виртуальный клуб Суть времени

ТВ СВ-ДНР Выпуск 362 from ECC TV.
Youtube
 

Вторая часть интервью с ополченцем из Германии «Крест».

Корр.: Ты... А вчера что ты там поймал, диверсантов?

Крест: Ну, там получилось так, что вот с ранением поехал взять... хы-хы... мыльные принадлежности, и получилось так, что попал в засаду с диверсантами. (кашляет). Ну ничего, взяли их, арестовали, всё нормально.

Корр.: То есть вы получается, ещё более организованы, чем украинская армия по факту.

Крест: По факту да, и более справедливые, более мы, как бы, не мародёры такие, как они, что показывают. У нас служат, есть солдаты, или приезжают с их же стороны и рассказывают, как они отбирают машины, приезжают — отбирают дома. Это люди, которые оттуда, от них убегают к нам сюда и просят у нас уже убежище здесь, в Донецке. Это не одни люди, их много уже, они приезжают, да, бегут, бегут, да, бегут. Ну вот, и...

Корр.: Спасаясь.

Крест: Спасаясь. А потому что они приходят в пьяном виде, грабят, забирают машины, забирают деньги, поселяются, вот. Забирают семьи. Ещё узнают, что кто-то где-то служит в ополчении, вот, приезжая, забирают родственников и увозят. И не знают, кто куда их увезли. И где справедливость, за что они воюют, что они хотят, зачем они ещё и этим провоцируют нас. Мы этого делать не будем, и мы этого никогда не делали. Мы лучше будем подавать им другой пример, чтоб они знали.

Поговорка говорится, или как сказать её правильно: «Русский своих не бросает». Мы не бросаем, мы до последнего своих забираем, и в открытую можем прийти и забрать своих ребят. Так, когда им даётся возможность, это везде, вот они лежат, ребята ихние.

Приедьте, заберите, даже руководство им говорит — «приезжайте» — вышестоящие лица. «Забирайте!»

Не нужны.

Их собаки кушают ходят. Я помню, на аэропорт... Говорилось там тоже: лежат трупы, заберите. Они только завозили и сами быстро уезжали.

Или обмен пленными. Они получают своих пленных...Вот я видел своими глазами. Когда мы их в плен берем, мы их лечим. Мы их вылечиваем и отдаем, им передаем здоровых, упитанных, да. И одетых!

Но тогда, когда я три раза видел, когда мы передавали пленных, выводят нашего уже месяц раненного в плечо. Необработанные раны, в трусах, извините за такое выражение, босиком, в мороз 15 без носков.

Чем они это могут показать, доказать? Или что они могут? Что они люди?

Куда им в Европу? Ну что они? Ну пускай идут в Европу. Ну так что они будут в Европе делать, когда Европа сама не знает, где заработать денег для тех же европейцев. Я прожил там 15 лет. Я знаю, как — как там зарабатывают деньги, и какие налоги снимают, и что у них есть. Или та же самая Украина, которая хочет отделиться и прийти в Европу... Так, значит, а Европе она нужна? Так же, как Греция.

Хотите воевать — воюйте. Воюйте по-настоящему. Вот — мы, вот — вы. Но не так. Мы что-то отсюда не пускаем «Точку-У» в Харьков. Она там не падает, не взрывается в центре города, возле школы. Их дети... матеря не видят, как здесь двухлетние, трехлетние дети с оторванными ногами, руками, разбросанные по асфальту. Это кто делает? Мы делаем? И говорят «Россия». Что я здесь и сколько нахожусь, ни одного русского солдата не видел.

Что-то я не понимаю. Они открывают огонь, просят постоянно, каждые два-три дня, перемирия. Сделают ротации, подвезут себе БК, и начинают открывать огонь. Но как только мы их начинаем душить, они почему-то сразу: «давайте нам перемирие». Так пускай определяться, хотят они полностью этого перемирия или они хотят воевать?

Бьют по населению. Вот. Чтобы не было у людей газа, света, воды. Для чего? Они не воюют — они живут. Им некуда просто уехать. Куда-то, чтобы бросить свои дома, которые они строили там, прадеды их строили, там, отцы, И все остальное.

Скоро, мы постараемся, чтоб скоро все это закончилось. Ну, всем привет, которые меня знают, родным, детям, маме, папе. Я вас люблю. Со мною все хорошо. Спасибо.

ТВ СВ-ДНР Выпуск 361 from ECC TV.
Youtube
 

Ополченцы Альфонсо (Колумбия/Испания) и Техас (Техас, США) из отряда «Суть времени» (бригада «Восток») разговаривают о войне на Донбассе, антифашизме, коммунизме, США и о будущем мира. Интервью записано 16 января 2015 года.

«Альфонсо»: Добрый вечер!

«Техас»: Добрый вечер!

«Альфонсо»: Как вас зовут?

«Техас»: Я Техас. Я из Техаса, Соединенные Штаты.

«Альфонсо»: Почему ты здесь? Что тебя подтолкнуло приехать?

«Техас»: Я здесь в Донецке, в Новороссии, потому что я коммунист, я антифашист. Я увидел всё, что происходило после Майдана. Этого огромного преступления, которое они там сделали вместе с ЦРУ и фашистскими марионетками США. И когда убивали полицию и протестующих, обе стороны и обвиняли в этом правительство. Когда я увидел это и преступление в Одессе, когда сожгли около сотни невинных людей.

Я очень разозлился на это и сказал: «Хватит!». Как говорится, make off. Я взял свои деньги, продал свой мотоцикл, продал все свои вещи. И на эти деньги поехал в Россию, Новороссию, Донецк.

«Альфонсо»: Была ли какая-то конкретная ситуация после которой ты решил, всё, еду сейчас?

«Техас»: Когда военный самолет атаковал центр Луганска ракетами. И я увидел фотографию женщины, которая потеряла ноги и теряла кровь. Но она еще была жива несколько минут.

И в этот момент кто-то сделал фотографию. Она посмотрела в камеру и как будто бы посмотрела мне в душу. После этого я сказал: всё, хватит!

«Альфонсо»: Да, я помню эти снимки.

Как прошла поездка? Расскажи чуть-чуть, как ты проехал.

«Техас»: Ооо! Это было очень интересно! Это было большим приключением. Я поехал из Техаса в Москву, из Москвы — в Ростов. И по дороге в Ростов я заехал в Волгоград.

Там есть монумент героям Сталинграда. И я хотел отдать им дань уважения. И после этого — в Ростов, купил автобусный билет на Донецк. И стал искать здесь ополченцев

«Альфонсо»: Понимаю. Расскажи чуть-чуть, как ты вошел в контакт с нашим отрядом, чтобы быть с нами.

«Техас»: О, я посмотрел в интернете в фэйсбуке и в русской версии нашел контакты. Если ты хочешь связаться с ополченцами или с гуманитарной миссией, в интернете не сложно найти контакт.

«Альфонсо»: Как ты прибыл в наш отряд «Суть Времени»? Как это было?

«Техас»: Сначала я записался добровольцем в батальон «Восток». «Суть Времени» — это отдельная группа в «Востоке». Я встретил хороших людей из «Сути Времени», которые говорят по-испански. И они сказали, что, возможно, имеют для меня место. Я прошел небольшой цикл тренировок и потом пошел на фронт.

«Альфонсо»: Что ты думаешь о твоих товарищах? Какие у вас отношения?

«Техас»: Я был 3 года в армии США. И в этот раз всё немного по-другому. Все ребята из моего отряда просто герои, героические. Все хорошие люди, с огромным сердцем. Ничего не боятся.

Прошлой субботой ночью я и 8 человек из моего отряда. Были против сорока украинцев — десяти убийц из «Правого Сектора» и тридцати — из регулярной армии. Нас атаковали, нас было 8 против 40.

И мы поддали им так, что эти фашисты побежали — те, кто не погиб. И никто из наших не был ранен.

«Альфонсо»: Как ты оцениваешь информацию, подаваемую в США о том, что здесь происходит? СМИ говорят правду?

«Техас»: В США? Это «бычья какашка», вранье — всё, что говорят СМИ и правительство. И не то, что чуть-чуть врут в каком-то месте. Они говорят вранье, на 180 градусов противоположное правде.

Люди там не хотят знать правду. Так же, как это было 11 сентября. Это же понятно.

Надо быть идиотом, чтобы не понимать, что это правительство США организовали это преступление. И здание № 7, что упало вечером... нет другого объяснения. Но люди в Соединенных Штатах не хотят слушать, не хотят этого знать.

Потому что если они знают правду, на них будет ответственность что-то сделать.

И хорошие люди, люди, которых я люблю, я им говорю: «Смотри, ведь понятно же абсолютно». И они мне отвечают прямо такими словами: «Я не хочу ничего знать»

Это проблема США: они не хотят знать правду, когда она неудобная. Например, я. Я увидел и сразу понял, что Всемирный торговый центр — это преступление правительства Буша, Чейни и этих козлов.

«О, ты сумасшедший, ты слишком много говоришь. Ты радикал». Мне не важно, что они думают. Правда — она и есть правда. Я хочу знать правду и говорить правду

И это одна из причин, по которым я здесь.

[кашляет] Извините меня, я немного приболел. На фронте довольно суровые условия. Холодно, грязно, темно. Много часов работы, мало сна. Еда, когда есть и горячая, — это хорошо. Вообще-то достаточно.

«Альфонсо»: Как ты оцениваешь нашу работу на фронте? Ты считаешь, что мы продвигаемся? Что ты об этом думаешь?

«Техас»: Это самое трудное из того, что я делал во всей моей жизни. Но я могу это сделать. И другие ребята из моего отряда. Это для всех не просто, но все делают и делают до конца. Когда надо делать — делаем. Два часа сна в сутки — без проблем, кусок хлеба на несколько дней — без проблем.

Главное иметь достаточно пуль и достаточно храбрости.

И это всё, что нужно.

«Альфонсо»: Как ты видишь ситуацию среди населения? Что ты видишь и чувствуешь?

«Техас»: О, да. Люди в Донецке и в Новороссии очень хорошие, очень вежливые. Они проявляют большое уважение ко всем солдатам, которые защищают их права и их землю, их дома.

Но также есть у них особое место в сердце для тех, кто приехал помогать антифашистской борьбе из других стран.

«Альфонсо»: Что бы ты хотел сказать антифашистам всего мира, что они могли бы услышать и понять?

«Техас»: Я бы сказал всем антифашистам мира: Фашизм в Новороссии — это настоящий фашизм. Это та змея, которую нужно убить здесь, раньше, чем эта змея окажется в твоём доме.

Значит, если ты можешь помочь своей кровью, своими деньгами, своими словами своему правительству и друзьям — сделай это. Потому что фашисты будут делать то же самое и в твоем доме, если их не остановить здесь.

И знаешь что? Эта война будет выиграна здесь. Мы победим.

Я видел новый терминал, который сейчас в руках Новороссии. Контрольная башня была разрушена и сейчас пала. Это огромная победа!

Армия Новороссии и её цели — справедливость и антифашизм — победят.

Приезжай нам помогать.

«Альфонсо»: И что ты думаешь делать после этой войны? После победы что бы ты хотел делать?

«Техас»: Во-первых, я женюсь на красивой женщине из Новороссии. И потом хочу открыть мексиканский ресторан здесь, в Донецке. Возможно, это будет техасский барбекю.

«Альфонсо»: Может, ты еще что-то хочешь сказать или прокомментировать, что-то важное?

«Техас»: Очень важно, как я говорил, что это — война за будущее мира. За рабство или свободу. И здесь мы научимся воевать. И я бы хотел, чтобы здесь закончилась эта война. Но если мы в ней не победим, будет фашизм над всем миром. Поэтому мы победим. До конца, до последнего.

Победа или смерть!

Всегда — только до победы!

«Альфонсо»: Большое спасибо! No pasaran!

ТВ СВ-ДНР Выпуск 360 from ECC TV.
Youtube
 

Каратели продолжают обстреливать Донецк. Обстрелы ведутся со стороны Песок и н.п. расположенных за аэропортом. На этот раз пострадали дома на улице Артема.

ТВ СВ-ДНР Выпуск 359 from ECC TV.
Youtube
 

Карательные войска Киева обстреливают мирные города Донбасса. Сапер с позывным «Кот» ежедневно выезжает на вызовы мирных жителей, чтобы осмотреть место падения бомбы, обезвредить, составить акт, согласно которому исполкомы возмещают ущерб пострадавшим.

ТВ СВ-ДНР Выпуск 358 from ECC TV.
Youtube
 

Жилые кварталы, детский сад, мирные жители - именно эти объекты стали целями артобстрела киевской хунты в Донецке.

ТВ СВ-ДНР Выпуск 357 from ECC TV.
Youtube
 

Друзья и семьи ополченцев, борящихся против нацистской оккупации Донбасса, продолжают жить на оккупированной территории. Они сообщили достоверные данные о недавнем жестоком обстреле Краматорска. По их словам, обстрел велся силами карательных войск.

 

Интервью с ополченцем, позывной «Крест».

Корр: Вопрос по РПГ-7 с кумулятивными выстрелами. Как по танку стрелять? Прямо он идёт на тебя – в лоб стреляешь?

Крест: В башню, в башню.

Корр: В башню стреляешь?

Крест: Надо промеж, в середину башни.

Корр: То есть между корпусом и башней?

Крест: Да. Или в жопу, да.

Крест: А так бесполезно.

Корр: Бывает так, что вот он идёт 300-400. Чтобы башня отлетела, это нужно, чтобы, ну, скажем, он от тебя был бы хотя бы метров 50.

Крест: Поработаем с одним танком, поработаем с другим танком...

Корр: Нет, ну понятно

Крест: Когда сразу же 12 или 13 танков работают по тебе, ты там головы не подымешь. И в том же случае они ж работают с артой. Здесь же, скажем, с пушек, с миномётов. Вот... «Грады».

Ну, сейчас какая война у нас? Здесь же сыпет с ведра вся арта. И мы же здесь идём в наступление. То есть под этими же бомбами, гранатами, гранатомётами.

Корр: Сколько пехоты было против вас?

Крест: Против нас было около 150-200 человек.

Корр: Это 26-го, да?

Крест: Это 26-го.

А когда мы в 20-х числах, да… 19-го числа мне вышестоящее руководство доверило группу зачистки, зачистить шахту. И разбитый мост. Вот. Всё это получилось. Красиво было, скажем. Были трёхсотые, двухсотый один был у нас. Вот. И зачистили 25-ю аэромогильную десантную бригаду с Днепропетровска, 4 БРДМ-ки вот спалили.

Когда только зачистили шахту и вот этот разбитый мост, тут же появилися танки. Семь штук ушли в ПВО.

Корр: Мост кто разбил?

Крест: Мы сами его взорвали, чтобы не был проход на следующий ротационный мост. То есть в 20-х числах мы зачистили, держали позиции, а 26-го опять украинская армия там пошла в наступление, но мы удержали уже на ротационном мосту. И там я получил ранение.

Корр: Слышь, так это первое твоё ранение?

Крест: Нет.

Крест: За все эти вот бои... недели – 15 осколочных.

Также когда тоже туда пришли, зачистили, через два-три часа, уже ночью, нам по рации передали, что какой-то полковник просит помощи. Ну, и ночью мы выдвинулись искать... Там воронка, думаю...

Корр: Это вот этого полковника, которого вы пленили, да?

Крест: Да, мне кажется, это тот полковник, который все просил о помощи. Типа «я сижу в БРДМ-ке, мне нужна помощь, так и так». Ну, какой он полковник, и какой он вообще офицер – я вообще не понимаю, когда он просто тупо бросил 18-летних солдат? Своих. Своих подчиненных, которые вместе с ним там сидели, воевали, кушали... Сам уполз. Видать, когда он уползал, ещё и свои ему добавили, раз он лежит там. С ранением. Где-то. И даёт интервью, что он такой герой. Таких героев – пускай мамы их там послушают и посмотрят этих детей, которые погибают 18-летними. И с какими офицерами они воюют.

Голос за кадром: Под Углегорском, ребята говорят, что офицеры побросали их на блок-посту, сказали: «Стойте», а сами сели в машину и уехали.

Крест: Да... Там же так же, зазвонил телефон убитого. Подняли трубочку. Я сказал, что «свяжитесь со своим руководством...» Даже это был, наверное, какой-нибудь командир. Спросил: «Алексея...» Я сказал: «Так и так, Алексея в живых больше нету, но мы – батальон «Восток» – открываем вам зеленый коридор. Заходите, забирайте своих ребятишек.

Когда в ответ сказали: «Нахрен они нам нужны?» (так и сказали) и: «Вместе с вами мы их ещё и захороним, вот так вот, на месте». Это был такой ответ.

И мы по ним первыми не стреляли. Мы приехали на машине – новый КамАЗ. И вот эти ребята сами открыли шквальный огонь – вот такие большие дыры остались... остались в КамАЗе. Вот. Нас человек там, наверное, было двадцать.Мы выскочили, и водитель успел выскочить. Всё. Машина просто была вдребезги расстреляна. Я даже не знаю, как мы оттуда живыми просто вышли, ну, выскочили.

Мы их не трогали. Мы их и не хотели трогать. Они сами нас затронули. Они всё ближе и ближе подходят к нам, приходят... Зачем? Взяли наших пленных – они знают, получается, где мы стоим и что мы делаем, да? Так... Так они не с нами воюют, они воюют с народом, получается. За последнее время там в школы попадает, в садики попадает, в больницы попадает. Хлебовозка позавчерась ехала, везла хлеб народу, в неё попала «градина», – два двухсотых. Мирных жителей.

Корр: Говорят, что артиллеристам дают команды, и они работают по точкам.

Крест: Ну... Ну, какие точки, ну что?.. Вот, скажем, вот находятся все наши позиции, да – и на карте прям неизвестно?...

Корр: Офицеры знают, куда они стреляют...

Крест: Офицеры, да, знают куда они стреляют. Так же и у нас же по Донецку. Вот что мы сейчас слышим? Ну? Здесь никто не стоит в Донецке, здесь нет солдат.Зачем, для чего они сюда стреляют?

Мы стоим на своих позициях. У них такие же позиции, как и у нас. Мы лоб в лоб друг от друга по сто метров стоим.

Я их вижу постоянно. Когда выхожу на свои позиции, и когда выезжаю на позиции примерно, я выхожу и вижу –вот они. А они меня видят, я их вижу. Конечно это рискованно и опасно, у них очень много снайперов и очень много профессионалов...

Корр: Иностранцев каких-то встречал?

Крест: Поляки.

Корр: Какое у них вооружение? Они пользуются М-16? Или натовское оружие?

Крест:Там встречалось и натовское оружие, и натовские, скажем, «ночники» и СВД-шки, и много чего сейчас прилетает, то есть зарубежного, не нашего. Таких снарядов или ещё чего-либо, мы такого не видели. Сейчас в данный момент война идет очень жестко, скажем, «артой», минами. Вот. Прилетают сейчас такие штуки, очень опасные, втыкаются метра 3–4 в землю, а через время они взрываются, и получается что восемь на восемь. Туда становится человек, скажем, его фотографируешь, он вот так вот выглядит. Там можно две машины парковать. Вот такие воронки.

Корр: То есть, если в здание попадет, здания не будет?..

Крест:Все, полздания не будет. Или вообще оно рухнет.

Корр: Давай, на камеру расскажешь про бой. Ну, как ты уезжал-то 26-го.

Крест: Мне позвонили и сказали, что идет наступление. Вот. Я приехал туда. Заняли опять линию обороны, удерживали ее. Там шли танки, шла пехота. Вот. Я работал с артиллерией тоже. И там получил ранение. Ну после этого ранения я еще час пробыл там, пока наши танки не подобрали нас. Но жестко, жестко было, очень там жестко. Там уже друг в друга кидали «эфками» – гранатами.

Корр: А вражеская пехота перебежками шла, ползком шла или в полный рост?

Крест:И перебежками, кто ползком. У нас как бы позиция чуть повыше. Вот. Мы повыше стоим. Но это очень опасно было для «арты».

Получается, они зашли с танками с... и с пехотой, а после этого танки уже стояли сзади – прикрывали. Потому что танки не могут проехать через эти мосты. С железной дороги.

Корр: Со скольки метров танки били?

Крест: Ну, скажем, 800 метров.

Корр: Танк попадает с 800 метров достаточно хорошо.

Крест: Да, вот они стояли, работали. Но они так же работали по нашему мосту, скажем. С минами, «грады» и из танков. Ну, и в это же время пыталася пехота как бы ближе к нам...

Корр: Подобраться.

Крест:…подобраться. Но у них это не получилося. Все ребята молодцы, все мы стояли до последнего.

Никто не отступил. И также держим дальше наши позиции и не собираемся отступать.

Голос за кадром: А наступать?

Крест: Дадут приказ – пойдём наступать. Наступали уже не раз. И победа всегда за нами.

ТВ СВ-ДНР Выпуск 356 from ECC TV.
Youtube
 

ТВ СВ-ДНР Выпуск 355 from ECC TV.
Youtube
 

Обстреляна остановка общественного транспорта. Трое убитых, разрушения. По предварительным сведениям работала карательная ДРГ (диверсионно-разведывательная группа) с миномётом.

ТВ СВ-ДНР Выпуск 354 from ECC TV.
Youtube
 

Примерно 23 из 120 автотранспортных средств Донецка продолжают обеспечивать перевозку граждан по городу под непрекращающимися артобстрелами. Остальной парк техники требует ремонта: большая нехватка оргстекла для застекления, аккумуляторов, смазочного материала, электроники, резины и прочих запчастей.

ТВ СВ-ДНР Выпуск 353 from ECC TV.
Youtube
 

Российский доброволец из Тулы, приехавший в начале лета 2014 года помогать братскому народу Донбасса, рассказывает о своём нахождении в украинском плену.

Корр.: Здравствуйте, мы очень рады видеть вас свободным. Очень рады видеть вас среди нас.

«Любой»: Я уроженец города Тулы, я из России. Приехал сюда в начале лета помогать своим братьям. Вчера произошёл обмен. Я был в плену десять суток.

Корр.: При каких обстоятельствах вы попали в плен?

«Любой»: Я дежурил на шахте возле части ПВО. Часть начали атаковать. Сначала проминомётили сильно. Мы спрятались в подвале от миномётного обстрела, они быстренько окружили и захватили нас в подвале. Ну, как захватили — начали закидывать нас гранатами, откуда мы вылезли.

Корр.: Десять дней вас продержали в плену. А как с вами обращались там?

«Любой»: Плохо обращались. По мне видно. Избивали, не кормили. Как только достали из шахты, сразу нас раздели догола и били ногами. Я просто лежал тупо в луже крови. Я уже не соображал ничего, просто хотел умереть и всё.

Корр.: То есть всех, всех подряд раздели и всех начали избивать?

«Любой»: Да!

Корр.: Просто так?

«Любой»: Ну, нас больше всего двоих с парнем — мы россияне. Нас просто тупо убить хотели. Одного парня убили, забили до смерти.

Корр.: А почему его забили до смерти?

«Любой»: Не знаю. Забили, потом вынесли и бросили, в воронке закопали.

Корр.: Как-то они объясняли эти действия?

«Любой»: Никто ничего не объяснял. Просто били, убивали. Заставляли всякую чушь говорить на камеру. Что Россия помогает оружием, что нас всех тренируют, прежде чем отправить сюда. Что я уголовник. И прочее, и прочее, и прочее.

Корр.: Понятно, и всё это — под угрозой избиения?

«Любой»: Под угрозой избиения, смерти и тому подобного.

Корр.: А жили вы там в каких условиях?

«Любой»: Я спал на бетоне все эти сутки, пристёгнутый наручниками к какой-то трубе. Вместо еды меня просто били и днём, и ночью. Все ходят в масках. Тебе, если выводят в туалет, одевают пакет на голову.

Корр.: Но ведь вы без оружия, попали в плен, под охраной... Чего вас ещё и наручниками-то пристёгивать?

«Любой»: Не знаю. Если не было наручников, то связывали скотчем.

Корр.: Ну, а в течение дня наручники снимали хотя бы?

«Любой»: Никогда не снимали, вообще никогда.

Корр.: Вас кормили?

«Любой»: Кормили один раз в день, иногда забывали покормить. Давали банку кильки на человека. В томатном соусе.

Корр.: А обращение какое к вам было?

«Любой»: Обращение — как с собакой. Приходили, избивали. Снимали несколько раз на видеокамеру. Заставляли всякое говорить... всякую хрень. Которая действительностью не является. То, что я — наёмник российский, то, что мне деньги платят. Всё — чушь.

Заставляли прощаться с родителями. Я не думал, что я выйду, я думал, меня похоронят там где-нибудь. Как того парня в воронке.

Корр. 2: Что это за подразделение было — непонятно?

«Любой»: Поначалу нас забрали десантники — я не знаю, какая бригада — на части ПВО. Там была разведка, они нас били очень жестоко три дня. Потом перевезли куда-то, наверное, я так понял, в СБУ. Судя по их разговору, мы были в Краматорске. А так как мы ездили в наручниках и в пакетах на голове, я точно не могу сказать, где.

Корр.: То есть, издевательски относились как те солдаты, которые были на передовой, так и потом те, кого... кому вас передали и кто вами занимался уже потом...

Военнопленный: Издевательски относились все. Для них мы — не люди.

Корр. 2: При обмене вчера ты видел бойцов, на которых тебя поменяли?

«Любой»: Да, бойцы нормальные, упитанные. Я сейчас заходил к ним в камеру. У них хлеб просто лежит на столе. Хлеб, чай. А мы этого не видели. Они сидят в тепле, без наручников, без всего. А они там рассказывали нам, что мы типа отрезаем им яйца, вырезаем кишки. Это всё неправда.

Корр.: Да, к ним пальцем тут никто не прикоснулся. А как вы узнали о том, что вас будут обменивать? Вам сообщили об этом хотя бы?

«Любой»: Сказали, когда уже надо было выезжать. Заставили написать какое-то заявление, типа я теперь «подсудный на Украине», «за всякие преступления против украинского народа». И вывезли, обменяли.

Хотя я против украинского народа ничего не имею. Только против этих нацистов, которые нас уничтожают. Русских людей.