виртуальный клуб Суть времени

Смысл игры – 21 from ECC TV .

Скачать файл.avi (avi - 453 Мб)
Звуковая дорожка, файл.mp3 (mp3 - 37.4 Мб)
Версия для мобильных устройств, файл.3gp (3gp - 90.9 Мб)

Youtube
 

Ссылка на youtube и файлы - в полной версии новости.

Это очередная передача «Смысл игры», 21-ая, если мне не изменяет память. Через несколько дней откроется летняя школа движения «Суть времени». Мы, естественно, направляем все свои усилия на то, чтобы эта школа прошла как можно лучше. Мы придаём этому огромное значение, и, тем не менее, есть проблемы, которые надо обсудить ещё до школы. В каком-то смысле, с точки зрения аналитической передачи, потом их обсуждать будет поздно.
Так вот, проблемой является формирование правительства. К сожалению, эту проблему обсуждают тремя одинаково бесперспективными способами. Первый способ – это просто болтать. Вот господин Белковский - он просто болтает. Он ничего не говорит. Он перекатывает слова, потому что его попросили написать какую-нибудь статью об этом правительстве. Но он ничего сказать о нём не может и занимается пустым словоизвержением.
Глеб Павловский пишет статью вполне аналитическо-аппаратного типа, точнее, даёт интервью, где так или иначе рассуждает с точки зрения человека, который провёл большое время в коридорах власти, до сих пор рассматривает себя как фигуру, которая движется по этим коридорам, и хочет именно в этом качестве описывать происходящее, с аппаратной точки зрения. Это намного лучше чем то, что делает Белковский, потому что Белковский просто говорит, а Павловский сообщает какие-то более или менее содержательные сведения, но именно как аналитик аппаратных передвижений. Между тем, проблема правительства отнюдь не сводится к подобной аналитике, хотя, безусловно, включает её. Кроме того, как мне кажется, Павловский и в этой аналитике дворцовых передвижений не вполне точен, и явным образом о чём-то умалчивает.
Ну и наконец, есть люди, которые пытаются рассуждать с высоты птичьего полёта о том, перспективно или не перспективно заниматься сейчас теми или иными реформами или же вся система в целом уже так изветшала, что это поздно делать. Ну, и дальше возникает вопрос: что за система? Почему она так износилась, сгнила и так далее? И что же всё-таки существенного произошло во всём, что касается назначений в правительстве? А между тем, там произошли очень серьёзные вещи.
Для того чтобы избежать однобокости и постараться с разных ракурсов рассмотреть проблему правительства, я предлагаю вначале всё-таки задать лейт-тему или общий стратегический политический контекст, скажем так, даже сузив контекст до существенным образом внутриполитического. Создать этот контекст, задать рамку, в пределах которой это всё обретает смысл. Потому что без такой рамки мы имеем дело либо с монологом аппаратчика, либо с болтовнёй журналиста, либо с сентенциями философа, но не с анализом как таковым.
Итак, где рамка? [чертит схему]
Рамкой является большая политическая проблема, внутри которой и только при существовании которой обретают смысл все эти кадровые назначения, аппаратные игры и так далее. Возможно, самим аппаратчикам при этом кажется, что смысл совсем другой. И в чём-то они правы. Потому что господин Журден, как я много раз говорил, не знал, что он говорит прозой, а аппаратчики, осуществляя аппаратные столкновения, не обязаны знать, в чём их политический смысл. Но мы-то занимаемся выявлением смысла игры.
Значит, рамкой является большая политическая проблема. Какова эта политическая проблема, внутри которой такое большое событие, как новое правительство, только и обретает смысл?

Такой рамкой (ещё раз подчеркну, невероятно важной для того, чтобы какой-то смысл в происходящем всё же был) является главный конфликт нашей политической жизни. Главный долговременный конфликт, который подспудно формировался многие годы и, наконец, вскрылся в ходе парламентских и президентских выборов. Этим конфликтом, который опять пришлось обсуждать на передаче «Гражданин Гордон», к чему я вернусь гораздо позже, как раз и является фактический антагонизм «большого» и «малого» народа.
Я давно говорю о том, что этот антагонизм существует, что он трагически оформился в ходе выборных кампаний, оформился на улицах и площадях, и что оформлением этого конфликта занимался, конечно же, «малый народ», который оплёвывал «большой народ» потому что этот народ не пошёл за ним. Он называл его «мухами» и «анчоусами», и бог ещё знает как, требовал, чтобы этот народ был лишён права голоса или был поражён в правах, как коллективный недочеловек, оскорблял его, как только можно. «Большой народ» вёл себя гораздо более сдержанно, а «малый народ», фактически, оформил некую идеологию.
Каждый раз, когда говорится, что это делали отдельные люди, а в целом лидеры «малого народа» этим не занимались, следует помнить, что в подобных случаях «малый народ», если он не желает, чтобы от его лица говорили и произносили всякие пакости, резко прерывает отдельных представителей комьюнити и ставит их на место. И регулятивные возможности «малого народа» очень велики в том, что касается этого.
Я много раз, задавая подобное понимание конфликта (не побоюсь этого слова) нашей эпохи, подчёркивал, что не придаю этнического характера термину «малый народ», равно, как и термину «большой народ». Нет этой этнической обусловленности. Была бы она – я бы сказал о том, что она есть. Но поскольку её объективно нет, поскольку по обе стороны баррикад весьма разнопёрая, в этническом плане, публика, то говорить здесь об этнической характеристике нельзя. Тут надо говорить о чём-то другом.
Я уже говорил и о «глобиках», то есть о глобальной части национального сообщества, которое ориентируется гораздо больше на глобальные институты, чем на институты национальные. Я говорил и о «либероидах», то есть, особой, тоталитарной, озверело ненавидящей всё советское, да и русское тоже, части нашего либерального сообщества, не имеющей права называться либеральной, но всё время навязывающей нам всем самоопределение: «мы – либералы, мы – либералы, мы – либералы!». Какие это либералы!? Виктор Гюго был либерал, он писал «Отверженных»! А это – не либералы, а элитарная оборзелая группа, поэтому лучше называть её либероидной.
Неважно, как её называть. Важно, что подобный «малый народ» существует [например] на Украине. Опять неважно – бандеровцы это, западенцы так называемые (потому что западенцы могут быть разные, на территории западной Украины есть разные группы, [в том числе,] греко-католики). Что там составляет ядро этой миноритарной общности, с точки зрения выборов, а что периферию? В любом случае, некая общность, ненавидящая «большой народ» как «омоскаленный», на Украине существует. Но, в России эта общность гораздо хуже, чем на Украине.
«Малый народ» в России хуже, чем на Украине, потому что на Украине этот «малый народ» одержим глубоко ложной, порочной, пагубной идеей самостийной Украины, то есть, Украины без «омоскаленного» населения. А что делать с «омоскаленным» населением – изгонять, убивать?
Один из идеологов подобного направления сказал, что можно вырезать каждого третьего жителя Украины для того, чтобы оставшиеся создали подлинно самостийный народ украинский, отделённый от москалей. Мне эта идея кажется отвратительной, пагубной, но она есть. Как есть у этого «малого украинского народа» и мечта о некоей Украине. Кстати, мечта, которая теперь рушится, потому что если самостийность, то какое же вхождение в Европу? А если вхождение в Европу, то какая же самостийность?
Итак, там это есть. В России этого нет. «Малый народ» у нас умеет только ненавидеть. У него нет образа будущего, у него нет своего проекта для России, у него нет предложения «большому народу», какое место в этом проекте «большой народ» должен занимать. Фактически «малый народ» хочет дожить до того момента, когда Россия будет расчленена и оккупирована. А главное, он ненавидит и «большой народ», и историческую Россию, как Россию, созидаемую этим «большим народом». Это факт. И этот печальный, страшный факт в обнажённом виде предстал перед нами в ходе этих выборных компаний и всего, что говорилось и продолжает говориться. Нужно быть слепым, чтобы не видеть оскал на этих лицах. Нужно быть глухим, чтобы не слышать мерзопакостность их слов. И нужно быть человеком, лишенным сердца, чтобы на это не реагировать. Это состоялось.
Теперь, когда мне говорят: «Ну, он же – “малый народ”. Ну, его и задавит “большой народ”». Я говорю: «Это всё абсолютно не предопределено». У «малого народа» есть слагаемые, которые говорят об его силе.
Во-первых, он сосредоточенно и консолидировано злобен. Он злобен до конца. Он злобен последней и окончательной злобностью. А злой дух – это тоже дух. Он мускулист в своей ярости. А «большой народ» всегда расслаблен и всегда, так сказать, начинен большим или меньшим пофигизмом, даже если ему плохо жить.
Во-вторых, этот «малый народ» фантастически зациклен на себе. Он себя любит. Он себя оберегает. Он понимает себя как настоящую корпорацию. Называет ли он себя «рассерженными горожанами», «креативным классом» или чем-то еще – это всё бред, блеф, ложные определения. Он всё равно за это своё определение держится. У него есть идентичность. А у «большого народа» всегда было плохо по части идентичности, потому что ему сломали советскую. Он помнит имперско-советское прошлое. Он в этих кодах существует. Он всё время хочет всех любить, осуществлять опеку над всеми другими. Для этого всё время, так сказать, относится к самому себе чуть-чуть снисходительно, а к тем, кто его поносит – тоже как к людям, которые говорят себе и говорят.
Он внеидеологичен, он внемобилизационен сегодня, этот «большой народ». У него нет по-настоящему лидеров. И он предоставлен сам себе, а будучи размазан на огромной территории, он очень трудно организуется. Он социально подавлен. Он пережил распад Советского Союза и соответствующий идеологический разгром. Он этим повреждён. Он знает, что он в этом участвовал. Поэтому ему плохо. Врагам его хорошо. Они ликуют от того, что Советский Союз рухнул. Это их победа. А это поражение «большого народа». «Большой народ» только сейчас понял, что это его поражение и по этому поводу пребывает в соответствующем состоянии. В состоянии осознания того, что я называю, метафизическим падением от продажи первородства за чечевичную похлёбку.
Далее, «малый народ» умеет копить ненависть и знает, как ее выплеснуть. Он – народ-пропагандист. Это коллективный Геббельс. Ему плевать на правду. Он может лгать, лгать и лгать. Он лжёт исступленно, упрощенно, хищно, наблюдая за слабыми местами в сознании «большого народа» и втыкая в эти места, так сказать, жало своего яда. У него и яда много, и технологии его использования он прекрасно понимает, и возможностей у него предостаточно. «Большой народ» пребывает в другом состоянии. Слишком мало людей, которые хотят его защитить, слишком мало, повторяю, у него лидеров и воинов, которые готовы бескомпромиссно сражаться на новом идеологическом направлении – направлении, обнажившемся совсем недавно с полной беспощадностью.
На направлении, где надо сражаться и гибко, и современно, и непримиримо, и одновременно неоголтело. Мало пока кто на это способен. Верю, что удастся подготовить много таких людей, но пока что есть то, что есть.
Наконец, потрясающая черта «малого народа» – это его яростная готовность служить Западу вообще и в деле уничтожения России, в особенности. Запад ценит это, Запад наделяет этот «малый народ» ресурсами; он помогает ему всей мощью своих информационных, организационных и иных машин, а эти машины огромны. А поскольку существует явное желание Запада разрушить Россию и ограбить, и именно в этом видится, во-первых, возможность, выйти из надвигающегося кризиса, а во-вторых, возможность как-нибудь оседлать Китай, то ненависть «малого народа» и ненависть Запада сливаются в экстазе, а подобное «соитие» рождает очень дееспособных монстров.
Всё бы было ничего, но существует невнятность, стратегическая беспомощность и внутренняя слабина той власти, которую «малый народ» хочет смести и посадить на кол, а «большой народ» вроде бы стал защищать, почти от безысходности, видя, с какой озлобленностью нападает на эту власть «малый народ». И видя, что «малый народ» нападает не на власть, а на Россию. Но эта власть стратегически беспомощна. Дело не в том, что она состоит из слабых людей, или из людей, абсолютно падших, нет. Она стратегически беспомощна, она растеряна.
Вся она всегда мечтала о вхождении в западную цивилизацию, а теперь эта идея рухнула. И что делать? Нет стратегического проекта, нет кадровой базы под совершенно новый формат. Нет понимания, как отказаться от предыдущего формата? И что значит войти в новый формат? Как тогда объяснять распад СССР и всё прочее? А ведь власть генетически связана с теми спецслужбистскими элитными группами (подчёркиваю, элитными, чтобы не марать всех, кто работал на ниве разведки, или в армии, или где бы то ни было ещё) – с теми элитными группами, которые поставили всё на кон, всё на одну карту вхождения в Европу, слияния с Европой. Неважно, какие были фантазии по поводу того, что изнутри возникнет новая победа некоего проекта, евразийского или какого-то другого.
Всё это сметено, а власть генетически связана с этими группами. Она может даже не ощущать буквально эту связь, не простраивать её в своём сознании, но она каждой порой своего властного тела с этим связана. Этот климат, этот воздух, эти интенции, то есть намерения, и всё прочее. Идеологическая система, которая сейчас существует, исчерпана, и это ещё одно обстоятельство, которое парализует власть. Исчерпана вся эта политическая система, которая строится на антисоветизме. Ведь [начинает рисовать рисунок] весь период после краха СССР – ельцинский, путинский – всё это был такой ящик, который я много раз рисовал, где был либеральный антисоветизм, центристский («коммунизм – это красивая, но вредная сказка»), националистический («коммунистов изобрели некие злые инородные силы»), фундаменталистский («это антихрист») и фашистский.
Вот эти все виды антикоммунизма и сформировали систему, но рамкой было одно – антикоммунизм, антисоветизм [штрихует рамку], ненависть к советскому периоду, которая принимала разные формы. Умеренную у центристов, наиболее яростную у либералов, но ничуть не менее сосредоточенную у националистов, фундаменталистов, фашистов, всё это было.
В центризме был некий минимум антисоветизма, за что, может быть, все остальные его так и не любят. Здесь был минимум, а вокруг – в либеральном сообществе, и в сообществах фашистском, фундаменталистском и националистических, бушевали антисоветские страсти.

Итак, вся система была такой, и вся она исчерпана. Почему? Потому что мы наблюдаем низовой триумф советизма. Я чуть позже обсужу это подробнее, но в условиях такого триумфа антисоветская рамка – это либо диктатура, либо крах. И это тоже надо понимать.
Далее.
Есть огромная укоренённость «малого народа» в элите. «Малый народ» победил в 1991 году, он провёл приватизацию и всё прочее. Он очень сильно вгрызся в бизнес, во власть, в масс-медиа, он спаян общим желанием сохранить существующий порядок вещей, потому что порядок вещей приносит огромные дивиденды. Существует огромная духовная противоречивость и невротизированность большей части нашей интеллигенции. Интеллигенция, [в том числе] научно-техническая, которая оказалась разгромлена Ельциным, Гайдаром, и абсолютно не восстановлена в своих полноценных правах Путиным. Вот эта интеллигенция опять услышала звук перестроечной трубы и опять побежала на площади, да? Это же очень знаменательно.
И, наконец, существует инерционность политических институтов, или, скажем так, социально-политических. Церковь – огромный социально-политический институт. Она атакуема со всех сторон, мы видим, как ее атакуют, её хотят снести, как когда-то сносили КПСС, её хотят так же растоптать, как и всякое представление о русскости, но она инерционна. Она пытается в этом инерционном режиме чему-то как-то противостоять, но это необходимо, но недостаточно. Инерционность присутствует.
Что делает в этих условиях Путин? Вот его шаг: назначение Игоря Холманских полпредом в Уральском федеральном округе. Это крупный шаг. Я помню ночь выборов, в ночь, когда Путин избрался, и в эту ночь я был на Первом канале, и я видел как дышала наша элита сосредоточенной ненавистью к Путину, когда он заговорил о рабочем классе. Это сильный ход, с точки зрения ответа на вызов: «Вы пытаетесь отказаться от меня, лишить меня кредита доверия? Я буду искать кредит доверия в совершенно других слоях населения». Но ведь тут мало сделать один ход, осуществить одно кадровое назначение. Один шахматный ход в партии ничего не означает. Этот ход необходимый, но абсолютно недостаточный.
Не будучи включеным в некую новую систему, в новую стратегию, в новую политику – он повисает в воздухе и будет предметом бесконечных насмешек. И в этой связи я хотел чуть-чуть поговорить о вопросах социальной теории. В чём потрясающее свойство сталинской системы? В том, что рабочий высшего разряда был приподнят на невероятную высоту. Все эти фильмы, в которых показано, как генерал, такой вот рабочий, профессор или академик, отдыхают вместе – неважно, поют песни, купаются в море – это же правда! Это правда той эпохи. Это правда меритократического устройства общества. Меритократия – власть качества.
Говорится следующее: нам не важно, где именно вы работаете, нам важно, что вы являетесь работником высшей квалификации. Если сфера, в которой вы проявляете высшую квалификацию – армия, то вы являетесь генералом или маршалом, если сферой являются рабочие, то вы являетесь рабочим супервысокого разряда. Если сферой является наука, то вы являетесь профессором или академиком. Но если вы обладаете таким статусом в своей сфере, то вы равны. По качеству жизни, по предоставляемым вам услугам, оплате труда и всему остальному. И вы резко отделены от тех, кто находится в низком статусе в рамках той сферы, которую он для себя избрал. При этом избрание достаточно свободно: бесплатное образование, достаточно серьёзное предложение в том, что касается выбора профессии и так далее.
Вот это есть меритократическая, некапиталистическая система, и с моей точки зрения – наилучшая. Когда рабочий высшей квалификации равен академику, когда он подъезжает к своему заводу на дорогой машине, когда он по условиям жизни и по всему прочему реально и полноправно входит в элиту, а какой-нибудь инженер или даже начальник цеха, если он не относится по своему статусу к этой же категории, находится ниже него – то это другое представление о важности рабочей профессии, о месте рабочих в обществе, о статусе трудового человека.
Это – некое положение трудового человека, подкреплённое статусом и всем остальным. Чем в этом смысле опасен капитализм? Он опасен тем, что, предположим, блестящий человек, который заработал суперкрупное состояние, отдаёт это состояние сыну, а сын – балбес, вообще ничего не может делать. Вот это наследование гирей висит на ногах у капиталистического общества. А сейчас это всё приобретает вообще патологический характер, потому что непонятно, кто такой этот хозяин. А тут всё понятно. Тут человек труда выведен в определённое качество. Именно эта черта сталинского общества заслуживает наиболее конструктивного, спокойного, внятного рассмотрения.
В рамках подобного устройства общества, почему не Холманских, или кто-нибудь ещё? Там есть симбиоз профессий. В противном случае – это гегемония пролетариата или интеллигентские фырканья: «Наш славный гегемон опять пьян».
Далее. Перед молодым пареньком, который приходит на заводскую проходную, перед ним же колоссальное предложение – иди наверх в рамках своей профессии! Ты станешь рабочим высшего разряда, это всё равно, что академик! У него нет понятия ущербности, ему не шепчет мама: "Учись, сынок, а то работать будешь".
Я отвлёкся на социальную тему только для того, чтобы пояснить, что просто назначить рабочего полпредом или кем угодно – это необходимо, но недостаточно. Надо создать социально-политическую систему, в рамках которой такое назначение органично. Надо соответствующим образом перестроить элиту. Надо изгнать из этой элиты омерзительный дух гедонизма, антинациональной спеси и "золотого тельца". А иначе что делать?
Но! Холманских назначен. Это ненавистно всем, кому ненавистен Путин. Они понимают, что это его основной ход, что обсуждать-то надо это, а не те или иные передвижки в правительстве, которые надо обсуждать, но которые не так существенны. И дальше возникает вопрос: если это ещё один шаг перед тем, как упасть в пропасть, то делающий этот шаг должен осознавать, что он далее падает в пропасть. Но если это шаг к спасению, то этот шаг связан с тем, чтобы от одной системы, которая уже продемонстрировала свою порочность, идеологическую, социальную, политическую, и прочую – перейти к другой системе. Начать строить другую систему. Там и проблема личного выживания может быть совсем иначе решена, и проблема спасения страны. А для Путина всё более одно с другим начинает пересекаться.
Триумф советизма, вот что бесит «малый народ». Вот отчего он ошалел до полного неприличия. Этот триумф советизма для «малого народа» связан с серией телепрограмм, в которых я участвовал. Прежде всего, с телепрограммой «Суд времени», а также потом с телепрограммой «Исторический процесс».
Результаты: очевидный интеллектуальный разгром, отвращение, которое вызвала оскаленная физиономия «малого народа». Сванидизация «малого народа». Его уподобление многоголовому Сванидзе. Всё это действительно сыграло большую роль в событиях. И будет играть большую роль в дальнейшем. «Малый народ» ненавидит это, он чувствует, как почва уходит из-под ног, он чувствует, что идёт эта ползучая советизация, он готов на всё ради того, чтобы её избежать. Он метафизически, биологически, как угодно (читайте Чубайса!) ненавидит всё, что связано с подобным возвратом. Его от этого мутит, корёжит, он теряет разум, когда этим пахнет, этим пронизаны процессы. И конечно, помимо прочего, он сосредотачивает свою ненависть на тех, кто обеспечивал подобного рода триумф. Конечно, его обеспечивали тысячи и тысячи людей, писавших в интернете, издававших книги, говоривших определённые слова, издававших газеты, но в значительной степени это связано с программой «Суд времени» и «Исторический процесс», так уж получилось. Они оказались достаточно резонансными, особенно «Суд времени». И поэтому, мне понятно, что предметом особой ненависти я обречён быть, и я горжусь подобным статусом и вполне-таки отвечаю взаимностью.
Обсуждать процесс, даже такой, как расстановка сил в правительстве, нельзя, не определив своё место – место наблюдателя в процессе. Это со времён Эйнштейна является обязательным: скажи, с какого ракурса ты наблюдаешь, скажи, кто ты, как наблюдатель – в противном случае, твои наблюдения, сами по себе, не работают.
Тут я могу сказать, что эта система, которую я описал, эта антисоветская система [показывает схему с антисоветской рамкой], сформировавшаяся в девяносто первом году, всегда хотела втянуть меня в себя и предлагала мне разного рода замечательные возможности в обмен на отказ от советизма, от коммунистических, красных, ценностей, от любви к Советскому Союзу, и так далее.
Иногда предлагались даже скромные отказы. Ну, например, сказать, что книга «Постперестройка» (http://www.kurginyan.ru/book.shtml?id=4) – это была такая хохма, что я пошутил… Ну, или, вообще молчать на эту тему. Крайние случаи были в конце восьмидесятых годов, когда мне предложили какое-то суперпочётное место в одном из американских университетов, социальные условия, которые тогда казались поразительными, богатыми, мечтой любого нормального человека. Мне говорили: «Всё что угодно, любое направление исследования, только вообще не писать по-русски». Я говорю: «А зачем тогда всё это мне нужно? Что я там буду делать?»
Это так, экзотика. В основном же говорилось: «откажитесь от советизма и войдите». Я всегда отказывался. И я никогда в эту систему не войду. Поэтому я наблюдаю её со стороны. В этом мой статус наблюдателя. Я – человек со стороны. Я не войду в неё. Зачем мне входить в эту антисоветскую нишу, если я живу тем, что я верю в Советский Союз, люблю Советский Союз, стремлюсь вернуть его. В ответ на чубайсовское «ненавижу!» я говорю «люблю!», а в ответ на чубайсовское «люблю!» я говорю «ненавижу!». Зачем мне туда идти? Чтобы разрушаться, гнить? И что получать в обмен? Какое-нибудь местечко? Мне предлагали эти местечки в изобилии – я никогда их не хотел. Я человек, вообще неспособный сидеть за каким-нибудь столом и откликаться на вой вертушки: «Зайдите в мой кабинет!» Это не мой удел.
У каждого свой удел. Я уважаю людей, которые занялись бюрократическим делом, но я им заниматься категорически не хочу. Я вообще в эту систему не хотел входить. Я не хочу быть её лауреатом, я не хочу быть её номинантом, я не хочу быть её призёром. Я не хочу входить в эту элиту. Я хочу формировать контрэлиту. Это – моё место, моя миссия, и я это делаю. Это не значит, что, когда система рухнет, и можно будет оформлять новую систему, я откажусь от этого оформления. Этого – не будет. Не думайте даже об этом.
Что же касается возможностей, которые существуют у человека, отказавшегося входить в систему в современном обществе, то они очень велики. У меня много друзей. В моих клубах, подчёркиваю, клубах, сотни представителей элиты, которые, так или иначе, хотели бы отдать дань советскому прошлому и тем ценностям, которые я исповедую. Они не делают это открыто, но они это делают, и это делают многие. А теперь это стало не только делом чести, но и делом моды. Поэтому, всё это есть.
Я пошёл на телевидение потому, что мои друзья мне это предложили, я верил в порядочность друзей. Я понимал, во что там играет элита. Она хотела, чтобы я накачал Зюганова, а потом ушёл, как мавр, сделавший своё дело. Я повёл себя иначе, что вызвало ещё дополнительное ожесточение. Я ушёл тогда, когда захотел, и я приду, когда захочу, и никаких проблем с этим нет. Надо будет – сделаем новый телеканал. Надо будет – сделаем какие-нибудь другие масс-медийные холдинги, которые позволят воевать. Всё для фронта, всё для победы. «Малый народ» должен быть разгромлен, ибо его победа – это есть полное поражение «большого народа», крах России, уничтожение её тысячелетней истории и, во многом, поверьте мне, катастрофа общечеловеческого масштаба. «Малый народ» должен быть разгромлен политически, и он будет разгромлен. Враг будет разбит, победа будет за нами – вот мой ракурс, вот с какого ракурса я это всё наблюдаю.
Что касается КПРФ, то она давно вошла в систему. Она никогда не хотела ни "красного проекта" (она не понимает, что это такое), ни Советского Союза, по-настоящему. Она хотела бы, возможно, порулить так, как рулили многие.
Я недавно был в Брюсселе, выступал в Европарламенте, представляя движение «Суть времени» (Брюссель, Европейский Парламент, 16 мая 2012г. Стенограмма заседания Круглого стола, http://www.zapchel.lv/?lang=ru&mode=opinion&page_i...). Такая сейчас ситуация в Европе, что молодое неоформившееся движение уже хотят видеть в Европарламенте.
Так вот, разговаривая там, я увидел много вчерашних коммунистов, сохранивших верность своей идее в целом: это и бывшие ГДР-овцы, которые стали депутатами Европарламента, и представители восточно-европейских стран, и западные левые. Но все они говорят: «А толку приходить, если не менять систему? Мы приходим, мы целый срок там демократически отбываем, и что? Мы разочаровываем народ, мы внушаем ему, что всё безнадежно, что он никогда не вернется в то прошлое, которое он когда-то сдал, а теперь мечтает возродить». Это не нужно, нужно что-то другое. Так вот я и хочу этого другого.
Двигаться в сторону новой политсистемы – вот что нужно. Понимать, что эта новая политсистема будет оформлена или демократически (в ходе политической победы), или по результатам некоей катастрофы, или сверху. И неважно, в каких интересах – в интересах выживания, или после какого-то внутреннего духовного кризиса, когда окажется, что те ценности, которые прежде казались незыблемыми, являются ложными, а те ценности, которые в какой-то момент показались ложными, являются подлинными – мне неважно, как это произойдет.
«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…».
Мне не важно, из какого сора вырастет новая политическая система, мне важно, чтобы она выросла, чтобы она была советской, чтобы она не была реставрационной, чтобы это был СССР 2.0, чтобы это был новый великий проект общемирового значения. Потому что я считаю, что только когда спасется Россия, только тогда есть шанс спасти мир от ядерной войны и от общечеловеческой катастрофы.
Кстати, представители европейской элиты говорят сейчас о том, что время, которое мы сейчас переживаем, есть цивилизационная катастрофа. Мне казалось, что я один говорю о том, что нет никакого кризиса 2008 года, а есть катастрофа, а теперь оказывается, что так говорят многие. Сравнивают эту катастрофу с величайшими цивилизационными катастрофами, говорят, что, наверное, придется жить в условиях «темных веков», которые могут продлиться не столетия, ибо все процессы развиваются быстрее, но что это практически неизбежно. И с этой точки зрения говорить обо всем наличествующем в элите вообще бессмысленно.
Так это или не так – не важно, но вопрос о Холманских, конечно, может быть рассмотрен в разных контекстах, в зависимости от того, является ли это пиар-ходом, или является первым ходом к строительству новой системы. Если эта новая система строится, то она должна быть современной и антибуржуазной, то есть посткапиталистической. Меритократия – это то, что сделал Сталин, и это то, что мечтают теперь сделать в будущем представители самых разных страт европейских обществ. Есть еще различного рода термины в связи с этим, я не буду их все упоминать – когнитариат и так далее. Нам важно, чтобы это общество было новым, не буржуазным, наследующим лучшие советские черты, и прогрессивным, то есть устремленным в будущее.
Вот за это стоит бороться. А за то, чтобы войти в систему, которая гниет, цветет и пахнет, и рушится – никогда. И заплатить за это самым главным, что есть в жизни – ценностями, то есть тем, что придает жизни какой-то смысл, внутреннее веселье – ну, знаете, кто хочет – пусть это делает.
Будет ли Путин двигаться сам в подобную сторону? Я думаю, что сам он двигаться в нее не будет. Его могут двигать в эту сторону форсированные тычки «малого народа», стремящегося его сбросить в пропасть. Вообще сегодняшняя система чуть-чуть напоминает такое расслабленное существо, которое лежит, кушает то, что рядом проплывает, если это морское существо, или пробегает – и переваривает, и спит, и кайфует на солнышке. Когда его ткнут палкой – он делает так: «У-у-уээ-ууу!», и что-нибудь там давит. Потом оно снова засыпает.
Нет импульса к самодвижению, потому что система исчерпана. В этом смысле Путин не будет двигаться в эту стратегическую, меритократическую, советскую сторону. Он будет назначать Холманских, и одновременно играть с либерально-буржуазными элементами. Но когда его будут тыкать палкой раз за разом, а потом не палкой, а копьем, а потом не копьем, а чем-нибудь пострашнее – тогда может быть любое направление движения.
«Малый народ» хочет уничтожить Путина. Он не хочет компромисса с ним, он хочет в лучшем случае тех компромиссов, которые приведут к медленной смерти Путина. «Отдай нам это, это, это – а теперь мы тебя убьем». Он не хочет строить новые отношения. И это совершенно понятно. И Запад не хочет их строить. И не могут быть они построены ни на чем, кроме разрушения России и окончательного решения русского вопроса, а одновременно и окончательного решения вопроса Путина. Может ли Путин здесь пытаться каким-то образом что-то для себя выигрывать – я очень не уверен.
Путин – не Горбачев, Российская Федерация – не СССР. В такую игру можно сыграть один раз, и нет никаких ощущений, что Путин хочет сыграть в эту игру. Он хотел бы остаться при своих, хотел бы обеспечить статус-кво. А вот у «малого народа» есть некая стратегическая ненависть, стратегическое целеполагание. В этом смысле «малый народ» хочет одного – разжечь социально-политический протест «большого народа», оболванив его своей пропагандой. Читайте Латынину, она прямо говорит – не надо правды, надо всем внушать, что Путин предался китайцам, и все поверят. То есть они считают, что они – такой коллективный пропагандист, что весь «малый народ» – пропагандист, и они эту пропаганду будут засаживать в лошадиных дозах с помощью Запада и всех прочих интересантов, которых много, а народ будет это хавать и постепенно звереть.
А тут еще новые и новые сложности, порожденные противоречивостью путинской системы, ее гниением и ее внутренней глубочайшей неспособностью что-либо решать по существу… Царь Мидас, прикасаясь к любому предмету, превращал его в золото, а тут любое деяние превращается в воровство.
Пользуясь этими качествами путинской системы, «малый народ» хочет разжечь ненависть к ней у «большого народа», внушить «большому народу», что он, «малый народ», есть исполнитель воли «большого народа» и культурный герой эпохи, то есть освободитель, созидатель и всё прочее. Каждый раз, когда в ходе дискуссии «малому народу» приходится отказываться от этой роли и показывать оскал – он потом звереет, но он готов одновременно проклинать «большой народ» и заискивать перед ним, потому что он считает «большой народ» коллективным идиотом, с которым можно делать всё, что угодно. Он, конечно же, в этом ошибается, но открывать глаза «большому народу» на облик «малого народа» - занятие неблагодарное, но необходимое.
Итак, задача «малого народа» – разжечь и оседлать недовольство «большого народа», сделать это недовольство стопроцентно темным, разрушительным, не революционным, а перестроечным, и осуществить диктатуру, которая в условиях, когда «малый народ» боится собственных служб безопасности, собственных силовых структур, может быть только оккупационной. О чем, как я говорил вам уже неоднократно, говорил Белковский.
Каково место в этой системе не Путина – не в политической системе, а в системе обстоятельств, которые я только что оговорил, в этой конфликтности, в этих тенденциях, в этом контексте – каково место во всём этом Медведева?
Для меня это место определяется комиссией Федотова и Караганова, десталинизацией, десоветизацией, ставкой Медведева на либероидов. При том, что либероиды – это существа, одержимые ненавистью ко всему советскому и всему русскому, и сколько бы они ни пытались противопоставить одно другому, как делают это господин Игорь Чубайс и другие, это всё – полная фигня. Из ненависти к советскому, которое русские держали 70 лет, обязательно следует ненависть к русскому, и так далее.
Итак, Медведев сделал ставку на это, и для меня всё определялось подобной его ставкой. Но Медведев (и я это должен признать, чтобы быть справедливым и не уподобляться пропагандистам «малого народа») – Медведев мог сдать Путина и его не сдал. А разговоры о том, что Медведев сделал это из трусости, потому что иначе чекисты бы его уничтожили, чеченцы или кто угодно еще, – полная ерунда, это клиническая ахинея. Или что у Путина был какой-то компромат… Президент России имеет невероятные возможности! Медведев не сдал Путина потому, что находился с ним в определенных психологических отношениях. Глубоких. Желаю каждому из вас иметь пару-тройку людей, с которыми вы до конца жизни будете в подобных отношениях, которые устоят перед подобными соблазнами и подобными давлениями, потому что Медведева все давили, все его приближенные, вся его опорная группа. «Ну как же так? Ты же нас предаешь!» И в каком-то смысле они имели право так говорить.
Итак, я не могу говорить о конфликте Путин – Медведев, просто не имею права. Возможно, конфликт и оформится в этом виде, но для этого сейчас еще нечто не созрело. Для этого, наверное, давление на Медведева должно быть во сто крат сильнее, а позиции Путина – во сто крат слабее, и должны еще оформиться какие-то слагаемые конфликта, которые оформят представителей «малого народа», потому что они умеют такие вещи делать.
Но не так это просто, и не так это быстро. Пока что они этого сделать не сумели.
А вот говорить о либеральном крыле Кремля я имею право. Либеральное крыло Кремля хотело отставки Путина, оно требовало этой отставки. Оно использовало для этого самые яркие образы, включая фразу: «Государь, идите властвовать», - сказанную после убийства Павла I Александру. Это все зафиксированные факты. Когда говорят, как много путинцы наезжали на медведевцев, то медведевцы наезжали на путинцев в сто раз больше.
И, конечно, у всего этого есть политический мотор, политический фокус, политическое лицо. У либерального крыла Кремля есть герой. Этот герой – Наталья Тимакова. Это – «Жанна д´Арк» либерального кремлевского движения. Это своеобразная героиня, у которой действительно хватает, для того чтобы быть подобным лицом – и смелости, и доверительности – близости к Медведеву (без этого такие действия невозможны), и какого-то ума, который рождается у вообще неглупой женщины, когда она особенно что-нибудь ненавидит.
Я много раз говорил, что каждая женщина, когда она действует против конкурентки, уводящей у нее супруга, она всегда ситуационно талантлива. Вот мужчина – один из десяти в сходных ситуациях проявит ситуационный талант. Это есть [именно] женское свойство. Все это у Тимаковой есть. Есть эта яростность, есть эта смелость. Я уважаю бойцов, уважаю цельных людей с убеждениями, даже в том случае, если мне эти убеждения кажутся средоточием зла – все равно. Полного презрения заслуживают только люди, которые вообще лишены убеждений, или даже, как это свойственно современному постмодернизму, утверждают, что убеждения – это вообще патология, болезнь, и их не должно быть. Вот у Тимаковой какие-то убеждения есть, у нее есть смелость, яростная ненависть. И она в принципе – публичная фигура.
Если бы она хотела оказаться в тени – ну ладно, оказывайся в тени. Но вот эту фотографию напечатал не Проханов, и не журнал «Россия XXI».
[Показывает печатную версию статьи «На фотографии навели глянец. Александр Будберг презентовал гостям свой альбом» Газета «Коммерсантъ», 01.06.2009, где крупным планом размещено фото Тимаковой с мужем Александром Будбергом, на котором она скорчила лицо, высунув язык. В он-лайн-версии статьи http://www.kommersant.ru/doc/1180336 этой фотографии нет, однако ее можно без труда найти в Интернете.]

Ее напечатала газета «Коммерсантъ», в которой у Тимаковой вполне мощные позиции (о чем свидетельствует статья в «Коммерсанте», где разрушался договор между «Лигой избирателей России» и нашим КАРИКом). А ведь разрушение такого договора могло означать только подталкивание к крови – и ничего другого, только обострение конфликта. То есть Тимакова играла на обострение. Так вот, Тимакова сама хочет так выглядеть в газете вместе со своим супругом Будбергом! Супругом, который почему-то сделал делом своей жизни разговор о том, что он – самый главный азербайджанский лоббист, и что нет большего азербайджанца, чем Будберг. Каждый волен быть лоббистом всего, чего угодно, но зачем же так яростно все время о себе это рассказывать?
Связи всего этого с корпорацией Гусинского очевидны, я не буду посвящать им отдельную передачу, но это же все понятно каждому мало-мальски просвещенному человеку, занимающемуся политикой. Это была огромная кампания. Когда Гусинский получил заказ от Алиева и исполнял этот заказ, Будберг занимал в этом заказе особое место. Там шла война элит… Я все это описывал в своей книге «Слабость силы». Это не тайна за семью печатями. Итак, Тимакова – абсолютно публичное лицо, и как публичное лицо она должна быть объектом обсуждения.
А вот теперь переходим к правительству. Главное поражение либералов – это то, что Наталья Тимакова не стала вице-премьером. Более того, оказалась заместителем Владислава Суркова. По-настоящему победил на поле аппаратной игры Сурков, который стал и вице-премьером, и главой аппарата правительства.
Его победа вообще является блистательной с аппаратной точки зрения, а в условиях, когда Тимакова стала его заместительницей – это не просто победа, а полноценный аппаратный триумф. Возможно, следующий шаг к катастрофе, но с точки зрения аппарата – все всё понимают.
И никто не говорит о том, в чем смысл произошедшего! Либеральное крыло аппаратно подавлено. Отсутствие должного статуса у Тимаковой в условиях, когда вообще приходится переходить из всемогущего Кремля в Белый дом, да еще и потеря статуса – означает разгром либерального крыла Кремля. Конечно же, тут все зависит от того, какой неформальный статус имеет Тимакова, насколько она близка к главе правительства Медведеву. Но с аппаратной, подчеркиваю, точки зрения, – не с элитной, не с сокровенной, не с кулуарной, не с политико-психологической, а с аппаратной – это сокрушительное поражение. «Сурков – начальник Тимаковой» – это сокрушительное поражение Тимаковой, и всех сил, которые с ней связаны.
Второе, сопряженное с этим поражение либералов – это назначение Мединского министром культуры. Министром культуры должен был стать другой человек. Этот человек должен был получить в свои руки контроль над средствами массовой информации, включая электронные. И после этого правительство становилось полноценным анти-путинским штабом. Вот почему шла такая долгая борьба. Борьба за возможности Министерства культуры и за пост министра культуры была острейшей. И в этой борьбе либералы также проиграли.
Что касается Суркова, то почему выиграл Сурков? И почему Сурков сознательно проиграл в момент выборов, уйдя в сторону? Потому что Сурков никогда не хотел никак позиционироваться в конфликте Путина и Медведева. Сурков точно знал, что аппаратная правда состоит в том, чтобы «не стоять под этой стрелой». Чтобы не становиться в этом конфликте ни на чью сторону. Сурков потому и является крупным игроком, что он готов временно проигрывать, если этот проигрыш есть жертва на алтарь аппаратной стратегии.
А аппаратная стратегия состояла в том, что кто позиционируется в конфликте, тот и вылетит. Это и есть победа Суркова, это и есть поражение Тимаковой, и это есть увод в тень Сечина. «Победила дружба». Победила договоренность Путина и Медведева о том, что крайние убираются. В этом смысл.
Вдобавок к этому победил определенный клан, конечно. Потому что Сечину не оказалось места в силу того что Сергей Иванов стал главой администрации – в администрации нет места, а Медведев стал главой правительства – и там нет места. Но поскольку я не знаю, что будет с этим правительством, и сколько оно продержится, и как быстро «малый народ» поможет этому правительству уйти в небытие, то не будем заранее все предрекать. Это только первый ход в игре, пойдет длительная вязкая борьба… Но вот это так.
Что бы еще хотелось мне здесь оговорить – конечно, то, что Андрей Рэмович Белоусов стал министром экономразвития. Белоусов – никак не либерал. Это умеренный, трезвый, очень образованный и очень умный, безусловно, порядочный человек с патриотическо-буржуазными убеждениями. В нем нет ни грамма оголтелости ни в ту, ни в другую сторону. Его воззрения к монетаризму имеют очень слабое отношение. А поскольку это Минэкономразвития, то сказать, что на алтарь компромисса была положена нелиберальная экономическая буржуазная модель никак нельзя. Наоборот скорее. Когда Медведев, улыбаясь, сказал: «Я не либерал, а консерватор», - он держал уже эту, оговоренную с Путиным, карту в рукаве.
Итак, налицо попытка Путина найти компромисс с «малым народом», не отдав себя на заклание этому «народу». Попытка найти умеренный, и я бы даже сказал, наступательный компромисс. Это умно, но бесперспективно. Это умно, потому что любой ненаступательный компромисс – это перестройка и свержение Путина. «Отдай нам это, это, это, тогда мы тебя полюбим! Нет, мы тебя полюбим, только когда ты себе повесишь гирю на шею и утопишься».
Путин так не хочет. Но он не хочет и зачисток. Он действует, как классический центристский политик. С точки зрения этой политической парадигмы он действует правильно и грамотно. Но мне кажется, что данная парадигма в прошлом. И вообще вопрос сейчас не в том, размещать себя на центристском или каком-либо другом поле, а в том, чтобы менять всю стратегию. Всю концепцию. Всю парадигмальность. Путин на это не готов. Он на это не готов, и вместе с тем он сопротивляется «малому народу». А если это так, то подлинной территории для сопротивления у него нет, а «малый народ» будет наступать.
Он будет наступать оголтело. Я сказал в передаче Гордона, что мы просто знаем, что тренировочные лагеря для будущих бойцов этой политической войны расположены в Литве, Латвии. Я не сказал, что там еще есть Польша, западная Украина и Хорватия. Мы всегда в таких случаях говорим о том, о чем знаем. Очень о многом может сказать детальный просмотр того, как именно боевики атаковали милицию 6 мая. Там вопрос стиля очень важен. И какие именно поставки оружия в Россию идут полным ходом.
Все эти вопросы говорят о том, что вряд ли, если соответствующие структуры не совершат чуда, в чем я крайне сомневаюсь, нам предстоит «холодная» осень. Я думаю, что она будет другой. Что всё это безумие «малого народа», чувствующего, что у него почва уходит из-под ног, будет обретать кровавые черты. Еще раз подчеркиваю: не только кровавые, но и смутные, то есть лишенные всякой позитивной перспективы, антинародные, антинациональные, антигосударственные, и конечно, фашистские [черты]. Кто не верит, пусть посмотрит предыдущую передачу «Смысл игры».
Хотелось бы верить, что отпор этому будет давать власть, но я «не верю», как говорил Станиславский. И я считаю, что отпор этому должно давать гражданское общество, должен давать «большой народ», соответствующим способом политически организованный. Чему и надо сейчас посвятить жизнь.
Я свои позиции не скрываю. И все видят, что я достаточно эффективно двигаюсь этим курсом. Новый митинг на Пушкинской вместе с церковью вполне свидетельствовал о том, что мы умеем осуществлять политические маневры. И мы понимаем, что такое формирование широких коалиций в условиях подобного рода развития событий. Я не абсолютизирую мобильность и четкость партнера по коалиции, но я буду вступать в коалицию со всеми гражданскими силами, которые будут давать отпор наступлению «малого народа». Со всеми.
В аналитике (я здесь сделаю еще одно небольшое отступление) есть два метода. Помните, я рассказывал о методе пассивного наблюдения? Вот есть какие-то железно-рудные месторождения или подковерное событие [рисует схему], например, отставка Сечина. Есть некое поле: высказываний или магнитное поле – над этим объектом. И надо по этому полю, то есть, по косвенным признакам, расшифровать, каковы свойства объекта. Я говорил уже, что эта задача называется герменевтической. В геофизике, с которой я начал заниматься герменевтикой, эти задачи назывались пассивным наблюдением. Вы наблюдаете некие поля: электрические, или магнитные, или гравитационные, – которые источает данный объект.
Но есть еще активный метод наблюдения, когда вы посылаете сигналы: импульс электрического тока, взрывы, если речь идет о сейсморазведке. И объект откликается на этот посланный вами импульс. Тогда об объекте можно узнать в тысячи раз больше.

Подобный метод активного воздействия для меня есть выступление на телевидении, выступление в интернете и так далее. Чтобы пояснить подробно, что такое активный метод, а также, как именно он применялся и какие дал результаты, я разберу передачу «Гражданин Гордон», в которой я выступал (передача вышла на «Первом канале» 23.05.2012 http://www.1tv.ru/sprojects_edition/si5853/fi15876), да и телевидение вообще.
Еще раз подчеркиваю, что когда я согласился выступать в передаче «Суд времени», то эта программа была предложена мне дружественными людьми, которых я уважаю, была глубоко переработана нами совместно и не была закрыта потому, что Тимаковой и многим другим казалось, что желательно накачать побольше энергии в Зюганова, потом отодвинуть Кургиняна, Зюганова забрать в нужную обойму и свергнуть сначала «Единую Россию», а потом Путина. Логика была такова. Но мы поступили по-другому, за что просим прощения, создав интернет-телевидение «Суть Времени» и создав соответствующее одноименное движение. В этом была логика. Не в чьих-то кремлевских проектах, не в каких-то там заморочках спецслужб.
Вообще, в последнее время я понимаю, что помимо атакующих «Суть Времени» и меня лично сил от КПРФ, либералов, Запада и части этой спецслужбистской матрицы до просто перевозбужденных маргиналов любого типа, что помимо этих атакующих людей, есть еще одна разновидность людей, которым безумно больно признать, что в моих действиях есть убежденность и подлинность. Что я действую так, потому что я в это верю и считаю это благом. И понятно, почему им это больно признать: потому что если они это признают, то они должны назвать себя людьми, не соответствующими их собственным детским и юношеским представлениям об идеальном.
Поэтому даже если они видят, ну, натурально видят, что всё, что делается – подлинно и что управляет этими действиями убежденность, энергия и прочее, они всё равно будут говорить, что это проекты разного рода. Потому что если они скажут наоборот – они жизнь свою проиграли, а это страшно. Когда-то одна крупная критикесса на одном международном фестивале сказала после просмотра моего спектакля «Борис Годунов»: «Если это спектакль, то я не критик, а если я критик, то это не спектакль». Дальше она добавила: «Я вижу, что это спектакль, но поскольку я никогда не скажу про себя, что я не критик, то я буду говорить везде, что это не спектакль». Люди эти видят, что я не являюсь никаким кремлевским проектом, но раз признать это – значит признать своё экзистенциальное жизненное поражение, то они будут говорить, что я являюсь проектом. Пусть говорят.
Меня спрашивают, почему я ушел. Я ушел потому, что считаю жанр исчерпанным. И я приду в той роли, в которой захочу, и говорить буду то, что захочу и когда захочу. А захочу я то, что нужно для победы в войне. Говорю в тройных кавычках: в моём «джихаде». «Малый народ» объявил «джихад» Отечеству, а я — «малому народу». Вот когда надо будет, как надо и появлюсь. Всё для фронта, всё для победы.
В передаче «Гражданин Гордон» удалось сделать несколько вещей. Первое. Показать, как быстро обнаруживает себя Пархоменко, насколько он не способен заниматься политикой. Ибо сказав: «Я никому не скажу, что будет!», — он через минуту, если против него правильно использовать психологические технологии, будет рассказывать, что именно он будет делать, хотя перед этим говорил, что никогда никому не расскажет. Это очень напоминает известное «Ой, девочки, что я знаю, что я знаю! Никому не скажу!»
Нужно было еще раз показать ничтожество и озлобленное бесовство, лживость, лик, подлинную суть этих людей. Я считаю, что чем чаще их показывать, но в состоянии, когда они бесятся (а бесятся они всё-таки по преимуществу на меня), тем больше будет отвращение к ним «большого народа», тем больше он осознает опасность этих людей. Потому что они должны снять маски! Они первые пять минут могут говорить как интеллигентные, свободные, спокойные, толерантные. Потом видно, что это бесы – настоящие, бессмысленные, лишенные содержания, какой-либо идеи о благе, какой-либо сдержанности, какой-либо нормативности, отвязанные существа, одержимые только ненавистью.
Далее крайне важно было, чтобы на первом канале прозвучали фразы про тренировочные лагеря и чтобы потом никто из тех, кто отвечает за подобные вещи, не говорил о том, что «мы ничего не знали, для нас это оказалось полной неожиданностью»...
Очень важно было, чтобы появилась тема Гусинского и господина Пархоменко, и вообще полная ангажированность этих «интеллигентов», «либералов», «свободомыслящих людей» элитными силами, никак не связанными ни с идеей свободы, ни с идеей борьбы с чудовищными коррупционными и прочими злодеяниями, ни с чем. Господин Пономарев сам о себе многое рассказал, но рассказать-то можно еще намного больше, правда же? И все это понимают.
Лживость и бессмысленность потуг этих людей на благо, на любую заявку по поводу блага, их неспособность выдержать удар, когда их спрашивают: «А за счет чего вы обеспечите это благо? Почему это при вас станет лучше? Кто это сказал, что вы меньше будете воровать? Судить будете справедливее?». Вот о последнем, об этом суде скажу еще несколько слов.
Помимо тем, которые я перечислил, в число тем, которые я ввел сам в передачу ОРТ, была тема Натальи Тимаковой. Я ввел её сознательно. Господин Пархоменко всё подтвердил [фрагмент передачи «Гражданин Гордон» на телеканале ОРТ от 22 мая 2012. Выпуск №11. http://www.youtube.com/watch?v=jgu_Mdqa0vw&].
«Гордон: Меня поражает, что в этом движении, особенно это было ясно 6 числа, люди, которые называют себя демократами и либералами, нарушают две очевидных, для меня, по крайней мере, вещи: они нарушают закон, в том числе закон о митингах и собраниях, и они...
Пархоменко: Это как?
Гордон: Ну как? Провокации 6 числа, избиение ОМОНа…
Пархоменко: Это мы допустили эту провокацию? Кто это сделал? Я бы хотел видеть следствие на этот счет, его не было!
Гордон: Как? Объявлено, что будет следствие.
Пархоменко: Ну, мало ли, что объявлено! Объявлено, что виноваты вот эти. Это объявлено. Следствия не было.
Гордон: Следствие идёт.
Кургинян: Политические лидеры отмежевываются? Политические лидеры отмежевываются от радикального элемента? Они говорят, что он не их? Вы отмежуйтесь публично!
Пархоменко: От провокаторов?
Кургинян: Нет, от этих ребят отмежуйтесь.
Пархоменко: Отмежевываюсь. От тех, кто сидел на асфальте?
Кургинян: От тех, кто атаковал.
Пархоменко: Отмежевываюсь, это ваши!
Кургинян: Я прошу ребят это услышать!
<...>
Пархоменко: ...механизм, который будет противостоять этому механизму, и мы навсегда закроем фразу, которая звучит следующим образом и до сих пор работала безотказно: «Вам не нравится мой ЦИК? Тогда пойдите в мой суд!» Вот этого через полгода никто не посмеет произнести.
Гордон: А можно узнать, как?
Кургинян: Ну, понятно же как.
Пархоменко: Пока нет.
Кургинян: Совершенно ясно как.
Гордон: Как?
Кургинян: Ну, это будет апеллирование к другим инстанциям.
Пархоменко: Нет! Это будет апеллирование к суду, несомненно. К этому, к нашему самому справедливому суду. Только мы превратим и это в массовое движение. Не один несчастный будет сидеть в этом зассанном суде, а будут тысячи людей подписывать эти иски. Мы превратим это в массовое движение, которому Вы будете противостоять.
Кургинян: Как это? Я член правительства?
Пархоменко: Вы – пропагандист правительства. Вы – нанятый голос правительства.
Кургинян: О, боже мой! А мне казалось, что это Наталья Тимакова, Ваш спонсор!
Пархоменко: Ничего. Наталья Тимакова работает на одном участке этого фронта, а Вы – на другом участке этого фронта.
Кургинян: Это называется конспирологическая паранойя.
Пархоменко: Ну, тем не менее, Вы там!
Кургинян: Конспирологическая паранойя».
Тем самым Пархоменко подтвердил, где именно находится Тимакова. Наверно, Тимакова должна горячо его за это поблагодарить. Она же благодарила его после статьи в «Коммерсанте» и отказа «Лиги избирателей России» участвовать вместе с КАРИКом в обеспечении честности выборов и гражданского мира. А каждый, кто не хочет обеспечить честность выборов и гражданский мир, хочет обеспечить проблематичность выборов и гражданскую войну. Это же понятно, да?
Итак, я затронул эту тему. Как все видели, она, притом, что передача записывается и потом монтируется, была сохранена выпускающими, за что я им всячески благодарен. И это всё вызвало бешеную реакцию. То, что это вызвало бешеную реакцию, это нормально: был послан импульс воздействия в систему, и система обнаружила себя этой реакцией. Система же должна реагировать! Вопрос о том, как система реагировала, говорит о главном: если эти люди придут к власти, то будут ли они осуществлять что-нибудь приличное, включая нормальный суд?
Будет ли их суд бесовско-тираническим, а значит ещё худшим, чем сегодняшний «басманный», какие качества ему ни припиши? Или же их суд станет справедливым? Будут ли они принимать к сведению факты? Будут ли они выносить оправдательные приговоры в случае, если человек, который обвинён и им ненавистен, тем не менее, невиновен? Будут ли они всё это делать или нет?
Наблюдая те неслыханные поношения, которым они меня подвергали на протяжении предыдущих месяцев, сразу после Поклонной горы, когда я просто поломал им всю игру одним ходом, я ни разу ничего не сказал. Почему? По многим причинам, главная из которых следующая: мне нужно было видеть, как движение «Суть времени», которому я придаю огромное значение, реагирует на поношения? Как оно на них реагирует? Оно гнётся и ломается под этим ветром или оно держит удар? Оно способно к ответной контратаке или оно панически прячет голову в песок? Оно состоит из настоящих мужчин или из чего-то… (прошу прощения перед женщинами, которыми я восхищаюсь, и в числе которых у меня всегда было много особо стойких сторонников... это называется словом – «бабий», но это не имеет отношения к женщине)… Или оно состоит из этих бабьих рыхлых качеств?
Мне нужно было провести эксперимент и увидеть, что происходит. Эксперимент этот завершён вчера. Вчера попытки отдельных граждан скомпрометировать политику, проводимую мною в «Сути времени», потерпели сокрушительный разгром. Количество людей, которые, в идеологическом смысле, сказали, что они не поддерживают наших основных действий — микроскопично. Ни о каком расколе, ни о каком отколе говорить нельзя — это такие мелкие-мелкие высыпания. Да ещё неизвестно, произойдут они или нет. Но они носят суперничтожный характер. Значит, эксперимент завершён. И ровно в тот момент, когда оказался завершён этот эксперимент, оказался проведён и второй: я послал импульс в систему, и система завыла.
Она завыла. Я имею в виду вой госпожи Токаревой: «Гражданин Гордон? Какая пошлость!» (http://elena-tokareva2.livejournal.com/747252.html) Токарева эта воет так, как будут выть «приличные люди», если они окажутся у власти. И её надо представить себе судьёй. Вот она пришла к власти, и теперь она будет вершить справедливый суд. Отрекаясь от понятий «нравится» или «не нравится» ей человек, руководствуясь нормами закона, подтверждённостью фактов…
Значит, что пишет эта Токарева? Она пишет… какой я плохой – даже не важно. Это её право считать, что я чудовище. Она говорит: «Я видела, как Кургиняну натурально били морду вполне спокойные люди. Просто в табло, и все». Ей пишут: «Уважаемая Елена, а Вы можете рассказать о том, когда и при каких обстоятельствах это было?» Она пишет: «Это было на ежегодной конференции политтехнологов и политологов. У Вити Гафта. Много лет подряд ее проводили всякое лето. Там собирались все. Обычно шла она два-три дня. Было интересно. Кургинян наехал на Дымшица, и тот ему врезал. В общем, они подрались, до крови. Кургинян сказал: "Жидовская морда!" Хотя сам вообще непонятно кто. Не исключено, что тоже... морда».
Ей пишут в ответ… Вот эта статья (http://www.stringer.ru/Publication.mhtml?PubID=332...) — она здесь находится, в «Стрингере», её газете. Потрясающим образом она является главой этого издания, которое написало следующее: «Не обошлось на конференции без драки. Известный политический аналитик старшего поколения Сергей Кургинян засветил в глаз генеральному директору компании "Дымшиц и партнеры" – Михаилу Наумовичу Дымшицу. Ссора произошла на почве личной неприязни и по политическим мотивам. Дымшиц прикладывал к подбитому глазу бутылку со льдом. Пожилой Кургинян еще долго ходил героем. Произошедшее явно показывает недостаток трезвости и здорового цинизма у политических технологов». Это сказала её газета. А происходило это у Гафта, в присутствии трёхсот людей примерно, всей так называемой «приличной Москвы» в здании ИТАР-ТАСС. И происходило следующее.
Меня этот господин Гафт пригласил выступить. Поскольку он относится к компании людей, с которыми у меня достаточно дружеские отношения, и поскольку все просили, чтобы я выступил, я туда пошёл выступать. И дело не в том, что собранный господином Гафтом дружный коллектив в несколько сот этих политтехнологов, журналистов и прочих, меня освистывал. Это было бы нормально и в этом случае ничего бы не произошло. А дело в том, что он начал мне с невероятной яростностью аплодировать, стоя.
Тогда Михаил Наумович Дымшиц, молодой такой, избыточно полный человек (я тогда тоже был избыточно полным), выбежал, стал орать матерные высказывания в мой адрес, плевать в меня, пританцовывать, и, наконец, пытаться нанести мне физический ущерб. В ответ на это… поскольку это всё происходило под телекамеры и так далее… я выполнил то, что до сих пор не понимаю, как сумел выполнить. Я взял этого господина Дымшица левой рукой за шиворот, поднял одной рукой в воздух и правой рукой двинул ему в глаз, обороняясь от его наступательных действий.
Дымшиц отлетел, вскочил и, нисколько не заботясь о том, чтобы нанести мне ответный ущерб, побежал к холодильнику, мастерски вынул оттуда бутылку газированной воды из морозилки и стал прикладывать его к глазу. Глаз стал опухать. Возник такой синяк на половину лица. После того, как он возник и я убедился, что господин Дымшиц не питает никаких желаний продолжить этот диалог в навязанном им ключе, я покинул собрание, сказав Гафту: «Витя, если в следующий раз меня будете приглашать для таких же провокаций, то предупредите хотя бы. Я приду с охранниками или вооружусь, надену бронежилет — мало ли кто ещё сделает. Я думал, что я иду для интеллектуального разговора».
После того, как это произошло, мы все ждали (это было много лет назад) что будет сказано. И сказано было Токаревой, её изданием, то, что я прочитал: «Известный политический аналитик засветил в глаз… ссора произошла на почве…». На какой почве – я вам рассказываю. И это же всё заснято. «Дымшиц прикладывал к подбитому глазу бутылку со льдом» — видите, какие детали. «Кургинян еще долго ходил героем».
Дальше начинается вообще фантастика. Она говорит, что я там шатался от худобы. Это она просто видела, что я тут худел в связи с передачей «Исторический процесс» и одновременным непрерывным участием в работе движения «Суть времени». Я там похудел на несколько килограмм. Они все думали, что: «Неужели же это всё, конец?» И так далее и тому подобное. Но вся беда заключается в том, что в момент, когда я бил в глаз Дымшицу, я весил сто десять килограмм. И мои родственники всё время указывали мне, что как-нибудь надо похудеть. С тех пор, следуя их завету, я похудел на тридцать килограмм.
Но ей-то надо что-то сказать. Она может только осатанело лгать по любому поводу. Всё, что угодно. Теряя достоинство, теряя лицо, превращаясь в такую рыночную подзаборную торговку, последнюю шваль. И эти люди — завершаю я передачу — учат нас не ковырять в носу. Они говорят, что когда они придут, будет справедливый суд, объективная информация.
Вот она будет такая объективная! Как была у Гусинского, когда он вместе с Будбергом осуществлял некую кампанию в поддержку Алиева, а я показал Ельцину, что эта кампания глубоко порочна, ибо она подрывает позиции России. И сделано это было через одного министра-силовика. Дальше нужно было создать какую-то серию передач, где Киселёв орал, что я под Газпром подкапываюсь и документы, сделанные совершенно другими аналитиками, должны были быть приписаны мне. Киселёв знал, что он лжёт, Гусинский знал — все лжецы. Все знают, что надо лгать. Все действуют в рамках «революционной» законности. Этим беспределом ельцинской эпохи пронизаны все её герои: будберги, токаревы и все прочие. В данном случае ясно, что кто сказал «фас» этой… как её?.. Токаревой. Только ты ткнул в определённую политическую точку, с определённым именем и фамилией, как последовал импульс.
Я не об этом… Это очень важно с точки зрения обнаружения и будущей войны. Это разведка боем. Я о том, что нулевой моральный статус. Шваль. Подзаборная, вонючая, жалкая, обезумевшая шваль хочет победить. И может победить, если мы не дадим ей отпор. И я не знаю, будет ли ей давать отпор Путин или нет. Не знаю, будут присоединяться к этому отпору крупные общественные институты, духовные или политические, или нет. Но я считаю, что это наше личное дело, это наш личный бой.
Если у нас есть ощущение чести, долга, понимание ответственности перед страной, мы этой пакости не допустим. Они её называют перестройко-2? Правду говорят. Не было большей мерзости, чем перестройка. Они хотят повторить эту разнузданную мерзость, ту же ложь, ту же грязь, то же бесстыдство, ту же бессмысленность и ту же ненависть ко всему, что нам дорого. Они этого не повторят!
Враг будет разбит. Победа будет за нами.