виртуальный клуб Суть времени

Интервью, данное Руидой Кури, франко-сирийской общественной активисткой, президентом ассоциации «Сирийские христиане за мир». Париж, октябрь 2015 года.

Каковы различия между террористическими группировками ИГИЛ и ан-Нусра. Опишите действия и значимость так называемой «умеренной оппозиции».

В настоящий момент в Сирии действуют 5 реальных армий:

— Армия ислама (Джейш-аль-ислам), которой управляет Захран Аллуш, исповедующий шариат, (прим. по некоторым данным он был убит 1 октября 2015 года российской ракетой), Армия эта находится в городе Дума, в Гуте, на востоке от Дамаска. Еще один плацдарм её находится в городе Джобар, о сильных боях в котором мы слышали, начиная ещё с 2012 года.

— Армия ислама состоит в союзе с Фронтом ан-Нусра (Джебхат (Фронт) ан-Нусра), который так же находится в Джобаре. Обе эти армии находятся и на юге Сирии в Эль-Кунейтра на границе с Израилем, в Даръа, в Каламуне. Часть из них находится в Хаме и Идлибе.

— Следующая группировка называется Ахрар аш-Шам. В некоторых зонах они входят в союзы с Армией ислама, с ан-Нусрой, с ИГИЛом.

— Еще одна армия называется Армия завоевания (Джейш аль-Фатх) и является объединением нескольких вооружённых группировок; объединение состоялось в феврале — марте этого года. Она находится по большей части в городе Идлиб. Предпринятые попытки создать Армию завоевания Юга и альянс с Армией ислама в Думе не увенчались успехом.

— И наконец существует то, что мы называем Исламское Государство. Я отвергаю подобное название потому, что это всего лишь некие самопровозглашённые индивидуумы. У них нет ничего похожего на государственное образование. Это — террористические вооружённые группы.

На территории страны существуют и другие группы, но они не объединены в армию. Армия ислама, Армия завоевания, Ахрар аш-Шам, ан-Нусра, ИГИЛ — вот пять организованных вооружённых группировок, которые действуют и обладают влиянием.

В начале войны мы слышали о движении «Свободная Сирийская Армия». ССА действительно существовала, но она никогда не являлась светским образованием. Эта группа всегда преследовала религиозные цели. Доказательством служит то, что со временем все они присоединились или к ан-Нусре, или к ИГИЛУ, Армии ислама, Армии завоевания или к Ахрар аш-Шам.

Что интересно, например в Эз-Забадани, в Коломуне все 5 армий воюют вместе. В других же зонах они враждуют между собой. В Алеппо, к примеру, находятся и Армия ислама и ан-Нусра, которая была там с самого начала.

К вопросу об умеренной оппозиции. Непонятно, почему её называют умеренной, что подразумевается под этим понятием. Между ИГИЛом, который отрезает головы, и ан-Нусрой, которая поедает человеческие органы, сердца жертв, кто из них более умеренный? Я не могу их отличить друг от друга. В реальности они действуют совершенно одинаково.

Я хочу напомнить, что ещё в начале войны, когда произошла расправа над солдатами и гражданскими, которые не хотели присоединяться к " восстанию «, производилось это ужаснейшими методами: людей резали, сбрасывали живыми с крыш домов. Это делал ИГИЛ. Этим занималась и Свободная Сирийская Армия. Где здесь реальное отличие? Его нет. Нет его с того момента, когда начинают убивать гражданских и пленных — это нарушение и прав человека, и международных правил ведения войны ... Например, когда ан-Нусра или Свободная Сирийская Армия входили в зону, где жили шииты, они устраивали этнические чистки.

На французском телевидении мы слышали подобные заявления на арабском языке, к сожалению, это не было переведено на французский язык должным образом. Помню два интервью, одно на канале «France 3» и другое на «TF1» ещё вначале событий, когда террористы вошли в Идлиб. Вокруг них везде были видны надписи «Аллах Акбар» и они чётко заявляли, что будут устраивать этнические чистки в шиитских регионах. Это означает, что те группы, которых на французских национальных каналах представляли как борцов за свободу и демократию, были в реальности вооруженными группами как с политическими, так и религиозными амбициями. Этого нельзя отрицать.

Я хочу рассказать и о лозунгах, которые произносили демонстранты во время своих выступлений. В самом начале событий здесь, во Франции нам рассказывали, что это были мирные демонстрации «за свободу и демократию». Первый внятный лозунг появился в Хомсе и звучал так: «Мы хотим президента суннита, сильного и боящегося Аллаха». В 2011 году нам это показывали этих людей по телевизору, как борцов за свободу и демократию, рискующих своей жизнью за эти ценности. Я лично в этом призыве не вижу никакой свободы. Я вижу здесь применение исламизма на практике.

Второй лозунг появился в Латакии, в Дамаске — а затем это было подхвачено более менее везде: «Христиане в Бейрут, алавиты в гроб». И ещё через несколько месяцев мы услышали следующее: «Мы повесим алавитов вместе с христианскими отбросами». Потому что христиане не присоединились к «восстанию». Где в этих словах свобода и демократия?

И третий лозунг...я Вам рассказываю здесь только о тех речёвках, которые слышали члены моей собственной семьи, но они (лозунги) известны повсюду в Сирии. Итак, третий лозунг, появившийся в городе Даръа, там, где всё начиналось: «Как только мы закончим с Башаром, придёт очередь кафиров». Кто такие кафиры? Это все те, кто не разделяет их идеологию, все, включая суннитов.

Я представлюсь: меня зовут Руида Кури, я — cирийская француженка и я -христианка. Но, прежде всего, я — сирийка. Когда речь идёт о том, что они будут расправляться с кафирами, речь идёт и обо мне. Я отвергаю подобные высказывания. Особенно, когда некие индивидуумы здесь, в Европе, говорят за меня, что я, якобы, хочу свободы и демократии. В то время как я их ни о чём не просила, я их не признаю и не знаю. Также думает и моя семья в Сирии. И когда я слышу там (в Сирии): «Христиане — в Бейрут», «Мы хотим сильного президента-суннита» и «Мы покончим с кафирами», возникает противоречие между тем, что мы слышим здесь о так называемой оппозиции и тем, что действительно там произошло.

Вот, это был небольшой исторический экскурс о том, что случилось в Сирии.

На военных картах не видно ясной линии фронта, везде анклавы. Что привело к подобному состоянию?

Это важный вопрос. До сегодняшнего дня некоторые западные главы государств повторяют, даже на парламентской ассамблее, что в Сирии произошла революция за свободу и демократию, что сирийская армия убивает своё население, и что Запад хочет установить порядок в Сирии. Я расскажу о том, как развивались эти события в действительности. Потому что существует огромное противоречие между тем, как нам представляют этих людей на Западе и реальностью.

Но вначале я хочу коротко коснуться вопроса: кто же такие Сирийцы. Сирийские граждане очень образованы. Это очень квалифицированные специалисты. Это — медики, инженеры, исследователи, причём независимо от своей конфессии. Это особенность сирийского общества, которое находится в постоянной конкуренции за лучшее и более совершенное. Не завистливая конкуренция, а стремление быть лучше других. Таким образом, и среди Братьев Мусульман, и среди членов террористических группировок также есть медики и инженеры. Развитые в интеллектуальном плане, но отброшенные назад и очень реакционные в плане религиозном. По видимому, прикладные знания не исключают реакционность в религиозных вопросах.

Восстания сначала происходили в больших городах. Я не хочу отрицать того, что страна нуждалась в переменах. Это правда. И Башар Асад сразу же ответил на эту необходимость. Он провёл реформы. Он знал, что реформы были нужны. Он реформировал выборное право, расширил пространство для свободы слова и обновил сирийскую конституцию. В начале 2012 года была принята новая конституция, в мае 2012 года были избраны представители сирийского народа в парламент республики, в том числе и 55 независимых депутатов. То есть, изменения были проведены. Но, к сожалению, оппонентами Башара это услышано не было. И они до сих пор продолжают твердить, что Башар убивает свой народ и душит демократию. С одной стороны, его не услышали. С другой же стороны, ему не было дано достаточно времени для продвижения реформ. Кто-то желал всё привести к хаосу. Я вспоминаю речь, которую я слышала от одного французского политика в июле 2012 года на конференции сирийского народа в Париже. Он адресовал эти слова тем, кто поддерживал Асада. Он сказал: у вас будет не только Асад, но и хаос вместе с ним. То есть, нас предупредили заранее! И сегодня у нас хаос, который нам пытаются насадить в Сирии.

Как всё это случилось в реальности. Первое, они (террористы) были подготовлены. У них было уже оружие. Были машины, начиненные взрывчаткой: в Дамаске, Хомсе. Особенно в Дамаске. И эти машины были поставлены, прежде всего, перед школами, университетами, больницами и государственными учреждениями. Я очень хорошо помню события в Растане, в Джиср-Эш-Шугуре, где в апреле 2011 года были застрелены 150 солдат. Для меня, когда уничтожают 150 солдат, находящихся на службе у государства — это террористический акт. Это не революция за демократию и свободу. Очень быстро им, террористам была оказана финансовая и военная помощь, и они пошли в деревни.

Я расскажу Вам то, что поведали мне сирийцы, когда я совершала поездки в суннитские деревни и в зоны, где велись бои. Боевики приходили в деревни и в пригороды крупных городов. Они не могли взять большие города за один раз, им нужно было взять сначала деревни и пригороды. Итак, если в этих местах

кто-то умирал — и такая практика применялась действительно систематически — боевики показывали тело и говорили, что это дело рук сирийской армии. Если семья умершего была слаба, то она позволяла это делать. Тогда вооружённые люди, около 15 или 20 человек с закрытыми лицами, брали тело и начинали кричать, что это дело рук Асада, и что он должен умереть, что они отомстят ему. Они брали с собой молодых людей, чтобы усилить напряжение, шли в отделение полиции и убивали полицейских. Армия отвечала на это и так начинался военный конфликт. Так было в деревнях, которые по каким либо причинам были слабы. Откуда бы не взялись там трупы людей, эти случаи были использованы как спусковой крючок для зарождения конфликта и в самой деревне, и в её окрестностях. Это один из показательных методов организации хаоса.

В других же деревнях в идентичных случаях глава семейства говорил: «Нет, мой сын умер от инфаркта. Государство тут не причём. Он не был убит. Если хотите принести свои соболезнования — делайте это, если нет — уходите из моего дома». Также было и в суннитских деревнях. Поэтому и ситуация такова, что в одной деревне есть террористическая группировка, а в соседней деревне, отдалённой лишь на 5 км, её нет. Всё зависит от желания людей, семей и племенных вождей. Потому, что Сирия остаётся всё-таки племенной страной — во всех больших местностях есть вождь, уважаемый в деревне человек. И, если между вождём и боевиками было взаимопонимание, то взятие деревни под контроль шло намного быстрее. Вот как это происходило в самом начале.

Я доехала до города Хама, который называют в Сирии «крепостью Братьев Мусульман», и я была на юге Дамаска, где находятся суннитские районы, чтобы действительно понять, что же случилось. И всё это я слышала от людей.

Конечно, нельзя забывать и о том, что были и случаи предательства внутри армии. Примерно от 15 до 20% армии перебежало на сторону врага. Предательство было подготовлено заранее. Это были люди, которые уже внутри армии работали на переворот. Потому что это и был государственный переворот, а не восстание. И они все были куплены. В начале событий в Сирии вдруг возник огромный поток денег, чтобы платить перебежчикам.

Вот ещё один пример. Маленькая деревня на юге Дамаска, сегодня полностью разрушенная. Как происходили события там? В районе проживания суннитов прошли какие-то слухи и люди запаниковали, они начали кричать: «Они идут, они идут!», — и побежали к соседям. Вокруг жило большинство христиан, они напугались и тоже побежали дальше. Так, цепной реакцией передавалась эта паника. Таким образом, все жители покинули деревню сами, оставив пустое место. Позже пришла армия, затем пришли боевики. Но место было уже пусто. Испуганные люди убежали при том, что ничего ещё не произошло. Не было ни единого выстрела. Только лишь из страха... Различные методы были применены в Сирии, чтобы вытеснить население. Кроме того, для терроризации населения применялись похищения людей, убийства, когда семьям высылали тела, разрезанные на несколько кусков; они входили к людям и «просто» их убивали в упор. Брат моей свояченицы, например, был зарезан потому, что ему приказали не открывать школу в день экзаменов, а он открыл её. И был убит так называемой Свободной Сирийской Армией — западной «умеренной оппозицией».

Вот что я могу вам рассказать. А рассказать здесь можно много чего... Это лишь небольшое резюме.

Что мотивирует людей остаться, несмотря на угрозы?

Вопрос, наверное, надо поставить так: Почему Башар всё ещё у власти? Потому, что народ его поддерживает. Всё просто. Посмотрим на движение населения. Как нам говорят, умеренная оппозиция пришла, чтобы дать больше свободы и демократии — не правда ли? Почему люди убегают от неё в объятия сирийского правительства? А не наоборот? Почему люди не бегут на территории, занятые вооружёнными группами? Конечно же потому, что они бегут туда, где они чувствуют себя в большей безопасности. Значит, самый первый аргумент Запада, говорящий о том, что правительство уничтожает свой народ, отпадает. И второй аргумент «оппозиция для свободы и демократии» — он также отпадает. Иначе люди от них не убегали бы. Они убегают от них потому, что боятся. Потому, что боевики их убивают, пытают. Они сажали людей живьём в камнедробилки, представляете, бросали их в колодцы. В Сирии были такие расправы над людьми... Если ты не согласен с боевиками, они учиняют самые ужасные, самые немыслимые казни. И они наслаждаются этим, получают наслаждение от человеческих мучений, от пыток и террора, от пыток голодом и жаждой. В Алеппо, например, люди были подвергнуты голоду и жажде, и жили многие месяцы без электричества: в 2012, 2013, 2014 годах, и опять же этим летом, в 2015 году.

Все ли конфессии одинаково поддерживают Асада, или же, здесь есть определённые тенденции?

Ошибочно говорить о конфессиях там, где речь идёт о гражданской позиции сирийцев. Сирийское общество действительно религиозно, у нас есть и христиане, и мусульмане. Мы — верующие люди. Нашу религию мы получаем от рождения, но она не является тормозом в нашей повседневной жизни. Она даёт нам моральные и ценностные рамки. И в то же время, она служит для защиты нашего образа жизни. Потому что мы — очень традиционные люди, и мы желаем сохранять наш образ жизни, наши привычки и ритуалы. Независимо от того, являются ли они 200-летними, или 2000-летними, или 10000-летними. Это наши традиции, и мы хотим их сохранить. Это не мешает нам, как я уже сказала раньше, развиваться в области науки. Наука и знания не противоречат нашему образу жизни. В сирийском обществе есть сунниты, шииты, измаилиты, друзы, езиды, христиане — всех христианских конфессий. Но прежде всего они — граждане Сирии. И это очень важно. Являешься ли ты суннитом, шиитом, алавитом или христианином, мы — сирийcкая нация. Религия, которая является частью нашей идентичности, стоит на втором месте. В Сирии нет точной статистики, но большинство населения всё таки — это сунниты. Если Башар всё ещё на месте, значит, сунниты его поддерживают. Всё не так, как говорят нам на Западе, что Башара, якобы, поддерживает только его армия. Прежде всего его поддерживают как раз сунниты. И мы, христиане, мы не только не боимся, как говорят здесь на Западе. Наш имидж здесь совершенно деформирован. Мы не слабые, не коррумпированные, мы не держимся за него только лишь из-за того, что являемся «защищённым меньшинством». И среди нас могут быть оппозиционеры Башару, но это не значит, что они будут разваливать свою страну. Они не будут из-за этого брать в руки оружие. Быть оппозиционером — это политическая позиция. Это не означает брать оружие в руки и идти убивать. Есть разница между политической позицией, интеллектуальной рефлексией и поведением террориста-джихадиста.

Сирийское население защищает своего президента потому, что оно поддерживает прежде всего сирийское государство. И оно не хочет, чтобы к нему приходили оккупанты, и не хочет находится под управлением одного из иностранных государств, которые приходят к нему со своей армией, давят на него всем мировым сообществом и жаждут управлять всем миром согласно своим собственным интересам. Сирия — это мы. Мы также благодарим Россию, которая пришла к нам на помощь как союзник — это не просто помощник, это — союзник. Потому что они понимают, что если не будет сейчас интернациональной помощи Сирии, планета будет управляться одним государством. И это называется диктатурой. Нужен баланс мировых сил. Можно быть против политики Башара или Путина — это уже прикладной вопрос, но на уровне мирового баланса не надо оставлять всё одному лишь государству, которое хотело бы нами всеми управлять и посылать везде свою армию. Это опасно для равновесия человеческого сообщества.

Расскажите о том, как празднуются в Сирии религиозные праздники.

Как я уже сказала, мы являемся верующими людьми и практикуем нашу религию совершенно независимым способом. Государство никаким образом нам не диктует то, как мы должны веровать. У нас есть свои духовные лидеры, которые направляют нас в том, как мы должны и не должны поступать.

Хочу рассказать одну историю. Я была на прошлую Пасху в Сирии. Православные праздновали Вербное Воскресенье, а католики — Пасху. Мы, христиане, празднуем наши праздники на улице. Мы всегда проводим процессии, кроме первых трёх лет войны — из-за вопросов безопасности. И в этом году государство закрыло дороги и улицы вокруг христианского района Дамаска для того, чтобы праздник прошёл в безопасности. И то же самое делается для мусульман. В обществе существует традиция уважения иных религий. Например, во время Рамадана всё общество живёт в ритме Рамадана, христиане тоже. Никто к этому не обязывает. Это делается из уважения. На протяжение всего месяца Рамадана всё общество самоорганизуется так, чтобы он прошел наилучшим образом. И все об этом знают. Не возникает никаких вопросов. Всё работает очень мирно, без каких-либо проблем. В Сирии не существует никаких проблем с религиозными практиками. Ни с одной религией. Все равны.

И, что касается повседневной жизни, — как живут люди?

О, да, жизнь в Сирии остаётся прекрасной, несмотря ни на что. Я могу дать Вам фотографии того, что я прожила в Сирии — это Вас удивило бы.

Знаете, какие там живут люди... Вот, падают мины... Армия Ислама, находящаяся в Джобаре, каждый день обстреливает мирных жителей Дамаска. Я расскажу Вам о повседневной жизни. На востоке Дамаска идут бои, в Джобаре, в Гуте , между Сирийской Армией и Армией Ислама. Армия Ислама посылает бомбы и мины каждый день, иногда в определённое время, а иногда совершено случайно, и мы не знаем, когда они прилетят. Они целятся во всех подряд. И особенно в христиан, так как их район находится на границе с Джобаром.

В августе, когда я была в Дамаске, за один только день упало 96 мин и 3 ракеты. Были убитые и раненые. Люди всё очень быстро убрали. Государство очень хорошо выполняет свою работу, сразу же приехали госслужбы: уборочные машины, скорая помощь, раненые сразу же были увезены в госпиталь. Граждане помогают. И, буквально через полчаса всё убрано и мы возвратились в обычную жизнь. Как будто бы не было ни бомб, ни убитых. И люди опять живут своей жизнью. Они празднуют праздники, они любят друг друга, они женятся, крестят детей, они строят жизненные планы, продолжают посещать университеты и школы, ходить на работу, как будто бы ничего не было. Они живут каждый день рядом со смертью. Они знают, что смерть рядом. Что, возможно, и они скоро умрут. Они решили остаться и живут обычной жизнью, и не думают об этом, ... будь что будет.

Иногда мне было страшно. Я говорила своим друзьям — со мной была группа французов: «Осторожно, никуда не выходите, не выходите из машины!» — и сирийцы смеялись надо мной, и говорили мне: «Почему?. Ты не Бог. Если Всевышний решит, что мы умрём, то мы умрём, и это не страшно — это есть, как есть». И я, глядя на них, понимала, как я была глупа. Они — не фаталисты, нет, они приняли ситуацию такой как она есть, и я ощущала себя идиоткой, приехавшей из Европы, со всеми страхами, которые у нас здесь имеются. Это был хороший урок Жизни и Веры.