виртуальный клуб Суть времени

Начало третьей части: 1ч38мин

Сергей Кургинян, политолог, лидер движения «Суть времени»:

Мне кажется, что вообще граждан Советского Союза и прежде всего русских в том смысле, в каком вы это говорите, то есть закладывавших всегда ядро страны («Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь») - их всех купили на двух вещах.

На свойственном в принципе конфессии самоумалении – кенозис. Соответственно, покаяние и все прочее. И на доверчивости. Они доверились очень многому, величию страны, ее огромности, были готовы к этому самоумалению.

Казалось, что это нормально, - «Ну, самоумалимся – и чего?». И поэтому эта эпоха самоумаления, покаяния, бесконечного страдания по поводу ужасов, самобичеваний и всего прочего.

А также доверчивость: «Вот там добрый дядя, он же правильный, он придет, он вылечит, он поможет, он сделает все, и как там все хорошо». Это все вполне было свойственно.

Кончилось это ужасом, остро пережитым народом. Народ понял, что такое эта доверчивость, и как его купили на этом покаянии. Он действительно сейчас снова на эти грабли не наступит. Он понял, чем может обернуться эта «не-гордость». И чем может обернуться эта чувствительность к словам тех, кто рассказывает, какой хороший другой дядя, и как надо ему идти ему на союз. Пусть мне помогут, но меня же лечат.

Помните, Холстомер у Толстого: «Наверное, лечите». Вот американцы наши лечат. Они сейчас все вылечат. Когда выяснилось, что все это – наглый грабеж, что все утверждаемые ценности – это фуфло, и все их нарушают одномоментно; когда выяснилось, сколько потеряли, и все прочее - тогда возник, я бы сказал, новый возвратный патриотизм. Этот новый возвратный патриотизм сегодня убить нельзя ничем. Хайте, как хотите, он тефлоновый. Говорите, что хотите – мимо всего этого дела. Ищите отдельные точки, расковыривайте, что хотите – не проходит.

Возникла эта защита против всех этих вещей. Возникла и оказалась построена совершенно новая иммунная система у народа. И эта новая иммунная система действует. Говорят, все правильно, потом смотрят: «А, это ты! Ты опять это гонишь? Стоп, хватит». Ужасная компрометация тех, кто занимался этим в предыдущую эпоху, они даже не понимают, насколько глубоко и нутряно они скомпрометированы. И эта новая гордость, новое ощущение патриотизма и прочего связаны с тем, что ты вдруг понял, что ты можешь потерять. И что тебя, в сущности хотят не лечить, а убить.

Острота этих двух пониманий вдруг родила какое-то огненное чувство любви: «нет, нет, я это не отдам, это невозможно». Помнишь, этот говорил, Грачев. Он Яшенкову говорил: «Гадёныш». Что в нем вдруг взорвалось? А он понял, что если солдат не возьмет в руки автомат и не будет защищать, то с него, с его жены и детей кожу заживо сдерут. И когда Родионов и другие пошли на смерть в эту первую чеченскую войну, самое мне кажется главное – не героизм второй чеченской войны - он был понятен, он был подкреплен уже государственно – а первой, когда предавали все, шельмовали как угодно, а ребята шли и умирали за Россию. И эти ребята – самые главные герои, которые подняли потом эту волну возвратного патриотизма.

…

Сергей Кургинян, политолог, лидер движения «Суть времени»:

Мне кажется, что это самоунижичение, самооплевывание, выдаваемое за покаяние. Да, кстати, как помните, в этом фильме [фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние»] дорога к храму, этот храм оказался из торта. Куда там надо было идти в конце фильма? Там торт был в виде храма. Это все разбуженные какие-то мелкие вожделения, связанные с тем, чтобы иметь, а не быть. Все это привело к большой катастрофе. Эта катастрофа могла уничтожить Россию. Но, как говорит великий философ Мигель де Унамуно, помимо этой экстраистории, в которой весь этот шабаш шел и ему поддались, была внутренняя глубинная история народа. Эта история выдержала.

Интеллигенция определенная, которая любила свой народ: «народ освобожденный, счастлив ли народ?», «Сеятель знаний на ниву народную», она начала презирать народ где-то в 70-е годы. Я помню это, у меня была кураторша по практике школьной, она говорила: «Наш гегемон опять пьян». Это презренье к народу очень сильное началось. И вот эта интеллигенция в принципе презренье к народу, презренье к свое истории и так далее, она навязала в итоге, она продавила его.

Она совершила страшное преступление. Но на пути этого преступления встали две вещи: народный дух и, фактически, новая интеллигенция. Сейчас вопрос заключается в том, возможно ли в России создание новой интеллигенции, которая не была бы проникнута этим духом народофобии, презренья, тяготения туда [на Запад] и была полностью современной и состоятельной. Это именно создание заново, почти на пустом месте. И она создает.

Ее создает народ, из себя. Не горком партии, ее из себя создает народ. Неизвестно, какие чудеса ее создают, неизвестно, откуда появляются эти молодые ребята, которым эту ненависть к собственной истории навязывали. И которые ее любят больше, чем комсомольцы 80-х годов. Если бы было иначе, то не случилось всего страшного, что случилось. Россия чудовищной ценой выдержала, выстояла потому, что эта гордость нашлась внутри, ее обрели заново.

Во что-то в себе она все время говорила, когда ее проклинали, унижали: «Там что-то есть, там что-то есть!». И внутри этого она оперлась на это, и эта опора, в сущности, не довела нас до гибели государства и сейчас все равно ведет мучительным путем его возрождения. Оно возрождается.