виртуальный клуб Суть времени

Смысл игры – 14 from ECC TV .
Скачать файл.avi (avi - 447.68 Мб)
Звуковая дорожка, файл.mp3 (mp3 - 36.92 Мб)
Версия для мобильных устройств, файл.3gp (3gp - 82.71 Мб)

Youtube
Фрагмент передачи "Смысл игры - 14", в котором С.Е.Кургинян говорит о своем выходе из передачи "Исторический процесс"
http://youtu.be/yb2aocyVJ9Y
http://vimeo.com/38329786

 

Смысл игры-14

  10 марта 2012 года оранжевое движение в России потерпело не окончательное, а промежуточное фиаско. Оно не исчезло, но ему не удалось быстро раскрутиться, ему не хватило решительности для того, чтобы перейти к радикальным действиям и эти действия не были одобрены из-за рубежа.

Даже такой авантюрист, как Обама (а я убеждён, что Обама именно авантюрист, глобальный авантюрист), не рискнул санкционировать переход к сирийскому сценарию в России, являющейся всё-таки как никак ядерной страной.

Обаме казалось, что он сокрушит Россию мягко с помощью так называемой «софт пауэр» - мягкой власти – с помощью так называемой оранжевой революции. Без единого выстрела. Когда оказалось, что нужно либо идти на эскалацию (причём немедленно), либо давать задний ход, то Обама предпочёл дать задний ход. Подчёркиваю, даже будучи крайним авантюристом.

Таким образом, 10 марта американский «блицкриг», направленный не на сброс Путина, а на разрушение России, потерпел поражение.

Дело тут не в том, что удалось защитить Путина. Лично я не защищал Путина, я постоянно и настойчиво называл себя противником его политики (чуть ниже объясню почему). Мы защищали не Путина, а Россию. И мы её защитили.

В очень многих странах мира американцам удалось этим самым «консервным ножом» оранжевых революций вскрывать страны, как банки, одну за другой. Это произошло в Югославии, в Сербии. Потом это произошло в Ливии, в Египте. Они попытаются это сделать в Сирии (неизвестно, с каким результатом). Это произошло на Украине или (как они хотят, чтобы мы говорили) в Украине. Это произошло в Грузии, в Киргизии и много ещё где.

Но это не произошло в Иране, это не произошло в Белоруссии, и это не произошло в России. «Счастье было так близко, так возможно». Можно было не просто отмстить Путину за всё: от мюнхенской речи до его упорных нежеланий отдавать Северный Кавказ. Можно было ещё и, пользуясь крахом путинской системы, обрушить Россию до конца.

У нас, к сожалению, так устроена страна, что, когда политические системы рушатся, то следом за ними начинаются катастрофы государственности. Помните? Так было с Советским Союзом. Рухнула КПСС – рухнула сразу следом за ней и государственность, Советский Союз.

Когда говорят, что оранжевых революций вообще-то нет, это всё выдумки разных господ, являющихся проектами Кремля, то хочется спросить: «А перестроек тоже не было?» Перестройки не было? Не было не только событий в Сербии, не только событий в Ливии и не только событий в Египте, не только событий на Украине, не только событий в Киргизии и Грузии, не было и перестройки у нас?!

Мы не теряли государство, оно не распадалось?! Люди, которые сейчас говорят, что оранжевых революций не было… А ведь это теперь уже не только либералы, которые всегда утверждали, что Советский Союз рухнул, потому что это была очень плохая, скверная система, сгнившая, изжившая себя и так далее, а, кроме того, это гигантское счастье – освободиться от многонационального государства и зажить в меньшем, но более гомогенном государстве. Так говорили либералы, а ведь коммунисты-то говорили по-другому, - что это были происки американского империализма, что это было преступление Горбачёва, Яковлева и других, что они, негодяи, разрушили государство вместе с Ельциным.

Теперь возникает вопрос: значит, тогда были происки американского империализма, а теперь их не было?! А почему это теперь их не было?! И похода в американское посольство не было?! И угроз в наш адрес не было?! И финансирования не было того, что всегда называется подрывной деятельностью, а теперь называется деятельностью по обеспечению демократических перемен?!

Всего этого не было?

И заявления о том, что нам нужна парламентская республика, не было? И требования Учредительного собрания не было? И требований по поводу того, что нам нужны какие-то конституционные совещания не было? И заявлений о том, что всё нелигитимно не было? И разговоров о том, что у нас есть такой передовой креативный класс, и что именно ему должна принадлежать вся власть, не было? И заявлений о норковых революциях не было? И заявлений Удальцова по поводу того, что весь смысл протеста левых радикалов в том, что они хотят добиться продления срока Медведева на 2 года, не было? И комиссии Федотова-Караганова по десталинизации и десоветизации не было? Заявления одного из членов этой комиссии господина Караганова, что если удастся продлить срок Дмитрию Медведеву на 2 года, то будет проведена, наконец, десталинизация и десоветизация, не было?

Всего не было?! Всего, что я перечисляю, не было?!

Это мне приснилось?!

Замечательно!

Я был бы очень рад, если бы это было так. Я бы проснулся и, увидев страшный сон, понял бы, что я нахожусь снова в некой нормальной ситуации. Ситуации, когда Зюганов – это лидер коммунистическо-патриотических сил, единого фронта сил, связанных с некоммунистическим патриотизмом, и сил, имеющих советско-коммунистическую направленность.

Я бы вновь увидел этого Зюганова. Я бы увидел его без Удальцова, который говорил о том, что нужно продлить на 2 года срок Медведева.

Я бы увидел другие митинги, на которых на трибунах стоят не Немцов, Шендерович, Собчак etcetera, а стоят вожди Коммунистической партии и призывают нас всех к социалистическим переменам, а не  деструкции. И адресуются не к норковым шубам, а к широким социальным слоям – к малоимущим, к людям в синтепоновых куртках.

Так я увидел сон длиною в 50 дней или это была реальность? Нет, я, конечно, понимаю, что очень хочется на зеркало пенять, коли рожа крива. Но сколь долго можно пенять на зеркало под названием ваш покорный слуга и организация «Суть времени»? Долго-то нельзя. Ну, можно в него плевать бесконечно… Разбить его трудно. Или, если прямо говорить, то невозможно.

Значит, оно будет всё время показано. И начнётся ломка.

Вот сейчас, на протяжении нескольких месяцев, все, постепенно выйдя из состояния психоза, скорость вхождения в который меня, честно говоря, напугала, ибо она была вполне перестроечной. Я понял, как можно быстро свести с ума определённые группы населения, достаточно широкие. Это может быть самый тревожный итог произошедшего. Но этот психоз схлынет. Он вот-вот схлынет.

Дальше начнётся другая часть процесса, когда нужно будет осознать, что же совершено, когда надо будет понять, что не кто-то там зловещий со стороны, а сами коммунисты осуществили политический курс, который привёл их к сокрушительнейшему фиаско, к позорному провалу, к полной потере лица. Им же придётся это понять.

Господину Удальцову придётся понять, что именно произошло с ним. И его сторонникам придётся понять, как именно обстоят дела. И либералам это придётся понять. И скажут им об этом не представители «Сути времени», а совершенно другие…

Вот есть такой радикал, практик цветных революций Андрюс Буткявичус. Именно тот, чьи снайперы били по советским войскам и по литовскому населению в 1991 году. Он потом сам об этом говорил, потом отнекивался. Но сказал он об этом достаточно внятно.

Так вот я только заголовок прочитаю господина Буткявичуса: «Действиями дам в норковых шубах Россию не расшатать».

Итак, не ваш покорный слуга, обративший внимание на эти норковые шубы в самом начале зимнего обострения, которое сейчас завершается (или первая фаза которого завершается, и которое уже не будет зимним в его дальнейших фазах)… Вот этого обострения декабрьско-январско-февральского. Я с самого начала этого обострения сказал, что такое эти норковые шубы – что это невероятное социальное высокомерие, что все эти слова о креативном классе, норковых шубах – есть диагноз, есть обнаружение того, что люди, выводящие толпы на митинг, хотят проводить политику в интересах богатых людей, в интересах определённой социальной группы. Чуть позже разберёмся, какой именно.

Так вот, тогда это сказал я, а теперь это говорит Буткявичус. Потом это будут говорить десятки, сотни людей. Ведь надо будет что-то анализировать. А поскольку собственно креативности у креативного класса не так много, то придётся бежать за креативом к ужасному движению «Суть времени» и его аналитическим центрам. И выяснится, что всё вот так. Ну, выяснится же!

Сколько бы ни плевали на зеркало, а рожа-то крива! Это первое.

А вот вам тезисы господина Лимонова – опять-таки не движения «Суть времени», а совсем других людей. (Эдуард Лимонов. http://limonov-eduard.livejournal.com/197068.html)

«Вопрос: Повлияли ли массовые протесты  в Москве  на  результаты выборов ?

  Ответ: Несомненно повлияли. Прибавили избирателей Путину.

  Вопрос: Как так?

  Ответ: А так, что буржуазные  лидеры хвастливо сами подали эти протесты как бунт "креативного", среднего класса и тем самым противопоставили этот класс стране. Стране это не должно было понравиться. У президентской кампании Путина до начала декабря не было темы, а тут тема появилась: бунт прозападной верхушки общества против народа и его вождя Путина. Репортажи о хождении к американскому послу и новогодние развлечения  богатых оппозиционеров подлили масла в огонь.»

Дальше пишет: «В общем-то, Лимонов прав».

Ну, хорошо. Это сегодня говорит один Лимонов.

Можно сказать: «Да кто такой Лимонов?!» Потом это скажут десятки, сотни людей – будет понятно, что зеркало правильно отражает суть произошедшего. И от того, что это зеркало называется «господин Кургинян», «товарищ Кургинян» или «чудовищный Кургинян» или «омерзительная «Суть времени»» ничего не меняется.

Невротик всегда ненавидит психоаналитика за то, что он выявляет его неврозы. Тот, из кого изгоняют бесов, всегда ненавидит экзорциста за то, что этот экзорцист изгоняет бесов. А бесы воют, кричат, что они не хотят уходить из тела. Но, рано или поздно, бес же выйдет или заснёт на время. И тогда в душу начнёт закрадываться страшная мысль, что определённое количество людей, ничуть немалое, совершило страшное преступление, что оно вышло в очередной раз за рамки национального консенсуса, что оно продолжает всё больше выходить за эти рамки – что для него не существует его народ, его история и всё остальное. А также реальность.

То, насколько реальность не существует, об этом я сейчас хотел бы пару слов сказать.

Лента.ру: «Обама поздравил Путина с победой на президентских выборах». «Барак Обама в пятницу, 9 марта, поздравил Владимира Путина с победой на прошедших в России президентских выборах.» И так далее.

Ньюс.ру.ком в тот же день, 9 марта: «Путин пообщался с Обамой, но поздравлений так и не дождался».

Ответственные источники, агентства не имеют права так расходиться в своих сообщениях. И расходятся они так потому, что руководители этих агентств, а также те, кто формирует текст, являются идеологически ангажированными людьми. Они не информацию дают – они дают некоторую модель агитпропа, которая им выгодна, которая им близка, которой они служат. Это агитпроп, то есть психотизированное сообщество. Сообщество, которому неважно, какова информация – ему хочется сказать то, что приятно его контингенту и ему самому.

Могут в таком состоянии существовать новостные ленты? Нет. Не могут.

Но ведь существуют! Это значит – общество психотизировано, правда?

«Выборы в РФ выявили явного победителя», - сообщила Клинтон. (http://ria.ru/vibor2012_hod_vyborov/20120307/590840114.html)

7 марта РИА Новости сообщают, что США считают, что президентские выборы в России выявили явного победителя, заявила госсекретарь Хиллари Клинтон.

Тут же сообщается (http://www.ria.ru/vybor2012_hod_vyborov/20120309/590842905.html):
«Российских правозащитников оскорбили слова Клинтон о выборах 4 марта. Российские правозащитники сочли оскорбительными слова госсекретаря США Хиллари Клинтон, которая, комментируя 7 марта итоги президентских выборов в России, заявила, что "на выборах был явный победитель".»

Понимаете, что происходит? Российские правозащитники, которые молятся только на Соединённые Штаты, в том случае, когда Соединённые Штаты сообщают о некотором факте (не Кургинян, не «Суть времени», а госпожа Клинтон!) начинают рычать и на них. Потому что их не интересует факт, их не интересует чья-то оценка – даже самого референтного для них источника. Их интересует их собственный миф. И всё, что посягает на этот миф, кощунственно. Посягает Клинтон – значит Клинтон мерзавка. А как иначе?

Это свойство тяжёлых, глубоких невротиков. Есть такой Орешкин. У него статья вышла в «Новой газете» «Цифры волшебной ночи». Специально для «Новой газеты».

http://www.novayagazeta.ru/politics/51497.html?p=3

Он там анализирует что именно сообщили независимые наблюдатели разного типа по поводу итогов выборов. Вот, такие организации как «Гражданин наблюдатель», «Голос», «Росвыборы», «Наблюдатели Подмосковья», значит, «Гражданский надзор» в Березняках, неаккредитованные наблюдатели (интересная категория, да?). Ну, всего-то сообщения пришли с 3000 УИКов (2800). А их, между прочим, 95000. И очень скоро будут вывешены неопровержимые доказательства в виде протоколов всех этих УИКов. Там будут цифры и визы или подписи (как лучше сказать) на каждом протоколе членов участковых избирательных комиссий от всех оппозиционных кандидатов, включая КПРФ. Это же будет. И что тогда все скажут?

Итак, привели около 2 с чем-то тысяч УИКов, на которых что-то выявлено… Непонятно что. Мы насчитали 495 УИКов, на которых заявлено нечто более серьёзное и доказательное, нежели то, что узкий коридор вёл в зал для голосований и что пол в этом коридоре был грязный. Ну, есть такое замечание. Или замечание – не так размещена агитация. Или ещё что-нибудь в этом духе.

Если это всё вычесть, то есть 495 УИКов. Ну, пусть их будет 1000 из 95000. Профессионал может на этом основании делать какие-нибудь выводы? А где расположены по преимуществу эти УИКи? Ну, естественно, там, где легче всего наблюдать: в Москве, Санкт-Петербурге.

Я не говорю, что только там. Но прежде всего там, да? А вот в Березняках – их там 5 и на них 72% у Путина. Как быть с этим? Короче, это смешно. Но он же пишет это специально для «Новой газеты» - самой современной и самой креативной газеты на свете.

Это что такое? А это то, что «если нельзя, но очень хочется, то можно». А когда так себя ведёшь, то, прежде всего, теряешь связь с реальностью. Не только со страной! «Мы живём, под собою не чуя страны» - чем больше я наблюдаю за происходящим, тем больше я понимаю подлинный смысл этих слов. Он очень глубокий.

Не только со страной теряешь связь, но и с реальностью вообще. А когда теряешь связь с реальностью, то не можешь анализировать ни свои ошибки, ни выбирать новую стратегию. Это просто стратегическая растерянность. Паника. Хаос. Шок. Истерическое отрицание реальности.

Гораздо интереснее то, что говорят люди из-за бугра. Вот, например, Кондолиза Райс.

(«Обещание городского среднего класса России» The Washington Post, 09.03.2012

http://www.inosmi.ru/world/20120310/187789295.html)

«Избрание бывшего и будущего президента Российской Федерации Владимира Путина наталкивает на отчаянные мысли о том, что короткий и воодушевляющий период политического бодрствования в России в прошлом году прошел впустую. Он добился своего — заменил своего протеже Дмитрия Медведева и снова взял в свою власть Кремль…

Но это победа может быть последней не только для него, но и для «путинизма». (Почему же? – С. К.) Будущее в России (пишет Райс – С. К.) зависит от растущего среднего класса, который (дальше Райс подчёркивает черты этого класса, который а) – С. К.)интегрирован в мир и  (б) – С. К.) отчужден коррумпированной политики Кремля.

Какие хорошие слова: «…. интегрирован в мир и  отчужден коррумпированной политики Кремля»! Но если бы он был действительно интегрирован в мир, позитивно интегрирован в мир – и был бы отчуждён от коррумпированной политики Кремля, то этот средний класс следовало бы приветствовать. Но ведь рядом находятся совершенно другие понятия. Он не «интергирован вмир», предположим, а является «пятой колонной» этого самого мира – читайте, Соединённых Штатов Америки. Он отчуждён не от «коррумпированной политики Кремля», а от России – «мы живём, под собою не чуя страны». Почему бы не так?

Кондолиза Райс пишет: «На встрече с молодыми предпринимателями во время визита в Москву в качестве госсекретаря в 2007, я выразила озабоченность отсутствием независимых СМИ. Один молодой человек прервал меня репликой: «Кто сейчас смотрит телевизор? Мы все в интернете». Ну, в интернете очень многие. И телевизор действительно безобразен, смотреть его совсем не интересно. И этот молодой человек прав. Но что дальше говорит Кондолиза Райс о тех, с кем она встречалась?

«Он (этот молодой человек), говорит Кондолиза Райс,мог также добавить, что все они (с кем встречалась Кондолиза Райс – С. К.)работали за пределами России — в мировых юридических, консалтинговых и финансовых фирмах. Более половины из них учились за границей в престижных бизнес-школах в Европе и США.

Эти молодые люди представляют собой относительно маленький процент российского населения.

Да. Во-первых, я даже этих молодых людей не хочу упрекать ни в том, что они работают за границей, ни в том, что они оканчивали престижные бизнес-школы в Европе и США. Мало ли где учились представители российского дворянства в 18-19 веках, особенно в 19-м. И что? Они при этом могли любить свой народ до безумия. Могли жертвовать своим благополучием и многим другим. Они существовали не для себя, а для этого народа. Они формировались там, за границей, людьми, которые были патриотами в самом высоком и подлинном смысле этого слова. Так же было, между прочим, с латиноамериканской интеллигенцией.

Дело не в этом. И не в том, смотрят ли они интернет. Дело в том, интегрированность их в мир приводит к повышению ощущения собственной идентичности, к тому, что в них возгорается огонь любви к России – прошу прощения за пафос – или же к слому идентичности и превращению в «пятую колонну», «граждан мира» и так далее. Вот это важно, а не то, где они учились, и где они работают.

Но, поскольку всё-таки бытие в какой-то степени все-таки определяет сознание, то ориентироваться на людей, которые работают «в мировых юридических, консалтинговых и финансовых фирмах и учатся в престижных бизнес-школах в Европе и США», конечно, нельзя. Госпожа Райс лукаво говорит, что они «представляют собой относительно маленький процент российского населения»… Они представляют собой чудовищно маленький процент российского населения.

А поскольку все эти международные фирмы ведут себя специфически… Я, например, могу перечислять фирмы, которые говорили, что не только их работники, но и члены семей их работников не имеют права идти на Поклонную без того, чтобы это не привело к потере места работы теми, кто работает в этих фирмах. Значит, если сын шёл на Поклонную, отец терял работу в этой фирме. Это к вопросу о высокой степени демократичности западных фирм.

Конечно же, бытие не полностью определяет сознание, но существенно определяет. И сознание людей, которые работают «в мировых юридических, консалтинговых и финансовых фирмах», то есть получают, так скажем, порядка 8-10 тысяч долларов в месяц, учатся «в престижных бизнес-школах в Европе и США» - значит, имеют, скорее всего, соответствующий бэкграунд, у них это сознание сильно сдвинуто по отношению к сознанию большинства российского населения? И они представляют собой, повторяю, не «маленький процент российского населения», как говорит госпожа Кондолиза Райс, а чудовищно низкий процент.

Поскольку на этих людей рассчитывать нельзя и опереться на них нельзя иначе, как на некоторый организационно-управляющий модуль, да и то, такой модуль, который не очень хочет сталкиваться с силами российского правопорядка, то госпожа Кондолиза Райс говорит: «Да. Это относительно маленький процент российского населения, но»… И дальше я цитирую: «Но оглянитесь вокруг себя в Москве, Санкт-Петербурге или даже Владивостоке: везде растет городской средний класс».

Что же это за городской средний класс? Я давно хочу понять. У которого, внимание(!) «… есть свои квартиры…»

Не понял! Идеал советского общества заключался в том, что все переезжают из коммуналок в отдельные квартиры. И огромный процент переезжал. Это был средний класс? Рабочие, переезжающие в отдельные квартиры, это средний класс? Значит, отдельные квартиры – первый признак.

Второй признак – «они обставляют их мебелью из Ikea»…

Не понял. Я не ахти какой специалист по быту, но мне кажется, что в Икеа покупают самую дешёвую мебель!

И наконец, они «… балуют детей в «Макдональдсе».

Лучше бы они их не баловали в «Макдональдсе». «Макдональдс» - это самый отвратительный общепит – про это знают все американцы, все жители Европы. Да и наши постепенно тоже поняли, что в «Макдональдсе» питаться нельзя.

«Они … привыкли к нормальной жизни»… Что значит – «к нормальной жизни», госпожа Кондолиза Райс? Они привыкли к тому, что в своей квартирке из Икеа они могут скушать пищу из «Макдональдса», побаловав детей этой пищей?

«… и у них другие планы на будущее». Какие у них планы на будущее? Я понимаю, какие планы на будущее у тех, кто учился за границей «в престижных бизнес-школах в Европе и США» и также работает «в мировых юридических, консалтинговых и финансовых фирмах». Это я понимаю. А какие планы на будущее у тех, кто живёт в отдельных маленьких квартирках, обставленных Икеа и время от времени кушающих в «Макдональдсе»… Какие у них планы? Я не знаю. Их планы связаны с установлением Нового Мирового порядка или, точнее Нового Мирового беспорядка - New World Disorder – по модели Соединённых Штатов? А почему так? Потому что в противном случае они потеряют… Что? Квартиру? Икеа? «Макдональдс»?

Почему-то считается, что это лидирующее меньшинство поведёт за собой тех, кто кушает в «Макдональдсе», обставляется Икеей и работает где попало. А ведь это будет необязательно так! Это может быть очень по-разному.

Ну, дальше Кондилиза Райс пишет: «От них зависит – С. К.) придут ли перемены революционным или эволюционным путем («от них» - имеется в виду, «от власти» - С. К.). Если власти учтут урок прошлого года и пойдут даже на скромные реформы, они могут преподнести своему народу великий дар, которого еще не было в российской истории: мирные перемены. Если они этого не сделают, конфликт неизбежен. А российский опыт революций — неприглядное зрелище».

  Это была очень приглядная картинка?

Революция всегда неприглядна, госпожа Райс. Дело же не в этом. А дело в том, что мирные перемены направлены… на что? Куда должны быть направлены мирные перемены? О каких мирных переменах идёт речь?

Вот, есть такой герой по фамилии Белковский, который несёт опять разного рода околесицу, а в частности говорит (Станислав Белковский: «Путин – страж итогов приватизации», 7 марта 2012 года http://www.voanews.com/russian/news/Belkovski-Putin-Protector-Of-Privatization-2012-03-07-141836473.html)  

«РФ – это бесконечное движение из империи в никуда... Поэтому нужен учредительный процесс. Нужно создание нового государства... И это, безусловно, требует полной отмены РФ и учреждения новой России – с нуля.»

Белковский дальше говорит о каком-то национальном государстве европейского образца вместо нового государства. Ещё недавно он говорил и о расчленении России, и об отделении от России Северного Кавказа… Мы это всё помним. Белковский он такой – шустрый.

Его спрашивают: «Что произойдет в этом европейски ориентированном государстве с национальными республиками?

С.Б.: С ними все будет в порядке. Ведь речь идет о европейской модели, при которой одна нация признается государствообразующей, но все этнические меньшинства получают полные гарантии защиты своих прав.»

Ну, Белковский раньше говорил совсем о другом. Но не в этом дело.

Белковский дал идеальную формулу оранжизма. И он тогда говорил не о национальном европейском государстве. Он говорил о монархии. А монархом должен был быть Майкл Кентский…

А всё это должно было происходить (вот я сейчас это запишу, чтобы это было понятно) «при участии и под давлением внешних сил».

Приход к власти Майкла Кентского, как царя, русского монарха, «при участии и под давлением внешних сил» плюс отделение Северного Кавказа, а значит, и дальнейший неминуемый распад России (это все понимают) – были идеалом Белковского эпохи, когда Белковский особенно прославлял Медведева, противопоставляя замечательного Медведева чудовищному Путину.

И опять-таки не эти противопоставления важны, и не подвижность формулировок Белковского, которая обусловлена этими самыми внешними силами и подвижностью их установок (и это мы тоже все понимаем), а также подвижностью установок внутренних сил, на которые Белковский ориентируется ничуть не меньше, чем на внешние.

Не в этом дело.

Вот, обвожу это в рамочку и прошу запомнить. Оранжизм – это, когда некие перемены осуществляются «при участии и под давлением внешних сил». А значит, и в интересах этих внешних сил. Ибо чудес на свете не бывает. Бесплатный сыр и вправду бывает только в мышеловке. И если уж силы начинают участвовать и давить на Россию и власть, то уж для того, чтобы реализовать свои какие-то крупные интересы, правда?

Так вот, это и есть оранжизм. И когда нам теперь говорят, что его не было совсем недавно, что нам это всё приснилось, то, конечно, если всё, что я перечисляю, а также всё, что я зачитываю сейчас, считать сном, то это сон. Только говорят вообще-то, что Брахма видит сны (Брахма, кажется, да?), а потом сны прекращаются вместе с реальностью. И что вся реальность – есть сны Брахмы. В этом смысле возможно, конечно, что это и является сном. Но только это сон под названием реальность.

И тем, кто сегодня кричит, что это всё – наветы, что это всё выдумки зловещих кремлёвских политологов с какими-то кремлёвскими проектами, - все, кто так кричит, завтра вынуждены будут признать, что это всё про-и-зош-ло! Как это признаёт Лимонов, как это признаёт Буткявичус, как это признаёт Белковский.

А вот выводы… Вот есть такой, весьма неглупый политолог Борис Межуев. (Борис Межуев, «Мягкая сила» Владимира Путина. «Известия» 07.03.2012 http://www.izvestia.ru/news/517657)

И он фантастически показателен в смысле того, как у нас подвижна наша интеллигенция. Он всё правильно говорит о мягкой силе Владимира Путина, что Путин стал защитником национальной независимости, представил себя в качестве такового и сумел в качестве такового, «как ревностный защитник тех ценностей, которые ещё пользуются пониманием и поддержкой большинства».

Слышите, что пишет? «…Ревностный защитник тех ценностей, которые ещё пользуются пониманием и поддержкой большинства».

«Именно как таковой Путин выиграл, - пишет Межуев,- Проблема (пишет он – С. К.) не в том, что память об ужасах девяностых ослабеет, но в том, что, устав от консервативной стабильности нулевых, которые продолжатся и в десятых, люди начнут видеть в девяностых некий начатый, но не завершенный эксперимент. И рано или поздно они потянутся к тому, чтобы его завершить».

Вот так мы от констатации - Путин «ревностный защитник тех ценностей, которые … пользуются пониманием и поддержкой большинства» - переходим к тому, чего не будет никогда.

Люди никогда «устав от консервативной стабильности …» не«начнут видеть в девяностых … начатый, но не завершенный эксперимент…» и не «потянутся к тому, чтобы его завершить.»

Межуев даже на этом не останавливается. Это опять черта нашей интеллигенции. Он опять начинает за здравие, кончает за упокой. Он говорит: ««Путинизму» … нужно очень убедительно продемонстрировать, что государственный суверенитет — это не синоним произвола силовых корпораций, а социальное равновесие — не эвфемизм слова «застой». И только в этом случае «путинизм» выдержит очень острую идеологическую конкуренцию».

Правильно. Конечно, надо «продемонстрировать, что государственный суверенитет — это не синоним произвола силовых корпораций», конечно, надо продемонстрировать, что «социальное равновесие — не эвфемизм слова «застой».

Конечно, это совершенно правильно. Конечно, без этого «путинизм» не выдержит никакой конкуренции.

Но дальше-то Межуев что пишет?! «В ином случае, если продолжать ритуально проклинать на каждом шагу Америку, мы еще, не дай Бог, увидим на улицах Москвы толпы «разгневанных горожан» не то что с белыми ленточками, но уже прямо с звездно-полосатыми флагами».

А вот это уже совсем другое.  Межуев здесь вставляет слово «не дай Бог», но вопрос не в этом… Вопрос в том, что нет и не будет для определённой и очень широкой группы нашей интеллигенции запрета на оранжизм.

То есть рамки любого национального консенсуса… Вот, можно любые флаги, но не звёздно-полосатые.  Можно занимать ту или иную позицию, видеть по-разному будущее, но не стремиться к тому, чтобы твои планы осуществлялись по-оранжевому, то есть при участии и под давлением внешних сил.

Вот так нельзя! Вот это находится за рамками национальной политики! А всё остальное – внутри.

Если эта рамка, которая существует в Соединённых Штатах, Франции, Германии, других странах, не будет сформирована у нас, ситуация не просто плачевна, а чудовищно плачевна.

Граждане имеют право бегать с флагами красными или даже красно-коричневыми, а с американскими – нет! Потому что в противном случае они не граждане.

Давайте тогда посмотрим не только на то, как именно наша продвинутая интеллигенция относится к разного рода флагам, и к тому, можно ли при участии и под давлением внешних сил что-то осуществлять…

Подчёркиваю ещё раз, что Межуев сказал: «Не дай Бог, чтобы это было так». Но для него это шутка – допустима. Ну, будем считать, что это у него такая проясняющая метафора. Дело-то совершенно не в Межуеве, а в том, что он может себе представить наших рассерженных горожан, которые ходят с американскими флагами и говорят: «Американцы, мы ждём вашей помощи!»

Но мы можем представить себе и большее…

Скажут: «Куда уж больше?!»

Нет, мои дорогие, есть куда!

 «У «Несогласных» (нашей несистемной оппозиции) появился новый враг – бюджетники и пенсионеры. Оппозиционные форумы кипят, еле сдерживаемые ненавистью к зомбированному быдлу, которое, как выяснилось, ни в хрен не ставит агитацию режимоборцев.»

Дальше идут цитаты (http://fritzmorgen.livejornal.com/474600.html):    

«Надо резать не чиновников и ментов (говорит представитель нашей несистемной оппозиции – С.К.). Надо резать толстых тёток из «Сбербанка», Почты России и жэка. Это они – настоящие враги. Это они 4 марта выбрали нам Путина на 12 лет».

Другая цитата:

«Мой дед путает телефон с калькулятором, но в воскресенье он сходил и проголосовал за Путина».

Ещё одна цитата (http://www.newsland.ru/news/detail/id/904507/):

«У нас же полстраны таких тёток с фиолетово-малиновым хайром и ещё четверть неприветливых, хмурых мужиков. Вы в любой автобус сядьте часов в 10 утра, и социально-демографический срез будет полным. Два хипстера с айпадами, четыре хмурых мужика и остальной автобус – вот такие тётки. И для них Путин – бог, идеал и спаситель. И говорят они все примерно одни и те же слова».

То есть произошло то, о чём мы говорили давно – народофобия. Американофилия плюс народофобия.

Значит, вопрос не только в звёздных флагах (американофилия), которая в определённой ситуации совершенно равна измене. Да-да, национальной измене!

И не надо ссылаться, что она порождена ненавистью к государству. Государство и страна – это разные вещи. Государство и народ – это разные вещи.

А рядом с американофилией – народофобия и бесконечное восхищение собою любимыми: «Креативный класс! Прогрессивное меньшинство!», - и так далее. Вот черты нынешней ситуации. Давайте-ка всмотримся в эти черты внимательнее, потому что возможно именно оформление этой ситуации стало главным итогом событий последних трёх месяцев. Не победа Путина, не поражение несистемной оппозиции, а окончательное оформление этой ситуации.

Эта ситуация стала мне понятна после первых передач «Суд времени» по 5-му каналу федерального телевидения. Когда прошла серия передач, надо было обсуждать цифры и выяснилось, что одни говорят, что эти цифры фиктивные, а другие – что эти цифры свидетельствуют о том, что у нас омерзительный народ.

Итак, тогда всё-таки большинство сказало, что дело в том, что цифры в социологическом смысле нерепрезентативны. То есть «сгинь, сгинь, проклятая цифра»!

Это был первый этап.

Какой был второй этап?

Мы показали очень репрезентативные, сверхрепрезентативные социологические исследования, выполненные высококлассными специалистами, явно объективные. И показали, что согласно этим исследованиям подавляющее большинство поддерживает советские ценности в том или ином виде, в той или иной степени, и что борьба должна идти за тех, кто поддерживает эти ценности.

В противном случае ни о какой демократии речи быть не может. А если говорить о какой-то власти вне демократии, то надо говорить о диктатуре. А для диктатуры нужен репрессивный аппарат. А создать внутренний репрессивный аппарат, который тоже был бы совсем непричастен советским ценностям, ещё труднее, чем победить на выборах! И уже несколько раз пробовали создать такой аппарат в лице Коржакова, Лебедя, того же Путина... И ничего не получалось!

Значит, что-то надо делать…

Вместо того чтобы что-то делать, все подряд начали проклинать это «угрюмое» большинство «с фиолетовым хайром». «Хайро» - никогда не слышал такое слово… неважно… Его начали проклинать. Все. Минкин, который говорил, что это отвратительные, вонючие мухи. А вот они – такие, как он – это пчёлы. Говорил это Минкин? Говорил.

И это стало формулой, знаком. Знаком моей полемики с господином Сванидзе уже на «Историческом процессе», потому что поменялся канал, возник другой формат передачи, а большинство оказалось всё тем же. Неумолимо.

Тогда его назвали «чёртовыми мухами», «мерзавцами»…

Потом были сделаны ещё два вывода. Первый – а нельзя ли прикупить к себе, к своему замечательному «пчелиному» меньшинству какое-нибудь большинство втёмную (например, Зюганова). Я наблюдал весь процесс с КПРФ с очень близкого расстояния на протяжении этих месяцев. Даже для меня, человека видавшего виды и много знающего о КПРФ, было откровением то, насколько оранжевый ангажемент оказался прочен. Несмотря на то, что Зюганов несколько раз хотел из него выпрыгнуть. Несмотря на то, что раздавались голоса в руководстве КПРФ, а не только внизу, о том, что нельзя так, нельзя осуществлять такой, какой-то странный манёвр, нельзя вдруг переходить из коммуно-патриотического формата в коммуно-либеральный. Что это губительный формат во всех смыслах. Что никто не сможет выдержать до конца подобный формат.

Предупреждали мы об этом. Нас поддержали многие и в КПРФ, и даже в её элите (если можно так сказать), в её руководящем слое.

Тем не менее, Зюганов, который время от времени шарахался в нашу сторону, потом шарахался обратно. И это наглядно свидетельствовало о том, что он прочно находится в подобном «кармане», оранжевом, скажем мягко. И что вылезти из этого кармана ему не дадут. Ему так и не дали.

Более того, он повёл себя на финальной стадии очень странно, потому что, сначала назвав белоленточников своими союзниками… То есть сначала он их назвал оранжевой проказой, потом своими союзниками. Потом сказал, что к ним придёт на Пушкинскую площадь. К ним не пришёл. Потом сказал, что к ним придёт на Арбат, но к ним тоже не пришёл.

Стало вообще непонятно, что делает Зюганов. В чём хоть минимальная политическая последовательность его позиции? Если он единственный не признаёт выборы из всех, то уж, по крайней мере, он должен прийти к Удальцову, ведь это же была усечённая фраза, что Удальцов сказал, что он с Пушкинской никогда не уйдёт. Но, какой он ни будь, этот Удальцов, но он же не абсолютно неадекватен. Он понимает, что холодно, что через несколько часов и водка не поможет – замёрзнешь. Как ты там будешь, на этой Пушкинской площади-то стоять? И он кричал, что он не уйдёт с Пушкинской площади, пока туда не придёт Зюганов.

Но Зюганов туда не пришёл. Он вместе с тремястами людьми помитинговал рядом, потом из этих трёхсот 150 пошли к Удальцову, а 150 разошлись. И с ними Зюганов. Стало абсолютно непонятно, что делает Зюганов?

Между тем, у Зюганова был шанс. Он мог отмежеваться от оранжевых в самом начале. Мог, объединившись с «Сутью времени», создавать очень убедительные красные митинги, а не оранжевые. Красно-патриотические.

К нему бы пришли очень многие представители националистических, имперских организаций. Убеждён, что пришли бы!

Он мог бы дальше провести проверку результатов выборов и сказать, сколько же на самом деле у них отняли голосов. И на той стадии процесса даже договариваться по поводу того, чтобы некий компромисс был достигнут.

Он мог затем прийти на Поклонную гору и фактически возглавить антиоранжевое движение. Он мог потом хотя бы не давать интервью Ксении Собчак и не производить подобных движений. Он мог осудить Удальцова за то, что Удальцов прямо сказал во время встречи с Медведевым, что его политическая мечта состоит в продлении срока Медведева на 2 года. А этот срок Медведева (лишние 2 года) неизбежно связан с комиссией Федотова-Караганова и с десталинизацией-десоветизацией. Иначе-то быть не может. И Караганов сказал, что это будет именно так.

Зюганов мог прийти, как он обещал, не только на Поклонную гору, но и к Гордону, и начать вести диалог о том, какова же рамка общественного договора о признании выборов легитимными.

Он мог всё это сделать.

Я не знаю, получил ли бы он при этом больше 50%. Конечно, нет. Но он бы не 17% получил. Он бы получил порядка 37%. А реально был бы второй тур, и там неизвестно, чем бы это кончилось. Я-то считаю, что кончилось бы всё равно победой Путина. Потому что просто потенциала Зюганова и существующей КПРФ недостаточно для того, чтобы победить.

Нужен другой потенциал для победы. И это ключевой стратегический вопрос. Но в любом случае он сохранил бы честь, он бы сохранил верность основным принципам, которые он сам уже заложил в постсоветское коммунистическое движение - принципам коммунно-патриотизма. Он получил бы гораздо больше.

Каждая из его акций стоила ему нескольких процентов голосов.

По разным оценкам, неприход на Поклонную гору с заявлением, что он не пришёл, потому что у него болит горло, стоил ему от 1,8% до 2,5%.

Его отказ участвовать в работе по формированию общественного договора о легитимности выборов стоил ему больше процента.

Его интервью с Собчак – явно больше 2%.

Удальцов стоил ему до 3%.

И так далее. Зюганов вёл себя потрясающе в этом смысле. КПРФ вместо того, чтобы отвечать на действия своих главных политических противников – неважно, Прохорова или Путина, Жириновского или Миронова – сосредоточила весь огонь на «Сути времени», которая была всего лишь зеркалом, и, в любом случае, явным образом не участвовала в выборном процессе.

То есть говорилось Бог знает что. Стыдно было слушать. И сейчас стыдно слушать этот бред, эту ахинею: «Кургинян – это кремлёвский проект!». Почему? Потому что он на телевидении.

Но тогда все, кто на телевидении – это кремлёвский проект. Но тогда и Зюганов – кремлёвский проект.

Кургинян не проигрывал выборы, потому что он в них не участвовал. А Зюганов проигрывал их раз за разом. А теперь аж президент России сказал, что Зюганов победил в 96-м году.

Ну, так чей тогда проект Зюганов?

И так же про всё можно сказать, что это кремлёвский проект. Про всё, что угодно. Всё на свете кремлёвский проект, кроме того, что исчезающе мало и вообще не существует на политической сцене!.. А всё остальное – это кремлёвские проекты!..

Это такой комплекс внутренней неполноценности, такая святая вера в то, что все решения принимаются в Кремле, которая безумно много обнаруживает в тех, кто высказывает такие суждения. В каком-то смысле (как я много раз говорил), конечно, телевизионная эпопея, длившаяся полтора года, была кремлёвским проектом. Не в том смысле, что ваш покорный слуга договаривался с Кремлём, как будет её проводить или Кремль спускал директивы. Это всё анекдот.

В другом смысле – что определённые силы в Кремле, имея возможность запретить это проект, его не запрещали. И не запрещали его по одной-единственной причине: потому что они хотели, чтобы Кургинян принёс Зюганову в зубах лишние проценты голосов и положил их ему в «сумку». А Зюганов передал эту «сумку» оранжевым.

Если он может передать её Собчак, то почему не Сванидзе?

Эта идея была. Было несколько очень продвинутых людей, которые исповедовали эту идею и страшно обиделись, когда этого не произошло. Как потому, что я создал телевизионную программу «Суть времени» и следом за ней телевизионную программу «Смысл игры» и создам ещё ряд программ для интернет-телевидения, так и потому, что я создал движение, которое в итоге их всех и обыграло.

Сначала за счёт того, что на «Историческом процессе» был дан полный отлуп оранжевым (Собчак, Рыжкову и другим). Потом за счёт того, что 24 декабря был проведён альтернативный митинг на Воробьёвых горах и была сожжена белая ленточка. И просто морально опамятовались все, кто могут быть врагами оранжевых.

Потом за счёт того, что на Поклонной горе была собрана широкая антиоранжевая коалиция, на которой я сказал, что я являюсь противником политики Путина. А Зюганов, дав сначала обещание стать первым выступающим на Поклонной, потом сказал, что у него болит горло.

Потом за счёт того, что мы выдвинули идею общественного договора о легитимности выборов. А когда оранжевые поломали эту идею, то оказалось, что её ломают оранжевые. Что, соответственно, они ратуют вовсе не за чистоту выборов, а за что-то совсем другое. И они сказали об этом.

Вот за счёт всего этого, да, мы поломали их игру.

Их игра была в том, чтобы я покорно, как хорошая борзая собачка, схватил «утку» под названием «голоса проснувшегося советского большинства», положил их Геннадию Андреевичу. А Геннадий Андреевич отдал их Немцову, Шендеровичу, Собчак и другим.

В этом была идея. В этом был кремлёвский проект.

И этот кремлёвский проект был поломан.

Но, когда вы говорите о проектах, вы имеете в виду игру. Философски (а мне всё-таки не хочется замыкаться на узкой прагматике) проблема заключаются в том, что есть два компонента: есть Игра с определёнными правилами, а есть История. И есть некоторая связь между одним и другим.

В Игре побеждает тот, кто задаёт правила. Master of the game– хозяин правил.

Любой, кто задаёт правила, побеждает любого, кто играет по заданным правилам. А любой, кто играет по заданным правилам, побеждает любого, кто движется, как фигура.

Вот Зюганов двигался, как фигура. Он позволил себе стать низшей, третьей, так сказать, кастой – кастой фигур. Не игроков и не хозяев игры, а фигур.

А мы поменяли правила.

Правилом было то, что будет власть и «оранжевые», как общество. А мы, создав антиоранжевое движение, показали, что есть общество, отдельное от «оранжевых». И сколько наши противники ни пытались доказать, что это не так, им пришлось теперь признать, что это так. И теперь они это общество проклинают, как тёток с фиолетовыми физиономиями, как хмурых дядек.

Вот, есть они – народ. И мы показали, что он есть. И как только мы это показали, мы поменяли правила игры.

Но мы ещё и зажгли новый исторический огонь, сказав о том, в чём мы не согласны с существующей властью, почему мы являемся принципиальной оппозицией этой власти.

А не согласны мы с нею вот почему. Это важно ещё раз зафиксировать.

Путин постоянно говорит о суверенитете. И вполне может быть, что искренне верит в то, что отстаивание суверенитета – это очень серьёзное дело.

Если он действительно в это верит (а это обнаружится в ближайший год, потому что суверенитет будут всё более и более подрывать), если он действительно в это верит, то лучше такая вера, чем угроза ходить под американским флагом, в случае, если власть не устроит… Если власть не будет потакать некоторым намерениям «рассерженных горожан», они начнут ходить под флагами Соединённых Штатов… Так вот, лучше Путин с его суверенитетом, чем граждане под полосатым флагом – для меня.

Но концепция суверенитета у Путина – это классическая национально-буржуазная концепция в духе Вестфальского договора, в духе национально-буржуазного существования вообще.

Суть заключается в следующем. Есть проект Модерн, в котором живёт весь мир. И этот проект - это как бы мировой дом, в котором существуют разные квартиры. Квартиры эти могут быть в подвале (очень плохие, колониальные, так сказать), они могут быть в бельэтаже, они могут быть в мансардах. И все страны борются по правилам модерна за то, чтобы получить наилучшие квартиры в этом доме – в миропорядке, заданном определёнными правилами.

Вот что такое ограниченный национально-буржуазный суверенитет.

Россия никогда по законам этого суверенитета жить не хотела. «Третий Рим» или коммунизм, неважно, это всегда желание перестроить мировой дом. Это заявление о том, что домик не ахти – не тот, что надо. Что человечество идёт не теми путями, которыми оно должно идти к благу. Что домик слегка вдребезги напоминает тюрьму или что-нибудь ещё похуже. Что в аду не обустраиваются и не хотят наилучшую территорию. Что нужен рай, а не ад.

Вот что такое извечное русское отношение к вопросу о суверенитете. В этом смысле русское ноу-хау – это глобальный суверенитет. Не локальный, национально-буржуазный, а глобальный. Это предложение миру глобальных альтернатив.

Самой яркой такой глобальной альтернативой был и остаётся коммунизм. И в рамках этого самого коммунизма, с какими бы изъянами он ни был, русские вдруг и стали самими собой до конца. Даже больше, чем с «Третьим Римом» и Московским царством. Они нашли себя, выявили себя. Они действительно стали страной, несущей миру новую весть.

Русское ноу-хау – не сырьё и даже не наука и техника, и не балет, и не живопись, и не литература (хотя русские несут миру очень многое во всём этом), а новая глобальная весть.

Теперь наступает время, когда проект Модерн рушится. То есть домик, в котором были эти национально-буржуазные квартиры, шатается, плывёт, странно искажает свои контуры, превращается в какой-то странный лабиринт, в какую-то монструозную конструкцию. Не New World Order (новый мировой порядок), а New World Disorder (новый мировой беспорядок). И внутри всего этого оказывается, что у русских места просто нет.

Домик всё более напоминает уже не тюрьму и не шалман, а просто натуральнейший ад – «человейник», как говорит Зиновьев. Место тотального расчеловечивания, тотального рабства. Место, где не будет возможности для человека восходить вообще. Что именно он будет есть, и как именно он будет спать, и какая там будет «Икеа» и какой «Макдональдс» - вопрос двадцать пятый. А вот восхождения там не будет.

Внутри всего этого очевиднейшим образом теряется какое бы то ни было место для России. И вот тут мы говорим:

- Послушайте, а о каком национально-буржуазном суверенитете идёт речь? О чём вы вообще говорите? Россию в этом нельзя разместить. Её никаким образом в этом не разместишь. Вы начинаете модернизацию, игру в модернизацию, - в условиях, когда эта игра завершена. А там, где она ведётся… Ну, её ведут уже несколько стран, которые ещё имеют для этого какой-то потенциал. У них есть ещё традиционное общество. Они кидают его в топку этого Модерна и как-то едут. Но, когда они докидают туда традиционное общество – и они остановятся. Куда мы двигаемся дальше? Остаётся ли развитие приоритетом 21-го века?

Ведь из этого философского огромного вопроса вытекает всё на свете: способ развития России, программы её во всех сферах (от промышленности до сельского хозяйства), её отношение к человеку, ее модель человека, ее отношение к своей сверхдержавности (то есть, к империи или к Советскому Союзу), ее отношение к нации…

Это самый больной вопрос.

В одной из передач Максим Шевченко сказал, что сейчас, после того, что произошло на Болотной, Сахарова, Поклонной и так далее, открывается путь к формированию политической нации. А мне-то кажется, что путь закрывается. Поскольку есть дельфины и анчоусы, мухи и пчелы, то о какой нации идет речь? Поскольку надо убивать теток-негодяек, которые проголосовали не так, как хочется, то о какой нации идет речь?

Есть два народа – большой и малый. Это очень серьезный вызов. Малый народ силен, он полиэтничен, он сейчас затаился, он будет делать одновременно очень много разных вещей: он будет концентрировать силы, он будет добиваться уступок от власти, шантажируя власть эксцессами, и на какое-то время ему удастся добиться этих уступок.

Это оформилось. Меньшинство оформилось на Болотной и Сахарова. Оформилось ли большинство? Нет. Оно не оформилось. Оно уцепилось за Путина и каким-то способом, ни шатко, ни валко, смогло сказать, что оно есть. А в 1991 году оно не смогло об этом сказать вообще. В противном случае, существовал бы СССР. Оно сказало, что оно есть.

Но с гигантским трудом и огромной инерционностью это все произошло. И будет безумно трудно оформлять большинство. И эту задачу не могут решать люди, называющие это большинство «фиолетовым хайром», «хмурыми дядьками». Это должны делать люди, любящие народ. Другая интеллигенция, готовая вести народ на национально-освободительную борьбу, спасать его.

Если действительно в существующем миропорядке место России нет вообще, то речь идет о спасении народа от ликвидации, от различных форм геноцида, спасение истории – вот это все для какого-то авангарда должно стать серьезной задачей, это должно стать задачей для контрэлиты.

И хотим мы или нет, но эта задача была возложена на «Суть времени»: просто оказалось, что никого рядом нет. Хотелось, чтобы эту задачу решала КПРФ вместе с нами. Но КПРФ вдруг переместилась в какой-то либерально-красный угол поляны. Потом это все либерально-красное, построенное по принципу общего союза против Путина, стало приобретать все более оранжевые тона.

Фактически после провала на выборах шансов на красное уже ни в каком варианте не стало, даже сильно либерализованное красное – даже на это шансов уже не стало. Просто нужно было растворить это красное в оранжевом месиве. А потом схлынуло – убежден, что на время, – и само это оранжевое месиво.

И с чем мы остались? Что делать этому большинству? Можно ли вообще его организовать? В любом случае возникла новая реальность. А новая реальность требует новых подходов.

И здесь я хочу сказать о «Сути времени» и о том, в чем мой проект – кремлевский или некремлевский, не знаю.

Я не буду больше продолжать работать с господином Сванидзе. Я не вижу в этом никакого смысла, в самой передаче «Исторический процесс» после того, что состоялось за эти месяцы. А я считаю, что состоялся раскол общества на два народа: на меньшинство и большинство. Что это сделало меньшинство. Что, начав это делать уже в ходе передач «Суд времени», а потом «Исторический процесс» (все эти мухи и пчелы), меньшинство доделало это, увидев Поклонную гору и заорав о дельфинах и анчоусах. А после выборов оно завершило эту работу криками про «фиолетовые хайра», про «хмкрых мужиков» и все прочее.

Процесс завершился, господа. О чем говорить? Вы ненавидите тот большой народ, который мы любим. О чем мы дальше должны говорить? Вы будете оформлять себя как этот малый полиэтнический народ, по формуле госпожи Райс: союз «Бентли» с IKEA. Мы должны заняться другим.

О чем мне говорить со Сванидзе? О чем? Уже в последних передачах «Исторический процесс» говорить было не о чем. Это уже была война. Но тогда еще надо было сказать господину Рыжкову, госпоже Собчак, кто они такие есть и как их звать. Нужно было раскачать процесс для Поклонной. А что теперь делать с господином Сванидзе?

Я активно отказываюсь от этого проекта «Исторический процесс». Я если и буду выступать на телевидении, то с проектами совершенно другого типа, сообразными абсолютно новой исторической ситуации. Я никогда не ликовал оттого, что я являюсь телеведущим. А после этих трех месяцев уже окончательно перестал им быть.

И, наконец, есть еще одно обстоятельство. Молодое движение «Суть времени» блестяще проявило себя в ходе этих месяцев. Оно действительно стало новой молодой политической силой. Оно проявило удивительную жизнеспособность, стойкость, самоотверженность. И есть негодяи, которые говорят, что я «завел» это движение для того, чтобы выборы прошли, а после этого оно мне будет не нужно.

Так вот. Я клянусь посвятить все свои силы и все свое время только движению «Суть времени» и его различным слагаемым. Я буду снимать те телепередачи, которые нужны движению. Я буду осуществлять те педагогические и иные проекты, которые нужны движению. Я буду работать на этих самоотверженных молодых и немолодых людей, которые для меня являются последней надеждой России.

Нынешнее благолепие продлится не долго. Все помнят мою «кривую»? Я могу ее еще раз нарисовать: вот это было падение при Ельцине, это стал пологий склон при Путине. Сейчас попытались его свести вниз. Как-то это все выправилось, и вот где-то здесь оно кончается. Все, что существует сейчас, – это некоторый интервал «дельта t», в течение которого можно достраивать существующие силы.

Силы слабые. Контрэлита плохо организована. Она абсолютно по своим качествам не может отвечать на те исторические вызовы, которые существуют. Ей трудно взять на себя ответственность не только за российскую, но и за мировую историю. Я реально понимаю всю дистанцию между такой ответственностью и тем, что сейчас есть.

Но надо сделать чудо. Надо использовать этот интервал времени для того, чтобы вот здесь на выходе, в момент российской катастрофы – а она не замедлит состояться, потому что эта концепция локального национально-буржуазного суверенитета, она одна достаточна для того, чтобы все рухнуло. Не надо мне петь песни про независимые суды в криминально-буржуазном обществе. Не надо мне петь песни про другую политическую систему в криминально-буржуазном обществе. От того что у вас будет тысяча партий, у вас просто будет тысяча бандюков вместо тех немногих, на которых вы сейчас так сильно негодуете. Оттого что у вас будут какие-то независимые суды, у вас каждый суд будет самостоятельной бандой, находящийся под властью соответствующего криминального сообщества. И больше ничего не будет. И вы это прекрасно понимаете.

Поэтому вопрос о том, чтобы на месте немногого сделать многое того же самого качества – тех же щей пожиже влей – это просто вопрос о том, как быстренько-быстренько ликвидировать Россию. И не надо мне врать, господа удальцовы, немцовы и прочие, что вы этого не понимаете. Вы это понимаете. Может быть, часть очумевших людей, которая побежала за вами, это не понимает до конца. Может быть, часть невротиков злится на нас, потому что мы им показали, кто они такие есть, а им не хочется видеть свое отражение в зеркале. Но вы-то, лидеры мои дорогие, все понимаете.

Вы понимаете, что хотели добить это до конца. Вместе с вожделеющим это Белковским и теми людьми, которые стоят за ним. Вы понимаете, что мы вам помешали это сделать, и теперь вы будете лить на нас грязь бесконечно. По известному принципу: «плачет киска в коридоре, у нее большое горе: злые люди бедной киске не дают украсть сосиски». Мы не дали украсть сосиски. И в этом наша вина, конечно. Мы не дали вам разыграть нас, как лохов. Вы же хотели, чтобы мы принесли эту самую «утку» Зюганову, а тот передал ее Сванидзе или – я не знаю – Удальцову, а тот известно кому. Этого не произошло.

Но ведь это не значит, что вот здесь не наступит этого самого конца. Он наступит. И наступит он потому, что либо глобальный суверенитет и все константы жизни, подчиненные ему, вся философия, подчиненная ему, вся работа интеллигенции, подчиненная ему, вся модель нашего существования, подчиненная ему. Обычно существует война между разными идеалами. Одни люди хотят, чтобы реализовался один идеал в твоей стране: большевики – коммунистический; а другие хотят, чтобы в этой же стране реализовался другой идеал – монархисты. Сейчас нет этой войны.

Все мои силы и все силы движения «Суть времени» будут направлены на то, чтобы объяснить людям, что этой войны нет. Что нет нескольких моделей: нашей – СССР 2.0 и Красный проект, Сверхмодерн и так далее – и какой-то другой. А есть просто либо глобальный суверенитет, то есть сверхдержава, и тогда из одного этого следует, что только наш путь является правильным и только мы говорим правду, либо… Что?

Либо отсутствие суверенитета вообще или цепляние за национально-буржуазный локальный суверенитет, который и обрушит все до конца вместе с существующим политическим классом, криминально-буржуазным классом. Что сейчас с ним будут делать? Будут склеивать отколовшуюся от Путина часть класса с оставшейся за Путиным частью? Это невозможно. Путин переместится на суженную базу того класса, который стал ему верен? Но это почти чиновничество с очень небольшими группами, до которых он достучаться не может. Мне казалось, что он довольно искренне говорил о рабочих и инженерах Нижнего Тагила, за что на него сразу зашипела собравшаяся на Первом канале элита. Но он же не имеет трансмиссий к этим рабочим. И не может их иметь в рамках существующего национально-буржуазного, криминально-буржуазного существования. Вообще национально-буржуазное существование не дает ему этой трансмиссии, а уж криминально-буржуазное тем более. Куда он будет поворачивать? Влево или вправо? Никуда? База будет все больше и больше таять, как шагреневая кожа.

Но самое главное, повторяю еще и еще раз, – это концепция глобального суверенитета. Она есть альфа и омега, начало и конец. И тут мы не можем сойтись. Наша задача не в том, чтобы стать патриотическим, консервативным и любым, даже красным, крылом существующей системы. Наша задача – добиться от общества абсолютно отчетливого понимания того, что глобальному суверенитету, мессианскому суверенитету, суверенитету, в котором наша страна строит новый глобальный дом, альтернативы нет.

Конечно, лучше хоть какой-то локальный суверенитет, чем просто десуверенизация с полосатым флагом. Но локальный суверенитет умрёт, и тогда полосатый флаг победит. Конечно, победит. Для того чтобы он не победил, нужно вовремя перейти в новое качество, в то качество, которое задаётся этим понятием «глобальный суверенитет» - суверенитет, который предполагает (повторяю ещё раз) строительство нового мирового дома. Тем более что ранее имевший место дом рушится, а вместо него строят уже совсем какую-то изощрённую и мерзкую пакость.

Господин Ганапольский пишет: «Нет никакой победы (имеется в виду, либерального меньшинства – С. К.), да и не может её быть в стране, где половина населения мечтает о Сталине и СССР».

Возникает вопрос… Во-первых, не половина, а гораздо больше. А во-вторых, а что же имеется в виду тогда?

Господин Иноземцев пишет о поляризации нашего общества, то есть, о расколе… Ну и что же из этого вытекает?

Господин Саакашвили грозит господину Путину, что у него начнутся большие неприятности. Да, мы ждём нового обострения. Возможно, на этот раз и не в Москве, а то ли в одном из регионов (не буду говорить, в каком именно), я имею в виде регионы (ну, поймут меня правильно) русской России, либо на Кавказе. Или где-то ещё. Мы ждём этих обострений, которые потом начнут сочетаться с дестабилизацией в Москве.

Любые уступки господина Путина либеральному крылу – либеральное крыло примет только для одного, чтобы получить новые силы и с новой силой вцепиться в горло Путина. Всё.

Но опять-таки, это вторично. Первично, по настоящему относится одновременно к злобе дня и к тому, что является политической философией, именно концепция глобального суверенитета, концепция нового дома, концепция нового мессианства.

Я сказал, кстати, уже об этом к ужасу собравшихся на Первом канале.

Действовать надо, исходя из этого. И, действуя исходя из этого, мы объявляем новый этап в работе «Сути времени». На этом этапе вновь возвращается суперактуальность идеи Лицея или «Школы «Сути». Нам нужны и практические занятия в рамках этой «Школы «Сути», и теоретические занятия.

Мы продолжаем формирование нового актива. Мы запомнили, кто именно был готов к самоотверженному труду в эти месяцы. Мы не будем пренебрегать другими, но мы очень внимательно посмотрим на тех, кто готов.

Пути в «Школу «Сути», в Лицей будет идти через реальные достижения людей, через их труд. Приёмным билетом туда является именно тот труд, который они осуществили на предыдущем этапе. Разный труд: это может быть и труд людей, которые проводили информационную работу, и труд людей, которые проводили работу организационную. Но это труд.

Если хотите, то это так, как было при наборе в вузы с рабфака или после армии. Или так, как это происходит сейчас в том же Израиле, где достаточно, чтобы было записано, что человек участвовал в боевых действиях и в спецназе, чтобы двери открывались для него. Это создаёт, может быть, не такую гибкую и умную элиту, но зато патриотичную. Мы будем очень внимательно следить за достижениями людей. Под достижениями имею в виду их вклад в общее дело, их самоотверженность, их готовность к очень разному труду. Мы будем в этом вопросе, конечно, деликатны, но формируя Лицей, мы будем думать об этом.

Мы будем думать о том, как нам сочетать работу теоретическую и практическую. И все силы мои отныне и до тех пор, пока «Суть времени» либо не разочаруется во мне, либо не добьётся победы, будут посвящены «Сути времени».

«Суть времени» может разочароваться во мне. Я не имею права разочароваться в «Сути времени». Я свой выбор сделал.

Исходя из него, я сказал «гуд бай!» Сванидзе.

Исходя из него, я сейчас составляю программу своего рабочего дня.

Исходя из него, будет работать организация под названием «Экспериментальный творческий центр».

Исходя из него, будут осуществляться все телевизионные программы.

Исходя из этого же выбора, будут осуществляться школы, семинары и другие виды нашей деятельности.

Вполне может быть, что оранжевая тема возникнет вновь, и мы, будучи уже более сильными, будем давать ей более серьёзный отпор. Но наша окончательная задача – достучаться до людей с пониманием проблемы глобального суверенитета и всего, что из него вытекает.

Этому был посвящён цикл лекций «Суть времени», этому же будет посвящена вся дальнейшая наша работа.

Мы твёрдо знаем, что очень и очень многие попытаются дестабилизировать Россию. Но ещё более ясно для нас обстоятельство невероятно стратегически важное и не доходящее до сердец и умов очень многих – что вне стратегического поворота курса (даже если все затихнут и не будет ни одного оранжевого всплеска) всё равно всё развалится.

Оно развалится с независимыми судами (криминально-независимыми, потому что других быть не может) и без них.

Оно развалится с многообразной политической системой (криминально-многообразной) и без неё.

Оно развалится, даже если какие-то противодействия криминалу будут осуществлены. Потому что нет места для существующей России в этом адском сооружении, которое сейчас выстраивается. И потому что Россия жить в аду не хочет. Она обустраиваться в нём не хочет.

Господин Солженицын говорил: «Как нам обустроить Россию?» Обустроиться в аду Россия не хочет. Подлинная Россия этого не хочет.

А наша задача сейчас, чтобы то большинство, о котором так презрительно говорят либероиды, обрело эту подлинность.

Вот, ради этого мы будем трудиться.

Мы прекрасно понимаем, что шансов на это практически ноль. Но мы верим в чудо. И отдадим ему все силы нашей души и ума.

С новым вас этапом, дорогие товарищи! И до новых встреч!