виртуальный клуб Суть времени

Ссылка на youtube и файлы для скачивания — в полной версии новости

Смысл игры - 97 from ECC TV .

Скачать файл.avi (avi - 894 Мб)
Звуковая дорожка, файл.mp3 (mp3 - 136 Мб)
Версия для мобильных устройств, файл.3gp (3gp - 130 Мб)

Youtube
 

Я начну с моего представления об украинском процессе в каком-то таком смысле его внутренних слагаемых. Не того, что вот все обсуждают, а того, что в нём очевидным образом существует, но это как-то не принято широко обсуждать.

Известно, что украинцы не лучшие и не худшие военные. Они приличные военные, но это не нация, постоянно готовая действовать, как пуштуны. Это другое. Героическая шла Великая отечественная война и всё прочее, украинский народ героически сражался. Но если говорить о бандеровцах и обо всём остальном, то конечно, они не столько воевали, сколько карательной деятельностью занимались. И вот насчет карательной деятельности и насчет спецслужбистской деятельности, вот эта часть украинского общества, бандеровская и иже с ними, — они, конечно, виртуозы.

Это как румыны. Тоже никак не можем назвать, что это главное, что есть с точки зрения сражения. Значит, смысл заключается в том, что румыны хорошо ведут спецслужбистскую деятельность. Но воюют они не ахти. А вот насчет спецслужбистской деятельности — там очень всё хорошо. Бандеровцы воюют совсем не ахти. В отличие как раз от великого украинского народа, который совершал героические совершенно вещи, «Дума про Ковпака» и так далее — это про другое. А бандеровцы воюют совсем не ахти.

Но у них есть очень серьезные стороны. Во-первых, они готовы были вести вот эту борьбу в подполье и убивать, и умирать за то, что они верят. И не надо снимать это со счета. Не надо рисовать вместо противника какую-то уродливую карикатуру. Во-вторых, они очень хорошо ведут разведку и всё, что с этим связано. И в-третьих, они беспощадные каратели. С моей точки зрения, еще более омерзительно беспощадные, чем все гитлеровцы, включая СС. Это особое совершенно... И в-четвертых, они крайние русофобы. Как я много раз подчеркивал, то, что для Гитлера были евреи, а потом на втором месте стояли славяне, то у бандеровцев русские — это первое место, которое они почетно делили с евреями. Но, всё-таки русский приоритет ненависти очень велик. Поэтому захват власти людьми, которые опираются на эту идеологию — это появление у твоих границ довольно мощного экстремистско-русофобского государства. Не просто какого-то «нацистского — не нацистского». А просто очень конкретно заявляющего о том, что пока есть русское государство как сосед, не будет настоящей самостийной Украины, не будет ничего, а поэтому это государство надо разрушить.

Итак, мы имеем дело вот с таким субъектом, качества которого я постарался сейчас коротко описать. У меня возникает вопрос. [рисует] Вот это — субъект с этими качествами, которые я прямо назвал. А есть Украина. И этот субъект, глазоньки его вот так, они туда смотрят, на эту Украину. И в соответствии с имеющимися качествами и навыками n1, n2, n3 этот субъект начинает работать с Украиной как c неким пространством. Куда он прежде всего направит свое внимание? Он направит прежде свое внимание на прорусскую восточно-украинскую или совокупную вот эту, относительно тяготеющую к России часть Украины и в Крым. Правильно? А куда ему направлять? Во Львов что ли? Значит, он направляет свои «технологические щупальца» на интересующий нас Донбасс, во все эти прорусские части Украины и в Крым. А он высокотехнологичен.

Я могу много сказать по поводу двусмысленности и вытекающих из них моральных дефектов позиций господина Марчука, бывшего товарища Марчука, руководящего госбезопасностью сначала Советского Союза, а потом антисоветской госбезопасностью. Это достаточно нехороший коктейль из свойств. Или какое-нибудь там семейство Кожемякиных. Если кто-то с Украины, они понимают, о чем я говорю. Но я никоим образом не могу сказать, что господин Марчук или эти товарищи, они обладают низким уровнем квалификации. Зачем я буду это говорить? Это категорически не так. Это достаточно упертые, насыщенные структуры украинской антирусской госбезопасти, начиненной бандеровцами. Господин Марчук обнаружил, что ему УНА-УНСО очень нравится. После долгих лет, когда он контролировал советскость Украины и не позволял этой советскости сдвинуться на йоту, он вдруг обнаружил, что его подлинная любовь остатка жизни — это УНА-УНСО. Это же известно, он же это не скрывает. Я же здесь никаких, ну я не знаю, новостей не сообщаю по ту сторону границы господам, да? Они все это знают. Всё это так. В ГУР сидит совсем бандеровская команда. И все эти команды очень умело вербуют. Где они будут вербовать? В Донбассе. Не важно, Одесса там, Херсон и что-нибудь еще и Крым. Они там «гуляют». Значит, самые серьезные структуры, так сказать, ячейки, гнезда безпеки или этого ГУРа заложены на этих русских территориях. Но мы же должны понимать, что это так. Правильно? И вообще, с момента, когда бандеровцы пришли к власти, началась вот эта бандеровская гебистско-спецслужбистская в целом, пиджаков и военных пробандеровских, игра. Она началась вовсю, плюс к ней — игра американцев.

Что в этот момент сделал я публично как лидер «Сути времени», выступая от лица всего движения Суть времени? Я обратился к ячейкам на Украине и сказал: кто хочет оставаться в «Сути времени» — приезжайте на территорию Донецка и Луганска, и там работайте. Создавайте наши структуры, делайте всё, что нужно там, на этой территории. Все остальные структуры на всей территории Украины «Суть времени» за-кры-ва-ет.

Почему был предпринят этот шаг? Публично, сразу же, когда началась заваруха? И почему действительно в Донецке в основном сформировались мощные структуры «Сути времени», состоящие из людей, я извиняюсь, когда ты из Киева уезжаешь, бросаешь квартиру свою и приезжаешь в Донецк, то у тебя — отступать некуда. Это поступок. Это не то же самое, что как говорят в интернете, «по клаве бить». То есть там клава — это клавиатура. Значит вот заниматься всякой этой интернетной замечательной деятельностью. Совершенно необходимой, очень важной. Но это разные вещи. Ты бросил квартиру, перешел Рубикон, обрубил концы, и ты теперь находишься в Донецке. Десятки людей, что меня поразило, с Украины, на это откликнулись. И в этих структурах, которые существуют в «Сути времени» в ДНР, очень много людей, уехавших оттуда и всё бросивших, и прекрасно понимающих, что теперь у них весь шанс связан только с ДНР и ЛНР. Особо героическим это поведение надо назвать потому, что сразу же, когда они приехали, начался взрыв, связанный со Стрелковым. А люди, не имеющие серьезного совсем аппарата для понимания тонкой структуры того, что там Стрелков вытворял, они вообще не понимают, что происходит. Кроме того, даже если они это понимают, они же не понимают, чем всё кончится. Ну чем оно кончится? Приехал какой-то Кургинян, там что-то заорал, снимаемый, там, на мобильный телефон или малогабаритную камеру. А что будет дальше? Стрелков — всесильный министр обороны, там сидит Бородай и всё прочее.

А то, что это — пфу и нету, кто об этом думал тогда? Никто же не думал, что результат будет таким? А если он будет другим? А люди уже уехали из других городов и приехали сюда? То типа во что мы их интегрируем? Что будет дальше? Во что? Из серьезных людей, которые приехали, никто не дрогнул. Там было несколько людей, наиболее активно вертевшихся там на политической поверхности. Всякие высокого роста говоруны. Они сразу же перебежали, начали кричать, что только присягаем тем, поливать нас грязью. Но это была пара людей. Все остальные пришли, стояли как жертвенные агнцы в момент, когда я давал эту пресс-конференцию, собрались вместе, начали работать, работать и работать. И не имея предрасположенности к тому, чтобы заниматься военной деятельностью, они превратились в очень уважаемую военную структуру, которая сейчас, входя уже в регулярную армию ДНР, находится не только на хорошем счету, но и на очень опасном направлении, более опасном, чем обычное. И все они там существуют, и новые люди приходят, и всё это есть.

Про всех остальных я сказал просто: дорогие друзья, закрывайтесь. Поэтому все структуры были свернуты. Осталась ДНР и ЛНР. Здесь своя власть, какие там пригорки, ручейки, какие стрелковы, не стрелковы — отдельный вопрос. Своя власть, в конце концов, Россия-матушка как дипломатически и политически дружественная страна, строго соблюдающая все конституционные нормы, международное право, но при этом находящаяся в диалоге с данными структурами. Можно работать. Можно работать. И это очень важно. Сейчас я скажу, как именно шла работа, и каковы ее результаты, но вот этот момент, и то, что это было совершено, это имело огромное значение.

Теперь есть некие результаты, говорящие о том, как прав я был. Задержанные в Одессе террористы-хирурги обвиняются в четырех терактах. Общественники рассказали о группе... Так, все известные члены групп состояли в организации «Суть времени», в терроистической организации «Дозор», возглавляемой каким-то Чмырем, и так далее. Вот все эти одесские дела, особенно с Грубником и так далее. Как члены «Сути времени», знают, Грубник повел себя даже не двусмысленно, а вполне определенно с самого начала, да? Он не выдержал этой стрелковской акции, он относился к числу тех немногих, кто выпрыгнул из организации сразу же. Причем конфронтационно, потому что он начал выплескивать всё, что он типа знал. Ну, понятно, да? Там был такой эксцесс крупный с этой группой. Но помимо этого ни в Одессе, ни в любом другом городе нет структур «Сути времени». Они закрыты.

А есть люди то ли с фантазиями — экстазники, то ли что-нибудь похуже. Которые немедленно, как болтун — находка для шпиона, а экстазник — находка для опера. Которые немедленно стали находками для оперов безпеки, которые и начали крутить все эти операции. Может быть, не они одни. Может быть, там есть еще какие-нибудь силы, которые, так сказать, на определенных территориях действуют в интересах этой же безпеки, да? Это отдельный тонкий вопрос, я не зря его ставлю. Но не будем его обсуждать. Будем рассматривать упрощенную схему, при которой это просто безпека, которая это всё сделала, в частности, в Одессе. Не упрекаю тех, кто давно вышел из «Сути времени» и повел себя с ней, я говорю в связи с этой стрелковской историей, — это штучные люди, которые повели себя крайне неаппетитно. Не упрекаю. Предпочитаю считать, что они экстазники. Но в ситуации работы безпеки и других спецслужб на данной территории бандеровских, мастерски работающих и еще добавляемых американцами, единственное, чем может кончиться любой экстаз — это провокационно-оперативным дерьмом. И это мне было понятно с первой же минуты, когда я закрывал все структуры «Сути времени» на Украине, кроме Донецка и Луганска.

Теперь... я не знаю, занимались они этой деятельностью, не занимались — меня это не интересует, потому что не имеет никакого отношения к организации «Суть времени». А вот что имеет — я могу рассказать. В организации «Суть времени» воюют украинцы, взявшие оружие для того, чтобы защищать закон, порядок, демократию и свои ценности. Их много, к ним присоединяются новые люди. Есть информационный центр, и есть наши товарищи, которые позиционируются в разных ведомствах ДНР и ЛНР. Это всё вместе составляет единую организацию «Суть времени ДНР и ЛНР». И это большая организация. И она совсем другая по своим характеристикам. Не буду ничего идеализировать. Просто говорю, что когда начинаются жертвы, и когда начинаются пули, и когда начинается многое другое, и вся эта неопределенность, а люди выстаивают, то это очень быстро очищает структуры от некоего элемента, который я бы сейчас хотел разобрать отдельно.

Я хочу здесь предложить некую модель человека, и не вполне тривиальную даже. Но она, поверьте, имеет чисто прикладное значение, и тоже разъясняет данный эпизод. Человеческое идеальное состоит из фантазий, которые делятся на фантазии рыхлые и фантазии плотные (сейчас я разъясню, что это такое) и нефантазийного идеального. Главная задача людей, строящих ядро серьезной организации, — это любой ценой освободиться от фантазийного элемента.

Я в этой связи позволю себе здесь еще раз рассказать, я это рассказывал уже, как я случайно оказался на лекции Анатолия Эфроса. Я Щукинское училище заканчивал заочно. Он читал лекцию о своей поездке в Японию, он там ставил спектакль. Он рассказывал, как там японцы себя хорошо вели. И как они сделали все декорации очень быстро, а он никогда декорации на выгородке не имел. На нашем театральном языке работа в выгородке — это когда стол, стулья и графин с водой, и больше ничего. А они сделали всё, и он видел, что делали сами актеры, не важно. В итоге он сказал: «Это не энтузиазм». Дальше в его глазах была тоска человека, который что такое авторский театр — ярко лидерский своеобразный театр. Он строил ярко лидерский такой театр. Он понимал, что такое энтузиазм. Он говорит: «Это не энтузиазм». Дальше его глаза покрываются тоской. Он говорит: «Мы знаем, что такое энтузиазм». Потом глаза вспыхивают. Он говорит: «Это традиция. Это — традиция».

Есть закон, выведенный Станиславским, суть которого заключается в том, что яркие лидерские театры — Вахтангова, не важно... Вот такие, да? Самого Станиславского, я не знаю, Гротовского, кого угодно, когда яркие лидеры и стиль. Вот не Малый театр. Малый театр может гнить триста лет. Он догнивает там до 80%, а дальше он цветет и пахнет, и там ему ничего не грозит. А вот яркие театры, где всё это — вспышка энтузиазма... Любимовский театр — Таганка. И так далее. Они живут в среднем 10 лет. Максимум — 15. Вещество, создающее этот огонь, выгорает примерно за 15 лет. За 10. И это известно. Хочешь длить дальше — открывай студию. Первая студия МХАТ, вторая студия МХАТ, и так далее. И это не дело в театре. Дело не в том, что так происходит в театрах. Так происходит везде.

Закон выгорания энтузиазма. Он пылает, что-то согревает и уходит.

Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идет, и плачет, уходя.

Огонь, да? Фет. Значит, вот ... (Русский поэт Фет XIX-го века. Я процитировал сейчас.) Значит, смысл здесь заключается в чём? Что есть театр «На досках», это сейчас полноценный репертуарный театр, я сейчас привез с лета еще одну пьесу — по XV партийной конференции, и, думаю, вам это будет интересно. Он работает, там есть люди, которые со мной бок о бок сражаются на этом театральном фронте сорок лет. И много людей, и мы называем их «молодым поколением», которые сражаются так же бок о бок тридцать лет. По всем законам лидерских, авторских театров это пять раз должно было превратиться в зловонную жижу, понимаете? А люди работают, все видят, что работают, что работают хорошо, регулярно и так далее. Значит, закон опровергнут этот. А почему он опровергнут? Потому что не энтузиазм. Мы знаем, что такое энтузиазм, энтузиазм необходим, он всегда сопровождает любое начинание, как большой хвост кометы сопровождает её ядро. Но если нет ядра — это просто пыль. Ничего не будет. Это фундаментально важный факт.

Теперь, что происходит — фантазии, они же энтузиазм. Что такое, например, Александровское поселение? Это такая конфорка, которую зажигают, берут кастрюлю, ставят на конфорку, и начинает испаряться энтузиазм. Это специально выдуманный испытательный стенд.

14-ти часовой рабочий день, монотонно каждый день всё это, дисциплина, вперед-вперед и так далее — энтузиазм не выдерживает. А когда это сильно атакует Кургинян, а я атакую это сильно, когда что-нибудь мне, это еще вдобавок взрывает фантазии. Значит, эти фантазии удается, как говорят в науке, элиминировать или испарить, что то же самое. А вот тогда и важно это-то есть или нет? Потому что на этом нефантазийном идеальном можно сделать всё что угодно.

Никоим образом никогда не проводил параллели и считаю это абсолютно некорректным, а в каком-то смысле и неэтичным, с Лениным и большевистской партией. Там селекция проходила просто — на каторгах и в тюрьмах. Молодые люди загорались энтузиазмом, его было до и больше, они печатали листовки, разбрасывали их, выходили на какие-нибудь митинги и их брали под микитки и приводили на первую тестирующую операцию, она же называется «дознание». Они частью испаряли энтузиазм прямо на первой операции по дознанию, дальше часть из них, тем не менее, не сдаваясь, шла в тюрьму или в ссылку ненадолго. Накушавшись там этого дерьма по уши, они отходили в сторону и превращались в абсолютно законопослушных граждан Российской Империи с небольшой галочкой на полях «участвовал». Всё. А те, кто шел по второй, третьей и так далее ходкам, бежал с каторг, как Сталин, или делал что-нибудь еще, это уже было вот это. Это гарантия.

Это как у нас есть товарищ там, в Донецке, у которого было тяжелейшее черепное ранение, после которого говорят, что жить нельзя.

Значит, он выжил, причем не просто выжил, а полностью поправился (в этом было что-то достаточно чудесное, говорят, что медицина не знает второго случая) и тут же начал рваться в строй. Потому что естественно, отлежав всё это и сказав «Господи, пронесло!», поехать к семье, и даже никто упрекнуть не может. А он снова рвется в строй и небезуспешно. Вот тут есть гарантия от энтузиама. Enthusiasm. Тут есть гарантия. И когда нечто собирается уже на основе этого нефантазийного идеального, что еще выпаривает? Когда много пашешь. Вот люди несколько лет пашут по-крупному, по-настоящему в организации, там уже энтузиазм сильно подиспарился, там осталось нечто. А всегда будет другое, и ты должен знать, что будет другое. Как я знал, когда приходили в театральную студию, так я знаю — куда они приходят, — восторженные девочки. Они говорят так: «А-а-а!»... Беременность, семья, гуд-бай! Это нормально! И молодые люди со странностями тоже: «А-а-о-о!» Всё... Нет... нет крутизны, нет драйва, нет ядра. Но уж когда ты его обнаруживаешь, это ядро...

Есть такой рассказ, который я бы всем порекомендовал в этой связи прочитать, я здесь его читать не буду, хотя мог бы, значит, он называется, есть повести «Смок Беллью» Джека Лондона. Ну, там такой молодой человек, который там богемную жизнь ведет, там коктельчики, то-сё, потом он там оказывается корреспондентом в газете. У него такой О’Хара редактор, который его непрерывно эксплуатирует, он от этого страдает. А потом начинается разговор с дядюшкой, который приехал его критиковать, говорит: это не жизнь, ты не мужчина, что твой отец подумал бы об этом и так далее. Он отнекивается, отбрехивается от дядечки, после чего говорит: ну ты же сам дядюшка виноват, ты же с другими, со своими сыновьями ездил там, в прерии, так сказать, на очень трудозатратные героические деяния и всё прочее. А меня ж никогда не брали, поэтому так и получилось. Мама меня обласкивала, ты от меня отвернулся, отец не хотел меня воспитывать, как настоящего мужчину. Ну и всё, я и есть продукт вашего воспитания. Если бы вот что-то...

Дядюшка говорит — как раз сейчас еду на Клондайк. А этому любой ценой надо спастись от своего издателя, от О’Хары, потому что он его всё время эксплуатирует. Он говорит, спаситель ты мой, давай! Они приезжают на этот Клондайк и надо на себе таскать грузы. И подробно описано, как он там озверевает. Как он сначала вообще их не может таскать, как он тут же выкидывает патронташ и пистолет, как потом выкидывает ковбойскую шляпу. Как он превращается в загнанное животное, как потом он понимает, как это всё происходит и так далее.

Потом говорится, что он мог бы на десятый день взять билет, свалить оттуда, прибежать назад. Но внутри самого себя он обнаружил такое ядро, такое нечто, которое показалось ему огромной ценностью и которое сказало, что он назад не повернет. Он назад не повернул.

Что-то внутри обнаруживается. Значит, по сути, жизненная операция у человека, все говорят там инициация, инициация, обряды, то-сё... Столько театральщины, столько фуфла в этом, масонского, любого. Понимаете? Всё несерьезно. А есть одна инициация величиной в жизнь. Она строится так, что вот у тебя есть нефантазийное идеальное, оно вот здесь обрастает рыхлыми и плотными фантазиями.

И вот если ты можешь вот эту операцию сделать скальпелем под названием жизнь, топором, руками, как угодно. Взять и это выкинуть в мусорный бак.

То вот это остающееся, если оно по-настоящему способно жить, оно и есть всё. Оно и есть всё, что есть у человека. Это и есть — личность, это и есть — весь смысл человеческого бытия, никакого другого смысла нет. Всё остальное -полная ерунда в жизни. При этом избавиться от рыхлых вещей достаточно просто. Потребовали с тебя, чтобы ты по 36 часов поработал годик в организации. Тебе первую неделю хорошо, (даже по сорок часов), вторую скучнее, третью еще скучнее, посидел на поселении и уже — и скучно, и грустно и некому руку подать, и тоскливо, и всё. Фантазии эти испарились, и надо валить в Москву. Ну и правильно, и вали! Это же закон жизни. Дальше. А вот эти плотные фантазии, они очень долго преследуют. И все это знают, и в монастырях это знают, как это происходит и в армии, и на долгих зимовках, кто остается. Остается, по большому счету тот, у кого есть это.

Теперь... А что происходит, ведь человек состоит не только из идеального. У него есть социальное, социо-биологическое, наконец, биологическое просто. У него там есть мечта великая, ради которой он может служить.

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы отданы самому главному в мире: борьбе за освобождение человечества».

Это Павка Корчагин. «Как закалялась сталь». Как закалялась сталь, как фантазии отделялись, как оставалось вот это. А есть, предположим, статус.

Ты занимаешь какое-то место в обществе, ты уважаемый его член, ты там, я не знаю, какая-нибудь телевизионная звезда или там депутат, или ещё там какой-нибудь прыщ на ровном месте. Понятно, да? По этому поводу как говорил за день до своей смерти Скотт Фицджеральд, такой был американский писатель. Перед кризисом 1929 года в Америке он встретился с корреспондентом перед этим и сказал: «Где молодые люди моего поколения? Одни стали банкирами и пустили себе пулю в лоб, другие стали биржевыми маклерами и выпрыгнули из окна. А третьи стали удачливыми писателями». Лицо его исказилось — «Боже мой! Удачливыми писателями». На следующий день он покончил с собой.

Где молодые люди моего поколения? — вот эта прозвучавшая фраза. Где молодые люди пост-советского поколения? Миллионы в суициде. Наркотики, пьянка, выбитые по «горячим точкам», при этом в большинстве своем, поскольку мировоззрения нет, даже любые боевые братства в этих горячих точках удерживают два-три года вместе. Где молодые люди, вот этот актив? Очень сильно покоцканный, испорченный эпохой, храмом Золотого Тельца, храмом потребления, Церковью Низа и всем остальным, он же испорчен этим всем. Значит, статус.

Абсолютно не люблю Евтушенко, то есть совсем не люблю, но некоторые вещи я читаю всегда:

Ах, молодость, лети, хрусти по льдинкам,
живи и властвуй в мире молодом
и будь всегда прекрасным поединком
души с бездушьем и огня со льдом.
Но нарастает на душе короста,
и постаренья ход неуследим.
Быть молодым, когда ты молод, — просто,
и подвиг — быть бессмертно молодым.

Дальше это странное существо под названием Евтушенко, которое, так сказать, что-то транслировало поколению, потом прокляло Ленина и все, говорит:

Склонимся же у входа в Мавзолей.
Склонимся у незримых пьедесталов
тех дочерей страны и сыновей,
кто в зрелости не предал идеалов
вольнолюбивой юности своей.

* * *

Легко в студентах прогрессивничать,
свободомыслием красивничать,
но глядь-поглядь — утих левак,
и пусть еще он ерепенится, -
уже висят пеленки первенца,
как белый выкинутый флаг.
Кто титулярные советники?
Раскаявшиеся студентики.
Кто повзрослел — тот «поправел».
Но зрелость гения не кается,
а с юностью пересекается,
как с параллелью параллель.

Не слишком хорошие стихи, стихи человека, который все там продал, что мог, но какое-то зерно, какая-то нота ухвачена. Не была бы она ухвачена — не был бы он кумиром целого поколения. Достаточно неразборчивого поколения, но всё-таки поколения. Значит, это статус. «Кто титулярные советники?» Это там семейные ценности, всё кончилось, десять детей, дом. Закрылся ото всех, куда угодно, жена готовит борщ, я что-то добываю. И у меня там множится хозяйство, не очень понимаю, что с ним дальше делать, что передавать, какие ценности, но самодостаточный. Ну и, наконец, просто биология — sex, drug, rock. Значит, вот эти этажи.

Теперь, что происходит здесь. Здесь происходит следующее: этих фантазий плотных и рыхлых, всегда до фига, их скажем условно 10 кг, а всего этого дела 1 г (один грамм). Угля всегда больше, чем алмаза, пустой породы всегда больше, чем руды. Это закон жизни. Но некая личность незрелая, она же воспринимает всё в кг, она чувствует эти кг, она не разбирает где алмаз, а где нечто прямо противоположное. Значит, что она ощущает в момент, когда исчезает 10 кг и остается 1 г вместо 10 кг? Она ощущает свое идеальное умаление в десять тысяч раз.

И пустота на первом периоде ничем не заполняется. Произошло вот это умаление, вот это пустота вылетевших фантазий, а здесь вот этот пупырышек — Н-Ф-И. И ощущается, сколько потеряно — это ж умереть! Что дальше происходит? Дальше происходит депрессия с броском либо в социальность, либо в социо-биологичность, либо в конец. Потому что нет различения между супер-высококачественным и перспективным и вот этим всем барахлом — и то, и другое приравнивается, а тогда — умаление. Значит, вся задача заключается в том, что в тот момент, когда это произошло, нужен некий шприц, которым надо уколоть в эту точку, чтобы отсюда начался рост. Если этот рост не начнется, то всё ощущается, как умаление слишком большое.

Какие произведения художественной литературы подробно раскрывают эту модель? Первое из них — это чеховская «Дуэль». Что чувствует главный герой Лаевский, когда наконец-то он переживает все экзистенциальные потрясения, он знает, что его убьют, и вот он вдруг понимает, что только эта женщина, которая находится рядом с ним — это единственное что-то подлинное, что рядом есть. Он цепляется за нее, она — за него, и начинается семейная жизнь. Но как описывает Чехов эту семейную жизнь? Он описывает ее как скромную жизнь маленьких серых людей, которые потеряли всякий блеск, которые смотрят испуганно. Вспомните. Но то же самое происходит и с их антагонистом фон Кореном, он тоже, пережив то же самое, отбрасывает все свои наполеоновские фантазии, он едет в какую-то экспедицию явно умирать тоже. И он говорит, да бросьте, дьякон, какие мы герои?

«Вы герои! Вы победили!», он говорит — «Какие мы герои?». Он смотрит как, говорит, как загнанный..., а я... а мне стыдно. И, когда уже лодка отъезжает, главный герой смотрит на лодку и говорит: «Её бросают волны, но гребцы гребут и гребут, и, может быть, они догребут до настоящей правды».

А перед этим фон Корен говорит Лаевскому, тот подтверждает, говорит: «Никто не знает настоящей правды».

Но есть другое произведение, которое в России читают меньше. Сейчас и «Дуэль» читают очень мало. Я не знаю, сколько из здесь сидящих ее прочитало по-настоящему. Во-первых, у нас сейчас читают со скоростью Интернета, а со скоростью Интернета художественную литературу читать нельзя. Поэтому лучше читать вслух — будет медленнее, но надежнее. Вы не представляете, как уродует чтение Интернет — это абсолютно другое заглубление читающего глаза, это привычка к беглому чтению.

Ну а во-вторых, мало же что-то читать, надо же что-то понимать, нужно же чтобы какой-то аппарат был для этого понимания, а это совсем трудно. И при такой деградации средней школы, которая есть, это всё немногим оказывается доступно. Но, тем не менее «Дуэль» как-то читают. Мы ее в школе читали, разыгрывали эпизоды, это было произведение, обязательное для прочтения в средней школе. Сейчас даже не знаю, так ли это, и не очень мне это интересно.

А есть произведения, которые все не читают. Это Томас Манн «Избранник». Вот в этом «Избраннике», совершающий страшные грехи будущий Папа Римский, который их совершил, он садится в лодку, едет на скалу, забирается на скалу, говорит, чтобы его оставили, и сидит там десять лет на скале, превратившись в ежа. Он превращается в скорчившегося ежа. Когда его через десять лет достают оттуда, а достают потому, что начинаются некие чудеса, и источник этих чудес указывают, что надо вот туда идти и кого-то найти. Они находят там скорчившееся существо, которое они там моют и так далее, и он разворачивается. И когда он въезжает в Рим, колокола начинают звонить сами. И это — явление настоящего Папы, это — настоящий святой и т.д. и т.п. Так вот, это — другой тип. Это не умаление, когда человек остался тем же, что он есть, это вот не красненький, вот этот вариант [закрашивает на схеме маленький кружок красным маркером], и всё — это «Дуэль». А это вариант, когда начинают расходиться вот эти штуки [рисует стрелочки от маленького красного кружка], потому что ещё больше сжалась эта сердцевина, до уровня ежа сжалась и дальше начинает неумолимо распрямляться. Это может происходить само с очень сильным человеком. А это может происходить, когда этим шприцом [указывает на шприц, нарисованный на схеме] куда-то колют, и там нечто вызывает этот рост.

Но это всё — колоссальнейшая загадка и актуальнейшая проблема современной России. Потому что кто-то же ее должен вытягивать из того чудовищного состояния, в котором она оказалась. Нужен субъект, который в состоянии ее оттуда вытянуть. А субъекта нет! Героев до фига, улицы полны Бонапартов — субъектов мало. [Открывает предыдущий рисунок].

Итак, когда это умаление существует в том виде, в котором оно существует, происходит падение вот сюда, на социальность [рисует стрелку вниз]. Молодой человек вдруг вспоминает, что на самом деле у него есть папа́... и мама́, а у папа́ и мама́ есть типа бабки. И если съездить к папа́ и мама́ за семейными ценностями, то можно неплохо устроиться, и будет хорошая жизнь. Это называется падение на социальный аттрактор. Второе. [Рисует стрелку до уровня биологического] «Хочу десять детей, нет хочу двенадцать детей... нет пятнадцать детей!». Или ещё дальше [рисует стрелку до уровня самоуничтожения]. И это — труднейшая проблема современного общества, даже там, где это всё есть (указывает на идеальное).

А если при этой операции [указывает на разделение фантазий от твердого идеального] эта штука (фантазии, экстазное восприятие) взорвалась и попортило это НФИ [указывает на нефантазийное идеальное], то будучи больным, оно уходит вниз, в подсознание [показывает на нижний уровень «секс-драгс-рок»]. Там оно обрастает всем, чем угодно, потом время от времени оно всплывает, — приглашаю всех на спектакль «Записки из подполья» — оно всплывает вот так. Это уже — мстительное существование смутировавшего идеального. Этот человек не без идеального, он не скот, он человек с мутировавшим идеальным.

Вот эта проблема идеального в современной жизни — отделения [указывает на схему], помощи и стимуляции [указывает на следующий рисунок], всего остального — она в любом обществе и всегда является суперважной. Но в России эта проблема важна не просто, она важна невероятно. Потому что здесь-то и сходятся все линии. Или это будет, и тогда возможна жизнь; или это все равно гниение, сколько оно будет продолжаться? — 10-15 лет, неважно.

Я не хочу никоим образом сказать, что то, что произошло в Донецке или в связи с отъездом из Киева, с переездом в Донецк, это супер-пупер всё. Я знаю случаи, когда на войне всё очень надежно и здорово, а потом... можно выиграть войну и проиграть мир, это же известно — потерянное поколение и всё прочее. Я вообще говорю о том, как, являясь человеком, которому вручены некоторые полномочия, я подхожу к подобного рода вопросам. И если я к ним так подхожу, если есть Грубник, нет меня, а если есть я, то нет Грубника. Это сосуществование невозможно, [показывает лист с напечатанным текстом о теракте на Украине, в котором якобы участвовали члены Сути Времени] потому что это, с моей точки зрения, фантазии, экстазы, ну а дальше спецоперации. А это всегда так. Но это частность, и даже вся Украина — частность, и Донецк — частность.

А крупная проблема, настоящая, XXI-го века, заключается в том, как мы это осуществим [указывает на схему стимуляции неэкстазного идеального] и как мы это осуществим [указывает на схему операции разделения фантазий от неэкстазного идеального]. Вот если мы это не осуществим, если мы потеряем людей, в которых это есть, если мы не поможем этому вырасти [указывает на схеме на маленький красный кружок], то это будет большой грех. Но и если мы всё разменяем в полном неразличении на это фуфло [указывает на схеме на фантазии/эктазность], даже если оно горит, то это тоже грех. Потому что России сейчас нужно только это [указывает на твердое идеальное], я подчеркиваю, в ядре кометы, а в ее хвосте может быть всё. Комета без ядра — это звездная пыль, это ничто.

И у нас за спиной, у меня опыт пяти десятилетий (так долго не живут), пяти десятилетий. Я первый спектакль поставил, когда мне было 16 лет. И дальше уже ставил их каждый год. Мы понимаем, что это такое.

Итак, эта та первая тема, где я от этих частностей перешел через определенные вещи в целом на вопросы об активе на Украине, в Донецке, а также на вопрос о том, что вообще нужно, и как выглядит в этом смысле, с нашей точки зрения эта история. Кстати, изложенное на этих двух плакатах — это вполне нетривиальная модель, это не так, что вот это «как известно из учебника для первого курса, это вот так». Это совсем не такая модель, здесь сидят психологи, которые могут это подтвердить.

Теперь я иду дальше. Просто о чём-то информирую. Я хочу, чтобы вы знали, что вот в этом вот номере журнала «Клуб София» вышла декларация этого софийского клуба, подписанная, в том числе, в числе прочих, мной и Марией Мамиконян, и там главный вопрос, который мы всё время ставим, это вопрос о лево-консервативном альянсе. Считалось, что левые и национализм несоединимы, вот мы ставим вопрос о том, что либо полностью победят правые и ультраправые, либо возникнет, сформируется лево-консервативный альянс.

То есть люди, которые смотрят за горизонт модерна и отстаивают модерн и люди, которые просто твердо стоят на позициях модерна. Вот они должны объединиться против всех остальных: против контрмодернистского движения и движения постмодернистского. И я просто прочитаю, собственно, некий короткий документ, очень короткий, который мне представляется принципиально важным, потому что мне кажется, что люди инстинктивно правильно делают некоторые шаги, но у них нет к этим шагам идеологии, то есть правильного описания мотивов — причин, по которым они эти шаги делают.

Десоветизация не пройдет. О необходимости создания гражданских комитетов в защиту советского наследия как фактора российского будущего

Я хочу подчеркнуть, чтобы каждый, кто будет пытаться говорить о необходимости защиты наследия, что это Ананербе — наследие предков, должен знать, что в Соединенных Штатах Америки существует в высшей степени респектабельная организация, которая называется Heritage Foundation. А что такое «heritage»? Это наследие. Непонятно, почему мы не можем заниматься советским наследием, если все остальные во всём мире занимаются своим наследием. И дальше я здесь подчеркиваю: как фактора российского будущего. Будущего!

Десоветизация не пройдет

О необходимости создания гражданских комитетов в защиту советского наследия как фактора российского будущего

Украинская десоветизация окончательно подтвердила необходимость защиты советского наследия, которое отстаивало, отстаивает и будет отстаивать движение Суть времени. Как известно из истории, далеко не все антисоветчики, в том числе и принадлежащие к белой эмиграции, решились в той или иной степени поддержать нацизм и Гитлера после нападения Третьего рейха на Советский Союз. Те же, кто решились на это, обнажили свою сущность, показав, что она является не только антисоветской, но и в значительной степени антирусской. Разве это не очевидно, например, в случае Краснова, открыто требовавшего отделения от России некой Казакии, противопоставлявшего казаков русским, а значит фактически ратовавшего за уничтожение любого целостного российского государства?

Увы, не только в те далекие времена, но и сейчас определенный тип десоветизации предполагает полный крах целостной России. И именно этот тип десоветизации сейчас навязывается Западом Российской Федерации и всем постсоветским странам. Как мы неоднократно подчеркивали, такой тип десоветизации неминуемо приводит к реабилитации нацизма. Объявление коммунизма и нацизма равноценными и равноотвратительными — это коварная уловка Запада, прекрасно понимающего, что любое огульное отрицание советского наследия, в том числе и роли СССР в победе над нацистским злом, неумолимо и неминуемо, порой вопреки воле отдельных инициаторов этой затеи, приводит и окончательно приведет к реабилитации сначала нацистских приспешников, как бандеровских, так и иных, а затем и самого Гитлера как главного борца с «чудовищным коммунизмом». Обсуждение того, чем именно коммунизм был «чудовищен» в этом случае, разумеется, разбудит самые темные страсти и химеры из числа тех, которые обуревали бесноватого фюрера и его темных учителей.

Какое-то время могло казаться, что данное наше утверждение представляет собой нечто умозрительное, а то и является элементарной торговлей страхом. Но Украина, к сожалению, стала социально-политическим экспериментом, неопровержимо подтверждающим справедливость нашего видения, кому-то представлявшегося чрезмерно теоретическим. Сопротивление бандеровцам на Украине сразу же приобрело, и это иначе не могло быть, характер защиты советского наследия. И наоборот, война с советским наследием теперь сразу же приобретает, и опять же иначе не может быть, пробандеровский, провласовский и в целом пронацисткий, антидержавный, антирусский характер.

Поэтому не надо быть сторонником всего советского, боготворящим всех советских лидеров человеком, для того, чтобы самоотверженно отстаивать советское наследие в нынешней мировой ситуации. Вряд ли даже половина тех граждан Украины, которые сопротивлялись ленинопаду, преклонялись и восхищались Владимиром Ильичом. А часть сопротивлявшихся ленинопаду, например казаки, имели все основания относиться к Ленину иначе.

И тем не менее, российская власть, бросая вызов Западу, не может поддерживать десоветизацию, которую навязывают России ее враги, ученики Аллена Даллеса.

В противном случае власть окажется между молотом и наковальней. Она потеряет опору в лице тех, кто приветствует ее решительный отпор Западу. А те, кто ненавидят власть за этот отпор, все равно не полюбят сегодняшнюю власть никогда! Им нужна полная смена власти и фактически перевод страны под внешнее управление. А любая уступка власти их давлению воспринимается ими как проявление слабости со стороны власти и подталкивает их к более решительным действиям, направленным на снос власти.

Поскольку же снос власти в нынешней ситуации будет лишь прологом к развалу России и взятию населения, проживающего на ее территории, под внешний контроль, то защита советского наследия — долг каждого гражданина, который он должен исполнить независимо от своего отношения к тем или иным советским фигурам, к тем или иным деяниям советской власти.

Те, кто откажется от исполнения этого долга, как бы яростно они ни клялись в своей исступленной русскости, вскоре окажутся в лагере врагов русского народа и русского государства. Такова неумолимая логика нынешнего исторического процесса, не осознавать которую после произошедшего на Украине могут только граждане и политики, уклоняющиеся от исполнения своего настоящего гражданского долга.

Движение Суть времени призывает к созданию комитетов защиты советского наследства как фактора будущего. Мы еще раз подчеркиваем, что наша решимость создавать такие комитеты не имеет ничего общего с оголтелым просоветским ражем, со страстным желанием любой ценой восхвалять каждую крупицу прошлого. Мы понимаем, что антисоветизм в разных его обличиях победил в 1991 году и продолжает занимать в постсоветской элите, российской постсоветской элите, ключевые позиции. Однако, как говорится в народе, не до жиру, быть бы живу. Сейчас не важно, как с точки зрения ценностей и даже прагматики относится то или иное лицо к тем или иным крупицам советскости. Сейчас намного важнее другое. То, что продолжение демонтажа советского наследия и любой его частицы, будь то название станции метро Войковская или название главной отечественной библиотеки библиотекой имени Ленина, является подыгрышем иноземному проекту десоветизации, бесстыдно и беспощадно обнажающему свою суть на Украине, показывающему, что его подлинная цель несовместима с какой-либо жизнью русского народа, с какой-либо русской державностью, и уж тем более, с русским суверенитетом.

Народная жизнь и жизнь державы, суверенитет — наше общее достояние. И мы все обязаны это отстаивать вне зависимости от того, как именно наша элита в лице ее отдельных представителей, прикрываясь словами о правах человека, продвигает спланированные врагами России макро- и микропроекты десоветизации. Никогда и ни при каких обстоятельствах мы, авторы этого обращения, не будем осуществлять хоть сколько-нибудь неправовые действия. Все наши действия будут носить напротив, подчеркнуто правовой характер. Более того, по всем вопросам, связанным с отпором Западу, защитой нашего суверенитета, с построением сильного российского государства, с защитой человечества от так называемого нового мирового порядка, мы будем на стороне власти, проявляющей, по крайней мере сейчас, в этих вопросах достаточную конструктивность. Но мы решительно не понимаем, как всё это нами поддерживаемое, можно осуществлять, поддаваясь при этом напору антисоветского меньшинства, так называемых «приличных людей», в числе которых госпожа Чудакова, открыто заявляющая, что она надеется дожить до демонтажа Родины-матери на Мамаевом кургане и господин Ройзман, открыто призывающий студентов организовать сопротивление современному диктатору. Я думаю, что не Кастро? Для нас совершенно очевидно, что господа Федотов и «Ко» всей душой на стороне Чудаковой и Ройзмана. Что все их провластные кривляния не стоят и ломаного гроша, и что опереться на них при проведении любого патриотического курса категорически невозможно. Как вообще невозможно давать отпор Западу в его посягательствах на российский суверенитет, не опираясь на позицию большинства российского населения и не укрепляя всячески, причем настойчиво и решительно, свою связь с этим большинством. Вот почему мы используем все свои возможности законопослушных граждан и патриотов, все возможности российской правовой демократической системы для того, чтобы отстоять от посягательств «странного меньшинства» нашу позицию, которая, как показала практика, совпадает с позицией большинства населения, исполнение воли которого представляет собой абсолютный долг любой демократической власти в России.

— Десоветизация не пройдет (О необходимости создания гражданских комитетов в защиту советского наследия как фактора российского будущего) // Газета «Суть времени» № 150 от 21 октября 2015

Теперь вы, товарищи, имеете в руках некий документ, который в конечном итоге и является разъяснением того, как именно вы относитесь к этому. Потому что если вы начнете говорить «руки прочь от нашего Войкова», вам много что скажут в ответ.

И не только сторонники семьи государя императора, и многие другие найдут что сказать. А вопрос в не Войкове и не в чем-то ещё, и не в том, как мы относимся к тем или иным крупицам. Я помню письма с Дальнего Востока, по коллективизации, когда шла передача: «Моих предков раскулачивали, помню это раскулачивание и всё прочее, ненавижу его и поэтому голосую за Кургиняна, который его защищает, потому что в лице Сванидзе и Млечина вижу новых раскулачивателей». Понимаете, да? Поэтому вот это представляется достаточно важным.

Теперь я бы хотел сказать несколько слов о нашей среде, вот у нас здесь, о том, что с моей точки зрения важно для понимания текущих процессов. Почему американцы, согласно моей гипотезе, так ненавидят Асада и хотят его скинуть, вот почему? Он их человек, он тыр-пыр. Стратегическая причина, которую мы несколько раз уже обсуждали, она ясна — они ликвидируют национальные, как они говорят, диктатуры. Национальные государства как таковые на Ближнем Востоке, идет каша. Но к этой причине добавляется другая, которая вырисовывается с каждым днем все более сильно. Американцы заключили неявный, но очень четкий договор, с определенной частью, а как они считают, со всем суннитским исламом. Они сделали ставку на суннитский ислам. ИГИЛ путает карты, потому что вроде как его сразу нельзя признать, вроде как он не по шерсти им. Но они не будут с ним воевать, потому что они понимают, что это некоторый суннитский экстрим. Вроде ИГИЛ угрожает Саудовской Аравии и так далее. Но Саудовская Аравия не хочет с ним воевать. Никто там внутри этого пространства с ним воевать не хочет, все боятся. Сейчас в сторону отвернул «Талибан» от ИГИЛ-а, что говорит о том, что видимо Китай берет Пакистан под всё более и более плотный контроль и уводит в сторону всё, что связано с пакистанскими слагаемыми суннитского ислама, даже в его радикалистском варианте.

Но на первом плане — очевидный союз алавитской Сирии. И в этом смысле не Асад не нужен, а алавиты не нужны, там идет более глубокая зачистка, и если завтра придет еще более сильный алавитский лидер, чем Асад, то это будет американцам еще более неприятно. Потому что есть неявная маневрирующая, но завязка на этот тип, не нужен алавитский. Алавиты — это радикальная шиитская группа. «Хезболла». Говорили-говорили, что экстремистские такие радикальные организации исламские, они всегда будут вместе, они составят единый интернационал, что они будут как неразрывное целое, что перед лицом общего анти-исламского (имеется в виду анти-исламского радикального врага) они все объединятся. Что говорили мне там высокие должностные лица в Иране. Что произошло? Кого поддержала «Хезболла»? Асада. А с какого она его поддержала, если речь идет о том, что исламский радикализм халифатистский хочет быть вместе. А потому она его поддержала, что она шиитская организация. И ей это суннитское наступление абсолютно не нужно — её вырежут! И всеми своими боевыми силами жертвенно, уверенно «Хезболла» встала на сторону светского Асада. Это же парадоксальный союз!

Дальше Иран. Что говорилось всё время — нет, «Братья-мусульмане», даже более радикальные группы, мы будем вместе перед лицом сионистского врага, перед лицом Запада, мы сплотимся как единое целое! А я уже тогда видел, что происходит во время поездки в Иран. Как только Ахмадинежад с высокой трибуны толкал там про «долой сионистского врага», все говорили «о-о-о-о!!!», как только он говорил «мы ждем Махди, да здравствует Махди!», все говорили «э-э-э?».

Потому что в зале сидела суннитская молодежь. Значит, Иран выступает главным спонсором, муллакратия Ирана выступает главным спонсором фактически светского режима Асада. А чего же она не идет в другую сторону? А чего же она не обнималась, я тогда же их спрашивал, если вы такие апологеты единого фронта зеленого, то чего вы с этими талибами не поделили? Они радикалы, вы радикалы — вперед и с песней! В единое радикальное исламисткое будущее. А ведь нет этого. Почему нет? Понятно почему — талибы самый смертельный враг иранской муллакратии, и все это понимают. Значит, мы фактически со всеми оговорками и я никогда не стану это говорить, ну в качестве такого более или менее проартикулированного тезиса нашей политики. Потому что это неправда, российская власть реально ничего подобного не организует, а стихийно складывается сам собой. А российская власть делает всё возможное чтобы это преодолеть — союз шиитского ислама и России.

Подчеркиваю, меньше всего это хочет российская власть, она делает все возможное, чтобы пробить каналы для диалога с суннитским миром, она его безумно ценит и всё время встречается с суннитскими лидерами и так далее. Но события происходят так, что мы больше и больше оказываемся вот в этой коалиции. И не видеть этого, что это складывается с каждым шагом, невозможно. При этом единственное оставшееся стабильным по-настоящему государство (под вопросом Египет, потому что там стабильность такая, что тонкая пленка сверху военная, а под ней всё кипит), единственное оставшееся действительно всерьез в нужном качестве государство исламского мира, я не будут говорить о желтом исламе и дальнем Востоке, там дальней Азии, вот здесь, на Ближнем Востоке, где мы сейчас все чувствуем, как закипают процессы — это, конечно, Иран. Удержит Иран стабильность или не удержит — отдельный вопрос, но он ее пока удерживает. А где она еще есть-то? Её уже больше нет. Есть аль-Сиси, который не знает, что ему делать и есть вот это. Всё.

И здесь очень важно, чем в принципе интересны суфии, вот эти эзотерические исламские группы мощные, с точки зрения того, что я сейчас обсуждаю. Они интересны тем, что, прощу прощения у ревнителей религии, но я считаю, что это, безусловно, так, на универсалистской религии, только на ней одной, не построишь никакое мощное государство. Невозможно. Христианство — универсалистская религия, православие — универсалистская религия. Ислам — универсалистская религия, но построить только на этом государство невозможно, особенно если идет речь о государстве сколько-нибудь национальном. Невозможно объяснить французу-католику накаленному, почему он должен воевать с испанцем-католиком ничуть не менее накаленным. Это невозможно сделать, оставаясь в рамках обычной универсалистской религии. Поэтому каждый раз когда начинается проблема национального государственного строительства, к этой религии обычной, широкой, универсалистской начинает привлекаться в качестве материала что-то говорящее о том, что в принципе-то, конечно, православие — это правильно, но русские в этом православии занимают такую же равноправную роль, как и другие, но чуть-чуть более равноправную. Тогда можно построить государство русское. То же самое с любым другим. В чём была проблема с халифатом? В том, что если это османский последний халифат, то все братья в халифате и все одинаковые, но тюрки чуть-чуть более братья, чем все остальные. И тут же арабы говорят — «А не шли бы вы куда подальше? Первый халифат был наш! И мы чуть-чуть больше чем все остальные».

Но для того чтобы сказать мы или не мы, нужно включить хоть какой-то материал кроме классического коранического, потому что в пределах классического коранического ну что ты можешь сказать — пророк и арабский мир. Максимум. А причем тут турки? Значит, как только начинается строительство даже халифатов в зависимости от того, что находится в ядре халифата, чуть-чуть меняется религиозная доктрина. На первом слое она вообще не меняется, но на втором она сразу начинает как-то пристыковывать к себе, прихватывать вот этот эзотерический слой.

Что такое для классического накаленного салафитского ислама фундаменталистского все эти прихватываемые слои? Это джахилия, худший вид скверны, язычества, то, что надо уничтожать. Поэтому что делает ИГИЛ? Он уничтожает все суфийские мавзолеи, всё что угодно, вот эту самую ... грозится уничтожить Каабу, этот камень, по поводу которого один из первых халифов говорил: «Я знаю, что ты только камень и я не должен тебе молиться, мне запрещено. Но поскольку тебе молился пророк, я молюсь пророку, который молился камню, а не тебе». Цитирую близко к тексту. Невозможно это не запускать туда. Оно само туда приходит, и нигде оно так прочно не прорастает в ткань исламского мира, как в Иране.

Иран — великое древнее персидское государство, с великой древней религиозной традицией. И весь этот двенадцатиричный шиитский суфизм и всё прочее — он весь пронизан предыдущими религиозными токами, которые оформились, стык которых с исламом оформляет шиитский суфизм. Но это в более или менее явном виде происходит везде, это не может быть иначе. Не работает иначе государства строительство. Строить государство иначе нельзя. Значит, мы оказываемся в довольно сложном сплаве там, в регионе. И сложность этого сплава, как раз я считаю, что действующая власть всячески, (а у русских сильная арабистская школа, у русских всегда сильная была школа — до Советского Союза, во время Советского Союза и после, сильная исламоведческая школа вообще) они пытаются пробиться в эти суннитские группы, собрать побольше всего.

Дальше следующий тезис. Понимаете, мы там существуем довольно лихо, вот всё, что там происходит — это очень крупная операция мировая. Сколько стоит крылатая ракета? От 5 до 10 миллионов долларов. Мои оценки, я не специалист, я считаю от 5 до 10, минимум 5. Пусть два. Сколько их нужно запустить туда? Много. Я не к вопросу о том, что мне денег жалко, нет, дело великое и всё.

Просто хочу сказать, что каждый вылет бомбардировщика, сопровождаемый истребителями — это тоже не дешевое удовольствие. И это удовольствие не короткое, если бы оно было короткое, надо было бы быстро оттуда уйти, а это невозможно. С моей точки зрения. Значит, это огромная акция, за десятую долю таких акций в 70-е годы происходило следующее: вот так летели русские самолеты, а рядом с ними вот так летели американские истребители. Вот так шли там наши подводные лодки, бок о бок с ними терлись американские. То же самое делалось с всеми видами вооружения. Вот вплотную, кость в кость стояли на Ближнем Востоке.

Значит, то ли Ближний Восток стал нужен меньше, то ли идет совсем Большая Игра. И здесь я всё-таки хочу обратить внимание на то, что сказал и нарисовал. Вот говорят «золотой миллиард», «золотой миллиард», «золотой миллиард» — уже устали. А остальное-то что? Значит, есть некое ядро, в котором вот это благополучие, и есть всё остальное. Это называется «ядро», а это называется «периферия».

Если на периферии жизнь становится всё лучше и лучше, что и обеспечивают национальные государства (тот же Мубарак вполне давал рост египетского потенциала), то между ядром и периферий может складываться достаточно гармоническая система отношений. Потому что если здесь всё более или менее хорошо и даже лучше, то никто сюда не поедет. Зачем африканцу, живущему в более-менее выбирающейся из полной нищеты стране, чувствующему улучшения, зачем ему ехать в Данию, что он там потерял? Там холодно, другой язык, он всё равно второй сорт. Понятно, да? А если параметры периферии становятся всё хуже... Значит, это происходит, если вот на этой периферии всё вот так (рисует стрелку вверх). А если всё вот так (рисует стрелку вниз), то есть падает в ноль на периферии или к очень плохим показателям жизни, то тогда бегут. Правильно?

Войны, резня, хаос, падение ниже плинтуса уровня социальной жизни, тогда здесь везде на периферии становится очень плохо. И тогда, короче, давление периферии на ядро равно некий коэффициент умножить на ухудшение жизни периферии — давление тем больше, чем больше ухудшается жизнь на этой периферии суммарно — резня, хаос и всё прочее.

Тогда некая масса, вот эти беженцы или кто-то начинает давить на ядро. Она туда ломится, но либо периферия, либо ядро просто это всё в себя возьмет и тогда прекратит свое существование. Либо оно начнет защищаться. Начиная защищаться, оно повышает степень агрессивности этой социальной массы, которая туда движется на него, потому что она всё равно туда прет. А уровень еще понизился и переть некуда, значит, они начинают переть еще сильнее. Тогда защита становится сильнее. Значит это происходит так, вот была защита такая, и на этом уровне давление было такое. Теперь защита стала вдвое больше, но и давление стало жестче. Это куда идет? Это идет к конфликту между ядром и периферией, к замыканию.

Но мы представляем себе примерно, какая идеология будет оформлять абсолютное замыкание ядра. Адольф Алоизович отдыхает, это будет круче, гораздо круче. Не сразу, мягко, а куда деться? Надо повышать уровень жизни в периферии и его стабилизировать. Но они же не для того с 2003 года говорят, что будут всех бомбить и сносить национальные государства, чтобы повышать здесь уровень, они же хотят его понизить. Они же хотят хаос здесь поселить в максимально большой степени, значит, они не могут снизить это давление, оно будет только нарастать. Не говоря уже о том, что когда ты запустил хаос, чтобы его потом стабилизировать это не нынешние американские руки. Там нет сил уже это сделать, там всё уже едет.

Надо было сначала разбомбить, а потом что строить, как? План Маршалла для Ливии? С кем-нибудь, оставшимся из семейства Каддафи? Что делать-то потом? Да и никто не хочет этого делать. Значит мы присутствуем при реальном оформлении нового мира, где все эти мелочи нынешние с беженцами — это не мелочи, это дело крупное. Сегодня 30% умеренно-правых партий, завтра 40% крайне-правых партий, а потом 70% ультра-правых партий. А как иначе? И в этом смысле бандеровский эксперимент на Украине — часть большого эксперимента по фашистскому переоформлению Европы.

Куда деться? Произойдет не сразу и не так явно. А для чего нужна десоветизация? Для того чтобы так или иначе реабилитировать фашизм. Это сначала говорится: и эти плохие, и эти плохие. Нельзя одновременно вот так говорить, что равно плохие, всегда окажется, что если хоть как-то приравнял, коммунисты хуже.

И понятно, почему хуже, потому что если завтра фашистскую идеологию надо использовать, то надо как-то отмыть Гитлера, и его отмывают всячески. Ну, хорошо, не Гитлера, Гимлера. Это уж был просто душка, милашка, прогрессивный человек — читайте наших нео-евразийцев, всё рассказано.

Понятно, теперь здесь же тоже надо что-то оформить. Здесь надо оформить глобальную архаику. Это что такое? Четвертый Рим, варвары, клубящиеся у рубежей Рима, Траянов вал и стена там, Великая Европейская Стена. И они идут к этому. Теперь нам говорят: не знаем, совершенно не знаем, кто же это так управляет этими беженцами, что они так едут и столько их, и они все попадают туда, это такие крупные операции.

Ну что, действительно никто не знает что ли? Это Турция туда их направляет, это же ясно, ну просто ясно. Все ходят и говорят: «а кто же это?», «Боже мой, это конспирология». Один день, одно решение, что ей этой Меркель-то? Милый, дорогой, я знаю, что ты фашист или там исламист или кто-то еще, мне всё равно, только, голубчик, ну перекрой краник! Зачем нам такой тюнинг в нашем зоопарке? Не надо, родненький! Он говорит: «Ну, я подумаю. А что мне дашь?» И они прямо говорят, что они хотят: пустите в Европу — закроем кран, а не пустите — откроем вот так вот, и так брызгать будет, что все захлебнетесь! Мы зачем делали все? Мы хотели в Европу, сделали европейское государство, а вы что? От ворот поворот! И что-то еще вспоминают. Ах, это вы, пожалуйста, вот нате. Хорошо, пустили, но ведь каждый следующий может сказать то же самое: «я открою». Это же не резиновое всё.

Теперь. Сколько у нас форы, и сколько времени мы можем еще, если без эксцессов всё обойдется, пожить так, как живем? Я считаю, что года два. При Обаме, если не сорвать какую-нибудь резьбу всем, то можно прожить достаточно тихо. Сколько есть этих крылатых ракет, столько выпустить. И всё это двигать дальше и дальше.

А потом придёт кто-то. И когда говорят, что кто-нибудь знает, кто придет, то это Америка, в этом смысле, конечно, Америка — это страна чудес. Никто Клинтона за четыре месяца не ждал, его не было, никто не знал кто такой Клинтон. Губернатор Арканзаса, такая вотчина Уинтропа Рокфеллера, не вообще Рокфеллеров. Заштатная такая. Вдруг раз — и всё. Поэтому мы не знаем, кто придет, но вопрос не в том, кто придет, а что это Рим может захотеть-то. Он может захотеть направлять сюда свои легионы, но не сразу. Легионы он не пошлет.

И наконец, последнее. В 70-е годы и 10-е годы XXI века отличаются друг от друга, боюсь теперь, как какой-нибудь экономист, сказать что-нибудь не то, как мне кажется, всё-таки отношением к нефти. Отношение к нефти поменялось. Это тотальное абсолютное отношение к нефти при котором, так сказать, каждая крупица нефти, всех будем убивать, оно заканчивается. Я не знаю, в какой степени и почему. Есть коэффициент, сколько нефти нужно на 1% роста внутреннего валового продукта, естественно, чем более страна более высокоиндустриальная, тем меньше в каком-то смысле, наверное, нужно. Можно посчитать. Ну и кому она нужна, она нужна в основном развивающимся странам — Китаю и так далее, которые её и берут немеряно. Но для этого есть Россия, есть там Иран, есть все что — угодно.

Я не хочу сказать, что арабским таким «нефтяным Клондайком» жертвуют, но к нему не относятся с столь истерической яростной защитительностью. И конечно, Америка Обамы — это страна совершающая маневры отступательного характера. Навсегда ли это, и говорит ли это о том, что это все закатывается и уже никогда назад никогда не выкарабкается. Или это фаза, за которой пойдет достаточно жесткая наступательность. Но пока что мы имеем дело с такими маневрами отступательного характера.

На фоне этой отступательности и отсутствия того отношения к нефти которое есть, нечто, которое бы никогда не проходило в другое время, проходит. И мы действительно резко увеличиваем свои возможности на Ближнем и Среднем Востоке, и, видимо, (смелая гипотеза), хотим этого увеличения возможностей не грубого, а тонкого, всюду, включая Афганистан. Так мне кажется, только кажется. Талибы отмежевались от ИГИЛ-а, Пакистан всё равно окажется под абсолютным контролем Китайской Народной Республики, с Китайской Народной Республикой мы хотим договариваться. И тогда действительно большие куски суннитского мира мы тоже берем себе в структуру диалога. Всё это сложнейшая композиция, она либо кончится какой-то нашей большой победой (чего хотелось бы), либо она превратится в то, что мы утонем в этом ближневосточном болоте. Это же болото, все, что сейчас делают — это хаос. Вот смотрите, мы сделали на месте твердых структур болото — пожалуйста, идите! Мы бесстрашно туда идем, хочется верить, что это «плохой конец заранее отброшен, он должен-должен-должен быть хорошим!», хочется верить в этот хороший конец. Это Брехт. Но мы должны понимать, что это — болото, что это не вопрос, что будет опять, как в Афганистане. Не будет там никакого Афганистана, не это там, там каша, огромная, очень тяжелая каша. Поэтому мне кажется, что два года, тем не менее, еще есть.

Ну и наконец, последнее. Я Юрию Вульфовичу хочу передать слово. Значит, сбылись самые бредовые наши модели, которые казались совсем парадоксальными. Самая парадоксальная модель оказалась в том, что десоветизация и ювенальная юстиция оказались вместе. Ну, кто мог это ожидать? Сейчас происходит так, что те, кто осуществляет десоветизацию, и те, кто говорят снова о ювенальной юстиции, оказываются всё ближе и ближе друг к другу. Вторая волна наступления ювенальной юстиции и вторая волна наступления десоветизации идут из одних источников, а ведь это странно. Потому что главным таким десоветизаторов в новой ситуации должны быть типа «белые», а они-то должны быть типа за семью. Но когда на практике ты видишь, что происходит, то оказывается, что там происходит всё вместе, там десоветизация и вот это всё «оголубливание» и «ювенавливание» процесса, они вместе. Мы об этом тоже предупреждали, но даже нам самим это казалось слишком смелым. И я предлагаю поразмыслить по поводу того, как же это так выходит. И где же это такая белая защитительность традиционных ценностей, стойкая, она должна быть, куда она «вдруг» испаряется-то в ключевые моменты? Что там происходит с этим делом? Что мне было ясно изначально, что никаких «белых» нет, есть уже придаточное что-то к ЦРУ, Америке, западным спецслужбам и оно вертится примерно так, как хочет западный враг. Поэтому когда западному врагу нужна десоветизация, они будут с наслаждением говорить о десоветизации. А когда западному врагу нужна «ювельнизация» процесса, то они скрипнут зубами, скажут что враг не тот, что потом с ним ещё разберутся. Потом возьмут под козырек и выполнят то, что говорит западный враг.

Нет автономного элитного белого начала. Ну, есть какие-то здесь местные группы, что-нибудь они там хотят, во что-нибудь они играют, а крупные силы, все эти Палены и команда, они давно под таким колпаком Запада, что никуда они не пыркнутся. Они будут одним из голосов в симфонии глобального государства. У них будет особая мелодия, и там будут такие всё, все будут петь так почти фальцетом «а-а-а-а глобальное государство», а они будут [говорит грубым голосом] «глобальное государство, глобальное государство», смотрите, какой другой голос, богатый, профундо. Это тоже пока что гипотеза, но мне кажется, что она имеет право на существование.

Дав такой очерк, я бы хотел, чтобы Юрий Вульфович рассказал нам о всём остальном в традициях наших клубов, которые, слава богу, всё-таки начались.

Бялый Ю.В.: Если возможно, еще несколько слов, еще гипотеза по Сирии, по этому самому котлу, который там создается. Мне почему-то всё время вспоминаются знаменитые карты подполковника Ральфа Петерса 2006 года, которые были опубликованы в профильном пентагоновском журнале и которые затем висели во всех штабах НАТОвских по всему миру. До тех пор, пока очень громко не завизжала Турция, и их там кое-где убрали. А эти карты заявляли о том, что Ближний (Большой) восток поделен по границам незаконно и неправильно, и никогда не будет спокойным, если все границы там не переменять, не передвинуть.

А на этих картах было много чего. В частности, деление Саудовской Аравии на 4 части. В частности, деление Турции с созданием Большого Курдистана из кусков Турции, Ирака, Сирии и Ирана. В частности, деление Йемена заново. В частности, деление Ирана и т.д. и т.п. А после того, как начали бардак под названием «арабская весна», почти все, в т.ч. суннитские страны залива и вообще Ближнего востока обоснованно решили, что это начинается реализация американских планов подполковника Петерса.

Так вот, когда началось в Сирии то, что сейчас происходит, когда американцы откровенно и очень жестко стали поддерживать курдов — сирийских, иракских и не только, включая оружием, — турки страшно обиделись. Когда оказалось, что американцы, абсолютно неуступчиво пытаются выкинуть саудовскую нефть с рынков, и когда выяснилось, что ИГИЛ-то, и не только ИГИЛ, начинает уже наезжать непосредственно на нефтеносные шиитские провинции Саудовской Аравии (они знают, откуда взялся ИГИЛ, что это американская конструкция — Ю.В.), саудиты тоже обиделись. Настолько обиделись, что начали всё теснее договариваться о неких общих проблемах с Израилем, который тоже на Соединенные Штаты обамовские смертельно обижен.

То есть там такая сложная заваривается «каша». С одной стороны, видимо, договоренность части — моя гипотеза — части американских элит с суннитами против шиитов, чтобы устроить там, грубо говоря, суннитско-шиитскую резню большую, хаотизацию. А с другой стороны, игра встречная, в том числе Турции против Европы, которая это безобразие поддерживает; саудитов и Катара, которые в значительной мере, по крайней мере, такие есть авторитетные утверждения, проплачивают Турции этот поток беженцев в Европу. И очень жесткая игра саудитов против американской сланцевой нефти, даже себе в ущерб, даже с большими потерями для саудовских суверенных фондов, чтобы выкинуть американцев с этого рынка. То есть там вот такой политически-экономический хаос, в котором нет определенности, мне кажется, ни для какой из сторон. То есть там еще много, что может быть.

Поэтому мне очень тревожно. Я не знаю, есть ли у нас два года относительного благополучия, потому что играют не только Штаты и на очень высоком градусе накаленности, не только американо-саудовские, американо-турецкие, европейско-турецкие отношения. То есть там много чего. Вот такой немножко пессимистический взгляд.

Кургинян С.Е.: Очень хорошо. Народ не расслабится.

Бялый Ю.В.: Теперь к более прозаическим, но мне кажется, весьма важным вещам в том, что касается экономики. Сегодня я хочу поговорить только о мировом кризисе и главных процессах, на мой взгляд, главных, которые определяют его развитие, его новую волну. Другие вопросы просто в этот вареник не поместятся, да и неправильно бы это было.

По данным Евростата на конец июля суммарный долг стран Еврозоны вырос до 9,4 трлн. евро, т.е. больше 10 трлн. долларов и исторический максимум в соотношении с ВВП — 93%. А если говорить всего Евросоюза, не только Еврозону, то совокупный долг — 12,4 трл. евро. Но это долг такой долг растет в последние годы не только в странах Евросоюза, причем растет очень быстро. Не только внутренний, но и внешний долг.

Схема 1. Источник: Банк международных расчётов.

Вот видите. Здесь указаны: лидер — Соединенные Штаты — 18, 5 триллионов долларов, на втором месте Япония — 10, 5 трлн. Здесь указана в Европе только Италия с гигантским долгом, но, повторяюсь, здесь примерно 14 трлн. евро, то есть второй долг после Штатов. Ну и Китай — пять, уже пять, на самом деле, пятьсот уже, с тех пор добавился тоже гигантский внешний долг.

Каков основной источник долга? Это конечно, политика Центробанков, которая была принята после развертывания кризиса в 2008 году. Это, прежде всего, Американская Федеральная резервная система, далее это банк Японии, Европейский ЕЦБ, а дальше по очереди все другие крупнейшие Центробанки мира. Это была накачка финансовой системы экономик мерой т.н. «количественного смягчения». В чём был замысел — якобы, я подчеркиваю, якобы — эмиссия дешевых денег в расчете на то, что эти деньги пойдут на кредитование реального сектора экономики и населения, подстегнут развитие производства и потребления и, соответственно, будут вытягивать рост экономики. И эта суммарная денежная эмиссия по ряду экспертных оценок уже за прошедшие 7 лет превысила 19 трлн долларов, то есть четверть мирового годового ВВП.

И что результат? Накачка экономики дешевыми, по очень низким ставкам, долговыми деньгами этих «количественных смягчений» никаких значимых результатов в части экономического роста не принесла. Почти все эти деньги не выходят из обращения в кругу финансовых спекуляций. Вот как это выглядело в Европе:

Схема 2. Источник: ЕЦБ.

Мы видим, что здесь только за последние 7 лет было две волны падения кредитования реального сектора в минус, когда оно не росло, а сокращалось. В последние месяцы в Европе вроде бы деньги на кредитование появились, в реальный сектор, т.е. в производство товаров и услуг, но похоже, подчеркиваю, кризис, связанный с каким-то очень своевременным наплывом беженцев-мигрантов, этот позитивный кредитный импульс уже замедляет или даже просто останавливает. То есть опять в Европе, похоже, сейчас пойдет в минус. Что в результате? С одной стороны, почти во всём мире бум роста фондовых рынков. Эти спекулятивные деньги — им некуда деваться, в реальный сектор не идут, — значит, в активы, в акции, облигации и т.д. Спрос на них растет, цены растут, т.е. фондовые рынки взлетают вверх. То есть огромные объемы эмиссионных денег там. Наиболее успешно это происходит в кавычках в Соединенных Штатах. Вот как это с 2010 года по основному индексу Нью-Йоркской биржи Доу-Джонс выглядело:

Схема 3.

Вот видите, почти в два раза за всего-навсего пять лет. Рост фондовых индексов. А реальный сектор-то вовсе даже практически и не растет. То есть не сопоставимо с ростом ВВП. ВВП чуть-чуть подрос, а фондовые индексы в два раза, если с начала кризиса, так вообще в три раза Доу-Джонс вырос. В Европе то же самое, после того как Центробанк начал свое «количественное смягчение». То есть, что происходит? Денежная эмиссия до реального сектора не доходит, а в экономиках копятся растущие объемы т.н. «проблемных активов». Они-то рассчитывали что «рост-рост-рост-рост», кредитовались, а отдачи нет, т.е. производственные результаты абсолютно плохие и кредиты не с чего возвращать. То есть активы проблемные обременены кредитами с очень слабыми или иногда даже с нулевыми перспективами возврата.

То есть программы «количественно смягчения» запускали именно для того, чтобы расширить эти самые гигантские пирамиды «плохих» активов проблемных. И именно под покупку этих активов была эмиссия гигантских денег «количественных смягчений» Центробанками.

А вот что недавно сообщил доклад МВФ: «Объем т.н. „плохих“ активов на балансе банковского сектора 28 стран ЕС по состоянию на конец 2014 года составил около 1 трлн евро — это почти в два раза выше уровня 2009 года». То есть начинали с «плохих» активов примерно на 0,5 трлн евро и дореформировались, доликвидировались эту пирамиду «плохих» активов до того, что их стало в два раза больше. И МВФ пишет: «Это представляет собой очень существенную проблему для восстановления экономики региона». Еще бы, не существенную. То есть проблема «плохих» активов в результате антикризисных действий Центральных банков не рассосалась, а усугубилась. И не только в Европе, в США и Японии ситуация практически такая же. То есть решить задачу накачкой эмиссионными деньгами для роста экономики не получилось. Это привело к росту на биржах, который никак не соответствует реальному состоянию экономики, к тому, что называется фондовый или биржевой «пузырь».

Вот что заявил «Файнэншл Таймс» («Financial Times») в начале сентября лауреат Нобелевской премии Роберт Шиллер, цитируем:

«Инвесторы как никогда напуганы событиями на фондовых рынках. Мне кажется, что ситуация снова похожа на пузырь, поскольку фактически котировки акций утроились с 2009 года, то есть всего за шесть лет, и в результате люди теряют доверие к стоимости рынка».

«Пузырь на фондовых рынках США может скоро лопнуть» От 14.09.2015

http://www.vestifinance.ru/articles/62316

Шиллер не случайно говорит об утере доверия. Такая ситуация с разрывом между фондовым рынком и реальным сектором не могла не привести к печальным последствиям везде, в т.ч. в глобальной торговле. Британский журнал «Эко́номист» («The Economist») сообщает вот в августе ещё: «Только за первую половину нынешнего года объем физический глобальной торговли сократился примерно на 3%, а в финансовом выражении упал в пересчете на год более чем на 13%».

Схема 4. Источник: http://www.economist.com

Вот видите. Физическое — это голубое, а желтое — это в экономическом. Вот за полгода гигантское падение мировой торговли. То есть, явно пикирует мировая торговля. Это называется «выход из кризиса»? Это называется «мы преодолели и растём»? Очевидно, что это полная чушь. А с конца лета в самой статусной, подчеркиваю, мировой прессе, уже не в маргинальных изданиях, в отношении состояния глобальной экономики пошли вот буквально один за другим всё более мрачные прогнозы. Крупнейшая брокерская компания Японии «Дайва» («Daiwa») предсказала на следующий год, цитирую:

«Сильнейший финансовый кризис из-за событий в китайской экономике».

Источник: Citi: мировая рецессия — базовый сценарий 2016 года. От 15.09.2015

http://www.vestifinance.ru/articles/62345

Следом главный экономист банка «Сити-групп» («Citigroup») в своем отчете пишет:

«Глобальная рецессия, которая начнется (уже просто утверждение — Ю.В.) в 2016 году из-за событий в Китае, является нашим базовым сценарием». И, что важно, добавляет: «Вероятность своевременного и адекватного вмешательства политиков с каждым днем снижается.»

Там же.

Почему такие прогнозы? Почему «вероятность адекватного вмешательства политиков снижается»? Да потому что уже в середине лета на большинстве фондовых рынков «пузыри» начали сдуваться, рынки обрушиваются. А в арсенале политиков, которые связаны по рукам и ногам обязательствами, в т.ч. включенными в свои бюджеты, в свои планы развития монетарной парадигмы, — она ведь предписывает управление рынками исключительно финансовыми мерами, — значит у политиков, у правительств нет инструментов реальных для антикризисных действий в подобных критических ситуациях. Нету, не предусмотрены. Уже 25 лет живут, даже больше — 30 лет живут в монетарном режиме только финансовых мер.

И неслучайно в этих вот таких алармистских прогнозах всё время упоминается Китай. Там фондовый рынок огромен по объему, и именно он начал в середине лета рушиться очень серьезным образом.

Вы видите — было примерно 5200 индекс биржи Шанхайс-композит. А в середине лета, в июне начал рушиться, и в последнее время болтается где-то 3100-3200. То есть почти в 2 раза, на 40%. Гигантское падение! Впрочем, здесь я на этом подробно останавливаться не буду, проблема Китая — это большая отдельная тема, и ей нужно посвятить отдельный разговор, как-нибудь в другой раз.

Сейчас фондовый рынок еще раз. В конце сентября Институт международных финансов — очень авторитетная организация — сообщил, что с начала июня глобальные фондовые рынки потеряли более 13 триллионов долларов стоимости. То есть всего с начала июня. При этом развивающиеся рынки — там хуже всего — завершают свой худший квартал после мирового кризиса 2008 года. Только за последние 3 месяца инвесторы вывели с развивающихся рынков больше 40 миллиардов долларов. То есть что происходит? С развивающихся рынков всё быстрее бегут спекулятивные деньги.

Этот же отчет Института международных финансов сообщает, что в нынешнем году впервые за очень долгое время происходит очень серьезный разворот глобальных финансовых потоков. То есть если раньше много лет, даже во время предыдущей волны кризиса, капитал вкладывался в развивающиеся рынки, то теперь наоборот капитал из них выходит. В результате, как заявляет этот отчет, в нынешнем году отток денег с развивающихся рынков, цитирую: «впервые за 27 лет — с 1988 года — превысит приток».

Вот, пожалуйста, видите? Вот это приток, это — отток. Вот сейчас он впервые превышает приток. Это впервые, повторяюсь, за 27 лет. С чем связано? Это конечно, обрушение бирж развивающихся стран. Это, конечно, обрушение цен на сырье, включая нефть. Поскольку нет роста реального сектора мировой экономики, мировой спрос снижается, цены на сырье падают. Некоторые аналитики, в том числе наши российские, заговаривают, что, мол, это хорошо, в первую очередь для развитых стран, в первую очередь для США. Ведь горящие мировые деньги куда идут? Они бегут, конечно, в развитые экономики, в первую очередь в Штаты. Ну, так, да не так. В частности, из развивающихся стран, впервые за последние 18 лет, обнаружился отрицательный экспорт так называемых нефтедолларов.

То есть все нефтедоллары шли в основном в Соединенные Штаты, в другие развитые экономики — и вот на тебе: впервые за 18 лет нулевой или отрицательный приток нефтедолларов. Но это, конечно, не может не создавать проблему для финансовой устойчивости Соединенных Штатов. Однако разумеется, этот отток денег еще более негативно сказывается на развивающихся экономиках. Ведь в этих экономиках компании брали кредиты для развития производства в расчете на то, как обещали им мировые финансовые гуру, крупнейшие лидеры Соединенных Штатов, Европы, Японии и так далее. Кризис закончился, вот-вот пойдет стремительный рост глобальный. А значит, нужно приобретать активы, наращивать мощности, в кредит и так далее, чтобы производить больше и больше. А роста не случилось, инвестиции уходят, рынки падают. В результате по данным международного валютного фонда, в развивающихся странах совокупный корпоративный долг вырос в 5 раз за последнее десятилетие, и сегодня составляет 18 триллионов долларов, или более 70% ВВП. Причем основная часть этого долга, опять-таки, приходится на Китай.

Это вот синий столбик на следующей схеме. Вот это — китайское. А остальное — все развивающиеся страны в совокупности. Ну а соответственно, в большинстве развивающихся стран неуклонно растут бюджетные дефициты. То есть с 2011 года бюджетные дефициты развивающихся стран растут, растут, растут. Платить нечем, то есть ухудшение экономической ситуации.

Экономические аналитики прекрасно осознают, что в сегодняшней глобализованной экономике, эти процессы, о чём говорил Сергей Ервандович, центр-периферия не могут замкнуться только в развивающихся странах, они обязательно придут в разных формах в страны развитые. И вот вышедший всего неделю назад аналитический доклад банковской группы Goldman Sachs заявляет следующее. Что речь идет не об обрушении развивающихся рынков, а о начале третьей волны мирового финансового кризиса. Почему третьей? Goldman Sachs второй волной считает долговой кризис в Европе, который мы показывали на предыдущих картинках, который был в 2011-12 году.

Так вот, Goldman Sachs заявляет, цитирую:

«Увеличение неопределенности, поступающей из стран с формирующейся рыночной экономикой, более низкие цены на товары и потенциально более высокие процентные ставки в Соединенных Штатах, поднимают новые опасения по поводу устойчивого роста цен на активы. А это означает новую волну мирового финансового кризиса».

Это серьезный вывод и для такого вывода есть серьезные основания. И фирмочка отнюдь какая-то второстепенная, Goldman Sachs. Почему? Уже в начале октября в США прошел очередной аукцион по размещению краткосрочных казначейских обязательств, называемых трежерис (treasuries). Спрос на эти бумаги оказался высоким и были проданы трежерис на 21 млрд долларов. Ну проданы и проданы, вроде. 21 млрд долларов много вроде, но чрезвычайная цифра. Фокус в том, как были проданы. По этим трежерис была объявлена нулевая доходность. Это впервые за сумасшедшие времена, это значит, что инвесторы настолько боятся потерять деньги в новой волне кризиса, что готовы свои деньги одалживать Америке бесплатно, лишь бы иметь гарантии сохранности. Поскольку что? Поскольку возможностей выгодно где-нибудь хотя бы в мире эти деньги вложить, не видно, нет таких возможностей. Явная волна кризиса. Кто-то может предположить, что это, как и много лет, очень выгодно для США. Их трежерис покупают, «горячие» деньги опять бегут в Америку и так далее. Опять-таки не так. 7 октября Wall Street Journal опубликовала данные от том, что примерно с продажей краткосрочных трежерис, Америка стремительно теряет объем долгосрочных трежерис, самого важного, который массированно распродают Центробанки по всему миру.

В результате приток денег в США на рынки трежерис резко меньше оттока. Только за последние календарные 12 месяцев масштабы бегства капитала с рынка гособлигаций Соединенных Штатов составили 123 млрд долларов. Это рекорд опять-таки за последние 37 лет — с 78 года. Видите, что происходит? Всё время был приток, вот пожалуйста, отток, причем гигантский. 124 биллиона, по-нашему миллиарда долларов. В связи с этим Wall Street Journal пишет, что продажа облигаций со стороны Китая, России, Бразилии и Тайваня, которые до недавнего времени были, слышите, ключевыми покупателями долга США, является признаком того, что кризис может быстро перекинуться на экономику Соединенных Штатов. Это Wall Street Journal. 8 октября британская Financial Times опубликовала большую статью бывшего главы Минфина Соединенных Штатов Лоуренса Саммерса. Напомню, что это приятель Чубайса и один из активных сторонников невидимой руки рынка и гайдаровской шоковой терапии в России.

Некоторые тезисы Саммерса, который нынче профессор Гарварда, стоит процитировать подробно. Саммерс пишет:

Проблема постоянной стагнации — неспособность промышленно развитого мира продемонстрировать удовлетворительные темпы роста при смягченной монетарной политике — становится всё серьезнее на фоне проблем, которые стоят перед всеми развивающимися рынками, начиная с Китая.

Политики зачастую недооценивают риски возвращения к рецессии на Западе и общемировой рецессии. Если мировая экономика вернется к рецессии, то политики, работающие в сфере финансов, (внимательно вслушайтесь — Ю.Б.) не имеют достаточно инструментов, с помощью которых они могли бы отреагировать.

— Саммерс: мировой экономике нужны серьезные перемены // Financial Times // от 08.10.2015

И далее:

Нельзя полагаться на самовосстановление рыночных экономик.

— Саммерс: мировой экономике нужны серьезные перемены // Financial Times // от 08.10.2015

Далее Саммерс подчеркивает, что есть насущная потребность срочных перемен в мировой экономической стратегии. И, цитирую:

Как показывает история, рынки неэффективны и зачастую ошибочно оценивают экономические показатели.

`— Саммерс: мировой экономике нужны серьезные перемены // Financial Times // от 08.10.2015

Затем Саммерс переходит к причинам вот этого рыночного провала, монетарных мер и невидимой руки:

Рост неравенства приводит к росту необходимости экономить (запомним эту фразу Ю.Б.). Налицо ожидание, что рост будет снижаться из-за сокращения роста рабочей силы и уменьшения роста производительности. Это приводит к сокращению уровня инвестиций и стимулирует экономию. Последние данные говорят о том, что экономический рост замедляется в США, уже снизился в Европе, Японии. Рост мировой экономики почти остановился. Долгосрочные низкие ставки меняют восприятие финансовой политики. ...Правительства могут позволить себе более высокий уровень бюджетного дефицита при низких ставках. ... Финансовая политика, которая была основным инструментом, который использовался, для того чтобы справиться со снижением экономического роста, исчерпал себя. Следовательно, политика, направленная на рост мирового спроса, является совершенно необходимой.

— Саммерс: мировой экономике нужны серьезные перемены // Financial Times // от 08.10.2015

Заканчиваю цитирование и выделяю, что, на мой взгляд, самое важное из того, что сказал Саммерс. Во-первых, признание того, что рынки неэффективны и ошибаются. И что поэтому нельзя полагаться на самовосстановление рыночных экономик. Во-вторых, признание, что прежняя экономическая политика в монетаристском духе привела к росту экономического неравенства и, соответственно, к кризису спроса. И что эта финансовая политика себя исчерпала, в том числе потому, что после опускания учетной ставки ниже плинтуса, то есть кредитования почти бесплатного, у финансовых властей почти нет никаких рыночных инструментов для влияния на экономику. В-третьих, здесь был прямой намек на необходимость стимулирования спроса. В том числе, за счет увеличения бюджетных дефицитов. То есть, что это значит? Это фактически адресация к многократно охаянной монетаристами политика Джона Мейнерда Кейнса «О государственном стимулировании спроса». Вот о чем говорит Саммерс почти прямым текстом.

Саммерс, конечно, фигура весьма крупная, но в экономической политике сегодня он, так сказать, отставник. Однако сразу после Саммерса в эту игру и в этот разговор вступают вовсе даже не отставники. Десятого октября выходит отчет большой тридцатки, группы тридцати глобальных центробанков. Это меньше двух недель назад. Этот отчет сообщает, что залитые в мировую финансовую систему десятки триллионов валют не привели к антикризисному перелому и росту в глобальной экономике. Они, напротив, создали фондовые пузыри активов и нарастили гигантский глобальный долг. Конечно, для начала центробанки не могут себя не похвалить, но далее они подчеркивают, что сами они отвечать за экономический рост не могут, не хотят и не будут. И что необходимы новые меры со стороны правительств. Вот как цитирует это Рейтерс:

(О себе — Ю.Б.) Центробанки работают вместе с правительствами для решения кризисов 2007-2009 годов, и их действия были необходимым и адекватным ответом в рамках антикризисного управления. Но не стоит ожидать, что политика центробанков сама по себе устроит жизнеспособный экономический рост. Такая политика должна сопровождаться другими политическими мерами, проводимыми правительством. ... Нельзя полагаться только на центробанки в смысле выполнения всех необходимых мер по достижению макроэкономических целей. Правительства должны взаимодействовать и использовать возможности, предоставляемые (внимание, фраза — Ю.Б.) традиционными и нетрадиционными мерами денежно-кредитной политики. Невыполнение этого стало бы серьезной ошибкой, заложив основу для дальнейших экономических потрясений.

— Central bank cavalry can no longer save the world // Reuters // от 10.10.2015

Заявление о необходимости нетрадиционных мер со стороны правительств — это фактически то же самое признание провала монетаристской политики, что и у Ларри Саммерса, только чуть в более обтекаемой форме. Но главный возникающий в связи с этим вопрос состоит в том, кто и какие должен продумывать правительственные нетрадиционные меры, и кто и как будет их реализовывать. Кто субъект этого? Опять к разговору о субъекте — нет такого субъекта, нет. У него нет полномочий. Даже если кто-то об этом возомнит, скажет «я могу». И пока ему не предоставят эти полномочия, пройдет много времени. Что может предоставить полномочия? Вообще-то в мировой истории такие полномочия предоставляла только большая война. Не дай бог.

Возвращаясь к статье Саммерса, отметим два её тезиса о неравенстве и о сокращении рабочей силы.

На тему неравенства обстоятельно и много пишет очень известный экономист Томас Пикетти, автор книги «Капитал в XXI веке». В очередной недавней статье Пикетти утверждает, что для тех, кто зарабатывает на жизнь, уровень неравенства в США, вероятно, самый высокий, чем в любом мировом сообществе за всю его историю. То есть, от египетских пирамид до нынешнего времени. Это — не маргинальная и не единичная оценка.

Недавний аналитический доклад Bank of American Merrill Lynch (это тоже очень статусное учреждение, дорожащее своей репутацией). Так вот, этот доклад сообщает, что одна десятая процента самых богатых жителей США владеет примерно двадцатью двумя процентами всего американского богатства. Это столько же, сколько приходится на девяносто процентов других, бедных, жителей Америки.

Сейчас одна тысячная населения США, в которую входят богатейшие граждане, владеет 22% всего американского богатства. Примерно такая же доля приходится на 90% жителей Соединенных Штатов, свидетельствуют данные Bank of America Merrill Lynch.

— История неравенства США: 0,1% богатых vs 90% бедных // Вести // Экономика // 13.10.2015

Вот картинка. Вот — с 1917-го года как это было. Сначала — в Великую Депрессию очень богатые были существенно богаче, чем бедные, затем происходило неуклонное снижение доли богатых и повышение доли бедных, перелом произошел во времена так называемой «рейганомики», в эпоху, когда были провозглашены преференции богатым как главное условие роста якобы благосостояния всего общества, и с тех пор бедные беднеют, богатые богатеют. Вот такая ситуация в Америке.

Однако очевидно, что столь стремительное перетекание национального дохода к узкому слою сверхбогачей, не может компенсировать неизбежное сокращение потребления со стороны самых бедных. И как справедливо отмечает Саммерс, не может не приводить к сокращению совокупного массового спроса. То есть, сокращению рынков.

Второй тезис Саммерса о глобальном сокращении рабочей силы подробно разобрал в своем недавнем исследовании профессор Лондонской школы экономики и экономический консультант не последнего банка, одного из крупнейших «Морган Стенли» (Morgan Stanley), Чарльз Гудхарт. Гудхарт указывает, что во второй половине прошлого века

«мировая экономика росла в основном за счет стремительного роста и интернационализации рабочей силы».

— Основной источник роста мировой экономики в XX веке исчерпан // Вести // Экономика // 16.09.2015 13:50

Дешевые работники, и их много — всё больше и больше. Но сейчас, по мнению Гудхарта, этот драйвер глобального роста выдыхается. По расчетам его, темпы прироста рабочей силы достигли своего максимального значения — 70 млн человек в год, (это много) — в 2005-м году, и теперь неуклонно снижаются. Это — Индия, Африка, Индокитай, развитые страны, и Китай, и мир в целом. Вот — расшифровки.

Значит, вот, с 2005 года идет снижение и снижение. Дальше это — прогноз, вот, начиная отсюда, но прогноз — тоже плачевный, совсем даже не оптимистичный.

Отдельный вопрос состоит в том — возможен ли глобальный переход к безлюдной реальной экономике роботизированных производств, о которых сейчас много говорят. Быстро он явно не возможен, но этот вопрос — за рамками сегодняшней темы.

А вот, анализируя возможный прирост рабочей силы в основных регионах мира, Гудхарт утверждает, что к 2030-му году рост количества работоспособных людей во всем мире замедлится до минимального (с шестидесятых годов) значения — до 30 — 35 миллионов человек в год. Причем основной-то прирост будет в Африке.

«К 2030 г. рост количества работоспособных людей во всем мире замедлится до минимального с 1960 г. значения — до 30-35 млн человек в год».

— Основной драйвер роста мировой экономики исчерпан, Вести // Экономика // от 16.09.2015 13:50

То есть, будет меньше везде — в Китае, в развитых странах, в развивающихся, кроме Африки. Вот, пожалуйста, желтым цветом показана динамика в развитых странах, зеленым — в развивающихся странах, а синим — глобальная по миру.

там же

И Гутхарт подчеркивает, что особенно сильно этот процесс сокращения рабочей силы затронет, и уже начинает затрагивать развитые страны и Китай. В первую очередь из развитых стран — Евросоюз, страны Евросоюза. И подчеркивает, что

«Миграция может позволить развитым странам компенсировать убывание рабочей силы, но в глобальных масштабах это демографическую ситуацию на рынке труда не улучшит».

— Там же

Вывод этот явно адресует к вопросу, который здесь уже задавался о причинах столь решительного согласия значительной части европейских элит на то, чтобы массированно принимать ближневосточных и африканских мигрантов. Здесь, опять-таки много сложностей, но опять-таки этот вопрос за рамками нашей сегодняшней темы.

Ну и о том, как описанные мною симптомы и особенности нынешнего глобального кризиса могут повлиять на Россию, мы опять-таки будем говорить как-нибудь подробнее и в другой раз. Спасибо за внимание.

С.Е. Кургинян: Спасибо, Юра. Я две вещи скажу. Я хочу добавить две такие достаточно серьезные вещи, которые выходят за рамки всего, что мы с вами анализируем. И всё-таки я считаю, что необходимы. Вот, я сейчас вспомнил, что в 1917-1918-1919 году вот такой «международный сионизм» бил тревогу. Он что говорил тогда? «Смотрите, что делают большевики, они всех зовут на последний, решительный, смертный бой: «на костях поколения будет построено нечто», идет жертвенность, все должны приносить эти жертвы во имя дальнейшего великого дела. А мы говорим, что мы собираем Палестину, давайте что-нибудь постепенно, сделаем там какую-нибудь пашню, вспахаем что-нибудь еще... Но естественно, говорили самые серьезные — Жаботинский и другие — мы теряем восточно-европейскую молодежь, которая уходит к большевикам. Потому что страшно сильна эта потребность в жертвенности, страшно сильно вот это ощущение — «последний, решительный», «на костях поколения», и так далее, и тому подобное.

Вот ИГИЛ сейчас делает то же самое. Почему никто с ним вот в суннитском мире, по крайней мере, не пытается ни спорить, ничего? Потому что он ходит, помимо прочих своих карт (с американцами, без них и т.д.), он ходит с вот этой жертвенности — «светлое будущее, Халифат, все должны принести жертву, все мы умрем, но на этих костях взрастет Великий Халифат, мир станет другим, враг будет повергнут», и так далее.

И оказывается, что этой жертвенной молодежи достаточно много. Другое дело, что он ее будет палить в этой игре, и что сама эта игра, ну она же не за новый мир, а за новое средневековье, т.е. за старый мир. Но принцип надо понять — в чем сила? И ни одно суннитское государство не может осмеливаться что-нибудь сильное этому противопоставить, потому что тогда оно теряет свою молодежь, которая немедленно идет в это. И вот это качество хотелось бы подчеркнуть, потому что обычно говорится — изуверы, то, сё... Но не в этом же суть! Не на изуверства западают, а западают на единственный по существу жертвенный призыв — «последний, решительный», принесите жертву, мы вам не обещаем ничего, кроме этого. А когда есть ещё нефть, которую... они же не экономисты — за сколько продать, как, они продают за кэш на мировую революцию, да? Значит, крутится еще эта машина. Вот, эти две машины, конечно, сулят миру очень много.

А теперь, второе. Вы не обращали внимания на то, что есть две модификации некоторого утопизма... При этом ведь все понимают, что и ИГИЛ, и Украина, и вот этот процесс беженцев, и вот эта мировая экономика, это всё — какие-то маскирующие игры, за которыми идут какие-то другие телодвижения, что это всё в каком-то смысле — отвлекающие маневры, во имя периферийных направлений, что есть что-то всё время в фокусе более крупное. Это, безусловно, так.

И у нас есть, сначала я скажу, — два основных любителя воспевать подлинную игру. Один из них — либеральный. Это г-жа Латынина. А другой из них — патриотический. Это — Калашников и его компания. Членов его команды, как Кугушев, я знаю с 1987-го года, давно. Это — вполне образованные люди и так далее.

Что всё время говорится? Есть три главные технологии — нано-, био- и информатика. И они создадут совершенно другого человека, элита получит новое оружие для уничтожения человечества и одновременно — вечную жизнь, всё что угодно... Один крупный олигарх, в эпоху, когда он еще что-то значил, просто кричал: «Ты ничего не понимаешь, скоро мы будем платить годами жизни». Работник будет получать, ну там... сколько лет жизни он живет... очень хорошо работает — сто лет, хуже работает — восемьдесят лет. Ну, просто таблетки там, и всё будет сразу, такой рост эффективности, что вот, сразу новая система будет построена. Говорилось это на голубом глазу, всерьез. В этом не было ни самоиронии, ничего не было. Вот прямо...

Значит, теперь, говорится вот здесь, что всё уже создано, генная инженерия расшифровала геном, сделала бог знает что ещё, ждите нового человечества. Соединенные Штаты и прочие — играют именно в эту игру. Всем вам покажем кузькину мать, проклянете день, когда родились, будем уничтожать генными потоками, просто русских... или еще там... просто оппозиционеров, кого хотим. Одновременно другие будут жить вечно, менять тела, становиться красивыми, и т.д и т.п. Понятно, да?

Точно то же самое говорит Калашников. Это абсолютно неотличимые тексты. С той разницей, что у него есть добавка: «Вот что делает омерзительная буржуазия Запада, вот что делает пакостный мир, давайте сами сделаем то же самое».

Абсолютно русский сверхчеловек, — и дальше пунктиром пишется: — и он, конечно же, будет добреньким. Можно было бы на это вообще не обращать внимание. Да? Ну, мало ли... ну, знаем, там, например, фильм «Матрица», утопии, антиутопии, ну, научно-фантастическая литература, большое количество фантастики на эту тему — ничего подобного на самом деле не имеет места. На сегодняшний день. Ее нет. Все эти расшифровки генома человека... расшифровали крюками, кое-как, тяп-ляп, и ничего с этим такого сделать нельзя. Что касается абсолютно нового человечества, сначала научитесь импланты хорошо вкручивать, а потом — разберемся. Понятно. Как до... там до других вселенных.

Но! Обратите внимание, что это [дорисовывает] всё имеет свое ядро. А в ядре этого из серьезных людей, это, конечно, Тофлер и Фукуяма.

Потому что если бы не было Тофлера и Фукуямы, то можно было бы сказать — ну, мало ли что кто говорит, а здесь [дорисовывает] еще вертится какой-нибудь трансгуманизм, а здесь еще вертится научная фантастика, ну, и пусть вертится. «Мечты, мечты, где ваша сладость?» Но эти-то [показывает на рис.] не относятся к этому. А, значит, за этим стоит что-то более серьезное, что соединяет вот этот «Конец истории», вот эти все утопии, антиутопии — вот сюда. [показывает на рис.]

Значит, в этих периферийных играх — шииты, сунниты, радикальные эти там... и пузыри кризисов, миграция, горячие точки, и всё прочее, это такое выжидание, создание такого вращения на месте, буксировки такой, искусственной буксировки человечества на каком-то этапе, с какой-то мечтой о том, что уж когда сюда доберемся [показывает на схеме рис.], то мало никому не покажется. Не добрались. Вкладываем дикие деньги, ничего особенно не получаем, крупных идей нет, и никак нельзя до конца это человечество просто взять и красиво ликвидировать. Нет инструментария. Но уж когда получим — ликвидируем сразу. В этом же мысль и Тофлера и всех, и тут мы, наконец, решим эту мечту.

Но! Упорное желание любой ценой сделать что-то такое... И тут вопрос — очень простой. Либо это — фаустианское человечество, которое получает таблетку красоты. Но если ты можешь получить таблетку красоты, то чего стоит эта «красота»? Или таблетку «Чемпион мира на чемпионате по боксу». Ну, если ты там... 20 лет с детства чего-нибудь там... бьешься, бьешься, бьешься, и, наконец, ты победил, и ты плачешь, и у тебя синяки, и, наконец, ты победил — все ревут!.. А если просто — проглотил таблетку, и у тебя там... мышцы, и пошли реакции, то чего стоит эта победа?! А другой — взял больше таблетку... Эта мечта о «таблетке», она — фаустианская, сугубо. Потому что предполагается, что это всё можно получить на халяву, ну, я не знаю, за деньги. И это — действительно «Фауст». И это же не просто «Фауст», это — магия, это всякие джины, которые начинают тебе служить, это — кольца волшебные: надел кольцо и начал миром двигать. Понимаете, да? Это — магия о каких-то дополнительных средствах, которые ты, ничего особенно не меняя в себе, используешь, и у тебя начинается абсолютно новая жизнь. Ты... фантастические возможности есть, ты их используешь на халяву, Это — гигантская мечта о Халяве — что такое «фаустианское человечество». Да, понимаете? И это их.

Если всё просто остается как есть, и есть мечта о фаустианском человечестве, а также бегают там... полудикие племена с ПЗРК и автоматами, то всё равно победит эта мечта. А то, что когда-то было предоставлено в виде «Прометеевского человечества», — это совсем другое. Это — внутренняя вера в то, что внутри существующего человека есть такие резервные возможности, труднодобываемые и прочее, такие трансформанты, концентраты, такие платы за подвиги, что действительно это преображение идет, но оно идет не на халяву, оно идет другим способом — за счет соединения разума, эмоций и так далее. Это — совсем другой путь. Это — не сверхчеловек, который говорит по-русски (он, когда станет сверхчеловеком, он вообще забудет — на каком языке он говорит) он существует отдельно, и всё.

Я не спорю, что нам нужны и биотехнологии, которых нет, и нанотехнологии, которых тоже нет, и, так сказать, информатика, которой совсем нет. И понятно — почему их нет. Потому что в «церкви Золотого Тельца», в «церкви потребления и низа», ничто такое взращиваться не может в России.

Что есть высшая точка, когда русские начинают крыть все рекорды человечества? Эта точка называется «Аврал». Возник аврал, и все «отдыхают», народы мира, этот народ прорывается вперед.

Что такое антиточка? Нет аврала, застой. И всё это... кто-то будет работать: ковыряться и собирать, но мы уж «забьем болт полностью», и чуть-чуть чего-нибудь там... скрасим жизнь известными удовольствиями. Понятно.

То же самое и здесь. Где сильная-то точка? Вот в этом «Прометеанстве», в этом другом представлении об «огненном человеке», другой антропологической мечты.

И вот здесь, в конечном итоге, сейчас столкнулись две антропологические мечты. Эти [показывает на рисунке] — ждут, у них ничего нет сейчас. Они и не могут перейти в «последний решительный», уничтожая миллиарды людей и так далее, потому что они ждут эти генные технологии, они ждут эту наносистему... Они, когда их получат, они всё ликвидируют, это надо точно знать. Это — такая система. А всё, что было связано с русским коммунизмом, с Россией, с вот этой мечтой о русской симфонии, с каким-нибудь Скрябиным, со всем остальным, — вот это всё оказалось слито. И оно, в конечном итоге, умерло. Не как-то где-то, а оно в церкви потребления умерло. Потому что из «церкви бабок, низа, секса, развлечений и всего остального» никто выходить не хочет по-настоящему, понимаете? Все там сидят, и болтают там о Сталине, или о чём-нибудь еще, не выходя из супермаркетов, и в полурасслабленном состоянии.

Поэтому я, замыкая, хочу сказать, что вот эти две проблемы, которые я вот здесь показал, вот эти [показывает на рис] с этим отсечением фантазий от идеального ядра и его соответствующей стимуляцией, и вот это, вообще о том, что это из себя представляет — это не мелочь.

Мы снова начинаем говорить с теми, кто хотел бы хотя бы замыслить это бегство из низа и потребления, и тельца, и так далее в другие области. Мы снова начинаем с ними пытаться говорить на языке фундаментальных человеческих трансформаций.

И если Россия на этом языке не сумеет по-настоящему говорить, что-то предъявляя, то все достижения в сфере экспансии, защиты каких-нибудь там... регионов, в проведении независимой политики или экономической политики — всё это вместе через три года, четыре года выгорит полностью. Нельзя в этом буржуазном-экспансионистском бисмарковско-матернихском варианте движения в XXI-м веке, нельзя в нём переиграть хозяев этого казино, этой «церкви потребления, низа и всего прочего». Они всё равно выиграют, они ко всему этому скотскому в человеке обратятся. А там — до фига, там столько, что только обратись, понимаете? Единственное, что можно сделать — это обратиться реально к совсем другому [показывает на рисунки]. Реально. И вот, если это обращение еще возможно, и на его основе что-то может формироваться, то, возможно, русские отыграют такую карту, которая перекроет все огромные карты, которые существуют у стягивающихся врагов России.

На этом можно сказать: «До встречи в СССР!» Спасибо.