виртуальный клуб Суть времени

Ссылка на youtube, файлы для скачивания – в полной версии новости.

Смысл игры - 104 from ECC TV .

Скачать файл.avi (avi - 1177 Мб)
Звуковая дорожка, файл.mp3 (mp3 - 179 Мб)
Версия для мобильных устройств, файл.3gp (3gp - 229 Мб)

Youtube
 

Поскольку все-таки речь все время идет о политике, в каком-то смысле, а не о вопросах, скажем так, более высокого полета, то мне бы хотелось все-таки прежде всего ознакомить вас с какими-то текстами, с тем, чтобы не было ощущения, что мы выдумываем наличие неких политических угроз, которые на самом деле существуют только в нашем воображении, произвольно вытекают из каких-то наших умозаключений, и все прочее. В политике очень трудно оперировать умозаключениями, и иногда ты даже догадываешься, что происходит, и в какой степени этот процесс является регулируемым, но ты не можешь по этому поводу ничего сказать конкретно, то лучше вообще ничего не говорить.

18 сентября 2006 года.

«Тюркский мир станет центром и отправным пунктом основных событий мировой политики. Того требует географическое и историческое наследие наших стран», — заявил, выступая на 10-м съезде тюркоязычных государств, премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган. По его словам, на сегодняшний день «тюркоязычный мир как со стратегической, экономической, так и с культурной точек зрения охватывает огромное пространство». «Мы должны знать, что у нас есть всего два выбора. Мы будем или центром мировых событий, или же одной из многих фигур. Может быть, у других стран есть третий выбор. Однако у нас его нет. Hет сомнений, что основные мировые события развертываются именно на нашей географии», — заключил Р. Эрдоган.

— Тюркский мир, взгляд из Анкары

Значит, Эрдоган заявляет о том, что есть некий единый тюркский мир, да? Что он будет центром и отправным пунктом основных событий мировой политики. И что этого требует не только географическое, но и историческое наследие наших стран. Какое историческое наследие? О каком историческом наследии идет речь? Оно же не может быть абстрактно. Это ― Османская империя, да? Это все те тюркские великие завоевательные операции, которые предшествовали Османской империи. Ну, и это в каком-то смысле Чингисхан, Батый и все прочее. Это тоже тюркский мир. В широком смысле этого слова.

Заявляя о тюркском мире, а не о исламском единстве того или иного формата, Эрдоган тоже делает далекоидущие шаги. Это он становится на путь, который... Как говорилось в произведении «Борис Годунов» Пушкина

Григорий (хозяйке): Куда ведет эта дорога?
Хозяйка: В Литву, мой кормилец, к Луёвым горам.

— Александр Пушкин Борис Годунов.

Ну так вот куда ведет эта дорога с этим заявлением? Присутствующие должны знать, что в этот тюркский мир, например, входит Якутия. Которая не является страной исламского мира. Или Бурятия, которая тоже не является страной исламского мира. Но они являются странами тюркского мира. Или Монголия, которая не является страной исламского мира. Или Удмуртия. Или какие-нибудь другие регионы, которые не являются странами ... Или Венгрия, апропо (кстати) финно-угорская группа, ― это тоже часть огромного тюркского мира. Причем страны, входящие в тюркский мир, они далеко не так сильно тяготеют друг к другу, это не такой сильный интегратор. Чтобы сделать его сильным, надо очень сильно накалять что? Что сказано? Не географическое, а историческое наследие. Значит, Эрдоган в 2006 году (а не сейчас), 10 лет назад, взывал к этому историческому наследию.

Тюркский мир будет и в дальнейшем осуществлять шаги, направленные на решение проблемы Кипра и Нагорного Карабаха. <...> Необходимо предпринимать совместные шаги в вопросах Кипра и Нагорного Карабаха.

— Тюркский мир, взгляд из Анкары

Т.е. Якутия тоже должна предпринимать шаги в отношении того, что касается Нагорного Карабаха... Тюркский мир должен единые шаги осуществлять. А каким образом он это будет делать?

«Сегодня уже нет преград (это информация уже 2007 года) и препятствий, разделяющих тюркские народы и страны. Мы должны использовать эту историческую возможность, которая определит наше совместное будущее и общие цели», — заявил премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган, выступая на открытии XI съезда тюркских народов.

Эрдоган прокомментировал последние события на Ближнем Востоке, сказав, что необходимо сделать выводы из происходящего в регионе и, в частности, в Ираке. Он также обратил внимание участников съезда на ситуацию в Нагорном Карабахе, в Северном Кипре, на положение тюркской общины на Балканах.

— Реджеп Тайип Эрдоган: «Тюркские народы должны осуществлять совместную внешнюю политику»

Значит, если нужно использовать историческое наследие, для того, чтобы разворачивать судьбу тюркской общины не Балканах, то понятно, что это вопрос ― весьма далекоидущий. Потому что когда-то Балканы были просто тюркскими.

Эрдоган выступил с предложением координации внешней политики тюркских государств.

— Реджеп Тайип Эрдоган: «Тюркские народы должны осуществлять совместную внешнюю политику»

Координации внешней политики Якутии, Монголии, и... я не знаю чего. Удмуртии, да?

По его мнению, такая политика будет в полной мере защищать интересы тюркских народов, как на международной арене, так и в международных организациях.

— Реджеп Тайип Эрдоган: «Тюркские народы должны осуществлять совместную внешнюю политику»

А эти тюркские народы уже не являются членами тех государств, в пределах которых эти государства должны защищать их интересы! Значит, защита их интересов делегируется уже какому-то международному органу, а не тому реальному государству, в которое эти народы входят? Интересы бурятского народа должны кто защищать? Я условно очень говорю, чтобы не называть Поволжье. Сказано «Не буди лихо, пока тихо».

Значит, их кто должен защищать? Их должен защищать некий внешнеполитический орган? Или их должно защищать государство под названием Российская Федерация? А если внешнеполитический орган начнет защищать их от государства под названием Российская Федерация? Скажем, от русского притеснения великого тюркского конгломерата?

Премьер-министр выступил также с предложением о написании совместной истории тюркских государств и народностей. (Сколько угодно! ... Ради Бога! Развитие культуры, совместная история, все что хотите. ― С.К.) Он также предложил создание (а это уже совсем другое — С.К.) постоянно действующего секретариата глав тюркских государств. Данная структура должна определить предстоящие задачи государств. «Я говорю это потому, что тюркские народы могут (внимание! — С.К.) реализовать планы, о которых другие даже не мечтают. Это даст нам возможность построить наше совместное будущее», — сказал Эрдоган, сообщает агентство TURAN.

— Реджеп Тайип Эрдоган: «Тюркские народы должны осуществлять совместную внешнюю политику»

Я цитирую азербайдажано-исламские новости, а не клевету враждебных Азербайджану и Турции государств.

Дальше переходим в другой год, в 2012, 19 июля. И опять я цитирую islam-today.

В декабре 2011 года премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган дал ответ президенту Франции Николя Саркози в связи с разговорами о принятии в парламенте Франции закона о геноциде армян. (Что он говорит? — С.К.) «В 1945 году население Алжира было подвержено насилию французской армией. По некоторым данным, было уничтожено 15 % населения Алжира. (В Алжире очень свирепствовало ОАС и другие организации. Но ни о каких 15% речи не идет, естественно. ― С.К.) Эта трагедия по праву считается геноцидом алжирцев французами. Алжирцы были безжалостным образом сожжены в печах. (Я повторяю: ОАС и в принципе французская колониальная администрация много там творила. В каких печах? Что имеется в виду? Был Освенцим? ― С.К.) Если президент Франции, уважаемый Саркози, не знает этого, пусть спросит у отца ― Поля Саркози. Отец Николя Саркози Поль Саркози в 1940-х годах проходил военную службу во французском легионе в Алжире.

— Посланием султана Сулеймана Великолепного Эрдоган напомнил Саркози о положении Франции

В 1940-х годах кто-то занимался репрессиями? Все началось гораздо позже. Подчеркиваю опять: и ОАС, и французская администрация в определенный период вела себя очень жестко в Алжире, но это не имеет никакого отношения к описанному. Но это бы все было по принципу «сам дурак», «а еще в шляпе», «не лучше ль на себя, кума, оборотиться». Это законный прием полемики. Дальше он заканчивает с этим и говорит...

Я цитирую господина Эрдогана, я ничего не выдумываю, не пытаюсь накрутить что-то в смысле своих фантазий. Я цитирую его по авторитетным источникам, которые являются ему созвучными, а не по клеветническим высказываниям. Значит, он рассказывает про Алжир некую не вполне реалистичную сказку, где все усилено, ― повторяю, несмотря на то, что там хватало бы и того, что было реально. Были, были очень жесткие репрессии, повторяю в третий раз. Но не такие. Но пока он о ней говорит, он находится в поле современности, и там нет никакого разговора о том, что у него есть какие-то далекоидущие планы. Он просто ― пинг-понг: вы нам ― армян, а мы вам ― алжирцев.

Теперь он завершает эту первую часть своего единого высказывания. Единого. Которое я прервал только ради комментария. И прямо идет дальше так:

Я хочу вам показать здесь исторической факт. (Я думаю: ну какой-нибудь факт XX, XXI века. ― С.К.) Событие произошло в 1526 году после оккупации Франции, когда османский халиф султан Сулейман Великолепный написал письмо пленённому французскому королю Франциску I«. (Читает письмо от себя ― С.К.) «Я, великий султан, хакан всех хаканов, коронующий королей, являюсь земной тенью Аллаха, мое копье пылает огнём, меч мой приносит победу, падишах и султан огромных территорий, которые завоевали наши деды в Средиземноморье, Черном море, Анатолии, Карамане, Сивасе, Зуль-Кадерии, Диарбакыре, Курдистане, Азербайджане, Аджеме, Шаме (Дамаск), Халебе, Египте, Мекке, Медине, Иерусалиме, Аравии и Йемене — султан Сулейман хан. А вы, король Франции, Франциск, посылая письмо к моим воротам, которые являются приютом королей, вы оповестили нас о вашем пленении и заключению под стражу, так как ваша страна была подвержена оккупации. Чтобы спастись от этого положения, вы взываете ко мне о помощи. Пусть ваши души будут спокойными, не отчаивайтесь. Будет только то, что предписал Аллах. Вы узнаете у своего посла то, что вам необходимо будет сделать. Сын Селима Сулейман. 1526 год. Стамбул.»

— Посланием султана Сулеймана Великолепного Эрдоган напомнил Саркози о положении Франции

Это развернутый текст главы государства, живущего в XXI веке, ― вот, текст датирован 2012 годом. Это не историческая хроника. Это ― политическая полемика. В которой возникает Сулейман Великолепный. «И вы, дрожавшие у крепостных ворот вашей Вены, помните, что предписал Аллах, и где вы должны будете быть. И шлите нам гонцов, пусть стоят на коленях и ждут ответа у Стамбула», ― вот что говорится.

Что-то говорят про наше государство, наших государственных лидеров. Но я что-то не припомню, чтобы вдруг к шведам обращались с соответствующими посланиями или к полякам.

Но это же имеет и конкретные эквиваленты. Значит, 17 ноября 2013 года

Премьер-министр Турции Эрдоган на совместной с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым пресс-конференции заявил о решимости Анкары урегулировать нагорно-карабахский конфликт. После заседания двустороннего Совета стратегического сотрудничества на высоком уровне в Анкаре он заявил: «Карабах — это проблема не только Азербайджана, но и Турции».

Нынешние двусторонние отношения Эрдоган назвал «замечательными», заверив, что Турция по-прежнему безоговорочно поддерживает Азербайджан. Алиев выразил удовлетворенность позицией турецкого премьер-министра: «Мы уверены, что Турция всегда будет поддерживать нас в вопросе о Нагорном Карабахе».

— Эрдоган назвал Карабах «турецкой проблемой»

Хорошо. Нагорный Карабах — тяжелейшая проблема. Я находился в Баку в момент, когда все это разворачивалось. Видел там все эти миллионные митинги в конце 80-х годов. Находился в Нагорном Карабахе у Вольского. И тоже разговаривал и с армянами, и с азербайджанцами и там тоже. Находился в Ереване. Я достаточно подробно мониторил эту ситуацию, и это изложено в частности в книге «Актуальный архив», где есть моя аналитическая записка по результатам всех этих поездок. Я предлагал введение одновременного военного положения на территории всех республик, арест основных криминальных лидеров, восстановление равновесия в отношениях между этносами, проживающими на территории, и т.д. И давал прогноз, что будет в противном случае. Все это напечатано. И это и составляло, как я потом узнал, основу формирования особой папки под названием «Кургинян», что и характерно для высшей партийной разведки КПСС.

Я все это там видел. Впечатления тяжелейшие. Страдали оба народа. Невозможно было сохранить внутреннее спокойствие. Душа разрывалась. Еще там были землетрясения, опять же. Они задели армянские и азербайджанские семьи. Невозможно отличить. Разбитые мотыгами пальцы, небритые лица, растерянные глаза людей, которые не понимали, куда их гонят, что происходит, что это за ужас. Голыми, босыми сгонялись сотни тысяч людей, формировались эти первые лагеря беженцев чудовищные, которые потом привели к тому, что есть.

Но помимо этих открытых наблюдений у меня были наблюдения закрытые, касавшиеся предоставленных мне оперативных съемок. На тот момент тем не менее я был делегирован в зону конфликта Центральным Комитетом КПСС. Значит, все началось с резни в Сумгаите, где азербайджанцы начали уничтожать армян. Исходным пунктом была эта резня. В ответ на нее начались все крики. Ну а совсем исходный пункт состоял в том, что если раньше Советский Союз и советское руководство партийное и государственное полностью гарантировало все проживавшие на этих территориях народы от каких-то подобных эксцессов, то теперь эти народы поняли, что спасение утопающих ― дело рук самих утопающих. Что никто их защищать не собирается по-настоящему.

Потому что после этого Сумгаита нужно было просто расстрелять человек 40 и все. И еще советское государство и советская правоохранительная система вполне готовы были это делать. Это был вопрос о том, что Горбачев уже начал сворачивать государственность. А что такое сворачивание государственности? Это момент, когда государство не гарантирует безопасность. Они должны сами защищать себя. Они все схватили автоматы в руки с обеих сторон, те и другие, и с той, и с другой стороны. Естественно, наиболее активно их хватали ― и это всегда будет ― люди, которые привыкли ими пользоваться и имели их в своем распоряжении, эти автоматы, и это криминальные и субкриминальные сегменты тех или иных обществ. Это касается всех конфликтов на свете.

Если я сейчас, я много раз говорил, сойду с ума и начну говорить:

― А ну-ка все ко мне с таким-то и таким-то оружием послезавтра спасать Родину,

то народ начнет озираться и говорить:

― А где оно?

Помимо прочего «А че он — сошел с ума?» — будет первый вопрос. И второй вопрос: «Где оно?» (оружие). Ни того, ни другого вопроса у бандита не будет. Оно под диваном или под кроватью лежит, и он умеет им пользоваться и применяет его регулярно. Поэтому он просто, если уж он решится, он вынет его из-под кровати, и все.

И вообще любой человек, вписанный в криминальный и субкриминальный мир, он всегда понимает, что его безопасность определяется наличием этого оружия и готовностью его применить правильно. В отличие от законопослушного гражданина. Значит, включились сразу соответствующие группы населения. Просто потому, что они включаются более активно, ― это раз. И вторая причина к этому была в том, что они же люди ― криминальные, субкриминальные ― они люди. У них семьи. Они всё помнят про всякую резню, им рассказывали много всего деды, прадеды, неважно... отцы, матери. У них это все живое.

У Бжезинского была специальная научно-исследовательская работа о том, как оживить историческое время. Вот оно засыпает, какой-нибудь 1526 год, и вот как вдруг включить, чтобы это время оказалось действующим, таким, как будто это все происходит сегодня. Вот какими способами актуализировать время? В том числе старые конфликты. Ничто так легко не актуализируется, как геноциды, этнические чистки и все остальное. Межнациональные конфликты ― это очень просто все делается на раз. Живая память, племенная в этом смысле рознь, воспоминания об этом: запомни, сынок, как его убили! В одном из спектаклей, который я ставил, такого Альфонсо Састре «Ночное нападение» рассказывается, как тянутся эти истории взаимных убийств, этих вендетт на протяжении столетия. А можно и тысячелетия. Есть очень длинные истории.

Поэтому, с одной стороны: он же живой человек, этот криминал или субкриминал, у него есть чем пользоваться, и когда ему говорят, что завтра придут резать семью, он вынимает и выходит. У него это не вопрос каких-то высоких идей. Это вопрос безопасности близких, семейные чувства и все прочее, и в криминальной и субкриминальной среде это очень хорошо развито. Если это не классика воров в законе, когда воры в законе не имеют права иметь семьи, ― но это уже очень все старые правила, не имеющие никакого отношения к той жизни, которую я описываю. Значит, это делается сразу. Это было сразу все взято с двух сторон, и оно заработало понемногу. Потому что это оживили.

Но началом всего этого был Сумгаит. Когда просто надо было тут же расстрелять ― и все. И все бы остыло. Теперь это ясно было и без просмотра оперативных пленок. А вот для того, чтобы посмотреть оперативные пленки и что-то выявить, надо было понять, кто конкретно играет в футбол отрубленными армянскими головами? То, что играют ― понятно. Кто конкретно этим футболом занимается? Выпущенные из тюрем азербайджанские преступники? Какие-то нанятые бандиты? Кто? Этим футболом занимались люди, никакого отношения к армянам и азербайджанцам не имеющие. Это была частная структура Гэри Беста, одного из людей, которые занимались продажей наркотиков за рубеж в рамках операции финансирования войны в Афганистане и предыдущих войн — в Бирме и т.д. Один из учеников Теодора Шекли, который первым начал продавать наркотики, менять наркотики на оружие и все прочее. В конце 40-х-начале 50-х годов. Т.е. это были ЧОП, частная военная армия и что угодно или просто нанятое подразделение. Это подразделение вообще не имело никакого отношения ни к армянам, ни к азербайджанцам. И об этом говорили не россказни, не сплетни, об этом говорила оперативная съемка. Все ее видели. Ее, что, нельзя было показать? Нельзя было подробно рассказать, что именно происходит? Это означало ухудшить отношения с американцами, обнаружить американский след, пусть даже в виде частных военных кампаний. А это для Горбачева было абсолютно неприемлемо. Соответственно, вся эта информация была спрятана. Она не вышла ни на телевидении нашем, и так далее. Вот сейчас что-то выходит. Сейчас другая ситуация. Тогда ― нет, все, молчок. А есть одно телевидение, государственное, оно вот так регулируется ЦК КПСС. [сжимает руку к кулак] Вот так! Только пикни! Вылетишь с волчьим билетом.

Значит, все корни этого конфликта, источники его были сразу спрятаны. При этом такого рода перформансы кровавые, спектакли, исполнялись очень часто, самыми разными частными военными структурами. Наиболее профессионально это всегда выполняли войска SAS, парашютно-десантные войска ее величества королевы. Личные вот такие спецназы, которые в Великобритании не подчиняются даже премьер-министру, как верховному главнокомандующему. Они подчиняются ее величеству королеве. В Африке, в Юго-Восточной Азии, где угодно, особенно в Африке — это привычная вещь. Врываются какие-то люди, осуществляют любую резню. В ней обвиняется одно из племен. Другое тоже начинает резать это племя. Встает для того, чтобы тоже конфликтовать. Столько-то людей другой стороны тоже убиваются. Кровь есть ― поехали. Это можно качать бесконечно.

Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейку

— Nautilus Pompilius — Эта музыка будет вечной

Это привычные истории. Либо нужно остановить какой-то трафик. Либо нужно проложить какой-то трафик. Либо нужно подешевле взять сырье у какого-нибудь племени, которое выпендривается, и хочет, чтобы это сырье было дороже. А когда ты создал весь этот конфликт, племени нужно оружие, автоматы и все прочее, и оно готово обменять это все на порошок, потому что денег нет. Бывает, что не порошок, не наркотики, а алмазы. Это называется «кровавые алмазы». Это практика. Это быт. Люди соответствующей профессии делают это не выходя из состояния внутреннего равновесия.

Ну как туземцы... На нашей территории это впервые было осуществлено в Сумгаите. Это не было погашено. Тогда два народа схватились за имеющиеся у них ресурсы самозащиты. Взаимные испуги. Взаимные опасения. Взаимное глубочайшее недоверие. Взаимный страх и взаимная историческая память обо всем этом.

Гарантии не было уже в позднем СССР. Стояли войска в Карабахе и т.д. Но лучше бы они не стояли. Они бездействовали. Страсти кипели. КПСС делала одну ошибку за другой. Отдельные высокие представители КПСС, приезжая в Ереван, говорили: «Ну что вы, два братских мусульманских народа, армяне и азербайджанцы, не можете что ли договориться друг с другом?» По очереди два политические лидера наши, и сублидер, который всегда был консервативен, ― по очереди обещали помощь то армянам, то азербайджанцам. Возникали надежды, потом эти надежды обманывали.

А главное, политический центр, союзный центр ничего не делал, не действовал. Он не применял силу, которая одна уже в этот момент могла все остановить. Нужно было вскрыть эту подоплеку и по-настоящему применить силу. Тогда это все можно было бы сделать. Вот и все. Бессилие. Вот эта неспособность вмешаться. Отсутствие правды: международной, насчет того, кто это реально организовывал, криминальной.

Теперь насчет криминальной. Это был единый армяно-азербайджанский криминальный консорциум, который в целом заработал сумасшедшие деньги. Потому что на каждом сгоне с земель сотен тысяч людей зарабатывались сумасшедшие деньги. Это дома, коровы, сено, фрукты, овощи ― все, что существует в пределах бегущего беженца, который продает это все за абсолютную дешевку, или которого заставляют подписать, что он получил деньги. Понятно ― уже всё! Это сотни тысяч людей, которые дальше бегут голые и босые, пряча последние какие-нибудь драгоценности и всё прочее к пропускным пунктам на чужой территории. На этих пропускных пунктах у них вырывают у женщин серьги из ушей. Я все это видел. Это все запротоколировано. Ищут соответствующим способом, отнимают последнее, спрятанные каким-то способом золотые кольца и все остальное. И дальше уже абсолютно нищими кидают на чужую территорию.

Вместо того, чтобы всю эту правду ― о том, как пострадали простые люди в ходе этих событий, и как обогатились те, кто это крутил, ― вывести наружу, говорилось о том, кто именно прав, кто именно виноват и все время подливалось масло в огонь.

Дальше это начало оформляться. Эти консорциумы, обогатившись страшно на этих всех вещах (посчитайте что такое по 5-7 тыс. руб. на 300 тыс. несчастных — это миллиарды тогдашних (!) рублей) и потратив часть денег на оружие и все прочее, стали формировать более серьезные структуры.

Поскольку союзный центр бездействовал, было сказано, что мы выходим из его подчинения, он не гарантирует нам безопасность. Он не гарантирует нам ни статус-кво, ни что-нибудь еще. На этот момент Армения была активнее в этом выходе, потому что были более высокие степени ожидания, в основном по поводу Америки. Ну, было. Не у всего населения, но у его части. Если тот же Карабах был очень прорусским: Зорий Балаян, там, и кто-нибудь еще, ― все они были очень прорусские, то они, конечно, одновременно были существенно антисоветские. Потому что в этой связи следует все-таки вспомнить, как выглядела история русских и советских отношений. В досоветский период, естественно, при всей взвешенности политики Российской империи (а русская политика взаимоотношения между народами всегда была очень тонкой и продуманной, русские веками и веками могли собирать это все вместе, и разговоры о русской симфонии — это не пустое, это то, что реально реализовывалось на практике) тем не менее, конечно, в силу самого существования Российской империи (в «Православии, самодержавии, народности» первое — православие), отношение к христианским народам было другим, нежели отношение к народам исламского мира. При том, что и к народам исламского мира, проживающим на территории империи, отношение было вполне лояльным. Представители элиты исламского мира, проживающие на нашей территории, входили в высшую имперскую элиту так же, как и представители христианско-кавказской части этого мира. И там, и там были соответствующие каналы вертикальной мобильности, все эти аристократы с фамилиями на -ян, -идзе или Багратиони, все это существовало так же, как и -заде и как-нибудь еще.

Все было взвешено, но, поскольку, с одной стороны, Россия все время находилась в напряженных отношениях с Османской империей, потому что Османская империя как раз и пыталась создать то, что сейчас пытается снова вызвать к жизни господин Эрдоган, а Россия, так сказать, сдвигала все это в сторону. Естественно, Османская империя имела своих представителей в пределах не комплементарных к России этносов, ориентированных а) на тюркский мир и б) на ислам, то все было сдвинуто в христианскую сторону. И, поскольку армяне считали, что огромная часть территории их государства отнята Турцией, и все это живописали в красках: достаточно того, что гербом всегда была гора Арарат, которая находилась на территории чужого государства, но это не все — Карс, Эрзурум и прочее...

Это находилось в створе русской имперской политики, потому что русская имперская политика еще сохраняла политику царства, русского царства. Российская империя была правопреемником русского царства, а русское царство — это Третий Рим. А Третий Рим — это крест над Святой Софией, это Константинополь, понятно — это Византия. Восстановление византийского могущества есть русская мечта в русском царстве. Петр русское царство де факто отменил. Он создал огромную державу, не объяснив точно, что она хочет, откуда ее такие великие размеры. Она что, весь мир хочет завоевать? Или просто хочет существовать рядом с другими? У Петра никакой этой идеи проливов и креста над Святой Софией не было ― это идея наследников Византии, то есть царства, допетровской Руси, в существенной степени занесенная в Россию Софьей Палеолог и другими, скажем так, беженцами из Византии. Византийскими беженцами, греками, которые говорили: «Вот, теперь вы наследники». И Россия приняла это наследство. Она наследница Византии. Соответственно, она и хочет эту территорию.

Уже к войне 1914 года крест над Святой Софией не грел российское русское население. Эта идея потеряла свою страстную накаленность где-то в конце XIX века. Последний раз вспышка этой идейности существовала в момент балканских войн освободительных (вся эта Плевна и все остальное), и когда армия Скобелева вышла к этому самому Константинополю и было ясно, что осталось два шага, что Россия берет их под себя и подымает крест над Святой Софией, им скомандовали, этим генералам, «назад!». Генералы впали в полное бешенство, объявили царскую семью предателями. Но должен сказать, что царская семья не могла особенно ничего другого сделать, потому что, повторяю, Советский Союз находился на втором месте по экономике в мире, а Российская империя ― на седьмом. И не надо сказок. Это важно понимать, потому что примерно она находилась на том месте, на котором находится сейчас Российская Федерация в экономике.

Совокупное давление на Россию всего Запада, т.е. одновременно Германии, Франции, Англии и т.д. приводило к краху, к разгрому России, что и было сделано в Крымской войне. Плюс к этому европейские государства никогда не стеснялись ни разогревать ислам в России, ни поддерживать Османскую империю. Русские не могли заплатить за крест над Святой Софией вторым Севастополем, вторым Крымом. Слишком больно было от самого Крыма. И все разговоры о том, что начали развиваться быстро, и поэтому все не будет так, как при Николае I, ― ерунда. Да, какое-то десятилетие развивались чуть быстрее. И все. Потом темпы опять упали, диспропорция опять выяснилась. Не было возможности так воевать. Все, что можно было сделать, ― это расколоть Западный мир, войти в одну из его частей, и вместе с этой частью побеждать другую. Войти в Антанту вместе с Англией, Францией против Германии было можно. Или войти в Германский союз против Антанты. Сделать так, чтобы тебя били и немцы, и французы, и англичане, было нельзя. Это невозможно.

Как, в принципе, страшно трудно представить себе нашу Победу в условиях высококачественного снабжения немецкой армии всеми ресурсами англосаксонского мира. Америка, которая качает и качает Германию, ― это неприятная картина. Я думаю, что в итоге мы бы все равно победили, но совсем страшной кровью. Нам нужно было, чтобы США и Англия вошли в войну против Германии. Это все висело на волоске, и все наши маневры 1939 года были связаны с тем, чтобы это обеспечить. И мы это обеспечили. Тоже раскол. Вне этого раскола воевать страшно трудно было даже Советскому Союзу, который уже подтянул себя экономически, индустриально, ну и, конечно, духовно, военно, культурно. Российская Империя этого делать не могла. Поэтому в тот момент, когда было сказано, что «ваше взятие проливов и ваше водружение креста над Святой Софией приведет к тому, что все европейские державы объединятся против вас и объявят вам войну по Крымской модели», высшее руководство Российской Империи скомандовало генералам «назад!». И обрекло себя этим на все дальнейшие неприятности. С этого момента союз русских патриотов-славянофилов с имперской элитой был разорван. Это именно то, чего страшно добивались в Российской Федерации вот всеми этими омерзительными спекуляциями вокруг Донбасса. Только единственная разница, что те, кто пытались взорвать тогда этот союз, ― они все-таки жаждали креста над Святой Софией и умирали, чтобы этот крест был воздвигнут. А тут бежали с территории и одновременно орали, что вот они Русский Мир восстанавливают.

Тут фарс. История повторилась второй раз в виде фарса. Но это та же история. Студенты, готовые уже стать народовольцами и проклинающие царскую бюрократию, все пошли воевать за освобождение братьев-славян. Все. Они гибли, получали ранения, творили, там, чудеса героизма, и все остальное. Все были этим воодушевлены. Когда войска отступили по приказу сверху, и стало ясно, что этот верх не обеспечивает миф русского царства, а другого мифа ― мифа самой империи ― не было, все эти славянофилы начали переходить на сторону революции. Именно они составили основу народовольчества. Произошло неочевидное, но глубокое объединение процарской аристократии (которая не имперская, а именно царская), московской, славянофильской аристократии, и вот этих народовольческих групп. Это называлось «Священная дружина». Исторический факт.

И террористы, убивавшие высоких должностных лиц империи, когда их со скрученными руками выводили из суда, кричали: «Русский собор!» И не верили, что их казнят ― думали, что их спасут высокие покровители именно в этой царской элите.

Началась охота на имперскую элиту со стороны элиты царской. Глубокий счет к имперской элите существовал так же по поводу ликвидации патриархии и всего того, что приводило к кресту над Святой Софией. Русское царство существовало для целей, в отличие от Российской империи. И этой целью было восстановление Византии как подлинного христианского царства. У империи Петра не было цели. Она просто расширялась. И металась между войной с Японией, войной на Западных границах, где-нибудь еще что-то взять. Вот это такое хватательное расширение, не имеющее перед собой ясной супер-стратегии. У Царства она была. В пределах стратегии Царства, которая никогда не уходила у Империи... Я не знаю, насколько фальшивкой является завещание Петра Великого, наверное, оно является, но как бы там ни было, оно же что-то отражает. Оно отражает вот этот вот пафос того, что модернизируемся-то, да, но для того, чтобы стать настоящей Византией, а не просто так. Взять у Европы технологии и повернуться задницей, да? В любом случае это отражало некоторую точку зрения. Значит, соответственно, все то, что говорило: «Давайте мы станем Византией», ― все находилось под нашей опекой. Все братья-славяне, все христиане, все пострадавшие от супостата турецкого народы ― а это Армения прежде всего. Соответственно в этой стратегии армянское расширение (Карс, Эрзурум и все остальное) и русская стратегия проливов совпадали. Армянам всегда кажется, что их недостаточно поддерживают, и там они приводят такие-то и такие-то факты. Естественно, что элиты маневрировали. Но они маневрировали вокруг стратагемы взятия Константинополя и восстановления вот этой византийской системы. Соответственно на это ориентировались и греки, и все славянские народы, и армяне. Все на это ориентировались.

Когда Османская империя была окончательно разгромлена в ходе Первой мировой войны, а в России произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, и началась гражданская война, и к власти пришли коммунисты, никаких этих приоритетов естественным образом не было. Ленину было о чем думать, кроме проливов. Это понятно? Ленину эти проливы были фиолетовы, они ему были не нужны. И крест над Святой Софией он восстанавливать не хотел.

Другое дело, что есть сказки, что он сбивал орлов с Кремлевских башен. И всем известно, что первый раз их сняли в 1935, а второй раз, поскольку звезды оказались плохими, в 1937 году.

Никакого отношения к этому никакой Ленин не имел.

да? Ему было как-то не до этого. Были более актуальные задачи. Но самое главное, что, начиная с этого момента, большевикам абсолютно не было нужно, чтобы куда-то там это все на южных границах расширялось. Или, по крайней мере, они хотели это расширять в ходе коммунистической революции, а не в ходе соединения православных братьев в едином порыве. При том, что братья уже никуда соединяться не хотели с 70-80-х годов XIX века. Прошло 30 лет, и братья сильно поскучнели на этой почве.

Но ― неважно. Но это не Ленин, естественно. Это другая идеологема. Земшарная республика ― да! Коммунизм во всем мире ― да! А этого ― нет. Но когда там коммунизм во всем мире, куда его принесут и что там будет ― это все были дела отсроченного будущего. А Ленину надо было элементарно восстанавливать разруху и сделать как-нибудь так, чтобы на него ослабло давление Запада. Чтобы его оставили в покое. И чтобы новой интервенции не было, потому что мы бы ее просто не выдержали после разгрома Германии.

Те были тоже усталые беспредельно Первой Мировой войной. Они засеяли костями своих молодых людей, миллионов и миллионов их ― все поля Европы. Они не очень понимали ― зачем, и что, собственно, это означает, кроме очередной фазы развития империализма. Или интриг Базиля Захарова ― была такая кампания Виккерс, на которую все это списывали. Генри Детердинг. Ну и других (Royal Dutch Shell).

Значит, никто ничего не понимал. И внутри было страшное недовольство тем, что повели на бойню... И какое-то такое любопытство к русскому Красному опыту. А Ленин сказал:

Всё. Подписали договоренности и ... Советская власть успокоилась, дышала на ладан и только думала, чтобы ее никто не толкнул. И как там разбираться ― то ли НЭП, то ли не НЭП, что там делать с внутренними оппозициями и т.д. и т.п. Дальше Ленин начал умирать, и было совсем уже не до этого.

В этой ситуации (оставим в стороне сталинские планы) на ленинском этапе никакого разговора о проливах, и стремительном наступлении на Константинополь, Карс, Эрузрум и все прочее быть не могло. По определению. Этот сюжет исчез из русской политики, которая стала советской. К колоссальному огорчению, доходящему до накаленной ненависти со стороны тех, кто был наиболее заинтересован в этом сюжете.

А это, конечно, были те, кто уповал на расширение территорий своих. На восстановление того, что было отнято турками. Греки, армяне. Ну вот все, кто могли что-нибудь там восстанавливать начать. Территориально. А они говорили: «Вот, эти красные, они ― евреи, и все остальные ― нехорошие люди... они не хотят креста над Святой Софией».

А цари? Когда подошли к этому Константинополю с мощными армиями ― они отвернули, и никто им это не ставит в вину. Это ставят в вину Ленину, который был слабее этих царей на тот момент раз в сто. И абсолютно не дышал этими крестами. А также вообще экспансиями в этом виде. Потом уже Сталин, когда мы укрепились и т.д., снова начал восстанавливать территорию. Но это потом.

И был еще один фактор, который это всё в очень существенной степени дополнял. Фактор этот заключался в том, что пришедший ― не простым образом, через какие-то там оккупационные войска, греко-турецкие войны, и все прочее... Сервский договор, по которому Турция фактически переставала существовать и т.д. ― пришедший через все это в итоге как бы к власти Кемаль Ататюрк заявил, что, начиная с этого момента, Турция является светским государством турецкого народа, национально-модернизационным государством, которое станет частью Европы и Запада. Возник кемализм. Империя исчезла.

Османская империя была не империя турок. Это был многонациональный тончайший сплав. В котором были арабы в огромном количестве, греки... Да и кого там только не было намешано! Кстати, если кто-то считает, что Эрдоган ― это такой чистый турок, то это очень наивная позиция. Перед Кемалем встал вопрос: удержать турецкую территорию, Анатолию и все остальное, и удержать турецкий народ (спасти). Он эту задачу решил. В начале XX века муравьи там борются с термитами, одни популяции с другими. И такое торжество супер-материализма. Ну зачищаем. А что делать? Расчищаем территорию для этого народа. Иначе вообще сомнут. Он резал.

Теперь к нему предъявляются претензии, что он ― салоникский еврей, и все они там евреи... Действительно, творение этих конструкций ― это дело такой организации, которая называется Дёнме. В каком-то смысле в нее действительно вошли евреи, это правда. Но в каком смысле?

Был такой Саббатай Цви, Шабтай Цви. Который заявил, ― он жил в Турции, еврей ― заявил, что он является еврейским мессией. И турецкие евреи ему поверили. И пошли за ним на установление этого царства.

Но это в каком смысле еврей? В этническом ― да. Но это же люди, которые поддержали переход Саббатая Цви в ислам и все прочее, и в этом смысле они как бы ревностные представители этого исламского направления, а для подлинного иудейско-еврейского мира они ― вероотступники. Дважды прельстились лжемессией, а потом перешли в ислам вместе с ним.

Такой же лжемессия существовал в Польше, и он назывался Якоб Лейб Франк. Его последователи назывались франкисты. Франк тоже заявил, что он мессия, и с него кожу не собирались снимать, может его хотели сварить в кипятке, что тоже не очень аппетитно, может что-то еще. Но когда эти некомфортные перспективы над ним нависли по-настоящему, он заявил, что он переходит в католицизм, отрекается от этого мессианства и призывает всех вместе строить католический мир и католическую Польшу ― возникли франкисты. В эти франкистские семьи, которые последовали за Якобом Лейбом Франком, входит семья Бжезинского. Является ли она в этом смысле еврейской? Но Бжезинский люто ненавидит Израиль, — это понятно да? Это совершенно другие вещи. Был ли Якоб Лейб Франк агентом иезуитов и это был такой иезуитский фокус, или он просто испугался и повернул ― никто не знает. Я просто рассказываю историю.

Так вот это Дёнме ― оно действительно лежало в основе построения этого кемалистского государства. Не напрямую ― Кемаль сложнее, чем это. Но оно приложило к этому руку, и достаточно сильно. Значит, вся мифология звучит так:

Я рассказываю те байки, которые неоднократно слушал в Ереване от представителей определенных армянских направлений. Таких антисоветских сильно. Про-русско-имперских, но антисоветских. Был ли этот Кемаль вписан в какие-то собственно еврейские дела или нет ― вопрос отдельный. Он хотел построить национальное государство. Когда говорят «младо», то имеется в виду именно это. Младорусы, младоукраинцы. Или младо-что-то. Это всё время ― вот это.

Младотурки ― это не вполне кемалисты, тут нет никаких тождеств. Но вот эта идея «младо», т.е. построение ограниченного государства европейских правил, наша нация, построение турецкой нации, а не османского турецкого этнического ядра ― это был кемализм. Соответственно, что возникло дальше? Что Кемаль сказал:

И что собственно Ленину было это все не акцептировать в условиях бесконечной слабости Советской России, и когда ему сказали: «Это никому не угрожает».

Оставались армяне. Армяне получили некую территорию, Советскую Армению. Приехал Мясникян, он начал там все восстанавливать из руин. Был страшный удар геноцидный. Геноцид был настоящий, все это понимают. Шок этого геноцида ― как шок еврейского холокоста. Народ, согнутый под ужасом этого геноцида, бегущий в нищую Советскую Армению, и принимающие там армянские большевики, которые естественно обнаружили, что им надо жить рядом с азербайджанскими, гораздо более мощными тогда, большевиками. Значит, никакого приоритета в смысле христианства, у них нет. Скорее, наоборот, все, что имело приоритет при царе, имеет обратный антиприоритет, больший или меньший. Может быть скрытая элита, сталинская, и т.д. и поддерживает царские приоритеты. Но на поверхности все, что было при царе ― плохо (ну или почти все, это постепенно там меняется), а все, что мы делаем ― это наоборот. Естественная логика любой революции ― французской, русской и т.д.

Начала строиться Советская Армения. Она построилась. Начался рост армянского населения. Можно просто показать по годам, что Советская Армения ― это вот так р-раз, ― и ... Она крепко встала на ноги: две академии наук, большая имперско-армянская культура, вписанность всего этого в единый контекст. Две академии наук, и все остальное. Никто не снимал при этом права в деревнях или там в городах шептать про Карс и Эрзурум, про то, что «Вот уже почти взяли, вот генерал Андраник это взял бы до конца». Но это была реальность советской жизни. Внутри которой эти импульсы все ― ностальгии по царю и завоевания Карса и Эрзурума ― носили чисто такой реликтовый характер. Жили вместе. Развивались вместе. Баку был интернациональным городом абсолютно. С мощной армянской общиной. В районе, который назывался Арменикенд, кажется. И т.д. и т.п. Все мы это видели.

Когда начался постсоветский регресс на всех территориях с этим вот волчьим этническим выплеском, то в Баку пришли совершенно другие люди. Их не узнавали не только армяне, которые к этому моменту оттуда ушли, а их не узнавали местные интеллигентные бакинцы. Это была совершенно другая генерация. То же самое сейчас в Ташкенте, или где-нибудь еще. Это не те города.

Это не благословенные оазисы империи «Ташкент ― город хлебный». С заводами и со всем прочим. Это такие вот регрессиумы. С резко обостренным чувством этнического. Хорошо бы это чувство этнического мобилизовалось примерно так, как оно мобилизовалось в Израиле. Где начало строиться мощное государство, развиваться техника и все прочее. Нет, это не так. И Азербайджан, где нефти больше, и Армения, где нефти нет, представляют собой такие просевшие мещанские территории, лишенные этого имперского блеска, лишенные вписанности в этот большой контекст, недоумевающие, что именно им делать и куда вписываться. Куда-то надо вписываться. При этом если Азербайджану было ясно куда ― в тюркский контекст, то Армении-то куда?

Надежды на американский контекст или европейский оказались недлинными, ну, с Ираном играли и играют. И поскольку больше всего ненавидят и боятся тюрок, то, соответственно, к Ирану благоволят. Но тоже, знаете, опыт персидских войн в Арданантах и всего прочего немного слаще опыта османской резни, османских геноцидов. Тот еще опыт. Значит, естественно, что дорога лежала в Россию, она более-менее оказалась проторенной еще при Ельцине и закреплена.

Что же касается того, чей Карабах, то в условиях, когда Советский Союз распался, и я хочу обратить ваше внимание, что он распался незаконно, никакие законы при этом не были соблюдены. Во-первых, не был соблюден хельсинский закон о нерушимости границ. Никакой дух Хельсинки и ОБСЕ в этом не был. Мы подписались под хельскинскими соглашениями именно потому, что нам гарантировали нерушимость границ Советского Союза. Ну Польша очень хотела нерушимости своих границ, потому что ее границы были созданы только Советским Союзом, в противном случае они были бы совсем другими, это тоже понятно, да?

Но все эти законы о нерушимости границ были нарушены. Какое ОБСЕ? Какое Хельсинки? О чем мы говорим? Но не в этом главное. Все-таки главное, о чем я хочу сказать, имеет абсолютно практическое значение.

В момент, когда Советский Союз начал распадаться, обсуждались две логики. Первая логика: ну и пусть уходят, мы тут останемся, и у нас будет больше нефти. И вторая логика: взять армию и задавить. Конечно, вторая логика была намного лучше, и надо было задавить, или по крайней мере надо было сделать так, чтобы КГБ не подстегивало все время эти националистические настроения.

Поскольку я ездил именно как представитель «особых папок ЦК» по этим республикам, то в каждой республике ко мне приходили представители этих так называемых националистических элит и говорили: «Ну скажите нашим кураторам, вашим людям скажите на Лубянке, чтобы нам не говорили, что мы все время должны произносить ужасные слова сепаратизм, вырежем русских. Мы же понимаем, что нас после этого уничтожат. Мы боимся, мы не хотим. А нас вызывают на Лубянку и говорят: „Говорите“. Убедите наших кураторов это не делать».

Значит, на это работала элита КГБ. Марчук, который стал теперь главным покровителем УНА-УНСО. Его кураторы. Какой-нибудь Мариус Юзбашьян в Армении. Соответствующие люди в Азербайджане. Это все всюду происходило. Происходило именно это. И если бы этого не происходило, тогда бы достаточно было этот процесс удержать, и ничего бы не распалось.

Но это тонкий вопрос. А грубый вопрос заключался в том, чтобы ввести войска и подавить. Можно было, правильно зачистив, это все подавить. И жили бы счастливо. И нужно было это сделать. Но фактически это решение уже не работало. Оно не соответствовало Горбачеву. Оно не соответствовало съезду народных депутатов. Оно не соответствовало линии самого ЦК КПСС, которое вполне хотело обогатиться, и которое вполне уже облизывалось на пост-советский период. Вот все это не соответствовало этим реальностям.

И тогда был предложен третий путь: не сказать «Бегите куда хотите! Вон! Мы на вас обижены» и не вводить войска и расстреливать, а написать закон о выходе союзных республик из состава СССР.

Закон был написан и принят. И если бы союзные республики начали по этому закону выходить из состава СССР, то, во-первых, хрен бы они вышли, прошу прощения за грубость, во-вторых, выйдя оттуда, они были бы голые и босые, и в-третьих, всё русское население было бы железно закреплено по своей правовой и прочей базе. Создавался этот закон не потому, что, как бы, боялись задавить войсками, а потому, что уже понимали, что в сложившейся ситуации не задавишь. «Теоретически это лошадь, а прахтически она падает». Теорехтически это сталинское государство, а прахтически это горбачёвский клоповник, из которого нельзя этих клопов всех вывести. Их страшно много. Как говорил Маяковский: «Мы их всех, конечно, скрутим, но всех скрутить ужасно трудно». Я имею в виду номенклатуру, которая уже облизнулась на то, чтобы стать капиталистической и поддерживала Горбачёва руками и ногами, какие бы гадости он ни творил. И когда теперь мне говорят, это нужно сказать, о каком-то, так сказать, суде над Ельциным и Горбачёвым, то я бы, конечно, просто расширил список и разобрался бы в истории. То, что эти двое — предатели, это да. А благодаря кому эти предатели могли сидеть на своих местах? Почему так, а не иначе голосовали пленумы и съезды? Почему XXVIII съезд, на котором уже всё было понятно и этот Горбачёв уже просто как падаль, как бы, рассматривал всю эту КПСС, почему тогда его не сняли? Ведь были же попытки. А кто их блокировал? Что случилось? Почему нужно было таким способом, как бы, ГКЧПистским, так сказать, блокировать XXIX съезд партии, который бы снял его и перевёл бы партию в оппозицию? А этого было достаточно.

А самое главное, пожалуйста, распускайте Советский Союз как хотите. Российская Федерация не выходит из Советского Союза, первое. И второе, выход из Советского Союза осуществляется по закону, принятому депутатами Съезда народных депутатов СССР и в соответствии с референдумом. Вы хотите выходить — выходите. Союзная собственность остаётся, права русского и русскоязычного населения железно гарантированы. Да? Разводимся на таких-то основаниях, по таким-то территориальным и прочим вещам. Всё. Вопрос бы сразу кончился. Три года совместного существования этих, так сказать, монстров, которые бы образовались в условиях этого выхода, когда выхлебали все, и все бы вернулись назад. Этого не было. Поэтому никто не понимает, как вышли, почему вышли так? Если Советский Союз был гарантом такого-то и такого-то устройства и если этот Советский Союз разрушен был незаконно, странными подписями трёх людей, вопреки законам, вопреки Хельсинским соглашениям, то какую цену имеют эти границы? И когда и почему Севастополь должен был войти в Крым в условиях, когда он в нём ни минуты не был? Он был территорией союзного подчинения. Он вообще ни минуты там не был. Почему Хрущёв впихнул Крым в Украину в пределах существования Советского Союза, вопрос отдельный. Но Севастополь-то там никогда не был. Почему он там оказался? Чьей волей, на какой законодательной базе? И вообще, законы действуют? Вот всё время говорят, что европейские ценности, свободы какие-то там, всё. А закон является ценностью в современном мире? Право? Это неправовые процессы на Украине в связи с майданом и все процессы распада Советского Союза.

Поскольку все процессы носили панически неправовой характер и так далее, то дальше территория устанавливалась так, как она устанавливается всегда в условиях неопределённости — оружием. Всё. «Закон — тайга!» Отменили союзные законы, отменили незаконно союзный центр — получите войну, которая одна и построит новые государства «железом и кровью». По результатам войны они и будут построены.

Загадочным образом и абсолютно не в силу какого-то там русского следа... Армянам не следует говорить, что русские не помогали им, но обсуждать этот русский след и говорить, что благодаря нему, так сказать, Армения победила Азербайджан, тоже смешно.

В силу внутренних предрасположенностей, сформированных в том числе и геноцидальным прошлым, оказалось почему-то, что более слабая Армения сильнее, чем более сильный Азербайджан. Соответственно, Карабах оказался, как бы, территорией, с которой азербайджанцев выкинули. По факту войны. Это так же оформляется последующими мирными договорами, как оформляются, так сказать, результаты франко-прусской войны 1870 года. Вот теперь Эльзас и Лотарингия здесь, а здесь не здесь. Через какое-то время, как бы, кто-то хочет реваншей. Но всё оформилось по факту войны. В этой войне армянская армия вообще и карабахская в частности оказалась сильнее. Она оказалась сильнее не по технике, не по уровню экономического спонсирования, не по русской поддержке, а просто по какой-то внутренней военной силе, которую никто не ожидал. Все ожидали, что героические наследники османов будут, так сказать, великолепны и начнут вырезать этих армян, там, в Карабахе и где угодно, а наследники в основном купеческой такой или трудовой Армении сбегут, будут плакать. Возникло совершенно другое. Возник такой военизированный милитаризированный армянский оскал. Проханов выступал, вспоминает это. Когда просто эти роты и батальоны бежали, воевали лучше, так сказать, готовы были к гораздо более глубокому самопожертвованию и всё прочее. Это касалось всей Армении, но прежде всего это касалось Карабаха. В результате была сконструирована новая реальность. Эта реальность является, вот, реальностью, так сказать, существования Карабаха, который, как мне не изменяет память, и Армения не признаёт. Потому что это повлечёт за собой последствия. Но который существует. «Почему верблюд не ест селёдку? Не хочет и не ест». Почему Карабах существует? Хочет и существует.

Армения не может открепиться от Карабаха, потому что, всё-таки, этот импульс ещё сохраняется, хотя он подустал, конечно, сильно. Карабахская элита достаточно крепко контролирует Армению, и мы понимаем, что и Серж Саркисян, и Роберт Кочарян и все — это всё вот эта элита. А когда Тигран Тер-Петросян хотел чуть-чуть поиграть с этим делом — не стало Петросяна, и возникла новая реальность, постпетросяновская. Поэтому, как бы, сделать так, чтобы Армения не участвовала в процессе, нельзя, но определённые слои карабахского, так сказать, социума говорят, что, ну, пусть попробуют взять хотя бы нас. Больше матери Армении, меньше — ценим, уважаем, благодарим и будем всячески, как бы, контролировать ситуацию, чтобы что-нибудь не изменилось в этом смысле. Поэтому вклад Армении велик, но, предположим, что этого вклада нет, так мы и так готовы. И в отличие от всего, что я видел в Армении, там, в других союзных республиках и где угодно, я видел два очага, в которых действительно разгоралась новая жизнь. Вот, по ту сторону всех этих ужасов, мерзостей, бандитизмов и всего один очаг — это Карабах, другой — Приднестровье. Это два очага.

Я сейчас не знаю, что в Приднестровье, и не вчера был в Карабахе, но, как бы, то, что видел, это такая Спарта. Это отсутствие всех этих криминальных, и, главное, мещанских вещей. Это такая... счастливое население, тотально милитаризованное — все под ружьём, постоянно готовые воевать и строящие какую-то такую спартанско-качественную жизнь, без олигархии, без вот этого какого—то всё наворота воровского. Этого нет. Я совершенно не могу причислить к такой территории Армению. Заражена всеми болезнями мещанско-олигарическо и прочего типа. Карабах — нет. И Приднестровье не было. Приднестровье была идеальная территория. Она задыхалась и сдвигалась к худшему в условиях тех блокад, которые существовали, и того автономного существования, потому что не было никакой матери-Армении, которая могла поддержать Приднестровье хотя бы так. Мать-Армения поддерживала Карабах.

Россия не так поддерживала. Гораздо более двусмысленно и хлипко. Вот. Но Приднестровье строило идеальную жизнь. Приднестровье-92-93-94 строило идеальную жизнь. Что я не могу сказать о Донбассе-2015.

Все хуже. Не хочу сказать, что плохо. Много хорошего, много героизма. Но хуже. В Приднестровье было просто на пять с плюсом. Идеально. Трудовой морально-чистый климат. Да, потом он портился. Я ушел с территории, как с места где я работаю и помогаю. Когда война уже кончилась, и я увидел, как два лидера не могут поделить между собой казино и какие-то объекты собственности. Я решил, что в этом деле я участвовать не буду. И просто забыл об этом до того момента, когда Смирнов не попросил меня приехать уже на его выборную кампанию. Он выиграл ее, но уже не смог даже этого доказать. Настолько все к этому моменту подразрушилось.

Я не хочу сказать, что в Приднестровье все осталось так хорошо, как было. Но то, что там было, лучилось каким-то светом. В Карабахе тоже этот свет есть. В остальных местах все потемнее. Другие соотношения света и тьмы.

Я говорю это не потому, что мне там что-то особо дорого. В конце 80-х годов я призывал повсюду ввести военное положение и расстреливать во имя единства и целостности всего этого. И мне угрожали в ответ на это. Я отнюдь не был героем этого романа. Но потом отношение чуть-чуть изменялось по причине того, что известный человек и все остальное.

Но я никак не являлся тем, кого носили на руках. Я присягал Советскому Союзу и ему и присягаю. Все. Все остальные вопросы побоку. Но есть постсоветская реальность. Она такова, какова она есть.

Теперь, что происходит теперь. (читает)

31 марта 2014 год. Выступая в эфире турецкого телевидения по окончании выборов в органы местного самоуправления, премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган признался в том, что его страна ведет войну против Сирии. «Там — наши исторические земли, земли наших предков. Мы не позволим разделить земли, сохраненные ценой крови наших предков. Наш народ (я цитирую Эрдогана — С.К.) должен вернуться на путь османизма. Мы построим новую Турцию», — заявил Эрдоган.

— Эрдоган признал, что его страна ведет войну против Сирии: Это земли наших предков

Прошу прощения, Крым тоже? А если это пантуранская, пантюркистская концепция, то я не буду даже называть все территории, мало ли что оттуда. А если это макро-концепция?

Далее. 27 апреля 2015 года.

«Президент Турции Тайип Эрдоган подверг критике РФ за высказывания о геноциде, а также поднял вопрос о событиях на востоке Украины.

Ранее МИД Турции уже обнародовал заявление, в котором осудил слова российских политиков о геноциде армян в Османской империи в 1915 году. Ранее, в приветственной телеграмме к участникам вечера „Мир без геноцида“ президент РФ Владимир Путин назвал 24 апреля 1915 года „скорбной датой, (это цитата, слова Путина — С.К.) связанной с одним из самых страшных и драматических событий в истории человечества — геноцидом армянского народа“. Кроме того, российский лидер посетил Ереван, чтобы принять участие в памятных мероприятиях. Госдума в пятницу в своем заявлении выразила „глубокое сочувствие братской Армении в связи со столетней годовщиной геноцида армян, а также другим народам, пострадавшим в ходе трагических событий периода Первой мировой войны“. (Что говорит Эрдоган? — С.К.) „Россия не впервые использует слово „геноцид“. Огорчен таким шагом Путина. Если Россия идет на это, давайте вспомним историю. Вот перед нами Украина, Крым, Донецк, Луганск, пусть они дадут ответ. Турция ни в коем случае не совершала геноцид“, — сказал Эрдоган журналистам в Анкаре перед вылетом в Кувейт».

— Президент Турции раскритиковал позицию России по геноциду армян

Ну можно понять, что, в принципе, связывает Эрдогана с Азербайджаном. Или Турцию. Но причем тут восток Украины? И между тем, все дальнейшие действия турецкой элиты, и Эрдогана прежде всего, были связаны с тем, чтобы строить глубочайший военно-политический союз между Турцией и бандеровской Украиной.

Этот союз выстроен. И что нас беспокоит больше всего внутри этого, так это то, что (ну я очень условно напишу):

Вот на этой стороне Крыма, вот так расположены боевые подразделения, которые руководятся турецкими инструкторами и действуют вместе с турецкими спецназовцами. И они состоят из некомплиментарной нам части крымско-татарского населения, как раз. У нас очень большая часть крымско-татарского населения комплиментарны к России. Мы вовсе не хотим сказать, что все это население занято тем, чтобы не позволить России существовать в Крыму. Большая часть крымско-татарского населения к нам лояльна. Но не бывает же так, что все. И я когда-то сказал, что если нужно добиться лояльности к нам крымско-татарского населения, то даже эти слова, что именно происходило там с крымскими татарами в советский период, можно временно не обращать здесь на это такого большого внимания и не вступать в полемику, лишь бы эта лояльность привилась и существовала в Крыму.

«Париж стоит обедни», — говорил король Генрих Наваррский, Генрих IV, а Крым стоит разговора.

Но есть и нелояльная совсем часть, которая находится здесь, рядом с этой бандеровской хунтой. А с этой стороны происходит миграция маленькими струйками опять же нелояльного к нам крымско-татарского населения, которое пусть и меньшинство, но которое есть, с тем, чтобы оказаться вот на этих землях. Не на этих. Не на землях Х, которые более органичны. И не на землях Y, да, бахчисарайский фонтан. А туда.

Значит, мы можем ждать некоего соединения этих двух факторов. И в рамках единой концепции неоосманизма этого и надо ждать. Данная часть вассальной территории Османской империи должна быть возвращена хану.

Значит, налицо все черты реальной политики 19 века. Вот эти украинско-польско-турецкие связи. Вот это начало формирования каких-то совершенно других контуров, которые в принципе-то, казалось бы, должны были уйти в прошлое.

На этом фоне господин Фридман из агенства Стратфор прямо говорит, что воевать с Россией должно «малое НАТО», потому что ни Франция, ни Германия не согласятся на это. Нужно НАТО-2, которое должно состоять из Польши, Украины, Румынии, Молдавии и Азербайджана. Я думаю: «Как Азербайджан-то втянут?» Азербайджан-то втянуть невозможно, если диспетчером всей конструкции не оказывается Турция.

Я гораздо больше сейчас, чем когда бы то ни было в своей жизни занимаюсь такой политикой, связанной с оказанием помощи и содействия молодежи, которая настроена неосоветски.

Потому что мне кажется, что, как минимум, должен остаться от нашего великого прошлого сильный и мощный очаг чего-то такого с ним связанного, а как максимум, это прошлое в изменённом виде должно вернуться. И на это уходит много сил. Но я никогда не могу целиком отказаться от занятия закрытой аналитикой. Я выбрал эту работу или она выбрала меня в конце 80-х годов, и у меня нет даже технических возможностей от неё отказаться в смысле того, что всё время кто-нибудь что-нибудь приезжает и лихорадочно говорит, всё время, так сказать, возникает какая-то необходимость в чём-то разобраться и так далее. И потом, нельзя оторвать одно от другого — люди не могут работать без аналитики и быть слепыми.

Так вот, основываясь на своих сведениях, получаемых не из Армении, а от людей, вполне себе расположенных на территории Азербайджана, могу сказать, что эта неожиданная атака по Карабаху была очень высоко экономически эффективными действиями, и что они были осуществлены в обмен на очень крупную экономическую поддержку со стороны Турции. Возник вопрос: откуда у Турции, которая сама не очень благополучна, нашлись миллиарды долларов на эту поддержку? Потому что, как бы, небольшая вот эта война — и зачем так дорого за неё платить? — была щедро оплачена. Значит, она является частью будущей политики. Значит, единственный смысл этой операции заключается в том, что там надо развязать конфликт. И этот конфликт развязывается в пределах вот этого неоосманизма. Значит, этот конфликт будет развязан естественным путём, поскольку на этой территории находится русская военная база и т.д., и мы вовсе не собираемся отказываться от позиций на южном Кавказе, а эти позиции сейчас, увы, сводятся к тому, что существует в Армении в основном. И там есть большая стратегическая проблема — мы не откажемся никогда от того, что находится в перпендикуляр к Шёлковому пути. Т.е. территории, которые движутся, как всё, что находится на Шёлковом пути, с Востока на Запад, никогда не будут доминировать, потому что мы всегда будем строить путь, который идёт с Севера на Юг.

И даже крохотные территории на этом пути, например, там, Осетия, Армения и так далее, они являются для нас высокоценными. Мы не можем позволить миру начать строиться по горизонтали, что и есть концепция Эрдогана тюркского мира.

Поэтому, как только эта война развернётся в более мощную конструкцию, мы будем оказывать поддержку в пределах ОДКБ и так далее, и тем самым Азербайджан станет тем самым государством нового НАТО, которое будет включено в антирусскую коалицию наряду с Румынией, потому что Румыния захочет втянуть Приднестровье, которое мы захотим не отдать, наряду с Польшей, потому что Польша всегда хочет с нами повоевать, наряду с Украиной, которая будет цепляться за своё, так сказать, угасающее существование, я имею в виду украинскую элиту, и в этом смысле будет всё более яростно на нас нападать. Образуется блок, который руководим-то будет Турцией — большим военным государством, которое, между прочим, ещё недавно по мощи своего флота на Чёрном море вполне было соизмеримо с нами, если не превосходило. Сейчас этого превосходства может быть уже и нет. Были предприняты все действия, чтобы его снять. И у нас не один флот, не только Черноморский. Но было. Мы так сильно уходили из региона, что турки замещали нас. Как говорят все серьёзные геополитики — а я имею в виду не геополитиков в плохом смысле слова, а людей, которые реально занимаются проблемой территорий в XXI веке, — Крым никогда не будет украинским, он будет либо русским, либо турецким.

Итак, речь идёт о том, что, так сказать, господин Эрдоган совсем далеко идёт с точки зрения этих констант.

Я ещё кое-что зачту.

«„Считается, что американский континент был открыт Колумбом в 1492 году. На самом деле мусульманские моряки достигли Америки на 314 лет раньше Колумба — в 1178 году. В своих мемуарах Колумб упоминает о мечети на вершине холма на побережье Кубы“, — сказал Эрдоган в ноябре 2014 года.»

— Америку открыли мусульмане

Я цитирую.

«Я говорю открыто. Иностранцы любят нефть, золото, бриллианты и дешёвую рабочую силу исламского мира. Они любят конфликты, склоки и дрязги на Ближнем Востоке. Поверьте мне, они нас не любят. Они выглядят как друзья, но они хотят, чтобы мы умерли. Они любят смотреть, как умирают наши дети»

— Никто не любит турков

Ну, я не могу сказать, что всё тут неправильно, но...

«Мы уничтожим Twitter! (Ради бога, мы...[смеётся вместе с залом], мы за — С.К.) И мне не важно, что скажет международное сообщество. Все увидят, как мощна Турция»

— Смерть Twitter

«„Никто не сможет остановить распространение ислама в Европе. Мечети — наши бараки, купола — наши шлемы, минареты — наши штыки, а правоверные — наши солдаты“, — сказал президент Турции в ходе выступления в Организации исламского сотрудничества в январе 2015 года.»

— Подъём ислама в Европе

«Никто не сможет остановить распространение ислама в Европе. Мечети...», — это никогда ещё не было так сказано, — «купола мечетей — наши шлемы, минареты — наши штыки, и правоверные — наши солдаты». Это уже не только вопрос о том, под кем должен быть Нагорный Карабах. Это начало выстраивания вот этой исламистско-халифатистско-туранской схемы, потому что распавшийся мир, который американцы удержать не могут под собой, у них вытекает этот контроль, он обязательно будет восстанавливать какие-нибудь макрообщности, он не может так жить. Огромная череда проблемных, выясняющих отношения друг с другом малых национальных государств не может существовать на территории просто так. Она рано или поздно попадает под какие-то макрообщности. Не попадает она под Советский Союз, она попадает под Великий Туран. И эта схема начинает восстанавливаться сама собой, потому что люди в растерянности, им нужно приклеиться к какой-то большой идентичности. Если она не советская, то какая-то другая. Миф о том, что они будут существовать с таким вот государством [показывает пальцами маленький кружок], так сказать, в этом бурлящем мире в XXI веке, она не выдержала испытания. Надеялись, что такие государства будут жизнеспособны. Нет этой жизнеспособности. Жизнеспособны будут огромные конгломераты. Империи не в прошлом, а в будущем. И вот вам говорят: «Минареты — наши штыки», там, и так далее.

«Президент Турции Тайип Эрдоган (1 января 2016 — С.К.) назвал Германию времён правления Гитлера примером эффективной президентской системы, передает Reuters

„Когда мы посмотрим на другие страны, становится ясно, что это возможно. Стоит посмотреть на такие страны, как гитлеровская Германия или другие“, — сказал он, отвечая на вопрос о возможном установлении президентской формы правления при сохранении унитарного государства.

Данное заявление глава турецкого государства сделал по окончании визита в Саудовскую Аравию.»

— Эрдоган назвал гитлеровскую Германию примером эффективной президентской системы

4 апреля 16-го года.

«Турция с самого начала карабахского кризиса была рядом с Азербайджаном и продолжит оставаться с ним. Однажды Карабах непременно вернется к своему настоящему хозяину, снова станет азербайджанским»

— Реджеп Эрдоган заявил о поддержке Азербайджана в карабахском конфликте

Т.е. это будет новый геноцид, да? А как он иначе вернётся?

Насчёт того, что Эмине Эрдоган говорит о том, что гаремы — это самые лучшие места осуществления женского образовательного процесса. Образовательного! Как говорил Алексей Максимович Горький: «Мои университеты», — да? Что это наши женские университеты, ну, как бы... Если мне реально покажут библиотеки в гаремах, я буду счастлив. Ну хотя бы увидеть одну живую библиотеку в гареме. А так, в принципе, нас, не могу сказать, что это очень остро волнует. А вот всё остальное насчёт неоосманизма и всего остального волнует очень резко, потому что, в принципе, если антирусская коалиция начнёт формироваться, она будет формироваться как-то так. Её не удастся сформировать из Франции и Германии, понимаете? Ни Швеция, ни Финляндия — никто выходить не будут. Это будут, там, подыгрывать ненавидящие нас прибалты, что-то будут пытаться делать с Лукашенко, и сам Лукашенко ведёт себя не без странностей, как мы все понимаем. Дальше начинается украинский процесс, который будут греть, кидая в эту топку украинского воровства и всего прочего сколько-то миллиардов в год для того, чтобы как-то могли сводить концы с концами, хоть чуть-чуть гнить, но воевать.

Дальше это все будет переходить в сторону Крыма и Турции. А оттуда уже в Азербайджан и дальше доползет это до Средней Азии и как — это уже не так важно. Это все равно обеспечивает нам малоприятное существование, и мне просто в этом смысле хотелось сказать: если бы не это, то огромное внимание, которое привлекла небольшая вот эта вот... Большая по сравнению с предыдущим десятилетием, но небольшая по масштабам мира война в Карабахе, недолгая — она была бы преувеличена, но на самом-то деле все это гораздо серьезнее. И отдельно могу сказать, что мир возвращается к константам классических времен.

А константа классических времен заключается в том, что есть Иран, и есть Туран. И для Ирана все, что связано с Тураном — это исчадие зла. Абсолютное. Это Фирдоуси, и не только. Это Иранская концепция. Мне скажут, что сейчас это все — ислам, и что он может объединиться. Во-первых, как мы видим — шиитский ислам, который вряд ли объединяется с суннитским. Пока что мы видим, что пахнет не объединением, а резней.

А во-вторых мне кажется, что Иран, да и Турция — это такие государства, которые не разменяют свою древнюю национальную идентичность до конца на конфессиональные вещи. Они их как-то будут соединять. Тридцатеричный шиитский суфизм, какой-нибудь Сухраварди и других, он вполне связан с древними пластами иранской сакральной истории, он от них отдельно не существует. Так что, помимо всего прочего, и эта сторона окажется включена в этот конфликт. Об уйгурах и прочем я даже говорить не буду.

Это система, когда задетые элементы мгновенно активизируют другие, третьи. Вспухают эти вот поля и узлы, один из которых я здесь захотел все-таки подробно описать.

Теперь я бы сказал еще об одном явлении другого порядка. Понимаете, дискуссии не телевидении и все прочее — они обладают своей спецификой, и люди в них иногда стараются быть очень экспрессивно-образными, перегибать палки, и смотреть на это всегда с каким-то таким... С такой категоричностью, и твердостью — нельзя. Там такое перегибание палок, других... Но есть некие границы, которые с моей точки зрения нельзя задевать ни в коем случае. Я не знаю, как это передать. В политике нельзя быть ни абсолютно гибким, ни абсолютно твердым. А каким надо быть — никто не знает. Это каждый нащупывает. Но я просто знаю, что все, кто сохраняет максимальную гибкость и гордятся тем, что они это делают — они так же уходят, как и те, кто сохраняет абсолютную твердость. Надо понять, где и по каким вопросам ты напрягаешь эту твердость. Твердое слагаемое. И уже держишь его железно.

Я считаю, что таким вопросом по существу является вопрос о живых и мертвых. И когда я говорил о метафизике в связи с Сутью времени, или о чем-то еще, то для меня всегда как-то и было так, что

И кроясь дымкой, он уходит вдаль, заполненный товарищами берег.

— Александр Твардовский " «В тот день, когда окончилась война...»

— это не вполне образ. Это что-то большее. Что он есть, этот берег, а значит между ними есть какой-то мост и какие-то трагедии, происходящие здесь, они одновременно как-то озвучиваются. Не один я это говорю. Есть соответствующая понятийная система, которая так примерно расценивает устройство мира. И не обязательно речь идет о классических религиях, к которым я не имею отношения. Это так в принципе все построено. Соответственно, есть типы оскорблений, которые не должны спускаться. В тех случаях, когда задевается что-то такое в отношении к живым и мертвым, к пролитой крови и ко всему чему угодно, то какая-то жесткость должна существовать. Этот поляк, выступавший на одной из этих бесед, он чего-то там орал, орал, он что-то перед этим много орал. Он задевает, предположим, погибших на Донбассе ребят. Мирное население задевает.

Он выступает как ещё один каратель, который говорит: «Вот, смотрите, смотрите что с вами бывает, когда вы возбухаете против нас». Это не может быть принято в качестве эксцентрики телевизионной передачи. Не может, потому что тогда исчезают какие-то константы различения добра и зла. Возникает этот постмодернистский ракурс, который непрерывно навязывают шоу-программы, в которой с одной стороны нужно участвовать, а с другой стороны нельзя допустить, чтобы, участвуя в них, ты этот постмодернистский ракурс вобрал внутрь.

Как меня всё время спрашивали: «А вы после каждой передачи со Сванидзе обнимаетесь и коньяк пьёте?». Понятно, да? Совершенно понятно, что тогда ты и не участвовать не можешь и не понимаешь, что говорить. Как только ты один раз выпьешь со Сванидзе коньяк, то на этом всё кончится, если речь идёт о каком-нибудь серьёзе. И когда сейчас, например, происходят большие фильмы, показанные в пределах передач, то я там не выхожу из зала, а сижу и смотрю в зале, потому что группа, которая идёт смотреть в комнату отдыха, то она, конечно, расслабляется, отдыхает там. Во-вторых, она дружески беседует. В-третьих, там просто всё шумно и, соответственно, нельзя смотреть фильм, а то, что было показано по поводу смерти и пыток — это тоже не то, после чего можно, так сказать, кувыркаться в каких-нибудь шоу эксцентрики. А это не понимают. Понимания этого нет. Нету понимания того, что мы живём в холодной войне и это телевидение холодной войны.

Это не значит, чтобы все говорили в одну дуду, но это значит, что должна быть какая-то рамка. Вот есть рамка и в пределах этой рамки всё можно и даже здорово. Пусть полудурки показывают, что они полудурки и мерзавцы. Вот здесь (внутри рамки), а вот здесь уже нельзя (вне рамки). И рамка должна быть. Её отсутствие — есть наш фундаментальный проигрыш. Если нет этой рамки для нас самих даже на уровне норм поведения.

Если нет культуры вот этой, единой константной, то нас нет. А, если нас нет, то каким образом мы должны действовать? В этом смысле, если уж всё переводить на метафизическую тематику (а метафизическая тематика это не религия, это совсем другое), то надо понять, что знание в условиях отсутствия бытия ничего не значит. Знание может помочь вашему бытию, а может не помочь, но нужно бытие. Оттого, что вы просто что-то знаете — ничего не меняется. Слабую личность можно научить всему: наследию русскому или мировой культуре и сделать глубоко эрудированной, можно, но она от этого сильной не станет автоматически. Может быть какие-то слагаемые этого знания могут воздействовать на ваше бытие особенным образом, но бытие первично. Если вас нет — а скорее всего вас нет — то вы не можете действовать. Поэтому вопросы подобного рода это вопросы вообще о бытии и эти вопросы должны быть выведены в отдельную строку.

«В последнее время различные представители дипломатической элиты в Москве позволили себе различные комментарии и внушения в отношении болгарского народа и болгарских институций. К сожалению, их слова не помогают нашим стремлениям к плодотворному диалогу и сотрудничеству, как и не соответствуют уровню взаимоуважения между болгарским и российским народами, пишет на страницах „24 часа“ министр иностранных дел Болгарии Даниел Митов.

Кроме этого, наставничество не является формой, с которой можно вести переговоры с Болгарией. Периодические комментарии, последний пример этих дней — заявление официального представителя МИД России, не соответствуют и общепринятым стандартам дипломатии. Пренебрежение к дипломатическим каналам и механизмам показательно, но в первую очередь для практикующего его субъекта. Компромиссы с протоколом возможны, но с этикой — никогда.

Если согласие не всегда возможно в двухсторонних отношениях, то уважение является минимальным требованием. При этом уважение не является отношением соответствующего дипломата, а является отношением народа, который представляет он. В этом смысле поведение министра иностранных дел России, как и служащих его администрации, к сожалению, не отвечают утвержденной европейской практике и традициям».

— Глава МИД: Болгарская память и история не нуждается в регулировщике

«Никто из иностранных дипломатов не должен позволять себе недооценивать болгарский народ. Ни одна амбиция определения себя регулировщиком болгарской истории и памяти, не будет воплощена в жизнь».

— Глава МИД: Болгарская память и история не нуждается в регулировщике

Это всё длинные слова министра иностранных дел Болгарии Даниела Митова, который является выкормышем в чистом виде (можете проверить) National Institute of Democracy, Национальный демократической институт. Это американская такая институция, там его отношение к Болгарии должно быть рассмотрено через эту призму. Дальше, значит о чем речь идет. Что он сказал? Он сказал, что болгарский народ помнит не только русские освободительные войска 1877-1878 годов, но и советскую оккупацию в 1944 году. Это написал глава МИД Болгарии Даниэл Митов в преддверии национального праздника — Дня освобождения от османского ига, который его страна в 138-й раз отметила 3-го марта. Тот самый Митов, ранее назвавший Россию вместе с Исламским Государством (запрещенной у нас организацией) главными внешними угрозами для европейских стран. Теперь он разразился этой статьей, которая явилась ответом на комментарий официального представителя МИД РФ Марии Захаровой по поводу создания в болгарском парламенте комиссии, которая будет заниматься изучением фактов российского вмешательства во внутренние дела Болгарии. «Нелепость этой ситуации выражается в самом абсурдном названии комиссии», — заявил представитель МИД-а. действительно знает примеры своеобразного «вмешательства» России во внутренние дела Болгарии, когда русский солдат приходил на территорию этой страны с оружием в руках, для того чтобы противостоять фашизму и освободить своих братьев от зла. Ранее — от пятивекового ига. Там дальше начинается обсуждаться, пригласили ли Эрдогана на празднование такой-то годовщины, пригласили ли Путина — мне это всё не слишком интересно. Что происходит с «Южным Потоком». Меня интересует то, что министр иностранных дел Болгарии сказал. «Хороша страна Болгария, но Россия лучше всех», да? Назвал, что болгарский народ помнит не только русские освободительные войска в 1877-1878, но и советскую оккупацию в 44-м. Это нельзя спускать, и я рад, что наш МИД, имея на это, возможно, свои причины и не вполне совпадающие с моими, на это отреагировал. Но тогда, если мы не хотим этого спускать, так вы остановите весь процесс. Вы перестаньте здесь, здесь болтать «о коммуняках», «о советской мерзости», «о совке». Здесь. Потому что если здесь это все болтают русские политики, то естественным путем это переносится — в Болгарию, куда угодно. Сейчас болгарам скажут, что этого делать нельзя, они знаете, что отвечают? — «А Жириновский? А Жириновский? А ему можно? А почему нам тогда нельзя?»

Ответ на это понятен, что то, что позволено внутри России русскому политику, не должно быть позволено иностранцу. Но это — слабый ответ. Это слабый ответ, когда этот Жириновский братается с этим Якубом [Корейбой]. Сильный ответ простой — ноль процентов, ноль десятых на выборах. Хочешь брататься с этим поляком — получай... ноль после запятой!

Но готов ли к этому народ, понимает ли народ, что такое национальное оскорбление? Понимают ли вот эти русские, что когда он обнимается с поляком, который перешел все ограничения, которые только существуют в жизни, он какое место в национальной политике занимает? Понимает ли русский народ, что в тот момент, когда этот Митов заявляет такие вещи, он оскорбляет «Алешу»? И существует ли ещё для русского народа «Алеша»? То есть, существует ли «тот берег»? На метафизическом уровне.Нам все время говорят там, вы не будете учить болгарский народ, причем тут болгарский народ? Я должен сказать, что болгарские социалисты вполне себе отреагировали на это заявление, и господин Митов не имеет никакую монополию на болгарскую политику. Он воспитанник, я говорю вам, одного американского института, от лица которого он всё это и говорит.

А на самом деле, в достаточной степени на это были самые разные отклики. В мае состоится съезд Соцпартии, на котором будет провозглашён возврат к классическим социалистическим идеям, очищению Соцпартии от чуждых этому прозападных и иных элементов. Болгарская Соцпартия начинает очищаться, скорее всего, если в мае съезд пройдёт правильно. В связи с необходимостью этого очищения она отказалась от участия в правительстве и во всём прочем. Так что мы ещё подождём и посмотрим какое место через 5 лет будет занимать Митов в болгарской политике, но в любом случае он никакого монопольного места в ней не занимает.

Но теперь я адресуюсь ещё и к европейским коллегам. Готовы ли эти коллеги во всём мире к тому, чтобы произошедшее в 1944-1945 году называлось советской оккупацией Болгарии? Но тогда надо назвать другое слово — советская оккупация Восточной Германии.

Болгария, являлась союзником фашистского Рейха и в этом смысле мы объявили ей войну. И там даже есть некие претензии, что вот мы-то не объявляли, а нам объявили. Но это единая коалиция Рейха. Так что, все страны-союзники Рейха, с которыми мы сражались, должны сказать, что мы их оккупировали? Значит, мы оккупировали Рейх. А если мы оккупировали Рейх, то надо восстановить всю идеологию Рейха и реабилитировать её. Наконец, мечта должна сбыться, этих граждан, фашизм должен быть реабилитирован, коммунизм — проклят.

Вот это и есть главная точка — новая вторая волна фашизации Европы. Голландия на референдуме отказалась по тем или другим причинам (не буду обсуждать это не интересно, слишком долго уже обсуждалось) Украину вводить в ассоциацию. Дело же не в этом. Но если они вводят в свои ассоциации бандеровскую Украину, то они же должны быть готовы к тому, что все коллаборационисты начнут оживать. Если Европа имеет пять элементов, заражённых коллаборационистским вирусом, то будет шестой, седьмой, десятый, и, наконец, все.

В условиях беспомощности либеральной и социалистической политики по отношению к наступлению Ислама и так далее, ясно, какая политика будет занимать главные позиции, это только временно будет Мари Ле Пен, это малый промежуток. Это пойдёт гораздо дальше. Если кто-то в России рассчитывает, что это «гораздо дальше» будет прорусским — извините.

Сегодня они выдвигают претензии, что советские войска вошли в Болгарию, а завтра они скажут, что мы недостаточно сделали для соединения Болгарии. Мы что, не знаем список этих претензий?

Фундаментальная здесь точка заключается в том, что болгарский политический истеблишмент в лице конкретного министра иностранных дел — не хочу распространять это на весь, ни тем более на болгарский народ, и уж конечно на те братские, по отношению к нам партии, которым мы желаем и очищения, и второго дыхания, и победы политической... Так вот эти отдельные лица, они реабилитируют нацизм.

Дело не в том, как именно они оскорбляют наш дух. Наших мёртвых. Они реабилитируют при этом нацизм, неизбежно. Значит и то и другое недопустимо, но допустимо ли в этой ситуации обниматься с господином Якубом... как его там по батьке... Корейба (это тоже интересно). Это как, для русской национальной политики?

Некоторые мои коллеги по телевидению заявили о том, что господина Корейбу надо было лишить визы и на этом бы процесс кончился. Я считаю, что так и есть, что надо выслать из России за эти заявления, но это явления одного порядка, а явление другого порядка заключается в том, что с ним братается русский политик, идущий на выборы. И там, где могла бы быть какая-то ясность, и где можно было бы сказать: «Не лезь, дядя, не лезь». Как я не лезь, когда Жириновский, когда вот этот, когда вот этот... и не один Жириновский. Там пасётся вся компания этого донбасского предателя, которого они в героя пытались превратить, который бежал из Славянска и так далее.

И вся эта компания тоже воет по поводу того, что советская была оккупация, вот при царе как было все хорошо и мы им помогали. Достаточно только разделить эти две вещи и начать выть в эту сторону, чтобы потом было сказано — и при царе плохо помогали. Я должен дополнительно информировать о том, что Болгарская Социалистическая партия внесла законопроект об объявлении преступным режима 1923-1926, так называемого правительства Цанкова, и царского режима 1934-1944 гг. Так что на рассмотрении лежит не только вопрос о том, была ли советская оккупация и что она делала. На рассмотрении в том же болгарском парламенте лежит вопрос об объявлении преступными всего того, что они хотят сделать главным в своей идентичности. Две базы болгарского фашизма — цанковский и, собственно, царский. Возможно, что этот законопроект не будет поддержан большинством, но он есть. Поэтому говорить, что в болгарском обществе есть одна точка зрения и эту точку зрения озвучивает болгарский министр иностранных дел, по совместительству работник Национального института демократии Соединённых Штатов Америки, — это просто глупо. Он здесь никто, он — одно их этих мелких слагаемых.

Я хотел обратить внимание вообще на то, где проходит грань между, так сказать, полемикой, остротой, хамством и святотатством. В светском обществе, в постмодернистской стране очень трудно её провести. Господин Бом сказал, что объективности нет вообще. Подробно, на мои настойчивые вопросы о том, что результаты Нюрнбергского процесса не объективны, это точка зрения союзников. А есть точка зрения нацистской Германии. Объективности нет вообще, осуждать людей, не скажу на смертную казнь через повешение, но на что-нибудь, на 20 лет тюрьмы. Вот у преступника есть точка зрения и есть точка зрения у прокурора и адвоката. И это только точки зрения. Мир состоит из точек зрения. А что такое суд? Что такое все законы права? И вообще, что, объективности нет полностью? Так вот, ведь вся эта шоукратия и весь этот постмодернизм и хотят, чтобы её не было полностью. А главное чтобы не было этого ощущения сакральности чего бы то ни было, священности. В эпоху протестантско-католических войн католики обнажали оружие, когда хула на Деву Марию, на непорочное зачатие. Но это была система, в которой существовала священность и как только эту священность задевали, возникало что-то. Значит есть вещи, которые нельзя воспринимать с улыбкой, да-да, 21-й век, острота полемики, то-сё. Эта острота полемики, а это уже то, где она кончается. В противном случае, можно полемизировать обо всем. Давайте подискутируем являлась ли ваша мать женщиной легкого поведения. Это же мы только высказали точку зрения, у меня такая, у вас другая, выскажите вашу. Обсудим, я приведу аргументацию, выскажу гипотезы. Значит, если по любому поводу возможно вот это вот, а отсутствие этого есть признак нетолерантности и некультурности, то тогда жизнь человеческая вообще невозможна. Это жизнь рабов. Поэтому соответствующее отношение и к этому болгарскому министру иностранных дел — снова подчеркиваю, не путайте его ни с болгарской элитой в целом, ни с болгарским народом тем более, ни с болгарской политикой в целом. Но это отношение к высказанному должно быть, и я рад, что хоть что-то МИД сказал. И они совсем не понимают, что русские в этом смысле сохранили большую классичность, что что-то в душе задевается, вопреки всей этой обработке страшной, которая делалась на протяжении двадцати пяти лет, вот что-то задевается, когда о мертвых-то идет речь. И то же самое с памятником Черняховскому, и с польскими демонтажами памятников, и всем прочим. Это же не вопрос памятников, это вопрос мертвых. Чем Черняховский-то, что в нем? Оккупант, что-ли, тоже? Польшу тоже оккупировали?

Мы ответим. Мы не будем в этой ситуации... Либо болгарская элита сформулирует свое несогласие с позицией господина Митова, либо болгарская элита и, соответственно народ через выборы, поддержит господина Митова и такую позицию. Мы готовы принять и тот и другой вариант болгарской политики. Но только если вариант этой болгарской политики будет митовским, то мы поручим в следующий раз освобождать Болгарию Эрдогану, который на это нацелен. И в тот раз, когда нас попросят по тем или иным священным причинам как бы оказать этому некоторое противодействие, мы порекомендуем обратиться в соответствующие инстанции — к хозяевам господина Митова. А Польшу освобождать в следующий раз ото всех остатков «отвратительного советизма», привнесенных гибелью сотен тысяч наших солдат, сумевших удержать Рейх от геноцида поляков, будет Рейх. Вот пусть Рейх освобождает поляков. В память о Черняховском. Вы снесли эти памятники? Вот каждый человек — кузнец своего счастья. Пусть Рейх завершит освобождение, мы не будем. Мы просто отходим. Но сказать, что мы на это не реагируем, мы это не помним, мы это не понимаем и это не есть часть нашей политики — очень глупо.

Теперь я хотел бы ещё несколько вещей, поскольку очень много на это ушло, обсудить совсем коротко. В Российской Федерации создана Национальная гвардия.

Чтобы вы в основном понимали: туда перешли все силовые структуры МВД. Она существует по отдельному положению и по всему, чему угодно. Как к этому относиться, и что этому ещё сопутствовало? Поскольку значительный кусок Министерства внутренних дел совсем оказался изъят, то в Министерство внутренних дел были включены другие куски, в частности, ФСКН, так теперь называется комитет по борьбе с наркотиками. Он оказался лишен статуса отдельного ведомства, и интегрирован в Министерство внутренних дел. А также там ведомство Ромодановского. Как мы знаем, на сегодняшний день Виктор Петрович Иванов уже не является руководителем этого комитета. Что это означает, прошу прочитать в моей книге «Качели». Много лет назад, описывая события 2008 года, я стал говорить, что чекистскую элиту (так называемую чекистскую — госбезопасность и так далее), её раскалывают. И что этот раскол каждый раз будет торжеством третьей силы, которая никакого отношения к этой чекистской элите не имеет. То есть, либеральной. В раскол будут играть другие силовые ведомства, которые хотели бы порезвиться в случае краха чекисткой элиты в целом и будут играть либералы, и тут две эти игры будут соединены. Американская тоже. Говорилось, что это не так. Что та часть чекисткой элиты, которая олицетворяется нынешним руководителем этой Национальной гвардии, отброшена навеки и навсегда, да? Золотов. Золотов стал начальником. Вы так смотрите на меня, как будто я что-то такое говорю за семью печатями. Виктор Золотов — бывший начальник службы безопасности Путина, назначен сейчас начальником Национальной гвардии. Перед этим он был командующим внутренними войсками. Да? Понятно. Значит, говорилось, что это группа будет отброшена раз и навсегда, раздавлена, растоптана, а другая группа победит и за счет этого элита будет консолидирована, потому что будет одна группа из двух, и та, вторая группа осуществит полную консолидацию на уровне своей победы в некоей войне элит. Что произошло теперь? Кто был главной фигурой, одной из главных фигур в этой войне (смотрите мою книгу «Качели») — тот же Виктор Петрович Иванов. И где он?

Значит, прошло восемь лет и другая часть, другой сегмент силовиков (чекистской элиты), оказался снова приподнят, а тот сегмент оказался сильно опущен. Пройдёт ещё сколько-то времени, не так много, и этот маятник качнётся в другую сторону. К чему это приведёт? К расшатыванию единого чекистского сообщества, как аттрактора, на который Россия упала после краха КПСС. Ничего другого не будет! Это тоже невыигранная война. Это война с временным выигрышем, за которым будет эта синусоида... Вот оно двинулось, сколько-то лет держалось вокруг ивановской группы (рисует схему), а та группа рухнула, но тоже не до конца. Теперь эта группа рухнула, а эта группа поднимается, а потом эта группа рухнет, эта будет подниматься... Я даже не буду обсуждать, что, собственно, сие знаменует, является ли это некоторым почти неуправляемым процессом войны кланов или это является некоторой византийской политикой удержания балансов. Мне кажется, что процесс приобретает всё более неуправляемый характер, неуправляемой в смысле того, что когда кланы борются, и, в зависимости от того, сколько они накопили аргументов, один замещает другой. Но это нельзя длить в условиях холодной войны, это нельзя сочетать с этими эрдогановскими и прочими заявлениями, со снесёнными памятниками и выкриками по поводу того, что «банду под суд», потому что это кончится румынским вариантом. А если не восстановить что-то священное, не создать единые идеологические правила: семантические, символические правила поведения того, что, собственно, является национальной элитой, то есть не восстановить вот этот брахманистский компонент, который был утерян вместе с разгромом КПСС и заменён этим кшатризмом — неважно, чекистским, военным, каким угодно, то мы тоже не выдержим, потому что сила без смысла так же слаба, как смысл без силы. Это невозможно. Поэтому, как мне кажется, вся эта цепочка событий — она определённым образом направлена и кто все это время — просто если вы посмотрите по публикациям, ведь люди, когда публикуются, они же чего-то хотят. Кто все время публиковал «какой же ужас и кошмар вот этот Золотов»? Кто всё время вёл антизолотовский пиар? — «Новая газета». Но это очень много говорит о том, что это за газета, каковы её кураторы. Поэтому, мы находимся сейчас в достаточно острой точке этой борьбы элит, в которой вдруг произошёл фазовый переход. Он отражает глубокие изменения всех констант внутриполитической элитной жизни, потому что это происходит почти в эпицентре нашей элиты и вообще это не шутки: ОМОНы, спецназы, внутренние войска и всё прочее. Это вопрос о том, будет ли горячим уже это лето или оно будет среднетемпературным, а по-настоящему горячим будет следующее. Я считаю, что всё начнётся в мае 17-го и дальше пойдёт по нарастающей. Ведь нужно выбрать президента США, того или иного, выборы будут в ноябре, потом они начнут отдыхать от пьянки по случаю победы на выборах. Этот процесс длится недели две. К декабрю, тут Рождество и всё прочее и вступление в должность, радостей дофига. А дальше надо формировать кабинет, политическую команду, власть. Это же какое дело! Те приходят, другие приходят, эти заносят, те заносят и так далее, сумма влияний, интриг и прочее... Наконец, они сформировали кабинет, где-нибудь поздней зимой, и утрясли. И весной надо завязывать, пьём только на party, понемножку, каждому как положено, не выше нормы, заходим во все эти комнаты священные, садимся и спрашиваем — «Чего делаем, кого слушаем, что у нас происходит в мире, ну-ка, чего там наломали предыдущие и чего мы делаем?» Это как раз будет, по моим расчётам, март.

Они поговорили и им готовят доклады. Взяли деньги, съели деньги, доклады подготовили. Это май, надо начать действовать. К лету 18-го надо начать действовать, а в 18-ом выборы Путина. Кто-то говорит — это срочно. Сомневаюсь. Там уже идут выборы и это-то пропустить совсем нельзя. Значит, тут надо чуть-чуть похулиганить, чтобы показать, что ты жив и «могёшь» перед выборами в Думу. А на следующем этапе надо уже «отвечать за базар», речь идёт о мировой власти, обо всём прочем, никто не хочет от этого отказываться.

Трамп — чтобы было понятно, если с ним что-то будет — это строительный магнат, который был разорён той частью еврейского истеблишмента, который носит консервативный характер, это самые консервативные круги — и произраильские и внутренне стоящие отнюдь не на позициях Обамы, а наоборот, это не голливудские даже круги, не финансовые пузыри, это делали люди старой закалки.

Они его разоряли, этого Трампа и взяли под себя. Он там вертится, поэтому, вполне возможно, его сильная команда, которая будет чего-нибудь исполнять и совсем необязательно он начнёт исполнять то, о чём сейчас говорит. Что касается всех остальных вариантов, то они понятны. Они нас возвращают в определённое время. Но я ещё и ещё раз обращу внимание на главное. Европейское население больше, чем население США, сильно больше! Европейский валовый внутренний продукт больше, чем американский. Если Европа к этому получает в качестве вошедшего к ней партнёра Россию, то она получает супер ядерное оружие и сырьё. С этого момента она становится уже не просто больше США, а сумасшедшим образом больше. Всегдашние отношения между мигрантами, уехавшими из Европы и альма матер — местом, откуда они уехали, никогда не бывают абсолютно простыми. А главное, это такие же как ты, столь же технологичные, только в большем количестве, с большим валовым внутренним продуктом и теперь с большим ядерным оружием и в тебе не нуждающиеся. Значит, ты должен уйти. Кого ты там должен спасать, от кого? От русских? Ну они не хотят спасаться. Уйдя из Европы, Америка опускается не на второе место, а на третье или четвёртое. Печатный станок перестаёт работать, евро становится главной мировой валютой. Высокотехнологический современный потенциал Европы оказывается соединённым с сырьём и к нему добавлено мощное ядерное оружие. Всё! Америки нет! Перемещаясь на третье, четвёртое место, она оказывается перед необходимостью исполнить поговорку — «по одёжке протягивай ножки». Ей нужно своё население заставить согласиться на существование в соответствии с четвёртым местом и всеми параметрами сокращения обжираловки, а население капризное, оно этого не хочет делать, оно возбухнёт. Докуда оно возбухнёт — оно достаточно пёстрое, и всё прочее — непонятно, оно достаточно сильное.

Может ли господствующий класс, господствующая элита позволить состояться чему-то подобному? Нет. До тех пор, пока она не начнёт совсем сдыхать, она не может этому позволить состояться. Никогда.

Не Китай страшен, и Россия страшна ни сама по себе, и ни какой-нибудь там ИГИЛ и Великий Туран, страшна Европа с её потенциалом, с её готовностью выступать в качестве альтернативного западного начала на мировом фоне. Поэтому её будут разрушать в первую очередь. Она для американцев опасность номер один. Всё, что они будут делать, они будут делать с нею, а ни с чем-то ещё. И они это делают.

И этот конфликт на Украине есть часть этого процесса, конечно.

Наши всё время надеются, что они в Европу придут. Ну, они в неё придут так скромненько-скромненько, бочком-бочком, сядут и вдруг окажется, что у них на руках супер ядерное оружие и самая большая армия, и, вообще-то говоря, самое большое население из европейских стран, и фигли-мигли, и всё прочее.

Но, «съисть-то он съисть, но хто ж ему дасть?» Я понимаю, что со времен Андропова все хотят это «съисть», но кто же это «дасть»!

А если США настолько уйдут с мировой арены, то вот тогда заиграет всё: халифаты, тураны и всё остальное, не буду перечислять. Это будет еще новый мир, в котором каким-то способом придется существовать, укрепляться и действовать.

Но мне кажется, что США не собираются уходить с мировой арены. Они просто собираются, поскольку они сами не могут резко повысить свой потенциал, собираются понижать потенциал всех окружающих игроков, и тогда относительно них они продолжают сохранять контрольные позиции.

Мне кажется, что из этого надо исходить в политике, и все эти голландские «телодвижения», и все прочие, и наши попытки туда войти — это всё-таки какая-то такая замануха, обманная иллюзия возможности. Нельзя возражать против того, что такой панъевропейский проект является для нас выгодным. Он является выгодным в определенном смысле. Может быть мы не разделяем его ценности. Осуществление могущества державы, её спокойствие и её возможности снимать с этого дивиденды — безусловно, это всё существует.

Но мне кажется, что шансы на то, что это произойдет, строго равны нулю. И каждое очередное хватание за какие-то явления происходящие, которые якобы говорят о том, что это может состояться, носит такой же нервный характер, как украинские «вот нас уже поддержали», «а вот видите, их уже не поддерживают».

Чем быстрее страна придет к твердому пониманию того, что ей придется существовать самой, а значит, всё равно в тезисе большого полюса силы — а большим полюсом силы она известно когда была и ничего не повторяется дважды, одним и тем же способом. Но мы же не говорим об этом. Нужно повторять каким-то другим, нужно быстро собирать этот полюс силы. Понимая всё, и что не выстоишь без него, и что вся эта европейская сказка — пустая, и что дальнейший европейский процесс всё равно придет к этому, и что, в сущности, вокруг нас стягиваются некие кольца агрессии, которые не сразу включатся на полную силу. Но думаю, что через полтора года включатся. Как на внутреннем, так и на внешнем направлении политики.

И одновременно с этим хотелось особо обратить внимание на то, что в этом смысле раскол элитных групп и подгрупп, которые держат эту каркасную конструкцию, абсолютно недопустим. Не будет здесь выигравших.

Когда я говорил об этом в 2008 году, мне казалось, что я на стороне тех, кто тогда проигрывал. Вот я то же самое говорю сейчас: «В этом процессе выигравших не будет».

Я хотел бы Юрию Вульфовичу предоставить слово. Спасибо.

Бялый Ю.В.: В прошлый раз мы говорили о нефти, я сегодня хочу поговорить о газе. Почему? На мой взгляд, эта тема для нас не менее важна, чем нефть. Хотя, если судить с экономической точки зрения, с точки зрения влияния на ВВП России, на доходы бюджета, газ более, чем в три раза ниже по уровню, чем нефть — по доходам, по стоимости экспорта, и так далее.

А почему это важно? Дело в том, что мировой рынок газа устроен совершенно иначе, чем нефтяной. Он, если можно так выразиться, гораздо менее глобален, разбит на некие крупные региональные сегменты. И в рамках каждого из таких региональных сегментов быстро и дешево заменить поставки очень трудно, иногда вообще невозможно. И с этих позиций в результате для России её роль на мировом газовом рынке оказывается фактором не только экономическим, но заодно и глобально-политическим.

В частности, сейчас, если говорить о Европе, мы с ней в обозримой перспективе дружить не будем, сливаться в объятиях не будем.

Но причина, по которой основная Европа отказывается вступать в конфронтацию с Россией, причина, по которой мы не получаем тут же и сейчас очень мощного врага в лице Европы, главная причина, я осмелюсь так сказать, это то, что мы слишком плотно связаны вот этими самыми газовыми узами взаимозависимости.

Газ сейчас — одна из немногих вещей, которая огромную часть европейских элит предохраняет от попытки вступать с Россией в жесткую конфронтацию. И, наоборот, склоняется к тому, чтобы с Россией так или иначе дружить.

Газ не только сохраняет, но и расширяет свою роль одного из ключевых ресурсов, относительно чистого развития глобальной энергетики. И хотя о том, что газа на нашей планете «завались», говорят, а чаще говорят, что скоро он закончится, об этом говорят реже, чем насчет нефти, но ситуация с газом в мире тоже нельзя сказать, что она благополучная.

В частности, есть достаточно убедительные прогнозы, которые утверждают, что, по крайней мере дешевый, просто добываемый газ вот-вот подойдет к пику глобальной мировой добычи.

Вот это такой достаточно авторитетный центр Ludwig Bolkow, который утверждает, что пик добычи газа вот-вот наступит и это касается вообще газа, хотя в Штатах он уже наступил, в Евразии до него далеко, на Ближнем Востоке до него далеко, а все остальные падают, падают, падают.

Это, конечно, не единственный прогноз, но подчеркиваю, что здесь идет речь только о легкодоступном газе, а не вообще о газе. Газа еще много, но чем дальше, тем труднее он будет человечеству доставаться.

Но сколько газа вообще разведано на планете? У кого находятся основные разведанные запасы, кто здесь «богатенький»?

Вот здесь десятка стран по доказанным запасам природного газа. Здесь есть разночтения между данными Организации стран-экспортеров нефти и данными British Petroleum, причем иногда, особенно в части России, расхождения, скажем так, огромнейшие — 50 или 33 триллиона кубических метров. BP (British Petroleum) всегда к России относилась скептически, особенно после того, как ей пришлось расстаться с очень вкусным российским активом, который назывался ТНК-BP. Тут я могу на это скидку сделать, но возможно BP и правы. Они считают, что значительная часть наших газовых ресурсов не относится к рентабельным и легкодобываемым. Может быть и так, я не могу здесь судить. Но несомненность, которая вытекает из этого графика, тем не менее есть — тройка мировых лидеров по запасам — Россия, Иран и Катар.

Для России основной рынок экспорта газа — это Европа. 30% газа в Европу дает Россия, 28% — Норвегия, и дальше по убыванию Алжир, Катар, Ливия и другие. Это данные на середину 2015 года. Но могу сразу сказать, что сейчас, в начале 2016 года, Россия уже потеснила Норвегию и Алжир в этой табели о рангах. У неё уже 31%, а у них немного меньше.

На следующем рисунке показаны объемы европейского газоимпорта в абсолютных цифрах. Вот Россия — 120 млрд кубов в год, Норвегия — сотня, дальше Алжир, Катар и Ливия.

Нужно отметить, что на фоне нынешнего кризиса, я ещё раз подчеркну, доля России в газоснабжении Европы не падает, а растет — было 30%, сейчас 31% — и быстро и дешево заменить российский газ Европе просто нечем, объективно нечем. Хотя бы потому, что две трети европейских стран в своих внутренних энергобалансах зависят от поставок российского газа жизненно, более чем наполовину. Вот видите: Германия, Турция, Австрия, Греция, Финляндия и множество новых европейских стран — они жизненно зависят от российского газа.

И, подчеркну, среди европейских стран, которые, скажем так, сильно, больше чем на четверть своего энергобаланса зависят от России, Германия, это политико-экономический локомотив Европы, и её главные основатели и тяжеловесы — Франция, Италия, а ещё Австрия, ещё Греция, ещё Финляндия. Причём, именно эти европейские тяжеловесы-основатели являются самыми основными, то есть очень крупными потребителями российского газа.

Вот они, самые главные — Германия, Великобритания, Италия, Франция, Нидерланды, Испания, Бельгия — вот они. Именно для них особенно важен российский газ. Причём, для европейских потребителей очень важно то, что российский газ поступает к ним по очень хорошо защищённым от разного рода кризисных напастей магистральным газопроводам и почти полностью на основе долгосрочных контрактов с прочными гарантиями сроков и объемов поставок. Почему это важно? Есть вроде бы огромный и растущий рынок спотовый, то есть кратковременных продаж-покупок газа и трубопроводного, отчасти, и в основном сжиженного газа. Но на этом рынке никаких подобных гарантий нет. То есть, грубо говоря, танкер-газовод, который вроде бы рассчитывал получить европейский потребитель, может быть по прихоти продавца направлен, например, из Катара в Японию, где на нынешний момент спотовая цена выше, и туда его посылать выгоднее — издержки на то, чтобы доплыть небольшие, а выручить можно гораздо больше. То есть, получит Япония, а не Европа. И что?

Как российский трубопроводный газ поставляется в Европу?

Это вот основные газопроводы. Это, во-первых, проходящие через Украину. Это «Уренгой-Помары-Ужгород» и «Союз». В Европе они объединяются под названием «Трансгаз». Вот он. Общая мощность огромная — 142 миллиарда кубических метров газа в год. Но Украина уже давно становится в этой мощности узким местом, потому что трубопроводы плохо ремонтируются, газоперекачивающие станции некоторые в аварийном состоянии, из некоторых подземных газохранилищ газ, как они сами признают, поднять нельзя или опасно. Аварийное состояние. Дальше, проходящий через Белоруссию и Польшу газопровод «Ямал-Европа». Он дальше в Европе называется «Ямал». Общая мощность — 38 миллиардов кубометров газа в год. Дальше, это газопровод «Голубой поток» через Чёрное море. Мощность до 19 миллиардов кубометров в год. И, наконец, недавно построенный «Северный поток» по дну Балтики в Германию. Мощность — 55 миллиардов кубометров газа в год. Следующая картинка, там это более наглядно:

Вот они — «Уренгой-Ужгород», «Ямал-Европа», «Северный поток» — вот то, что идёт, скажем так, в северную часть Европы. Я здесь хочу подчеркнуть, что труба «Северный поток» была построена по согласованию между Россией и странами-тяжеловесами вот этими европейскими и именно после двух газовых конфликтов между Россией и Украиной, во время которых она отбирала для себя газ из «Трансгаза» и дважды фактически замораживала Европу. И построена эта труба именно для того, чтобы обеспечить европейцам альтернативный газовый маршрут в случае повторения подобных украинских эксцессов. И отмечу, что американское инициирование госпереворота на Украине было, ну об этом иногда открыто пишут, в существенной степени связано с попыткой лишить Россию вот этого рычага взаимных газовых интересов с Европой.

И ещё подчеркну, что газопровод «Северный поток 2», который сейчас у всех на слуху и который планируется строить через Балтику рядом с вот этим «Потоком 1», так как точно по тому же маршруту, предназначен для того, чтобы обеспечить бесперебойные гарантированные поставки в Европу газа в обход той же самой непредсказуемой Украины. И здесь стоит напомнить, что Еврокомиссия под откровенным давлением Штатов приняла так называемый Третий энергопакет законодательства Европейского Союза уже тогда, когда Россия заканчивала строительство «Северного потока». А этот Третий энергопакет запрещает в Европе функционирование таких газопроводов, владелец которых заодно является единственным поставщиком газа в трубу. Газпром как раз оказался в этой роли.

И по этой причине «Северный поток 1» сейчас работает в основном только на половинную мощность одной из двух своих ниток. И только в некоторых случаях — уже были прецеденты — когда в Европе резко повышается спрос и газа не хватает, Еврокомиссия специальным своим решением позволяет увеличить объем закачки газа по «Северному потоку 1».

Так вот, сейчас Еврокомиссия, опять-таки под давлением США, при прямых указивках, тоже это публикуется широко в прессе, что интересно... Спецпосланник Госдепартамента США по международным энергетическим вопросам Амос Хохштайн приезжает и требует от Еврокомиссии найти основания для того, чтобы запретить этот газопровод. Но, во-первых, Газпром уже учёл правовую казуистику Третьего энергопакета и вот эту вторую трубу, «Северный поток 2», две нитки, намерен построить только по морю и только до границы с ЕС. И, во-вторых, в этом газовом маршруте действительно остро заинтересованы все крупнейшие европейские страны-тяжеловесы. В частности, в проект «Северного потока 2» вошли крупнейшие энергокорпорации Германии, Великобритании, Австрии и Франции. Вот они — немцы, англо-голландцы, французы, немцы, австрийцы. Половина, то есть контрольный пакет — у Газпрома.

И политико-лоббистский потенциал вот этих стран и этих корпораций американцам, скажу сразу — пока — преодолеть не удаётся. На днях юридическая комиссия Евросоюза официально признала, что никаких правовых оснований для запрета «Северного потока 2» не существует. В результате Газпром уже объявил, что проектная компания газопровода приступила к конкретно обсуждению контрактов на закупки труб для этих двух ниток в расчёте на его полную мощность 67 миллиардов кубометров газа в год. А ещё недавно Газпром объявил, что в его инвестиционной программе на 2016 год предусмотрены крупные капиталовложения, цитирую: «в модернизацию газопровода „Ямал-Европа“ и подземные газохранилища на территории Белоруссии». То есть, речь идёт о чём? О том, что в практическую плоскость поставлена подготовка строительства уже давно обсуждавшейся трубы «Ямал-Европа 2», проектная мощность которой ещё 15 миллиардов кубометров газа в год.

Поскольку в 2015 году транзит газа в Европу через Украину составил около 60 миллиардов кубов, очевидно, что ввод в эксплуатацию «Северного потока 2» и, тем более, «Ямала 2», он с лихвой компенсирует тот транзит, который пока ещё зависит от политической воли Киева и его американских хозяев. Но повторю то, что я сам писал в нашей газете и уже открыто об этом заявляют многие европейские политики.

Политическая власть подавляющего большинства стран Европы и, тем более, позиция евробюрократии, которая совсем куплена, слишком сильно зависит от Соединённых Штатов. И для того, чтобы вот эти северные газотранзитные планы Газпрома и его европейских союзников реализовались, ну, скажем так, нет надёжных гарантий, увы. Вполне могу допустить, что американцы заставят Еврокомиссию и ЕС в целом принять ещё какой-то «-надцатый» энергопакет, который введёт, придумает очередные запреты на российские трубопроводы.

Но помимо этой проблемы налицо растущее, объективно, подчеркну, растущее потребление газа в Европе, особенно на фоне того, что крупнейшие месторождения в Северном море и в Норвегии уже находятся на стадии падающей добычи, на стадии исчерпания. И, кроме того, ещё одна проблема заключается в том, что основные газовые дефициты в Европе даже не в северной, а именно в южной и центральной. И поэтому понятно, почему Газпром инициировал создание крупных газопроводных магистралей в Европу в обход Украины с юга. Сначала это был «Голубой поток 2» через Турцию, параллельно «Голубому потоку 1», а затем появился более основательный и крупный проект «Южный поток», через Чёрное море либо в Болгарию, либо в Румынию. Вот он.

Либо через Болгарию, либо через Румынию, и далее в Европу в южную и в центральную. Сразу почти правительство Румынии от «Южного потока» отказалось.

И они прямо говорят: «Нет, мы с Америкой ссориться не будем и с Еврокомиссией тоже. Мы живём на подачки от Еврокомиссии. Куда нам с ней ссориться?» Правительство Болгарии, напротив, сначала приняло этот проект с восторгом, буквально «на ура». И тут же Газпром учредил для строительства этой трубы международный консорциум, закупил специальные коррозионностойкие трубы для прокладки морской части и нанял для прокладки трубы специализированную итальянскую компанию с соответствующим огромным судном — морским трубоукладчиком. Но затем правительство Болгарии, опять-таки под давлением американского и европейского центров силы, начало сомневаться и вилять. Вот — хочется и колется. Ну, а для того, чтоб сомнения исчезли, Соединённые Штаты инициировали очень существенную смену конфигурации власти в Болгарии, включая премьера Бойко Борисова, который слушает только Вашингтон, и включая упомянутого министра иностранных дел, ну и так далее. Ну а после этого из Софии последовал решительный отказ от участия в реализации проекта «Южный поток».

Ну, Газпром вскоре достаточно быстро согласовал с Турцией — обсуждалось это видимо давно — проект создания газопровода «Турецкий поток» в дополнение к тому самому «Голубому потоку» и договорился о продолжении этой трубы в Европу через Грецию.

Вот, идёт сюда вот, на турецкую территорию Балкан приходит «Турецкий поток», на границе с Грецией — хаб крупнейший. Ну, примерно, 15 милиардов кубов достаётся Турции, а 50 миллиардов кубов идёт в Европу. Ну, тут разные варианты, но основной базовый — это австрийский газовый хаб в Баумгартене, крупнейший европейский. Вот.

Однако, как мы знаем, прошлой осенью начались серьёзные российско-турецкие политические осложнения. Они намечались ещё до того, как Россия вступила в сирийский конфликт в качестве самостоятельной и очень активной силы. Но, вот, после того, как конфликт начался, обострение взрывным образом произошло. Ну, и завершилось это, как мы знаем, прямой террористической атакой самолётов Турции на российский самолёт, фактическим разрывом отношений и полным прекращением, естественно, переговоров по газопроводу. И одной из главных причин этих эксцессов крупнейшие аналитики откровенно называют то обстоятельство, что арабские страны Персидского залива, причём снова под неустанным патронажем Соединённых Штатов, уже много лет готовят для Европы, особенно как раз именно для южной Европы, свою грандиозную альтернативу поставкам российского газа.

Здесь много чего. Это и из региона Каспийского моря, это и из Ирака, это в перспективе из Ирана, это и из Катара, вот, по Саудовской Аравии через Иорданию и Сирию в Турцию, это и так называемый арабский газопровод из Египта. И все они шли в Турцию. Вот. По проектам.

Началось всё это с первой альтернативы, которая была инициирована больше, по-моему, пятнадцати лет назад. Это был проект «Набукко», предполагавший поставки газа в Европу через Закавказье и Турцию из Азербайджана, а в перспективе — из Туркмении через Иран и транскаспийский газопровод, вот так, либо вот так вот (см. карту). А далее ещё и из самого Ирана. Здесь тоже этот вариант нарисован. Но для этого проекта в конце концов просто не нашлось инвесторов, которые были готовы вложиться в трубу. Они сочли, что для «Набукко» слишком высоки политические риски в этом регионе, где много чего, не только Карабах, но и ещё и здесь проблемы. И вместо этого «Набукко» был поддержан более скромный проект, в перспективе не более пятнадцати-семнадцати, может быть, двадцати миллиардов кубометров газа в год, поставки из Азербайджана через так называемый трансанатолийский и трансадриатический газопроводы «TANAP» и «TAP».

Это вот, как бы, «Набукко» в первом своём варианте. А то, что пока это из Азербайджана через Турцию, вот, «TANAP», а дальше через Грецию и Албанию в Италию. Это «TANAP» и «TAP». Ну, а ещё одним важным дополнением к наследникам «Набукко» тогда же был объявлен, вот, уже тот, который я говорил, арабский трубопровод из Египта через Сирию и далее в Турцию. Вот, вот этот.

Однако, сравнительно небольшие запасы газа в Египте плюс — и это главное — терроризм «Братьев-мусульман» и их союзников на Синайском полуострове, этот проект фактически похоронили. О нем сейчас уже не говорят. И стоит напомнить, что ещё в начале нынешнего века генеральной альтернативой для российского газа был назван трубопровод из Катара через Саудовскую Аравию, Иорданию и Сирию в Турцию, а дальше в Европу. Вот то, о чем я уже упоминал, вот он.

Этот проект по понятным причинам был активно поддержан не только Саудовской Аравией, которая в перспективе хотела в катарскую трубу заодно запихнуть для Европы и свой собственный газ. Почему нет? Но и Соединенными Штатами, которые с самого начала очень хотели этой трубы, как стратегической (у Катара гигантские запасы газа) альтернативе газу России. Ну, и естественно особенно Турция, потому что ей получить этот газ через свою территорию, получать транзитные доходы — поди, как хорошо. В принципе, всё вот это вместе в совокупности, фактически превращало Турцию в стратегический газовый хаб для Южной и Центральной Европы. Вот. Здесь и Туркмения и Азербайджан, здесь Иран, здесь и Ирак, здесь и Египет, здесь и российский газ — это же замечательно. Это огромный, не только ведь экономический, поймите, но и политический результат. А Турция, которая давно двигалась в сторону того неоосманизма, о котором сейчас говорил Сергей Ервандович, она о политическом результате страшно мечтала. Турецкие политики прямо говорили — это публиковалось — что «мы ещё найдем время и возможность отомстить Европе, которая много лет водила перед нашим носом морковкой вхождения в Евросоюз». Я не дословно цитирую, но по смыслу примерно такое было. Они очень об этом мечтали и стать газовым хабом для ненавистной Европы и шантажировать Европу возможностью перекрывать кран и назначать цены — это было для Анкары очень вкусно. Турция этот огромный результат уже почти предвкушала, но одновременно с Катаром в данную большую газовую игру вступил Иран. Который тогда же, в самом начале 2000-х годов предложил и согласовал с Ираном и Сирией собственный проект газопровода к Средиземному морю или в Турцию или далее в Европу. Вот так возник вот этот самый сирийский узел.

Вот он, видите? То есть, Иран фактически стал хоронить и европейские газопроводные амбиции арабских стран Залива и экономические и политические амбиции Турции. И кроме того, напомню, еще и геополитические антироссийские амбиции Соединенных Штатов, всё вместе. И уже тогда, около пятнадцати лет назад, и Штаты, и Турция, и арабские страны начали, скажем так, заметное охлаждение — сначала — своих отношений с Сирией. А вот когда начались революции Арабской весны в 2011-2012 годах, вот тогда они развернулись вовсю. И начали создавать и поддерживать в Сирии радикальную антиасадовскую оппозицию. Прежде всего из «Братьев-мусульман», но заодно и различных исламистских групп, входящих в «Аль-Каиду» или очень близкие к «Аль-Каиде». В 2013 году война против Асада в Сирии очень резко активизировалась, страну стали накачивать, в основном через Турцию, радикальными исламистскими боевиками разного сорта со всего мира. Подчеркиваю, через Турцию в основном. А эти группы боевиков усиливали и «Джебхат-ан-Нусру» и далее уже появившееся в это время и предъявившее себя «Исламское Государство». И одновременно, опять-таки, эту сирийскую оппозицию начали снабжать, в основном, опять-таки через Турцию, оружием, боеприпасами и другими средствами затяжной современной войны. Не только партизанской, а большой серьёзной современной войны.

А здесь я хочу немного отвлечься, отойти в сторону от хронологии вот этого газового сюжета и хочу отметить, что 23 февраля нынешнего года в американском журнале «Politico» вышла статья господина Роберта Кеннеди. Это племянник убитого более пятидесяти лет назад президента Соединенных Штатов Джона Кеннеди, крупный юрист, политолог и публицист.

И в этой статье Кеннеди-младший, со ссылкой на документы утверждает, что Центральное Разведывательное Управление Соединенных Штатов начало операцию против Сирии ещё в 2000 году, когда Сирия отказалась принять проект катарского газопровода. Именно тогда Штаты решили помогать своему катарскому союзнику — а в Катаре размещены две крупные американские военные базы плюс штаб-квартира Центрального Командования на Ближнем Востоке. То есть это не мелочь, здесь не о газовых вопросах речь идет, а о том, что это действительно стратегический союзник Штатов в Персидском заливе. Причем, по многим основаниям более надежный и устойчивый, чем Саудовская Аравия, в которой уже много лет идут сложные династические споры, иногда с труднопредсказуемыми результатами. И в этой же статье Кеннеди пишет, что в 2013 году Катар и саудиты предложили Штатам сделку — если американцы уберут Асада, то ближневосточные компаньоны с лихвой, что называется, возместят американцам все расходы на такую операцию. Причем Кеннеди здесь не голословен, он далее приводит цитату из признательного, скажем так, выступления госсекретаря Соединенных Штатов на слушаниях в Конгрессе. Господин Керри заявил «на самом деле некоторые из них заявили, что если США готовы сделать всю работу, как мы делали это раньше в других местах, в Ираке, то они возьмут на себя все расходы».

То есть, Керри признался в том, что это действительно так — что американскую войну против Сирии купили Катар и саудиты. Но в этот момент в сирийскую игру по сложному комплексу собственных причин и интересов решила войти Россия. Причем к этому времени, к прошлому году, расходы были все оплачены, работа началась — американцев, турок и так далее. И мы знаем, что к лету 2015 года задача уничтожения асадовской Сирии была ну почти что решена. А вот здесь вступает в игру Россия. По каким причинам она вступает, это обсуждалось — их много. Здесь не место их перечислять и обсуждать каждую. Но то, что Россия вступила в такую игру именно так, полностью сломало американо-арабско-турецкий стратегический план. Военно-политический результат этого слома мы видим сегодня во всем мире, прежде всего в сфере важных поворотов глобальной политики, но есть и результаты экономические. В том числе, и для России. Которые, в частности, выражаются в том, что в последние месяцы, резко, на десятки процентов увеличили импорт газа из России Германия, Великобритания, Голландия и ряд других европейских стран. О чем на днях с очень большим удовольствием отчитался перед президентом глава Газпрома господин Алексей Миллер. Но в той части южного газового проекта, которая касалась поставок газа в Европу из Туркмении и Азербайджана ситуация тоже далеко неблагополучна. Вот как должна была пройти вот эта самая труба:

Есть кусок, который построен для Турции, небольшой кусок. Но пока что по нему поставляется примерно 8 млрд кубов газа в год, не больше. Труба Баку-Эрзарум. В том, что касается газа из Туркмении — он на нуле. Почему? Во-первых, в расчете на Транс-Каспийский газопровод Туркмения, причем из последних сил и средств, на последние, буквально, деньги, отменив гигантское количество льгот для населения, включая бесплатный газ, дешевый бензин и так далее, всё-таки достроила под обещания Соединенных Штатов (что будут бабки немереные, я прошу прощения за грубость), что после того как транскаспий вступит в строй, туркменский газ гигантский польется на Запад, в Европу. Так вот, она построила по собственной территории трубу из конца в конец, от туркменского месторождения Галкыныш на самом востоке (там гигантское месторождение — как минимум 8-9 трлн кубометров газа) до каспийского побережья. Есть труба вот эта, так называемый «Восточный газопровод». Но ни один инвестор не хочет вкладывать деньги в транскаспийский газопровод под любым американским давлением. Не хочет до тех пор, пока, во-первых, по договору между прикаспийскими странами — а такой договор недавно подписан — подобный газопровод требует консенсусного согласия всех стран-участниц договора.

И Ирак, и тем более Иран категорически против. И инвесторы не хотят вкладывать туда деньги после того, как Каспийская флотилия России продемонстрировала ракетами «Калибр» из Каспия свои возможности быстро наказать в этом регионе любого агрессора, который попытается решать проблемы силовыми методами.

Но и с поставками газа из самого Азербайджана тоже есть серьёзные проблемы. Первая проблема заключается в том, что основной поставщик газа в планируемый газопровод «TANAP» — это вторая очередь месторождения Шах-Дениз (Шах-Дениз 2). Оператор этого месторождения — British Petroleum, который, похоже, в последнее время осторожно признается, что трубу заполнить не готов. Это месторождение, по последним данным, даже с привлечением газа других месторождений — Апшерон, Кми Бабек и так далее, не сможет обеспечить одновременно и внутреннее газоснабжение Азербайджана и поставки газа в Европу по трубе «TANAP» на том обещанном уровне, который уже объявлен в проекте в 20 млрд кубометров газа в год.

Во всяком случае уже сейчас, вот недавно, три-четыре недели назад, Баку проводил с «Газпромом» переговоры о том, чтобы «Газпром» поставил в Азербайджан дополнительные объёмы природного газа. То есть их месторождений, до того как запущена большая труба, даже на собственные потребности не вполне хватает. Вторая проблема — то обстоятельство, что существующий газопровод в Турцию и планируемый по этой же самой трассе будущий газопровод «TANAP» проходят, подчеркну, достаточно близко к границе с Нагорным Карабахом. Вот здесь. Это близко совсем. И я тут осмелюсь высказать осторожную гипотезу о том, что странное стечение обстоятельств начала витка нынешней карабахской войны может иметь не собственно политическое, но и в какой-то мере «газовое» измерение.

Странных обстоятельств хватает. Во-первых, это начало Азербайджаном войны в отсутствие в республике Верховного Главнокомандующего — президента Алиева не было, он был в Нью-Йорке на саммите по ядерной безопасности. Здесь я напомню, что именно Алиев по многим данным регулярно вынужден охлаждать горячие головы в азербайджанской элите, в собственном правительстве в отношении того, что с Россией себя нужно вести предельно корректно. Далее, те самые проблемы British Petroleum с наполнением трубы, о которых я сказал. Далее, накануне почти вот этих событий в Азербайджан прошел визит того самого спецпосланника американского Госдепа Амоса Хохштайна, о котором я уже упоминал. И наконец, здесь же, в сфере этих обстоятельств, остро и явно выражена публичная заинтересованность Турции в предельном обострении этого конфликта. Перечисление странностей я здесь завершаю, поскольку для каких-то окончательных выводов ещё фактов не хватает. Посмотрим, как пойдут события. Но один очевидный факт заключается в том, что поставки газа в Европу по трубе «TANAP» тоже уже сегодня, когда его только начали строить, уже оказались в определенной степени проблематизированы. Но это вот наиболее важные для нас газовые конфликты на, скажем так, западном, европейском направлении. Такие же конфликты есть и на восточном и на южном направлении, не только у нас. Вообще, глобальная газовая карта ведет себя в последнее время довольно сложно и интересно. Но это я как-нибудь в другой раз буду обсуждать.

Сейчас затрону вопрос, который сейчас постоянно затрагивается и временами бурно обсуждается и в либеральной, и в нелиберальной прессе, и в российской, и в зарубежной. Вопрос или тезис о том, что вскоре позиции «Газпрома» в Европе неизбежно займет дешевый американский сланцевый газ. При этом нередко утверждают, что сланцевого газа в Соединенных Штатах наоткрыто ну просто немерено, технологии освоены, стали дешевыми.

И теперь, когда американские сланцевики наконец-то полностью насытили газом внутренний рынок страны, они начинают широкомасштабный экспорт. Вот-вот пойдет. Вот первый танкер-газовоз из Америки пришел в Европу, вот второй газовоз отправился в Бразилию и теперь дело пойдет быстро, и России с её «Газпромом», мол, в Европе скоро вообще видно не будет. Всё, к счастью, не так просто. Во-первых, просто это всё оказывается только на рекламных картинках, вот такая рекламная картинка из Deutsche Welle. Вот скважина, вот труба, вот пласт, вот здесь наделали дырок и качай газ.

Какая, мол, принципиальная разница, вот традиционные месторождения природного газа, вот здесь наверху. В них бурят скважину и дальше качают в таком количестве, в котором нужно. Он сам идет, пока залежь не кончится. Подумаешь, мол, какая разница на сланцевый газ или на обычный газ бурить, ну чуть сложнее, и всё. Но дело все не просто сложнее, а гораздо сложнее. Вот реальная схема разбуривания и эксплуатации сланцевой залежи, вот то, что на самом деле приходится сделать:

Здесь сложнее и гораздо дороже с технологиями направленного бурения. Из одного ствола приходится бурить несколько скважин, из каждой скважины направление приходится менять несколько раз, и корректировать, уточнять несколько раз по длине скважины. Сложнее и гораздо дороже с правильным эффективным проведением гидроразрыва — его нужно сделать через каждые несколько метров (вдумайтесь!) в горизонтальном стволе каждой скважины длиной сотни или даже тысячи метров. Вот здесь нарисовано их 7 или 8, на самом деле их сотни, вот этих гидроразрывов. И это все нужно сделать и это конечно, дорогое удовольствие. И сложное. Дальше сложно и гораздо дороже с техникой безопасности при добыче сланцевого газа, он-то в отличии от сланцевой нефти ещё и крайне взрывоопасен. Не только на стадии добычи, но и на стадии транспортировки. Там взрывчатые компоненты даже в больших объемах, чем в обычном природном газе, который состоит только из метана, в традиционном газе. О том, что это опасно, говорит в частности американская статистика взрывов цистерн и поездов при перевозке этого газа по железной дороге и прокачке по местным трубопроводам. А такая статистика, увы, копится. Дальше сложно со сроком жизни сланцевой скважины. Если при добыче традиционного газа скважина работает с хорошим дебетом десятки лет, десять лет минимум, то сланцевая скважина теряет дебет на треть ранее чем через год, а через два года практически прекращает коммерчески выгодную газоотдачу. А тогда что? Тогда нужно вкладывать новые крупные инвестиции в то, чтобы пробурить и обустроить новую систему скважин вот такую вот на новом лицензионном участке газоносного пласта. И если у добывающей компании такой лицензионный участок есть и ещё если есть у неё деньги на то, чтобы оплачивать лицензию и проводить все эти работы, включая бурение и гидроразрывы. Дальше сложно и в части состава этого сланцевого газа. Если традиционный газ, как правило, почти целиком состоит из метана, то в сланцевом газе, за редким исключением, полно, во-первых, этана (нередко этот сланцевый газ из этана в основном и состоит), а также более тяжелых газов метанового ряда. Но и не только их, плюс ещё азота, плюс сероводорода, плюс меркаптанов и прочего. Такой газ в принципе, во-первых, он разъедает емкости и трубопроводы — если там сероводород и меркаптаны, то нужно их защищать. Во-вторых, такой газ в основном охотно покупают компании, которые занимаются его переработкой в разные продукты газохимии — от пластмасс до промышленных смазок и так далее. Менее охотно его покупают электростанции — без дополнительной очистки его пускать на отопление котлов станций нельзя. Портит всю арматуру и инфраструктуру отопления станции. А вот для бытового потребления, в частности, поставок мелким потребителям по местным газопроводам такой газ без очистки использовать вообще нельзя. В том числе потому, что он нередко покрывает нарастающим слоем (это называется «запарафинирует») стенки трубопроводов. Так немножко покачал — всё, труба кончилась, она заполнена парафином и другой дрянью. Всё.

Именно по этим причинам в Европе пока закупки американского газа сделала, осмелилась, единственная швейцарская газохимическая компания. Другие компании пока европейские сланцевый газ контрактовать не хотят. И именно по этим же причинам в Бразилию пока из США отправлен только один танкер-газовоз. И именно, наконец, по этим причинам Литва, которая, подчеркну, именно под обещания американцев, что они завалят, зальют Литву сланцевым газом, и российский ей покупать не придётся, в конце 2014 года взяли в аренду и поставили в порту Клайпеды гигантский плавучий терминал регазификации, да ещё с таким гордым названием «Независимость» — «Independent». А через год оказалось, что литовцы вежливо отказались от поставок сланцевого газа в виде сжиженного, в виде СПГ из Соединённых Штатов, объяснив, цитирую, что «он не подходит для Литовских газораспределительных сетей».

Но и с объемом предполагаемых поставок американского сланцевого газа тоже вскоре могут возникнуть проблемы. Уже в середине 2015 года американская администрация энергетической информации официально сообщила, что уровень добычи газа на сланцах достиг 1,2 млрд кубометров в сутки и начал снижаться. Вот. Вот то, что начало происходить. Пошло снижение.

Прогноз той же самой AEE, американской энергетической информации, на 2016 год сообщает, что при нынешних ценах на нефть и газ снижение добычи сланцевого газа в США неизбежно продолжится. Ну, и подчеркну, что это вовсе не удивительно. На ряде крупнейших сланцевых месторождений США самые продуктивные залежи, то есть вот эти лицензионные участки, уже отработаны, падение добычи отмечается давно. Вот яркий пример — одно из первых и самых, между прочим, крупных сланцевых газовых месторождений «Барнетт».

Вот, видите, здесь падение добычи началось уже в 2012 году. Причём подчеркну, при сверхвысоких тогда ценах на нефть и газ. Сейчас падение добычи уже превысило 30% от пиковых значений. На некоторых более новых месторождениях добыча ещё растёт или удерживается, даже при нынешних кризисных ценах на газ. Но таких месторождений мало, и их становится всё меньше. Меньше, в том числе, потому, что в сланцевом газе, как и в сланцевой нефти, надвигается волна банкротств добывающих компаний. Ряд мелких и средних компаний уже разорились, сообщения идут. Большинство крупных пока держится, но держится не всё. Пример — недавние трагические (почему трагические — сейчас объясню) события вокруг крупнейшей сланцевой газовой компании американской. Причём, не просто крупнейшей, а это интеллектуальный лидер и пионер сланцевой газодобычи в Соединённых Штатах. Компания в Оклахоме «Chesapeake Energy» создана ещё в 1989 году, то есть сколько, двадцать шесть, двадцать семь лет назад. В феврале 2016 года американские СМИ сообщили, что «Chesapeake» находится на грани банкротства, потому что не в силах оплатить или реструктурировать кредитные долги в объеме 11,6 миллиарда долларов. И ещё они сообщили, что если в 2014 году, совсем недавно, «Chesapeake» получила чистую прибыль в 2 миллиарда долларов, то в 2015 году — чистый убыток в 14, 6 миллиарда долларов. Подумайте, убыток 14,6 миллиарда долларов за один год.

2 марта нынешнего года, вот — месяц назад, минюст Соединённых Штатов выдвинул против основателя и бывшего владельца «Chesapeake» Обри Макклендона обвинение в нарушении закона о конкуренции, а именно в давнем сговоре, при помощи которого наиболее перспективные газоносные участки в штате Оклахома распределялись без честного аукциона. А 3 марта Макклендон вдруг погиб — на следующий день — во внезапной автокатастрофе. Его машина врезалась в ограждение шоссе. Насмерть. Ну, вот, с чем связаны эти трагические странности, может быть, с нервным срывом самого Макклендона, может быть, с попытками его подельников спрятать концы в воду — это отдельный вопрос, выходящий за рамки нашей темы, конечно.

Но я хочу отметить, что, судя по ряду статей, на американскую так называемую сланцевую общественность эта смерть, похоже, произвела очень сильное и удручающее впечатление.

Ну, на мой взгляд, то, что мы сейчас обсудили, показывает следующее. Во-первых, Россия сохраняет в сфере своей газовой дипломатии достаточно прочные мировые позиции, которые, отмечу, в нынешнем мировом кризисе всерьёз не пошатнулись. И, как мне представляется, обрушение за счёт американского сланцевого газа важнейшего вектора этого газовой дипломатии, удерживающих, вот, от конфронтации российских связей и взаимозависимостей с Европой, так, вот, этот удерживающий канат или нить, не знаю, в среднесрочной перспективе не будет разрушен.

На этом я сегодня завершаю. Спасибо за внимание!

Кургинян: Спасибо, Юрий!

Я хотел в заключение назвать ещё одно событие, которое... Это выступление патриарха Кирилла на Московской областной думе в связи с тем, что делать с Войковым, и также травля Патриарха в связи с тем, что он сказал о правах человека.

Вот, странная возникает ситуация в этой связи. То, что сказано о правах человека, это, так сказать, является явным антилиберальным высказыванием, осмысленным. Ну и, конечно, каждый раз, когда спрашивают о том, поддерживаете ли вы права человека, мы спрашиваем: «Какого человека? Какие права?» Это самые такие серьёзные вопросы, которые не могут не возникать, в том числе, и у церкви. Ну, в целом, концепция божьих прав и прав человеческих и, так сказать, демократия, там, не знаю, бога или Аллаха, так сказать, и демократия собственно человеческая — это достаточно сложная всефилософская система. Патриарх понимал, что его после этого будет атаковать весь либеральный фланг и прочее. Одновременно с этим, с моей точки зрения, он ведёт себя совершенно странно в вопросе с Войковым. Почему? Вовсе не потому, что Патриарх не может, там, высказывать своё мнение о Войкове или что у Русской православной церкви не может быть отрицательной позиции по отношению к Войкову и другим.

Мы много раз говорили, что весь вопрос об убийстве царской семьи и о том, что там было, так мистифицирован, что дальше некуда, и что никаких серьёзных разбирательств этого вопроса просто не существует. Это вопрос, который представляет собой такой огромный ворох различных спекуляций, начиная от колчаковской разведки, и дальше со всеми остановками. И хотелось бы навести в этом порядок, потому что вопросов очень много. Их просто очень много. Что говорила царица, когда говорила: «Это зелёный дракон»? Зачем нужно было, там, убивать так или иначе? Кто именно хотел убивать, кто не хотел? Но Ленина, Свердлова и других уже вывели из этой команды, а Войков там какую-то серную кислоту зачем-то там подписывал или не подписывал, что-то с ней делал. Но, в конце концов, должен честно сказать, что Войков не является героем моего романа. Вот, у меня есть такие революционные герои, вот Войков в них не входит. И опять-таки, я могу себе представить, что Патриарх хочет, там, чтобы не было Войкова, всё-таки царская семья, царь, так сказать, убийца, террористы... Зачем он идёт в Мосгордуму? Зачем он туда идёт? Где мы живём?

Это — Патриарх Всея Руси. Единственное, что он может сделать, это либо приехать к Путину, либо соединиться с ним по коммутатору и сказать: «Владимир Владимирович, ну просто мнение миллионов, там, этих верующих, там, самого института и всё прочее. Ну нельзя ли как-то повлиять, ну чтобы в крайних-то случаях этого не было?» Более слабый ход, на который он уже не имеет права политически, но который ещё осмыслен — позвонить также Собянину или пригласить Собянина или самому, крайний-крайний случай, приехать к Собянину. Это уже ниже его статуса, но ещё возможно. Но зачем приезжать в Думу? Ну а ещё куда — в райсовет приедет патриарх? Он куда приезжает? Он там выступает, ему говорят: «Мы будем думать, чё там делать. Так делать, не так». А если она ему откажет? Он — Глава Православной церкви. А для Думы может оказаться, что это общественная организация среднего размера. Мало ли что там происходит? Он проверил... Зачем он туда едет? Это противоречит всей аппаратной логике. Это действие не по статусу. И я хотел бы обратить внимание на этот аспект, потому что все спрашивают: «Хорошо ли он сделал, что он атакует Войкова?»

Да, это, так сказать, там, не знаю, антисоветский, как бы, жест? Так что, он будет разрывать связи и с просоветским электоратом, между прочим, и с паствой, и с либеральной одновременно? А что там останется? И как там будут эти вещи вместе оконтуриваться? И как это будет выглядеть на фоне зюгановских всех вещей?

Есть целый комплекс идеологических вопросов. Идеологических, политических. Но есть вопросы, которые почему-то не обсуждают, а они для меня ключевые. Это статус! Он может приехать к Путину и сказать: «Владимир Владимирович, вопроса два. И у нас, там, вопрос о смысле жизни или о человеческом бытии».

Он может приехать, как бы, к Папе Римскому. Он может приехать, ну я не знаю, так сказать, к величайшим деятелям мировой истории. Далай Ламе. Он может приехать к супердеятелям, там, в ООН или куда-то и там произнести речь, о том, что человека надо спасать, иначе, так сказать, это будет цивилизация смерти. Это делают его конкуренты, так сказать, как бы, Папа Римский. Но Папа Римский не придёт в, скажем, муниципалитет города Турин с тем, чтобы добиваться чего-нибудь, там, я не знаю, с туринской плащеницей. Ну это невозможно. Это может сделать, там, не знаю, кто... Ну кто там, кто по Москве-то, там есть кто-то, кто представляет его? Зачем все карты авторитета, все очки и всё ставить на Войкова, который, я убеждён, патриарху Кириллу глубочайшим образом безразличен? Вот как я понимаю примерный его, так сказать, взгляд на Церковь, жизнь и приоритеты. И он тут же оговаривается, что это нельзя делать, разрушать памятники как, там, в других странах мира. Он оказывается пойман в ловушку идеологий и в ловушку статусов. Вот кто в эту ловушку загоняет?

Что-то безумно странное происходит в державе Российской. Мы вдруг видим какие-то странные операции. Понимаете? Вот, не входящие ни в какую логику. Потому что всё, что русская бюрократия знала тысячелетиями и знает в XX веке и теперь — это статус. Кто чей уровень. Как должны соблюдаться балансы статусов. Церковь может, ну я не знаю что, в ужасном состоянии какой-нибудь, так сказать, потери... Ну, там, мало ли, несчастья могут быть, один из представителей, с мозгом или с чем. Потерять, так сказать, половину каких-то высших способностей к рефлексиям по поводу Святого Духа. Но она никогда не может потерять статусное чутьё. Не может! Ни один клерк церковный не может. Ни один бюрократ в нашей стране не может потерять статусное чутьё. Здесь это чутьё загадочным образом потеряно. Понимаете? В муниципалитет по поводу какого-то, там, дяди третьестепенного. «Захоронение царя», — это я понимаю. Всё-таки царь и, там, наследник — это уровень. А это что такое? И вот, мне кажется, что самое тревожное в нашей жизни внутренней политики заключается в том, что какие-то из действий противоречат именно системной логике, самому рефлексу класса. А это говорит о том, что класс находится в состоянии глубочайшего внутреннего раздрая и выдаёт иногда реакции, которые нельзя назвать иначе, как не вполне отвечающими классовым нормативам. Когда класс начинает вести себя вне соответствии с классовыми же его нормативами, это в принципе очень серьёзный и нехороший симптом. Это коллективное заболевание.

Я говорил и повторяю, что Церковь критиковать не буду. Это не моё дело, и я этим не хочу заниматься. Я просто хочу обратить внимание на то, что это в высшей степени странно с точки зрения общесистемной логики бюрократического поведения. И что из этих странностей может состояться какой-то контур, который потом так долбанёт в целом, что нам мало не покажется.

На этом всё. Спасибо!