропорциональным образом отвечать на эксцесс, сооруженный при помощи Стрелкова. Ведь вполне можно было ограничиться посылкой в Славянск спецназа с хорошим снайперским оружием. Но вместо этого Киев сначала дает состояться слабому очагу вооруженного сопротивления. И после этого начинает его подавлять с непропорциональным использованием силы. После того, как они отработали на «сгон», – а это, по факту, делает Стрелков, – первая задача решена.

– Ему нужно было, чтобы жители, видя самую настоящую войну, оттуда сбежали?

– Был создан слабый очаг и мощный дизайн. Это удалось сделать за счет того, что СМИ клюнули именно на него. По телевидению это показывали все время: 20% новостного времени, 30 %, 50%, 60%, 75%... У меня уже крыша едет. Я понимаю, что не будут вводить войска. Но я знаю, что такое новостной эфир и чем он отличается от всего остального. И у меня возникает сомнение: может, я чего-то не понимаю?

– Если Стрелков помогал «сгонять омоскаленных», выходит, он туда по сговору с Украиной туда приехал?

– Это следующий вопрос. Вторая позиция – хай в адрес российской власти: «Ничего не дают! Деревяшки какие-то». И это когда уже поступило много оружия от гражданского общества.

– Зачем он так говорил?

– Потому что это позволяло Просвирнину и другим сказать, что «Путин – с..., предатель, тварь».

– Кому сказать?

– России. Идет беда, а русские не помогают. «Путин, с..., введи войска», «Путин слил» – было выработано несколько мемов. Когда наконец беженцы побежали, а хай достаточный, этот маленький отряд снимается и по плану должен был уйти в Россию. А тут соединиться с беженцами и с уже находящимися в рядах беженцев провокаторами. В этом сценарии понятно, зачем Стрелков туда приехал, а в других сценариях непонятно.

– Так из России или из Украины он управлялся?

– Он управлялся из совместной украинско-российской группы, затевавшей мятеж.

– Кому в России могли быть выгодны эти события?

– Только мятежникам.

– Тем, кто хочет организовать у нас «Майдан»?

– Это уже не «Майдан» будет, это круче. Это переворот.

– Его «партия холодильника» хочет устроить?

– Да. И это большая партия. Все складывается: Стрелков и компания сбегают и поднимают бучу уже здесь. Не я первый сказал, что Киев метил в самолет Путина. Представим себе, что он попал бы. Знающие люди мне говорили: для того, чтобы парализовать на несколько дней такой город, как Москва, 200 человек – даже много. Они поднимают бучу и либо свергают Медведева, либо происходит что-то еще. Параллельно идет зачистка Донбасса и зачистка Крыма. Все при своем: здесь интерес – власть в России, там – полное утверждение бандеровцев на Украине. И это делают люди, которые связаны между собой.

Источник: Профиль