виртуальный клуб Суть времени

Ссылка на youtube, стенограмма и файлы для скачивания — в полной версии новости

Смысл игры - 98 from ECC TV .

Скачать файл.avi (avi - 822 Мб)
Звуковая дорожка, файл.mp3 (mp3 - 125 Мб)
Версия для мобильных устройств, файл.3gp (3gp - 132 Мб)

Youtube
 

Я хочу сказать, что я был на передаче «Поединок» у Соловьева, где, так сказать, имел возможность в очередной раз побеседовать с Надеждиным. Ну, там... вот Хабаровск и все прочее выдают свои результаты примерно как всегда. Просто очень много говорилось о том, что, уж так сказать, история со Стрелковым ставит крест и на «Сути времени», и на этом несчастном Кургиняне, и всем прочем. Можете посмотреть. Я не знаю, какие фокусы могут выкидывать либералы в Москве, просто за пределами всякой порядочности. Но, если этих фокусов нет, то мы все знаем примерно как это все происходит. Как происходило, так и происходит одно и тоже.

Могу сказать в чем стратегия либералов на этом этапе. Что они пытаются сыграть. Они пытаются противопоставить социальную тему государственной. А вот... государство, а что государство? Олигархи всех пожирают, государство неэффективно, пушки вместо масла и так далее. Зачем нам космос? — дайте колбасу! Зачем нам кормить Кубу? — дайте колбасу! Вот это вся тема, она сейчас намного острее, потому что государство действительно буржуазное, действительно несправедливое, очень социально дифференцированное, с вопиющими контрастами и всем прочим. Достаточно трудно это дело защищать, но стратегия заключается в том, чтобы вообще столкнуть государственность и социальность. Значит, задача нашей организации, задача всех, кто формирует некую политическую войну в преддверии 2016-го, а уж тем более следующих годов, заключается в том, чтобы прорабатывать невозможность этого разрыва, его бредовость. Противопоставление государства социальности, ну там и все остальное. И, в сущности, эта передача, которая прошла при всех, так сказать, пригорках-ручейках, она на самом деле была как бы не бессмысленной. Именно потому, что нам надо строить новую платформу в преддверии будущих процессов. Не потому, что мы обязательно хотим что-то там выигрывать, а потому, что от этого действительно будет глубоко зависеть судьба страны. Что там, удастся ли опять поднять эту социальную волну на государство, не на конкретные там какие-нибудь силы, не на конкретные личности, а вот на государство как таковое. Оседлать ее удастся им или нет? Они не могут пока это сделать, по каким причинам тоже могу рассказать. Они не отмежевываются от своих, они не хотят отмежевываться от американцев, то есть они делают 10-12 классических ошибок, при которых они обречены на третьесортность, и тогда их ставка — только улица.

На улице они всегда при поддержке американцев соберут тысяч 150, если надо будет. Почему не надо? С моей точки зрения, тоже есть ответ. Мне кажется, что пока Соединенные Штаты, во-первых, сильно тормозит Обама, которому ничего особенно не надо и который никаких сейчас эксцессов сильных не хочет, и никаких телодвижений сильных не хочет. И может на них пойти только в том случае, если будущий кандидат от Демократической партии ему скажет: «Слушай ты, ты не наезжаешь, а у меня из-за этого будут проиграны выборы». Опять же неизвестно кому будет подыгрывать Обама — своим, Демократической партии или чужим, то есть Республиканской партии. Потому что я вам ответственно говорю, что Клинтон в эпоху выборов Джорджа Буша-младшего играл на Буша и топил Гора. Причем настолько топил Гора, что Гор ушел из политики вообще. Телботт играл на Джорджа Буша против Гора, Телботт был ближайшим советником Клинтона. Гор, когда понял, что игра такая, он сбежал от этой политики навсегда. Он же проиграл крохи, он должен был стать лидером Демократической оппозиции и следующим президентом, но он же вообще сбежал. Это беспрецедентно абсолютно. Короче говоря, у меня нет никакой уверенности, что Обама не отыграет на очередных республиканских кандидатов. Это подковерная безумно темная игра, кто там с кем и как играет — это вопрос очень сложный. Тогда Обама будет еще и еще какое-то время играть вот по этим мягким правилам (относительно мягким я имею ввиду, насколько они мягкие — мы разберемся дальше) и будет еще фора такая двухлетняя. После чего может наступить совершенно другой вообще политический климат, и дальше мы увидим — чем это чревато.

Наступление этого другого климата, вот эта острая попытка отыграть социальную тему, начавшееся тем не менее околовластное либеральное наступление ― все это не может не тревожить, потому что сумма говорит о том, что государству будут выдвигаться претензии совершенно «неубиенные», то есть совершенно справедливые, будут говорить «это, это, это». Сказать: «Руки прочь от государства, потому что оно государство, хотя „это, это и это“ есть», ― будет очень трудно. В принципе.

Одновременно произошло такое событие. Вести FM 5 ноября, Владимир Соловьев, Олег Лурье, Анна Шафран.

«Соловьев: Слушайте, я сейчас должен сделать одну вещь, которую давно хотел сделать. Я как-то раз у себя в передаче был крайне резок и неправ по отношению к Сергею Ервандовичу Кургиняну. А он разглядел сущность Стрелкова задолго до меня. И он тогда был первым, который забил тревогу. И он был прав, а я неправ. Потому что я смотрю развитие событий, и кем оказался Гиркин на самом деле? Конечно, Кургинян был прав и гораздо дальновиднее меня. Вот не поленюсь, надо будет постараться вообще выяснить побольше про этого персонажа, про его службу: кто он, что он, связь с Малофеевым. Ну, так глубоко копнуть эту тему.

Олег Лурье: Связь имеется, я думаю.

Соловьев: Да, прямая. Он там работал.

Лурье: Такое ощущение, по имеющимся данным.

Соловьев: Да, прямая, там все понятно. Забавно, как Малофеев... которого, помнишь же в свое время, чуть не посадили? Но его же отмолила, как я понимаю, наша православная общественность.

Лурье: Да...

Соловьев: Да, его же, как я понимаю, крышуют рясы.

Лурье: Да.

Соловьев: Отсюда большой вопрос к рясам, которые его крышуют: „Граждане, вы крестом-то когда помахиваете, вы хоть смотрите, кто под крест подходит?“

Лурье: Деньги.

Соловьев: Чтобы потом стыдно-то не было.

Лурье: Деньги, большие деньги.

Соловьев: Деньги ведь не ладаном пахнут.

Лурье: Да.

Соловьев: Так что. Кстати, сегодня будет у нас драка Кургиняна с На...

Лурье: С На... ?!

Соловьев: С Надеждиным. А ты уже надеялся? (Понятно кто имеется ввиду — Навальный. — С.К.)

Лурье: Да, да, хорошо.

Соловьев: Кургинян бы его порвал просто в момент. Вот так».

— Вести FM 5 ноября // Полный контакт // Архив передач // «„Дом Шойгу“ — фальшивка. Доказано» Владимир Соловьев, Олег Лурье, Анна Шафран [на странице нет, есть в аудиозаписи] //http://radiovesti.ru/audio/242/811.mp3 //

Тут сказано, что: я должен сказать вещь, что была передача, я был резок, неправ, он разглядел сущность, забил тревогу, я неправ, кем оказался, Кургинян дальновидный и всё [такое].

Поскольку я лично считаю... (аплодисменты в зале) Поскольку я лично считаю, что человек, который обидчив, не имеет права вообще заниматься политикой, и что это ― профессиональная непригодность. Вот нельзя быть обидчивым и заниматься политикой, даже внутренне. То всё, что я говорил товарищам, я говорил просто — покаяние. Правильное. Ничего... корона с головы не упадет. Люди, которые признают, что они неправы, — это сильные люди. Люди, которые не могут признать — не сильные. Шевченко et cetera — вот они признали... Всё, проблема снята политическая.

Это не значит, так сказать, что я когда-нибудь забуду, как «Суть времени» отбивалась в одиночестве, что я когда-нибудь забуду, какой тогда был проявлен героизм и вот личная такая какая-то прорывная энергия, когда вот вдруг люди начали писать талантливо, ярко, сами и так далее. То есть кто-то из них и раньше это делал в «Сути времени», но тут наступил какой-то перелом классический. Я как бы... Это совершенно не то же самое, что быть обидчивым, ― не быть благодарным. Эта благодарность навеки, все понятно, но никакой обидчивости быть не может. Всё, человек сказал ― точка! Владимир Соловьев принес эти извинения в эфире программы «Поединок» второй раз. Вот. Значит, короче, ну чего делать, придется вот так работать.

Кстати, в передаче с господином Надеждиным, от лица господина Надеждина... Там вообще господин Надеждин сказал много смешного. Но помимо смешного он сказал и что-то ценное ― он просто назвал все правильные цифры репрессий. Что реально расстреляно с 1921 по 1953 от шестисот с чем-то до семисот с чем-то, вот что все эти цифры о многих-многих миллионах — ложные. Что, соответственно, там три с чем-то миллиона там осуждено, что опять-таки эти все... Господин Надеждин назвал все правильные цифры, но тогда спрашивается, а чем мы заняты сейчас всё время? Почему дети должны непрерывно слышать про какие-то 28 миллионов солженицынские и так далее? Их надо вычеркнуть. Мы что, не можем в 2015 году наконец точно договориться о цифрах? Причем покойный уже к сожалению, очень по этому поводу скорблю, г-н Земсков (он был вполне либеральным, антисталинским человеком) ― он просто честно считал.

Чуть так считал, чуть этак. На этом жизнь человек... положил на это 25 лет жизни, не знаю, сколько. Он всё это рассчитал. Мы не можем хотя бы на фактах сойтись? Ну, вот столько их.

И ведь совершенно понятно, в чем дело. Если их столько, и вторым параметром, который сразу вытекает, мы можем сравнить это с франкизмом, с гитлеризмом, с Пиночетом, с гражданской войной в Китайской народной республике, в Китае, между японцами и Чан Кайши, прежде всего Чан Кайши и... с гражданской войной во Вьетнаме. В процентах к населению. И почему же мы не можем сравнивать с гражданской войной в Соединенных Штатах хотя бы тоже? Ну ХIХ век. Если мы всё это можем сравнить, то тогда получается, что наша трагедия, которая есть... И мы лично не хотим уподобиться товарищам, которые отрицают, что вообще была какая-то трагедия, а Сталин всё, что делал ― только сажал всех абсолютно безупречно негодяев и изменников. Много было негодяев, много было изменников, ― естественно, не все. Но тогда мы это приравниваем к другим трагедиям в мире, и это второй тезис. Первый — мы должны назвать цифры. Второй — мы должны приравнять к другим трагедиям. А когда эти цифры в 5-7 раз больше, то у нас есть супер-трагедия, которая означает, что наш период этот советский суперзамаран и его надо вычеркнуть.

Ну и дальше начинается вся мошенническая комбинация. Поэтому совершенно понятно, зачем эти преувеличения цифр. Поэтому задача совершенно не в том, с моей точки зрения, чтоб всё время орать: «Никого не сажал, руки прочь! Только величие!» Задача заключается в том, чтобы уравнять трагизм произошедшего там с трагизмом везде, признать великие деяния, и на этом деле поставить точку. Потому что таковы факты. Вторым за этими фактами параметром является контекст, т.е. сравнительный анализ этих фактов с фактами мировой истории — Французская революция и так далее — ну и конечно, с событиями ХХ века, про которые Надеждин говорит, что «их нет». Дофига их! И очень кровавые. А третье — это смысл, это постреволюционная стабилизация: чудовищная, на крови, с, естественно, гигантским количеством ошибок, предвзятости и всего прочего. Но это постреволюционная стабилизация, которая вывела на какие-то рубежи.

Теперь посмотрим другие 25 лет и их результаты. Поэтому здесь вопрос состоит в том, чтобы это все вывести в какую-то точку равновесия. Должен сказать, что к этой точке равновесия стремятся объективно и Путин, который выступал недавно, и патриарх. И вполне могло бы вокруг этой точки равновесия всё собраться, но есть силы, которые этого не хотят. Это, во-первых, РОВС и другие, которые заявили прямо, что они настаивают на непримиримости, никакого примирения быть не может. Знаете об этом, да? Что сказано: «Всё, примирения не будет. Пока не зачистим краснозадых — никакого примирения! Зачистка! Мы правы!» ― ну прямо позиция РОВСа, но это всегдашняя позиция РОВСа, всегда «никакого примирения», она просто была повторена на этот День национального примирения. Это первое. И второе — это позиция либералов. И третье — это вот эта мифология выключения всего этого из контекста, преувеличение, основанное на мифологии, демонизация и десоветизация.

Вот это и есть подрыв национальной безопасности, угроза государству, слом этого государства, повтор Перестройки — вот это то, что не должно состояться. Когда я говорю о том, что надо создавать... Во-первых, что нужно выдвинуть тезис «советское наследие как фактор будущего», то, во-первых, действительно, поскольку «наследие», ― все скажут «наследие предков и т.д. аненербе, фашизм», ― то все говорите при этом, не стесняясь, что есть фонд «Херитидж». И «Херитидж», между прочим, в переводе просто и означает «наследие». Что есть американское наследие, а есть наше наследие, и мы его защищаем. Второе: мы считаем его фактором будущего, точнее, считаем, что без этого фактора не будет будущего — это тоже наша позиция. И третье: мы хотели бы в этом объединить историков, которые готовы защищать советское наследие, самые разные патриотические группы ― всех, во всех городах, потому что либеральное наступление оголтелое, вот того типа, о котором я говорю, с преувеличенными цифрами и всем прочим, — оно грозит опять смести, сдвинуть, это вот успокоение общества постепенно превратить в новую дестабилизацию.

Этому надо помешать. Это не вопрос сейчас «что будет делать власть?», это вопрос гражданского общества. И это можно сделать. В пределе, если очень сильно постараться, развиться, найти соответствующие горизонтальные связи с людьми, которые тоже готовы делать и продумать всё с юридической точки зрения, то можно найти «окно» — не сейчас, — в котором может состояться референдум. И забить эти вопросы на референдум так, чтобы никогда больше в истории ближайшей России не было этих десоветизаций.

Повторяю опять: ни в коем случае не отрицать факт трагедии. Точные исторические цифры масштаба трагедии, сравнение этих цифр с другими цифрами, приравнивание этих трагических событий к другим событиям и вообще к революционности как таковой, которая ведь, между прочим, тоже не из пустого места берется. И, наконец, вот эта постреволюционная стабилизация. Т.е. чем глубже этот революционный крах, а он же был глубок, потому что была февральская революция, и всё рухнуло совсем, — тем глубже происходит всё остальное, тем глубже трансформации после краха, тем они кровавее, тем они более жестоки объективно. На эту объективность нанизывается предвзятость: кто-то хочет очищать Родину от изменников, а кто-то хочет, чтобы комната, в которой живет сосед, стала принадлежать ему. И этого избежать невозможно. Вот. Значит, это очень важная вещь, с моей точки зрения, которую тоже надо обсудить.

Теперь, значит, все-таки несколько слов о г-не Стрелкове, Гиркине, уже неважно — кто он. Значит, теперь идет волна разоблачений Гиркина. Все говорят какой Гиркин негодяй, это стало общим местом. Я предупреждал, что так будет. И так бы не было, если бы мы не ковали «оружие победы». Теперь, что здесь, с моей точки зрения, важно. То, что Гиркин, вместе с Сулакшиным, про которого я тоже говорил. Помните, там господин Сулакшин в какой-то момент начал довольно сильно на нас «наезжать»? Помните, перед Поклонной горой говорить, что «эта Поклонная гора чудовищна», что не надо было там «раскалывать общество». Теперь значит «Московский комсомолец» сообщает, что:

«Экс-глава „министерства обороны ДНР“ Игорь Гиркин (Стрелков) на пресс-конференции в Центре научной политической мысли и идеологии (центре Степана Сулакшина) рассказал о том, что в стране при его участии вскоре должна появиться новая политическая сила, оппозиционная политике президента РФ Владимира Путина».

— Статья от 28 октября 2015 «Стрелков объявил о создании партии против „губительного курса Путина“»

Слушайте, а почему бы ему не создать силу, которая оппозиционна Владимиру Путину? У нас демократия, и этот Гиркин может создавать любые силы, в том числе оппозиционные Владимиру Путину. Почему нет? Why not? Всё в порядке. Вопрос не в этом.

Вопрос первый заключается в том, кто такой господин Сулакшин? Господин Сулакшин — это бывшая «правая рука» Владимира Якунина, абсолютно с ним аффилированная. Господин Сулакшин, надо отдать ему должное, человек абсолютно не стяжательный, он — человек страстей и лихости всякой политической. Он не стяжатель, он не олигарх и не микроолигарх, и даже не человек, который где-нибудь находится чуть ниже этого слоя (как у нас называют — «верхи среднего класса»). Поэтому господин Сулакшин не в Центре научной политической мысли (очень мне нравится), а у себя на квартире мог проводить эту пресс-конференцию максимум. А если он ее проводит вообще и проводит в Центре политической мысли, то значит, что есть кто-то, кто хочет, чтобы был Центр политической мысли. И меня здесь интересует не господин Сулакшин, а тот, кто обеспечивает эту пресс-конференцию, этот некий «Икс».

Я абсолютно этим не хочу сказать, что это Владимир Якунин. Сулакшин дико подставил Якунина, просто дико подставил его тогда, и с этого началось всё то, что сейчас существует. Он просто тогда сказал, что КПРФ выигрывала выборы, ну т.е. понимаете, для человека, который вот так вот был аффилирован с Якуниным, ну просто там не было никакого зазора — это экономическая поддержка Якунина, духовная поддержка Якунина, политическая поддержка Якунина, помещение. Всё да, понимаете? Это просто центр этого РАО РЖД. В этих условиях таким образом говорить, не подав в отставку вначале, не сказав, что разругался с шефом, не обезопасив шефа и потом выйдя в сторону и сказать, что Путин проиграл выборы, — это нормальная позиция. А сделать это, не осуществив всего этого танца, — это позиция ненормальная и не верю я, что Якунин дал на нее благословение. Не тот он человек, не та ситуация, понимаете? Значит, Сулакшин фактически тогда топил Якунина, а Якунин был, это вот ближе ничего у него не было. Понимаете? Ну нехорошо это. Это первое. И это в прошлом. Теперь есть кто-то еще — Якунин в отставке, и ему сейчас только делать нечего как создавать новые партии. Есть масса причин, по которым Якунин не будет создавать новые партии. Ну и помимо всего прочего, действительно сейчас демаркационная линия проходит не между там православием и светскостью, не между патриотизмом и либерализмом, она проходит по простым вещам. Если действительно мы хотим, чтобы у нас элита каким-то способом очищалась (у нас надолго война типа с Западом), то там определенное поведение наше и наших родственников есть какое-то... обязаловка. Она во всех странах мира обязаловка, иначе быть не может. Поэтому есть много вопросов на эту тему. В любом случае это не Якунин. Кто?

Дальше господин Гиркин ведет себя самым таким низкопробным образом из тех, которые могут быть. Он сидит, типа Сулакшин это говорит, а он типа молчит и кивает, а Сулакшин там пальцами шевелит. Ну известен абсолютно принцип политического поведения, вы должны это знать, потому что не все здесь политикой занимались 25 лет, а многие 25 лет назад и не родились, и не могли ничем заниматься, включая политику. Так, вы должны знать, что когда ты сидишь на пресс-конференции вместе с кем-то, и этот кто-то говорит: «Мы будем делать анти-путинскую партию», — вы говорите: «Я это делать не буду! Я считаю Путина хорошим и так далее». Не сидят люди молча и ждут что именно говорит Сулакшин, они ярко заявляют позицию.

Когда господин Кара-Мурза на одной из таких конференций (Сергей я имею ввиду), у Сулакшина, заявил, что мы не будем создавать партии, (уже «Суть времени» формировалась), а мы будем вести элитную игру, узкую, с Путиным, я встал и сказал: «Я буду создавать широкое общественное движение, поэтому что вы там не будете — это ваша проблема, у нас общая конференция и вы должны знать, что тут нет единой позиции». Может быть, вы присутствовали еще, кое-кто из вас, тогда на этом историческом событии. После чего я устроил скандал, говорил «какое вы имеете право заявлять от лица всех заведомо то, что вы от себя говорите, что вы будете делать узкий элитный клуб, а другие будут делать другое». Что за общая позиция? И это аксиома элементарнейшего политического поведения. Сидит пресс-конференция, сидят люди, говорят «мы», встаю и говорю «мы» тут не проходит, я — не такой. Когда человек этого не говорит, значит «мы», всё — оно состоялось. Когда после этого в каких-нибудь своих великих интернет-ресурсах говорит: «А кто сказал, что я что-то сказал?», «А я это на самом деле типа не говорил», — ну это, слушайте, это совсем дурной тон, такой дурной, что дальше некуда.

Итак, возникает вопрос, а почему, собственно говоря, господину Гиркину не построить анти-путинскую патриотическую партии и не начать атаковать Путина с более патриотических позиций, и тогда... У нас демократия, why not, почему нет?

Тут сейчас ведь помимо высказанной Соловьевым... Надо сказать, что калибр человека и всего прочего... Ведь все люди этого калибра давно уже сильно в этой политике, в этой политической машине вращаясь, ну произошли какие-то человеческие симбиозы между машиной и людьми. Нельзя так долго вращаться на таком уровне, чтобы их не было. Но все равно что-то остается от масштаба и определенность текста: я был не прав, я не увидел и так далее. Это нормальное состояние процесса. А другие позиции по этому же поводу очень трогательные. Например, есть позиция (пишет блоггер), и она уже стала такой, почти мем: «Никогда не прощу Стрелкову, что Кургинян оказался прав». (Смех в зале)

Или, господин Степанов:

«Я хотел бы напомнить тем, кто забыл, что РНЛ подробно и с уважением к Стрелкову освещала его действия в Славянске и в Донецке. Мы однозначно поддерживали Стрелкова, когда на него беспардонно нападал Кургинян».

— Русская Народная Линия, Анатолий Степанов «Тупик национал-патриотизма»

Такая сволочь, такой мерзавец и дальше вся статья, понятно, она категорически анти-стрелковская. Но Кургинян нападал беспардонно, а мы нападаем пардонно. Ведь нельзя же признать, «никогда не прощу Стрелкову».

«Да... Раньше, когда я был не в теме, я переживал за Гиркина и его команду в Славянске, за патриотический подъём, за досадное поражение... Я со всем медиа мейнстримом негодовал по поводу истерики Кургиняна, приехавшего вдруг выговаривать Гиркину за его бегство из Славянска. Я думал, он герой.

Я заблуждался.

...

Разумеется, тогда мне это и в голову не могло прийти. Как и многим из вас. Только Кургинян что-то заподозрил, но так и не смог сформулировать эту крамольную, в общем-то, мысль».

— Газета «Завтра», Евгений Мидаков «Гиркин: Сирия, это второй Афганистан»

(Смех в зале)

Есть вот такая книжка, я почему говорю, она называется «Стрелков и другие». Там мое только предисловие, там способная сутевская молодежь подряд это все разбирает информационную кампанию. У меня передач семь было с рассказом откуда отступил, что было и так далее. Понимаете? «Не смог сформулировать»... «крамольную мысль!»...

Значит, это что всё означает?! В переводе на русский-то язык? Выходит «Военное обозрение»: Кургинян был не так уж и не прав в отношении Стрелкова. А вот Коротченко сказал, что Стрелков не прав, что же выходит, что Кургинян был прав?

Шумский, помните такого? Который там, все его... Он, значит ... «Скрытый призыв к свержению власти?» Священник Александр Шумский о круглом столе «Странная война» в студии «РОЙ.ТВ»: «Прослушал запись в студии с участием Максима Калашникова, Игоря Гиркина, Анатолия Несмияна (эль Мюрид)». И что же получается? Типа получается плохо.

«„Партия нового типа“ ищет руководителя. Игорь Стрелков готов возглавить гипотетическую структуру, но не очень верит в ее регистрацию», — «Независимая газета».

Московский комсомолец: «Стрелков объявил о создании партии против „губительного курса Путина“».

Московский комсомолец: «Первый революционер Донбасса строит партию против Путина».

Да кто бы говорил, создавай на здоровье хоть пять партий против Путина — у нас типа демократия и кто ж тебе мешает, да? Но! Как называлась книга, которую они не хотят заметить? «Стрелков и другие»! Понимаете, «...и другие». Теперь я спрашиваю, вот эти другие — это Сулакшин, а вот это — Стрелков. Это будет С1, а это — С2 (Стрелков называется), тут-то этих других: Х1, Х2, Х3, Х4, Х5, Х6. Что теперь будут делать эти «Иксы»?!

Меня абсолютно не интересует, что будет делать Стрелков, его полное право создавать антипутинскую партию. Вот эти все «друзья», они тоже собираются создавать антипутинскую партию? А мне надо начать перечислять их или не надо? Потому что господин Малофеев — это только первый названный здесь человек, но не им же все определяется. Я, заметьте, серьезные фигуры не называю. Значит, если бы они все захотели создавать антипутинскую партию, то на улицах были бы танки, а Стрелков был Пиночетом. Так что за кино-то?

И наконец, среди всех этих Х, есть Y. Этот Y обеспечивает не обычные политические коммуникации с господином Стрелковым, а коммуникации оперативные. Этот Y пообещал, что господин Стрелков никогда не перейдет в антипутинский лагерь, этот Y говорил, что только по той причине, что господин Стрелков никогда не перейдет в антипутинский лагерь, он и должен двигаться там, ездить по городам и весям, создавать какие-то чуть не структуры и так далее.

Я спрашиваю: «Что, оперативный контроль тоже потерян?» А так бывает? Тут одно из двух. Либо это был фиговый контроль, и за это надо ответить. Либо это связка, а за это надо уже не просто ответить, а как все понимают, ответить очень сильно.

Итак, это поле политических коммуникаций. Да стройте, пожалуйста. Но вы карты-то положите на стол. Мы же хотим понять, сколько вас. Как в великом стихотворении, да?

Сколько их! куда их гонят?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят,

Ведьму ль замуж выдают?

Называлось «Бесы» стихотворение.

«Хоть убей, ни зги не видно», да? «Сбились мы. Что делать нам!», да? И так далее.

Значит, этот вопрос — это вопрос № 1 нашей политической жизни? Так рвите коммуникации, мы ждём. Рвите их. Но вы нам лапшу на уши не вешайте, что Стрелков, типа, ничего не говорил. И тогда мы посмотрим, где, что останется в коммуникациях. А ну как здесь в коммуникациях останется, например, Украина плюс какой-нибудь либерал. Рано или поздно карты-то надо открывать, ну нельзя держать карты вот так на протяжении бесконечного количества времени.

И наконец, все они что-то там говорят, что-то он никак ничего понять не может. Это мне очень напоминает... Вот, Кургинян не объяснил. Так смысл заключается в том, что в конце-то концов когда-нибудь вещи названы будут своими именами или нет? Приезжаю в город Донецк. И ничего близко даже не думаю о том, какой там Стрелков. Он сидит у себя в Славянске, я нахожусь в Донецке, у меня даже близко никакого желания нет с ним выяснять отношения. Ни в плюс, ни в минус. Так, понимаю, что нехорошо. Дальше он бежит оттуда. 600 тысяч человек живут на территории! 600 тысяч живут на территории, которую он абсолютно немотивированно, бессмысленно сдает. Его никто не атакует. Песен не надо! Он вооружен до зубов. Он всё это там оставил. Карачун они не брали, когда могли 10 раз. И переговоры окончательные шли там по поводу того, какие у них будут коридоры, какие будут условия всего этого и так далее. И это не сплетня. Это — неопровержимый факт.

Значит, он добегает до Донецка. Дальше уже все товарищи, которые, так сказать, там возмущены поведением Стрелкова, они уже собираются и начинают обсуждать альтернативные сценарии. И все убеждены, что это Россия сдала, понимаете? Вы это-то понимаете? Когда Стрелков уходит, а перед этим все верят, что он разговаривает, там, только с Путиным и, там, с высшими лицами в армии и ФСБ, то все же считают, что эти высшие лица приказали ему бежать. А ему никто не приказал! Никто! Значит, все остальные... Ну, что бы вы делали? Если всё это в крови, если рядом какие-то, там, украинцы и кто угодно, и вам говорят: «Русские полностью сдали». Что бы вы делали? Искали бы коммуникации с украинцами. Начинается паника! Я не буду описывать ее. Она происходит при мне. И никакого времени на то, чтобы с кем-то договариваться, выяснять отношения. Счет идет на часы. Конфликт в Донецке должен был начаться через два часа после первой передачи, когда я выступил. Через два часа всё было бы уже так или иначе в этом конфликте. В любом случае украинцы бы выиграли. Всё! Времени нет. А система — это система. И пока система будет выяснять, типа там кто-то приказал ему уйти, не приказал ему уйти, — пройдет неделя.

Хорошо если неделя, а то и больше. Нет времени! Есть только мобильный телефон и комната, одна. В которой надо начать говорить, чтобы не произошло глупостей. Чтобы через 10 минут не поступили идиотские команды, после которых всё будет кончено. Ну ты и начинаешь говорить. Как именно это фиговина искажает твое лицо, и что там где валяется, на каких местах — это уже не вопрос. Времени нет вообще, цейтнот. И теперь, прошу прощения, но ты это говоришь, бросая вызов вооруженной силе, в которую входят несколько тысяч человек. Они тут же находятся, на этой территории, с автоматами, гранатомётами, пулемётами, бронетехникой. Ты-то один, а они там все. Это как, типа, они говорят, это то такие деньги, то другие. Назовите мне политтехнолога в стране, который за любые деньги начнет разговаривать на территории, на которой находятся две тысячи вооруженных людей, так сказать, с тем, кто этими людьми управляет. «Вот, беспардонно... Ой, мы не понимали... Ой». Это что всё такое? Ни стыда, ни совести. Что за общество?

Я повторяю. После конца 80-х годов, когда меня мастерски травили все сливки советской либеральной интеллигенции... Первая статья была в газете Виталия Третьякова и называлась «Тайный советник кремлевский вождей» («Григорий Распутин вышел на тропу»). И дальше это был шквал согласованный. Ни газеты, в которой можно оправдаться не было, ни листка, ни журнала. Это не интернет, это совсем другая эпоха. Шла сосредоточенная травля меня, семьи, дочери, кого угодно, в школе шла травля. После этого, что может сделать это стрелковское охвостье? Ну что оно может сделать? Во-первых, это раз и навсегда железная тренировка. Я не нервничаю, когда на меня наезжают. Это тоже профессиональная непригодность. «А вот, он сейчас... У него инфаркт», — помните вот это всё, да? Я там гири поднимал, демонстрируя что к чему. Просто для ребят для своих поднимал. Ой, неужели, боже мой и так далее. Понимаете? Всё, ноль реакции. С момента, когда ты этим занялся после конца 80-х годов, ноль реакции. И это не воздействовало никак на меня. То, как ребята из «Сути времени» себя вели... Я говорю, я из числа людей, которые понимают, что такое человеческая благодарность.

А вот что касается того, что на меня воздействовало крайне негативно, — это состояние нации. Потому что после голосований на «Суде времени» и на всём прочем я подумал, а может быть нация-то не травмирована? Вот у меня вся теория регресса, вот этот шок, вот эта глубочайшее метафизическое падение, отсутствие различения добра и зла, понимаете?

Первое, — это неспособность различать добро и зло. Откуда всё это? Ельцин, да? Вот интеллигенция наша: «О, это наш кумир!» Я говорю: «Ну вы что, не понимаете, что это держиморда?» Что в Московском городском комитете партии (в котором я, как бы, естественно, в этот момент я уже лидер начинающего московского театра, достаточно сильно, так сказать, взаимодействовал) не было более такого репрессивного, грубого, антиинтеллектуального и консервативного человека, чем Первый секретарь Московского городского комитета Ельцин. Общество «Память», ну понятно, да? Там очень всё было круто замешано. Я говорю: «У вас глаз нет, интеллигенция? У вас глаз нет? Вы не видите с кем вы имеете дело?» — «Нет, это новый либерал, это нэ-нэ-нэ, нэ-нэ-нэ-нэ-нэ». Это что такое? Расстрел своего парламента с требованием в дальнейшем, чтобы была демократия и сильная парламентская власть — это что такое? Мало было Ельцина — волоклись за Лебедем! Вот не взяли бы вот так за шкурку, не используя тогда, так сказать, возможности и связи патриотических групп либералов, так бы не выкинули из этого Совета безопасности... Уже все кушали Лебедя! Лебедя! (Который говори о том, что... Его советники говорили, что Россию надо... <+что Россия> официально должна принять Ислам.) Лебедя, вот этого Лебедя! Это тоже была фигура демократии?

Теперь этот что — мне в глаз? Одна из величайших пьес мирового театра называется «Гамлет». Что там Гамлет говорит королеве Гертруде? «Где у Вас глаза? Вот две монеты. Вот мой отец. А это — вот мой дядя. Вот сейчас отчеканили. Вы не видите разницы?»

Да о какой подлинности можно говорить, если вообще никакой разницы нет? Нет различения. Значит любое фуфло под любой запрос сконструируют, сунут пиплу, и он будет хавать. Где нация?!

«Не говорите о себе»... И как хвосты поджали — военные, все. «Ах, у меня нет интернета, а у меня нет этого, а у меня нет этого...» — «А у меня насморк». Это какое состояние нации?

Появился какой-то урод, он сдал территорию, он кинул под бандеровцев 600 тысяч людей. Дальше он сам признался, что он собирался бежать из Донецка, и опять там был проработан коридор...

Ну и все остальное, что я говорил — мятежи.

Теперь чего они хотят?

Теперь они хотят, чтобы те люди, которые абсолютно справедливо недовольны тем, что происходит в Донбассе, — а у них полное право быть недовольными, естественно... Что может сделать специфическое буржуазное государство, сильно сдвинутое в кардинальную сторону, на территории? Оно делает то, что... «Стиральная машина, сделанная в ВПК, сильно напоминает пулемет». Все напоминает... понятно что. Один из городов Российской Федерации какой-нибудь. Понятно, что люди недовольны. Естественно недовольны.

Теперь это недовольство надо поднять под антигосударственными лозунгами, соединив их с социальными (а по разным оценкам база вооруженного недовольства — несколько тысяч человек, минимум 4, максимум 8), поднять это все на волне соответствующей, в этот момент Россия отшатнется, все будет зачищено и перекинуто на территорию России. Вот же в чем игра. Другой игры нет.

Армия создана. Создана уже. Настоящая. Не какие-то там силы сопредельного государства, которые там что-то делают. Своя! Все! Есть два корпуса, тысяч по 15-17, они в форме, они тренируются, у них дисциплина. Это-то сделали. И все видели: танки отведены сюда, танки отведены туда.

Вопрос о санкциях сейчас идет, как я понимаю.

В связи с этим вопросом о санкциях они лепят, желая вызвать ответный огонь. Они все проиграли, у них одна ставка: там подымать мятеж, там! Под самыми благородными лозунгами. И вот тут будет конец.

И тут они пытаются сделать то же самое: вымостить благой болтовней дорогу в ад безгосударственного существования. Вот это что такое. [показывает на схеме центральный круг]

И совершенно у меня нет никаких оснований считать, что он не связан с украинскими соответствующими кругами. Разумеется, через прокладку в виде «наших». А как он может быть не связан? Партия Свободы Тягнибока ни с кем здесь не связана? Нет сопредельных партий, партнеров с Тягнибоком? Тягнибок не связан с самыми радикальными спецкругами на Украине? Эти радикальные круги не имеют завязок сюда?

Мы находимся в очень острой стадии процесса, поэтому никого не желая демонизировать и называя все это иксами и игреками, я говорю: «Две недели, 14 дней, — и хватит. Кто направо, кто налево. А дальше — обсуждаем».

Потому что все должно быть транспарентно, прозрачно. А когда оно будет прозрачно — пожалуйста, создавайте себе антипутинскую партию. Но только без структур, существующих на соответствующем финансировании официально, вот без них. Полное право, полная демократия, но не эта двусмысленность. Не эта пакостная каша темная, в которой неизвестно что, так сказать, всплывет в какую минуту. И мне будут рассказывать, что этот товарищ хочет какие-то демократические структуры создавать для выборов? Он может собрать двести человек максимум и не для выборов, а для совершенно других вещей. Как половина здесь сидящих знает, двести человек для Москвы — это даже много. Только не для демократических действий, а для других. Это — может. Все остальное — это просто «писи сиротки Хаси». Пусть борется, массы завоевывает.

Я просто даже вам не могу вам сказать, сколько этих стрелковских статей. Поэтому я с этой темой заканчиваю, мне кажется, что я более-менее развил. Она ... Вообще запомните, Россия — это такая страна, в которой все можно сделать, а потом где-нибудь вот это, уже приобретшее особо омерзительную квинтэссенции вещество, — оно обязательно всплывет. Оно снова будет плыть, мучить ваше обоняние, понимаете, да? Это обязательно произойдет, это так все построено. Лебедь был полностью нами обезврежен по крупной, но он же стал красноярским губернатором, там где-то еще болтался, что-то делал, это такая вот действительность. Так вот, соответственно, значит, всё может быть, да? Не в этом дело, дело в том, чтобы была ясность. Ясность. Чтобы все вещи были названы их именами.

И главное, что никогда в истории России предатель, ушедший с территории, собиравшийся по его собственным словам бежать из Донбасса, сдавший 650 тысяч человек для бандеровских репрессий, которые реально погубили массу народу, вот этот человек не становился русским героем. Хватит «русских героев» Ельцина и Лебедя. Русский герой должен завоевывать территории, а не сдавать, и не бросать людей, а спасать. А главное, всё должно быть ясно. Но вот эта гамлетовская проблема, этот вопрос «где у вас глаза?» — он действительно для меня мучителен, потому что я не могу понять до конца до какой степени необратимые процессы-то произошли. И где они произошли: в каких-то интернет нишах, где, так сказать, сконцентрировалось самое последнее и полусумасшедшее дерьмо или где-то в нации? Где этот гнойник? Когда все ясно, вообще Кургинян ничего не должен был говорить. Увидели, что ушел из Славянска, узнали, что без приказа — он же сам это сказал, что без приказа бежал из Донецка, готовился бежать. В этом смысле — всё, стоп машина! Машина поддержки прекратилась, машина отрицания включилась. Всё! Это — человек. Всё должно быть просто. Я понимаю, что в России к очень сложным комбинациям и всяким таким играм в духе британской аристократии отношение соответствующее. Ну, черт его знает — где тут начало, где конец, «замучаешься пыль глотать» с этим делом, и неизвестно как оно там построено, и вообще — надоело. А тут всё просто! И вот, когда эта простота ничего не вызвала, — было ясно. И мне все говорят: «Мы так хотели героя!» И что? Так хотели героя, что на любое фуфло можно подцепить? А кто вы тогда такие, если на протяжении 25 лет цепляют, то на одно фуфло, то на другое, то на третье? Значит, будем считать, что эта тема закрыта (не в том смысле, что ничего не будет — будет-будет еще что-нибудь, будет. Дернутся еще).

Значит, теперь Нетаньяху сказал, что Гитлер не хотел уничтожать евреев. Haaretz.

«Премьер-министр заявил на Всемирном сионистском конгрессе, что Гитлер хотел изгнать евреев, но верховный муфтий Иерусалима убедил его их уничтожить. Большинство признанных исследователей Холокоста не согласны с этим утверждением».

— «Haaretz», Израиль, Нетаньяху: Гитлер не хотел уничтожать евреев

Все сразу говорили... Значит, во-первых, Гитлер хотел загнать их за Можай, сделать из них недочеловеков и размышлял куда их перенаправить, переселить. То на Мадагаскар, то вот там... Была идея и в Иерусалим. И были люди, тот же Эйхман и другие, которые взаимодействовали с различными еврейскими силами, с меньшинством этих сил, с тем чтобы туда переселяться и даже помочь. И эта работа шла и, действительно, по этому поводу выступал иерусалимский муфтий, который сказал — повезете туда людей, евреев, повезете в этот Иерусалим, ну как бы назло британскому империализму, мы все станем на сторону британского империализма, вы потеряете базу на Ближнем Востоке и в Африке, все мы встанем тогда на сторону британского империализма. Поскольку [этого] никто не хотел (война шла, войска Роммеля там были, и никто не хотел, чтобы британский империализм получил поддержку этих всех арабских и прочих вещей), то от этой идеи — пересылки в Иерусалим — отказались. Тогда или параллельно обсуждали Мадагаскар, потом там... типа концентрационные лагеря. Когда стало ясно твердо и окончательно, что война проиграна, то было сказано... А гитлеровский режим — это знаете, это такая авторитарная система, в которой все со всеми бесконечно выясняют отношения. Там партия — с СС, СС — с вермахтом, вермахт — с МИД-ом и так далее, такая каша. Внутри этой каши возникло единство, что если уж надо проиграть, то, по крайней мере, вывезем деньги, построим структуры на будущее и уничтожим евреев. Началось окончательное решение еврейского вопроса. Муфтий тут был абсолютно ни при чем. Поэтому эта фраза — это такой комок из непонятно чего. Понимаете? Муфтий действительно мешал везти их в Иерусалим, то есть муфтий мешал Эйхману конкретно и той линии в СС, которая хотела их везти туда. Такая линия была, потом поймали и повесили этого Эйхмана, и он много чего не рассказал по этому поводу. Эта линия была, она кончилась на том, что стало ясно, что тогда нельзя воевать в Африке, нельзя держать там ни Ирак, ни что — все восстанут, если слишком сильно туда начать везти евреев, то весь этот Ближний Восток загорится антисионистским огнем. И Германия потеряет это, а Германия как раз хотела это получить, потому что все это было британское и там везде ненавидели британский империализм. Она хотела сыграть на национально-освободительном движении арабских государств против британского империализма. Было закрыто всё на секретном совещании высшего уровня, Эйхману запрещена деятельность и так далее. Мадагаскар, вторая линия — долго, неясно на чем везти, как везти, куда, ну гетто, вот эти концлагеря, понемножку-понемножку, чтобы вымирали. Батюшки, да мы войну проигрываем! Но тогда должна быть решена главная задача Гитлера. Главной задачей Гитлера было уничтожение евреев, не мытьем так катанием, без всякого иерусалимского муфтия.

Постепенно самые разные французские и прочие издания начинают говорить о том, что Украина, арабская весна — это все ненужные революции, это хаотические американские вмешательства и все прочее. Начинается вся эта полоса. Что могу сказать про эту полосу? Никакого хаотического начала в этом нет, в том смысле, что создается этот хаос, но хаос создается абсолютно продуманно. И создают вот это поле абсолютно клубящееся, поэтому дело не в том, что они такие глупые, а в дело в том, что им так надо.

О приезде Асада в Москву. Вот Асаду сказали, что он там должен уходить... Послушайте, ну вот здесь сидят люди, которые с этой МИД-овской деятельностью и вообще с приездами на высшем уровне не все знакомы. Вы же понимаете, о чем идет речь? Когда Асаду хотят сказать, чтобы он уходил, то это делается по спецканалам, а не за счет встречи с главой государства. Но это же бред! Причем тут глава государства под телекамеру? Когда с Асадом встречаются под телекамеру и жмут руки — значит говорят: «Асад — наша ставка в игре». Ничего другого сказано быть не может, это вопрос протокола. Никто не начнет встречу официальную с телесъемкой, если речь идет о том, что, дорогой Асад, шел бы ты подальше. Это делают либо на спецобъектах, отдельно совершенно, либо через посредников авторитетных. Тихо.

А дальше говорится: «Асад проиграл, потому что он неправильно себя повел, мы тут ни при чем». Это азы дипломатии, они касаются России, Англии, Америки, кого угодно еще. Иначе дипломатия не построена.

Теперь. 10-12 журналистов... Как говорил герой Серго Закариадзе в фильме «Отец солдата»

«Я хочу слишить разумный слово, наконец».

— Общественно Полезный Канал // фильм «Отец солдата»

Такой великий образ был сыгран.

Так вот, разумное слово очень хочется услышать. Что, все забыли, как строится дипломатический протокол?

Все перестали понимать, в чем отличие между официальной встречей и неофициальными подковерными переговорами? Что за бред?

Нечто хочу зачитать:

«Российское военное вмешательство в Сирии является серьезным заявлением о новом стремлении Москвы господствовать на Ближнем Востоке.

Но помимо быстрой развязки гражданской войны, военачальники НАТО теперь видят в нем более масштабную стратегическую игру России Владимира Путина, нацеленную бросить вызов Западу в непосредственной близости к его собственным владениям. По словам высокопоставленного гражданского представителя НАТО, Средиземноморье „опять становится спорным пространством“.

„Мы должны быть готовы к присутствию России [в Сирии] как к долгосрочному фактору“, — сообщил в понедельник Financial Times заместитель генерального секретаря НАТО Александр Вершбоу (Alexander Vershbow) в преддверии самых крупных с 2002 года военных учений НАТО Trident Juncture, которые в течение следующих двух недель будут проходить в западной части Средиземного моря.

Развертывание российских войск для борьбы с антиасадовскими повстанческими силами является прямым вызовом Западу. Между тем, постоянное, носящее подрывной характер присутствие Москвы к югу от Босфора, (Присутствие Москвы к югу от Босфора! Правильно, значит, говорил... Вот что волнует-то! — С.К.) по словам г-на Вершбоу, выдвигает долгосрочные задачи: „[Необходимо] думать о более широких последствиях наращивания российских сил в Восточном Средиземноморье и потенциале этих авиабаз“.

С конца холодной войны в Средиземном море не наблюдалось какого-либо значительного российского присутствия. (А до конца холодной войны оно наблюдалось? Где? Можно перечислить? Где было серьезное присутствие после Египта? Насеровского Египта? — С.К.) А имевшая до недавнего времени место нехватка инвестиций в приходящий в упадок Черноморский флот, базирующийся в Крыму, заставляла многих военных стратегов упускать из виду весь театр военно-морских действий, который бы мог заинтересовать Москву».

— «The Financial Times», Великобритания, «Российская стратегия в отношении Сирии бросает вызов НАТО в Средиземноморье»

Черноморский флот и все, что там находилось, в состоянии какой-то относительной подвижности, было отремонтировано до начала присоединения Крыма.

Не было новой военной техники, которая сейчас будет поступать, но вся техника, которая была, была приведена в нормальное состояние до того, как был присоединен Крым.

«Обновленное присутствие России может стать весьма разрушительным: вся южная граница НАТО оказывается открытой провокациям со стороны России, которые грозят ограничить «свободу судоходства», позволяющую НАТО быстро и легко развертывать военные активы.

Для США, например, это может затруднить возможность легкой переброски морских сил в Персидский залив. При таких условиях решение НАТО вмешаться в ливийский конфликт в 2011 году было бы гораздо труднее спланировать.

Возможны и другие последствия: в результате возвращения России в Средиземное море вся Европа внезапно оказывается в диапазоне ее быстро развивающегося арсенала крылатых и баллистических ракет морского базирования.

Ввиду продвижения флота дальше на юг, недавно подписанное соглашение России с Кипром, предоставляющее право на место стоянки ее военно-морским судам, также бросает очередной вызов Западу.

Теперь у российских наблюдателей и специалистов по радиоэлектронной борьбе есть все шансы на законных основаниях регулярно находиться в непосредственной близости к базе ВВС Великобритании в Акротири, где располагается одна из самых важных натовских станций прослушивания.

«Развертыванием войск в поддержку Асада история явно не заканчивается, — считает Джонатан Эяль (Jonathan Eyal), международный директор Королевского Объединенного института оборонных исследований в Лондоне. — Это действительно фундаментальный сдвиг позиции России, рассчитанный на длительный срок».

Россия не только начала масштабное пополнение снаряжения на объектах в Латакии и Тартусе, она впервые со времен холодной войны приступила к восстановлению своего средиземноморского флота.

Чиновники НАТО признают, что у них нет «южной стратегии», соответствующей недавним усилиям альянса в Восточной Европе, где им был разработан ряд ответных мер, предназначенных для борьбы с российской агрессией после ее вмешательства в Восточную Украину.

В период подготовки к проводимому два раза в год саммиту альянса, который должен пройти в Варшаве в июле следующего года, эти вопросы окажутся в центре обсуждения.

«Со времен аннексии Крыма мы работали над обеспечением гарантий для наших союзников, а теперь мы должны посмотреть, как эти гарантии послужат сдерживанию, — заявил верховный главнокомандующий ОВС НАТО генерал Филип Бридлав журналистам в Трапани на острове Сицилия во время церемонии открытия учений. — Мы не уверены, с чем именно нам предстоит работать в будущем... и нам следует быть хорошо осведомленными о том, что происходит на границах НАТО»«.

— Там же

«В Trident Juncture до начала ноября примут участие 36 тысяч военных, 140 самолетов, 60 кораблей и 30 стран. И это не случайность — несмотря на осторожные публичные заявления НАТО — что мероприятия пройдут именно в Средиземном море.

„Мы учли многие из недавно возникших угроз“, — говорит генерал Дени Мерсье (Denis Mercier), бывший глава французских военно-воздушных сил и нынешний верховный главнокомандующий по трансформации сил НАТО — должность, на которой он отвечает за оказание помощи войскам НАТО в процессе подготовки и адаптации.

Серьезный вызов, брошенный Россией НАТО, безусловно, повлиял на учения. Стратегия Москвы основана на том, чтобы схлопывать наши защитные „пузыри“, считает один из высокопоставленных представителей НАТО.

„Мы рассматриваем это как часть их общей доктрины. В Калининграде, в оккупированном Крыму — который они превращают в крепость — а теперь и в Сирии мы наблюдаем аналогичное сосредоточение сил, предназначенное остановить свободу действий НАТО и его навигации“.

Так, средиземноморский флот России изобилует самыми мощными отечественными зенитными ракетами — системами С-300 (почему они самые мощные, я не знаю, — С.К.) — которыми снабжены чуть ли не все, даже самые небольшие суда. Для НАТО это создает то, что военные тактики называют проблемой закрытия зоны доступа — бесполетной зоны — только направленной против Запада.

Таким образом, НАТО впервые придется проводить учения в отсутствии полного контроля за небом.

„Это нечто совершенно новое, — говорит генерал Мерсье. — Сейчас сложилась ситуация, когда мы тренируемся в такой обстановке, при которой у НАТО нет гарантированного баланса военных сил“.»

— Там же

Это как? Это примерно понятно, чем все это пахнет? Что в воздухе пахнет?

«Вашингтон осудил Москву за теплый прием президента Сирии Башара Асада, сообщает Reuters со ссылкой на представителя Белого дома Эрика Шульца. (Представители Белого Дома в Белом Доме не говорят без санкции высших лиц. — С.К.)

„Мы рассматриваем оказанный теплый прием Асаду, который использовал химическое оружие против его собственного народа, как противоречащий заявленной Россией цели способствовать политическому переходу власти в Сирии“, — сказал он».

— РБК, «США осудили Россию за теплый прием Асада в Москве»

Это к вопросу о том, зачем приезжал Асад. Они-то уже все понимают. «Пора начать наступление на путинскую машину пропаганды» — это призывы американские. Дэвид Креймер, старший директор по вопросам прав человека и демократии Института международного лидерства Маккейна.

«Разве Западу не стоит перейти в наступление — в невоенном смысле — и нарушить планы Путина, одновременно блокировав работу его пропагандистской машины? Это можно сделать следующим образом.

Нужно заморозить активы телеканала RT, который финансируется правительством Путина — не из-за тех отвратительных вещей, которые он распространяет (хорошая фраза — С.К.), а в соответствии с двумя постановлениями суда, вынесенным против российского правительства по делу многомиллиардной нефтяной компании «ЮКОС».

...

Захват российского посольства и имущества консульства в Вашингтоне и других городах невозможен, учитывая неприкосновенность дипломатических миссий. Это оставляет нам довольно мало возможностей для захвата имущества российского правительства — и делает RT довольно привлекательной мишенью. Даже для России, которая имеет в своем распоряжении валютные запасы в размере 350 миллиардов долларов и является самой богатой страной в мире в смысле природных ресурсов, 52 миллиарда долларов — это большие деньги, особенно на фоне экономического кризиса, низких цен на нефть и санкций.

Кремль нервничает, о чем свидетельствует то, что он нанимает ведущие западные юридические компании, чтобы они оспаривали возможные захваты активов. Летом Кремль предупредил США, что он захватит американские активы в России в том случае, если власти США начнут предпринимать подобные действия в отношении российских активов, а российский парламент принял закон, разрешающий конфискацию имущества иностранных государств в ответ на шаги Запада. Чтобы противостоять таким угрозам, западным странам необходимо действовать сообща, тем более что Россия вряд ли пойдет дальше угроз. Любые игры Кремля в духе «око за око» приведут к спешному уходу международных инвесторов и корпораций, а этого слабая российская экономика попросту не может себе позволить.

Исполнение постановлений по делу акционеров «ЮКОСа» укрепит диктатуру закона и уважение к частной собственности, и начать стоит именно с телекомпании RT...

Пришло время демократическому сообществу наций перейти в наступление«.

— «The Washington Post», David J. Kramer, «Пора начать наступление на путинскую машину пропаганды»

Да вот тут такие всякие разговорчики про «Суть времени» мне тоже кажется, что начались забавные.

«Что касается Кургиняна, то он, ИМХО, во-многом, сознательно копировал „модель Лимонова“». (Смех в зале)

...

«Тот момент, что Кургинян связан с Кремлем, тут совершенно не меняет дела: „Суть времени“ не использовала (почти) госденьги и административный ресурс, большая часть ее дел — результат личного вклада членов».

— «К предыдущему. Об особенностях массовых движений в наше время»

«А кто задумывался над тем, что за все постсоветское время было всего два „удачных“ общественных движения... Это — НБП и „Суть времени“ (смех в зале) (да вот... — С.К.)...

...СВ является сейчас единственной „неофициозной“ организацией, имеющей покрытие большей части РФ. При этом организацией, способной не только собирать членские взносы, но и выводить людей на массовые мероприятия и т.д. Можно сказать даже больше — „кургинята“ представляют собой единственную реальную политическую партию, не ограничивающуюся Москвой и Петербургом».

— «К предыдущему. Об особенностях массовых движений в наше время»

Я хочу сказать, что это новая нота. Это пишут все те же либералы и пиарщики, но просто, ну вы же все-таки должны в каком-то смысле понять, какой размер шока вот это все, эти принесения извинений да, это же большая кампания, это не мелочь. То, что я твердо убежден, что это не я все завоевал, а вы — это другой разговор. Это результат вот этого показания информационного субъекта полноценного «Сути времени» и так далее. Ну они не могли же совсем этого не заметить, они должны как-то переиграть. Теперь вы самый успешный проект, который не использует деньги, а раньше говорили, что это чисто деньги и полная такая суррогатная конструкция: — ее нет, никого нет, платят деньги, собирают случайных людей и показывают. Теперь говорится наоборот, что это самый успешный проект и фактически единственный, который имеет покрытие по России.

«Добрый вечер, это программа „Цена Победы“. Я ее ведущий, Виталий Дымарский. Сегодня у нас необычный эфир и необычный гость, сразу вам его представлю — Рудольф фон Риббентроп, сын Иоахима фон Риббентропа...»

— Радио «Эхо Москвы», 24 октября 2015 г. «Цена победы»

Дальше обсуждается пакт Молотова-Риббентропа был умным или неумным, хороший ли был Риббентроп — повешенный(!) да. Естественно, его сын говорит, что хороший, а что он должен еще сказать? И когда нам говорят после этого:

«— Очень сложно определять весь Третий Рейх только по отношению его к евреям. Это было не только преступлением, но и огромной ошибкой. Тем не менее, нельзя только по этому аспекту оценивать весь Третий Рейх».

— Радио «Эхо Москвы», 24 октября 2015 г. «Цена победы»

Я согласен совершенно, что нельзя только по этому аспекту... да, но он же говорит о том, что... и нужны еще уничтожение славян, геноцид балканских народов, ну много можно еще чего обсуждать, а главное — преступления против гуманизма и навязывание вот этой модели многоэтажного человечества.

«— Если сравнить Германию 32-го года с 7-ю миллионами безработных и огромным количеством коммунистов, в 39-м все было хорошо. (Ни безработных, ни коммунистов, но он это не говорит, говорит о безработных. — С.К.)»

— Радио «Эхо Москвы», 24 октября 2015 г. «Цена победы»

Вот... это все, поверьте мне, не случайно. Не может быть никакой десталинизации крупной, которая бы не соединялась с обелением фашизма. И он нужен, этот фашизм. Он очень нужен! Во всех вариантах: Гитлер, Муссолини, кто угодно еще. Все это уже нужно, потому что пора действительно переводить мир не только вот на эти новые рельсы... я пытался это все время описать, я теперь как-то все более простые картинки рисую. Значит, если вот это обособляется, вот это ядро, этот «Золотой миллиард» (рисует). А здесь, на этой периферии, начинается не рост уровня жизни через модернизацию, а падение, вот эта кривая, а не вот эта. Вот эта кривая (рост) запрещается. А ведь это означает разрушение Египта Мубарака, всего. Там везде рос уровень жизни. Это называется догоняющая авторитарная модернизация, полуавторитарная, на треть модерницация... что, у Каддафи не было уровня жизни? Значит, для чего нужен этот хаос? — Чтобы уровень жизни падал на периферии, он должен падать.

Что происходит, когда он падает, уровень жизни, и много конфликтов? — Начинают бежать сюда (в ядро). Что происходит тогда? — Либо это (ядро) будет сметено просто, либо оно начинает себя ограждать и отбрасывать это. Чем больше оно это отбрасывает, тем активнее это (ядро) атакуют, и тем хуже здесь (на периферии) становится уровень жизни. Значит, рано или поздно эта штука (ядро) из состояния Х переходит в состояние Y и это давление (на ядро извне) Д нужно для того, чтобы перевести это (ядро) из состояния Х в состояние Y. Это единственный способ трансформации систем. Значит, здесь пора уже строить новый нацизм. И в этом смысле бандеровцы — это «первая ласточка» в Европе. А как иначе-то? Это маленькая клеточка.

И это не умеренные правые и не обычные ультраправые, надо туда это все сдвигать. Хорошо, мне говорят: «Вот от одного такого удара — отразили, и ничего не будет». Я говорю: «Будет второй удар, снова отразят, третий удар, четвертый. Вот оно вот сюда вот и придет!»

И по большому счету, эту периферию переводят в этот режим для того, чтобы она трансформировала ядро. Это — новая архитектура мира. И надо твердо понять, что в этой новой архитектуре мира России нет никакого места, понимаете? Там нет России на карте. Либеральной... там... такой... другой... Нет ее! Новая Африка!

Когда я говорил в прошлый раз о том, что самое главное — это выпарить все фантазии [рисует] на какой-то конфорке испытаний серьезных, и где-то там либо обнаруживается, либо нет, такое ядрышко. Но это-то и есть — весь человек. Вот, ты десять раз можешь что-то бросить. Вот ты идешь по какому-то пути, и всё тяжелее и тяжелее, и всё больше препятствий, и ты уже совсем вот, ну не могу больше, и все прочее... И вдруг ты обнаруживаешь в себе какое-то упорство, которого ты не думал, что оно в тебе есть. Ты почему-то не сходишь с дистанции. И это упорство рано или поздно обнаруживает вот эту вот твердую точку.

Это-то всё уходит [дорисовывает стрелки «как фантазии уходят»]. И может там вообще ничего нет. Но если эта точка там есть, то задача заключается в том, чтобы она развилась, чтобы начала расти. А она не растет, пока рядом есть фантазии. Это путается.

А если я прав, и если на самом деле смысл заключается в том, что России вообще нет места в этой архитектуре, значит нужно бороться за другую архитектуру. И уже понятно, что это за архитектура, за которую сейчас можно бороться: национальных государств, модернизации, суверенитета. А она все равно старая. Ее невозможно удержать. Но сейчас она — главное. Поскольку коммунизм так слили, то главная борьба идет между классическим национально-буржуазным государством модернизационно развивающимся, полуавторитарным, и вот этой кашей.

Значит, Россия начинает дергаться в эту сторону. А происходит это вне всякого желания конкретных субъектов, понимаете? Так устроен мир! Как появляется Россия, как только она противостоит полному исчезновению, она начинает лидировать в каком-то проекте. Этот проект все равно не может решить ключевых проблем будущего. Буржуазно-модернизационные системы, структуры из них и их архитектура не решит проблем будущего.

Поэтому я утверждал и утверждаю, что как только мы защищаем полноценные буржуазные суверенитеты, то рано или поздно на их месте вырастает Советский Союз для нас. Потому что, двигаясь по направлениям буржуазных суверенитетов, все эти страны, хоть там Грузия, хоть кто, они рано или поздно понимают, что какой-то суверенитет они могут получить только вместе с этим пространством, только под этим зонтиком. В противном случае они будут уничтожены до конца, их не будет вообще. Будет Картли, Кахетия, Имеретия, Сванетия, Хевсуретия и еще неизвестно что. Не будет никакой Грузии. Она может биться в антирусских экстазах сколько хочет, но ее просто не будет. Потому что нет этого элемента в архитектуре. Может, она и может в нормальном мире удержать государство, и не так уж и стремятся какие-нибудь кахетинцы отделиться от картлийцев. Но им не позволят существовать в вместе. Другая архитектура мировая. Как только различные эти буржуазные элиты и страны хотят этих суверенитетов, они так или иначе попадают под русский зонтик. Потому что под китайский не попадешь, там другая логика. А других нет.

И тогда вопрос уже определенных паритетов, определенных договоренностей. Сама же модель под давлением модели Хаоса и всего прочего не останется буржуазно-модернистской. Модерну придется искать новые объяснения развития. Модерн не останется вот в той линейной классической концепции развития, в которой он существовал на протяжении последних пяти столетий. Он все равно должен на что-то ее менять, и чем больше он ее будет менять, он будет менять ее в ту сторону, которая отвечает вот этому советскому наследию как фактору будущего. Все главные его компоненты будут задействованы. С человеком что-то надо делать.

И как я много раз говорил, либо фаустианская модель, и тогда постепенно всё это будет превращаться в такую ходячую машину, полуробота такого с непрерывными техническими вставками и всем остальным, такая заменяемая машина, либо надо так активизировать резервные возможности, так активизировать всё, что связано с разумом и с сущностью человеческой, чтобы действительно что-то всерьез трансформировалось. Можно назвать это прометеевской моделью. Не надо тут ссылаться на то, что, там... этим прометеианством занимался, например, Пилсудский. Он занимался дестабилизацией Кавказа, у него были свои цели, у поляков. А мы говорим о философском смысле. Конечно, это две разные модели, два разных взгляда на человека. Они идут через тысячелетия. И этот фаустианский человек будет доигран. И разговоры о том, что он, этот сверхчеловек, будет говорить по-русски мягко и вежливо, а по-английски жестко и грубо — это, извиняюсь, просто бред. Этот сверхчеловек будет говорить только так, как он умеет. И разговоры о том, что давайте-ка, ну уж если все остальные это делают, то и мы сделаем — это не русские разговоры. Другое хотели делать. Иначе видели антропологию, иначе видели предельные проблемы. И всё равно к ним придут. Как только начнут отстаивать суверенитет и всё прочее, придут к этому.

Поэтому на сегодняшний момент конфликт состоит между теми, кто перестраивает мир вот в эту самую архаически-постмодернистскую сторону, и теми, кто пытается его удержать в стиле Модерна, т.е. буржуазных национальных суверенных государств. Вестфальскую систему. Коммунисты могли быть первыми в конфликте с теми, кто вот так сейчас перестраивает, расчеловечивая, мир. Но они сдали позиции, и конфликт вступил в эту фазу. Пусть он развивается в этой фазе, на следующей фазе он будет трансформирован. Но если это всё так, то что держаться-то за эти фантазии? Надо либо сдаваться, либо, действительно, обнаруживать [дорисовывает на схеме черный кружок] в результате соответствующих испытаний вот это вот дело и начинать вокруг него новую игру. Потому что всё равно, ну зачем мне, там, говорить предельные слова? Если огромная мощь мирового проекта направлена на то, чтобы здесь была Африка, то в Африке, знаете, ходят с луками или с чем-нибудь еще, в Африке не работают в фирмах айтишниками или распространителями обуви. Эта песня кончается. И по другую сторону ее другая жизнь.

Вот, говорят, там, все, что «Путин на марше, Обама на обочине» («Washington Post»).

«Телеведущий спросил Обаму: „Вас не беспокоит то, что вы уступаете лидерство России?“ Обама пренебрежительно ответил: „Поддержка слабого союзника — это не лидерство. Я лидирую в мире в вопросе климатических изменений“.

(смех в зале)

Услышав это, все те, кто живет в той или иной зоне конфликта в любом месте земного шара, и кто доверял Соединенным Штатам, должны немедленно собрать чемоданы и отправляться в Германию».

— The Washington Post, 22.10.2015, Charles Krauthammer «Путин на марше, Обама на обочине»

Это тоже лауреат Пулитцеровской премии Чарльз Краутхаммер, вполне серьезный человек. То есть все же понимают на самом деле, что происходит в этом смысле.

И вот здесь в качестве последнего вопроса, который бы я хотел обсудить сегодня, я бы хотел обсудить статью Александра Неклессы, которая называется «Культиваторы будущего». Александр Иванович человек очень умный, образованный, мы с ним хорошо знакомы. И я хочу сказать, что всегда радуюсь, когда он печатает какие-нибудь статьи на сложные темы. Но у меня есть несколько вопросов к этой статье, которая очевидным образом состоит из двух кусков. Ну, второй из них говорит о том, что, сдав позиции...

«На закате существования России—СССР складывалась эклектичная генерация людей — прообраз постиндустриального класса. Однако к управлению российской судьбой продвигались и другие группы. Постиндустриальная страта, нащупав пути к рычагам власти, взять ее тем не менее не смогла, сдав позиции другой пассионарной группе, основой деятельности которой стали „трофейная экономика“ и распределение/перераспределение природной ренты. Свойственная данной эклектичной группе (спецслужбы—цеховики—комсомольцы) моральная коррупция и короткий горизонт планирования предопределили постиндустриальную контрреволюцию и социальную деградацию».

— Независимая газета, 23.10.2015, Александр Неклесса «Культиваторы будущего»

Всё правильно в этой части, но это уже много раз констатировано и всегда остаётся за кадром главный политический вопрос. Знаете ли, вот, была эта группа, она, знаете, хотела во власть и боролась, а потом ее сдвинули цеховики.

Ну, а она что такое собой представляла? И что она, собственно говоря, была так слаба, что ее сдвинули цеховики? И цеховики ли ее сдвинули? И что там происходило на самом деле?

Во-первых, эта группа никогда не была автономной. Вся эта так называемая постиндустриальная группа — это тоже всё с одной стороны спецслужбы, с другой стороны — постиндустриальная группа. Ну простите, ну простите, но это же не так! Была эта верхушка гуманитарной интеллигенции, действительно, именно гуманитарной и именно верхушка, вот все эти системщики и прочие, которые, действительно, размышляли о том, как бы им встроиться в партийную систему и как бы ее обновить и как бы там занять новые позиции. Это была разумная постановка вопроса.

Когда систему начали сносить, эта постиндустриальная группа, она ни с народом не могла построить никакие связи, ни образа будущего, о котором Александр Иванович говорит, у нее не было — ничего у нее не было. Она оказалась фуфлом, абсолютно лишённым воли и, в общем-то, вставшим на путь национальной измены, то есть разрыва отношений с широчайшими кругами своего общества. В этом смысле она, эта узкая группа, повторила судьбу более широкой группы под названием интеллигенция. И в принципе трагедия России сегодня, как я много раз говорил и повторю еще раз, что она (и это очень показывает стрелковская история и зачитанные мною статьи о беспардонном обращении со Стрелковым, пардонном обращением со Стрелковым, неумении что-то объяснить), эта группа, лишена, Россия лишена полностью патриотической современной интеллигенции. В этом вопрос.

И в принципе на этом можно было бы поставить точку и сказать: «Если Россия лишена дееспособной, волевой, энергичной, патриотической интеллигенции, то ей хана, и сделать тут нечего». Я так говорить не умею, я всегда говорил по-другому в таких случаях: «Если этой интеллигенции нет, а без нее хана, значит ее надо сделать». И всё, что происходит в «Сути времени», — это вопрос не в том, Лимоновым больше, меньше, туда-сюда, а вопрос в том, можно ли в короткие сроки сделать отсутствующую настоящую полноценную современную вот эту интеллигенцию, существенно гуманитарную и так далее. Поэтому вот этот вопрос (указывает на схему) — это часть большого вопроса.

И на поселении по несколько часов читают всю мировую классическую литературу, и теперь уже к тем произведениям мировой культуры и российской, которые нужно знать, добавляются произведения музыки, живописи всего остального — философии, социологии. Листы расширяются. Это сумасшедшая во многом задача, но другой-то нет. И частью этой задачи является вот это выпаривание.

А в начале всего, там, «культиваторы будущего», «история кладбища аристократии» (Парето). Тут смысл заключается в том, что элита, как говорит Александр Иванович, это принципиальная часть, ее задача — производство будущего. Ну, во-первых, всё-таки тут нужно быть точным. А почему будущего? Я бы сказал — производство смыслов. Да? Производство целей, производство идеального. Ведь будущее не существует само по себе. Это сумасшедшая идея, вот, групп таких, знаете, вот, относительно интеллигентных в российской власти. Ну там, типа, вот, то, что очень сильно ориентируется на Щедровицкого, какого-нибудь Кириенко, ну там много таких вот людей, самых разных, которые всё время... Они любят язык такой, знаете, «производство будущего», «технологично» и всё прочее. Но это же не существует.

Существует идеал, под этот идеал строится цель. [рисует новую схему] Внутри соединения идеала и цели есть будущее. Крайняя форма идеала — утопия, которая позволяет прыгнуть из отсутствующего пространства куда-то и не упасть вниз. Цели порождают смыслы. Для того, чтобы идеалы функционировали в сознании, им нужно определенным образом реструктуризированное сознание, выведенное из состояния деструкции и так далее.

Это гораздо более сложная схема. И вопрос здесь о производстве будущего... это хорошее словосочетание, я понимаю, почему на технократическом языке нужно говорить «производство». Но это все пустые технократизмы с моей точки зрения, уже ушедшие из употребления. Это все было хорошо 10 лет назад. Потому что произвести будущее нельзя, произвести можно конструкт.

Будущее не конструкт. Будущее — это страсть. Иначе оно не будущее, а симулякр. Но самое главное, что я здесь хотел сказать, дай бог, чтобы статьи появлялись, это умная хорошая статья, можно хотя бы полемизировать, потому что в основном-то полемизировать не с чем, в чем можете убедиться из передачи «Поединок» http://www.youtube.com/watch?v=QE1Na64gQ8U, непонятно, с чем, очень трудно. Что меня здесь-то беспокоит — что если кто-то... вот я отрицаю термин «Производство будущего», я не считаю, что главное — это будущее всегда и во всех случаях, но если кто-то когда-то, какая-то элита была дееспособна по части будущего, то нельзя ли мне назвать элиту? Вот какая элита действительно производила будущее? Причем так его производила, что в итоге это оказалось спасительно. С третьего раза можно догадаться, как она называется? — Она называется «большевики»! И никакой другой элиты в России да, в общем-то, и в мире, реально производившей будущее в сумасшедших количествах, и не производившей, а кровью поливавшей своей собственной жертвенной, воевавшей за это, ходившей в штыковые атаки, сгоравшей в паровозных топках и так далее, не было, кроме большевиков. Они создали это будущее. Поэтому рассуждать о «производстве будущего», минуя большевистский фактор как главный пример этого «производства», невозможно. Если уж нужно затевать этот разговор, который с моей точки зрения утрирован, оснащен избыточным технократизмом вот таким вот специальным — мы «производим» и все делаем и т.д. — то вот пока говорят на таком языке, всегда сдают власть, понимаете?

Вопрос, почему постиндустриальная группа в СССР не взяла власть? — Да потому что говорила о производстве будущего! А его не производят. Можно, конечно, сказать, что Христос «произвел будущее», но правильно ли это? Или Магомед. Они не производили будущее, они чем-то другим занимались...

Когда потеряют значенье

слова и предметы,


На землю, для их обновленья,


приходят поэты.

Это называется «производство будущего»?

Но если мы уже говорим об этом, то давайте об этом говорить, не минуя фактор большевиков, потому что, если мы хотим говорить о производстве будущего, то все советское наследие и есть то, как производят будущее. И минуя это наследие, вычеркивая этот опыт, вообще невозможно обсуждать никакое производство будущего в целом. А поскольку будущее действительно безумно важно, то без этого обсуждения, как они его производили, вообще говорить не о чем. Накаленная утопия, прыжок из рушащегося абсолютно пространства, которое рухнуло не при них, а в феврале и в последующие месяцы, прыжок из этого ракетой в будущее. Да, это удалось! Со страшными издержками и с чем угодно вообще. Но в этом потонуть можно было окончательно до полного государственного небытия, до полного небытия народа, а произошел этот взлет. Ну, так давайте обсуждать его конструкцию, его природу — если уж технологизировать, так уж технологизировать. Но не надо одной рукой говорить, что вся эта советская... забудем, забудем и так далее, это же у нас прошлое, а с другой стороны обсуждать прыжок в будущее, который один раз в XX веке был осуществлен по-настоящему — советскими, русскими коммунистами... здесь. Больше не было этого прыжка. Это вот понимаете, «мой муж негодяй, верните мне моего мужа». То есть, с одной стороны, очень не хочется обсуждать советскую тему и опираться на советское наследие, даже хочется вообще сказать, что не в наследии дело, а в будущем, а, с другой стороны, вся проблема будущего и прыжка в будущее находится в этом советском наследии.

Караганов и его оппоненты (Юргенс и другие) обсуждают, что может быть в Евразии. То есть непрерывно строятся новые и новые такие отдельные нитки союзов с Китаем и другими странами азиатскими, и Караганов справедливо говорит, что будут всячески девальвировать это, мобилизовывать энергию страха перед Китаем, дискредитировать все эти азиатские вещи, и так далее, и тому подобное. Но вот просто две статьи. Сама статья Караганова, в которой он говорит, что это всё может быть, должно быть и имеет перспективы. Караганов очень много говорит того, с чем никак нельзя согласиться, но вот, вопрос о том, что мы можем там, в Азии, построить какую-нибудь архитектуру, вот ту, о которой я говорю, — архитектуру Модерна, догоняющего Модерна, мы можем ее там построить всерьез. Там нет тяги к халифатам и к контрмодерну, там Модерна хотят — во Вьетнаме, в Китае, и так далее, — и на этой почве можно нечто построить, если строить это, а не только подписывать экономические договора. Причем, я убежден, что если даже их очень много подписывать, то рано или поздно рука сама выведет всё это. Это так человек устроен: если много-много бить лапами, то оказывается, что это не хозяйственно-экономические отношения в виде сметаны или молока, а это — масло, и можно выпрыгнуть. Но далеко не выпрыгнешь. Далеко не выпрыгнешь. Очень быстро встанет вопрос антропологический, очень быстро встанет вот тот вопрос о будущем. А там его нет. На этих, так сказать, эскизах, я завершаю и передаю слово Юрию Вольфовичу. Пожалуйста. [Аплодисменты]

Ю.В. Бялый: Добрый вечер, еще раз. Сегодня я хочу поговорить о некоторых, на мой взгляд, важных тенденциях российской экономики, о их плюсах и о их подводных камнях.

Президент Путин на днях заявил, что российская экономика приспособилась к условиям кризиса, и теперь задача состоит в том, чтоб вывести ее на траекторию роста. Вот я хочу вместе с вами разобраться: были ли у Президента реальные основания для такого заявления, и какие именно. Здесь я сразу оговорю, что основные данные, которые приведены на слайдах, я взял из аналитических отчетов Центра макроэкономических анализа и краткосрочного прогнозирования — очень уважаемая организация, которая, скажем так, анализирует данные Росстата, и не только Росстата, но анализирует по определенным методикам лучше, чем это может делать Росстат, — я ей доверяю. Если из других источников данные, то под ними написано, я указываю.

Вот это — достаточно длительный период, я хочу обратить внимание на вот эти «хвостики». Как мы видим, с лета нынешнего и общий уровень динамики производства по всем видам деятельности в целом, и, что важно, динамика производства так называемых конкурентных рынков, они растут, и это уже не некий частный случайный отскок, а это — тенденция. Сказать, что эта тенденция надежная, мы не можем, но вот это важно отметить. И для того, чтобы понять, как это происходило, я хочу вам назойливо и обильно предъявить данные по отраслям, по типам деятельности и так далее.

Сначала — по главному, что называлось ранее «производство средств производства», а в современной терминологии называется «производство товаров инвестиционного назначения». Что такое металлургия? Значит, здесь был провал, тоже какой-то чуть-чуть подъем отмечается.

Химическое производство — тоже под вопросом, но тоже оно довольно активно растет, тут нет провала.

Производство машин и оборудования. Опять, вот какой-то такой подъемчик виден. С электрооптическим оборудованием вроде бы ничего нового нет, тут тренд один и тот же, но, тем не менее, говорить об обвале не приходится.

То есть везде, или почти везде есть осторожный рост. Теперь, сегмент потребительских товаров. Значит, мы видим, производство одежды и обуви — в плюсе.

Пищевые продукты и табака — в плюсе.

Автомобили и легковые комплектующие — в минусе, нет у людей денег.

И очень сильно рухнуло производство бытовой техники и электроники.

То есть здесь мы всё покупали на чужих рынках практически, то, что имело спрос, и пока что никакого импортозамещения нет. Это мы и видим. Вот. Теперь перейдем к экспорту. Вот динамика экспорта энергоносителей вы видите:

Нефть. Физические объемы экспорта падают или не растут, а что касается финансовых объемов валютных поступлений, как вы знаете, вдвое упали цены, соответственно, они рухнули.

С газом тоже, ну чуть-чуть понизился спрос на конкурентных внешних рынках, но тоже никаких особенностей нет. Констатировать можно только то, что мы тем не менее в этом году, после провала рубежа двух лет довольно существенно нарастили и производство, и поставки. Но пока что ресурс есть, а давать его некому, нет рынков, которые могли бы его сегодня проглотить. Вот. Теперь сырье и материалы.

Металлургическое производство. Тоже в этот же период с лета наблюдается довольно существенный рост.

В химическом производстве — спад, скорее всего, это, прежде всего, связано с удобрениями, но детали ... У меня первичных данных нет, поэтому я достоверно говорить не буду. Знаю, что там проблемы. Далее, наши экономические власти рапортуют, что доля сырья в ВВП России резко снизилась и у нас есть шанс слезть с сырьевой иглы, в том числе в смысле зависимости бюджета от сырьевого благополучия. Однако до этого, увы, пока далеко. Но о бюджете я скажу чуть позже. Сейчас перейдем к экспорту товаров инвестиционного назначения:

Здесь ситуация похоже (опять-таки говорю осторожно) улучшается. Это касается — важно — производства машин и оборудования, их экспорта.

Транспортные средства. В частности, КАМАЗ (и не только КАМАЗ) нарастил впервые с весны, с ранней весны производство, перешел на полную рабочую неделю. А до этого у них были месяцы, когда 10 рабочих дней в месяц и больше не было.

Даже в электронном и оптическом оборудовании тоже какой-то рост после обвала наметился.

Ну и хороший рост в производстве стройматериалов и стекла. То есть здесь у нас тоже есть какие-то шансы для осторожного оптимизма.

В целом, значит, все-таки Путин не случайно говорит о приспособлении экономики к кризису и санкциям. Обнаружилось, что предприятия большинства отраслей, как ни странно, это очень важно, сумели увеличить свою прибыльность, то есть мы видим, что и всего по экономике (это синее), и в промышленности (красное), и в обрабатывающих производствах (зеленое) — мы видим в этом году очень небольшой пока, но осторожный и все-таки рост. Отнести этот рост к статистическим погрешностям уже нельзя, но сказать, что это кардинальный перелом тоже, конечно, пока никаких оснований нет. Возможно, именно вот эти признаки пусть небольшого, но все-таки улучшения привели к тому, что производители начали чуть активнее инвестировать в развитие и обновление промышленных мощностей. Это очень важно, потому что если нет инвестиций в новое, то это уже совсем стагнация, уже совсем загнивание.

Значит, импорт начал осторожно расти в результате этих инвестиций и динамика импорта тоже обнадеживающая, в особенности импорта инвестиционных товаров. Видите, вот здесь такой довольно резкий всплеск, который можно признать уже статистически вполне значимым. Но и в целом импорт, включая импорт потребительских товаров, немножко растет. Подчеркиваю, вот это станки и механизмы, это то, что средства производства новые, они импортируются. И речь не только об импорте, здесь мы видим, что вообще в целом в экономике в нашей начал увеличиваться объем предложения инвестиционных товаров. То есть появился какой-то спрос на эти товары и появляется предложение, то есть вот здесь тоже какая-то динамика есть. Злые языки говорят, что вся эта динамика позитивная — это оборонно-промышленный комплекс, но это не так. Как мы видим, в других отраслях тоже это есть, почему я и показываю детальные картинки. Это не только ВПК, это в целом по экономике какие-то, подчеркиваю осторожно, признаки оживления ожидаются. Ну и одновременно в большинстве отраслей снижается и уровень долгов, в том числе просроченных долгов.

То есть мы видим, что здесь до хорошего далеко, очень многие предприятия до кризиса набрали кредитов по сравнительно низким ставкам, в том числе за рубежом, и теперь не в состоянии с ними расплатиться. Особенно проблемно это вот сельское хозяйство, строительство и торговля. У них пока что динамика снижения долговой нагрузки отрицательная, они в долгах как в шелках. Но большинство остальных отраслей сумели сократить свою кредитную нагрузку и кредитную просрочку, то есть они начинают дышать свободно. Подчеркну, несмотря на совершенно запредельные ставки по кредитам, практически запретительные, меньше чем 18-19%, годовых я имею ввиду, за кредит заплатить нельзя, не найдешь такого места. Ну и еще, несмотря на эти позитивные тенденции, волна банкротств по всем отраслям продолжается, почти по всем отраслям.

Значит, в ключевых отраслях: в машиностроении, электроэнергетике, металлургии, транспорте и связи — волны идут. Но, тем не менее, опять-таки вот нынешний, этого года тренд — на понижение темпов банкротств предприятий по всем эти отраслям. Видите, в торговле тоже, в строительстве тоже есть падение; начиная где-то с мая-июня, где-то начиная с июля, но мы вот это падение уровня банкротств видим. Одной из главных причин, почему это происходит, наверное, является (аналитики называют, и я с этим согласен) то, что большинство компаний в этом году прошли пик кредитных выплат по своим зарубежным валютным займам. Видите, вот здесь были высокие всё время достаточно пики выплаты по валютным долгам.

Вот 17 миллиардов долларов, 12 млрд долларов. Основные выплаты все-таки в этом году пройдены, последний большой пик предстоит в декабре. Это почти 25 млрд долларов на круг, на всю экономику, в том числе, естественно, максимум уже банки легче, а предприятия большая часть, вот эта голубая часть столбика. Но этот пик, в отличии от предыдущих пиков, которые были связаны с оперативным реагированием, с санкциями и невозможностью перекредитоваться, этот пик уже для должников не неожиданный, он предсказуемый, и они к нему уже давно и серьезно готовятся.

А вот в следующем году ни неожиданных, ни очень крупных кредитных выплат не предполагается. Позитивный результат всего этого в том числе и в том, что Россия, то есть и банки, и корпорации, с начала санкционного кризиса летом прошлого года выплатила 200 млрд долларов внешнего долга.

Вот у нас было почти 740 млрд долларов долга на июль прошлого года, сейчас у нас 500 млрд, то есть это очень большое, очень серьезное снижение совокупного внешнего долга России. Напомню, что в этом долге доля собственно государственного долга смешная — чуть больше 50 млрд долларов из 500. То есть государство у нас отличник среди всего, пожалуй, мира — у нас государственного внешнего долга почти нет. Но тем не менее, конечно, обрушение цен на энергоносители и фактическая финансовая блокада России санкциями — они сказались на нашей экономике очень болезненно. Это в том числе касается и бюджета. Как вы знаете, как вы слышали, в этом году, несмотря на очень существенное урезание в реальном выражении, если учесть инфляцию, многих статей бюджета, тем не менее его дефицит составит около 3% ВВП.

Злые языки говорят, что вся эта динамика позитивная — это оборонно-промышленный комплекс, но это не так, как мы видим в других отраслях тоже это есть.

И на будущий год примерно такая же цифра планируется. Но оптимисты говорят, что он может несколько сократиться, а пессимисты говорят, что он может быть и до 4% ВВП. Пока что недостаточно определенная ситуация, чтобы можно было уверенно прогнозировать. Разумеется, если сравнивать с мировыми лидерами, в том числе с большинством европейских стран, 3% дефицита — это замечательно. Напомню, что именно такую норму установил так называемый Пакт европейской стабильности, как предельный дефицит для государств Европы. В Европе сегодня почти нет государств, которые бы укладывались вот в этот диапазон. Там есть и двенадцатипроцентные дефициты, и шестипроцентные дефициты. Мы опять-таки в этом смысле выглядим неплохо. Но это, скажем так, их проблемы, а у нас в условиях низких цен на нефть и резкого сокращения поступления в бюджет от ключевого донора, который всё время был, — нефтегазового сектора, — другие отрасли его заместить ни валютными поступлениями, ни налоговыми и таможенными платежами не могут. Соответственно, бюджет кроить по максимуму сегодня просто невозможно, не из чего. Действительно, у нас очень сильная зависимость бюджета была от инвестиционного кредитования предприятий, которого нет, зарубежного и, прежде всего, конечно, от цен на нефть. Импорт хотя и сокращается, но недостаточно, экспорт в финансовом выражении падает, и сводить концы с концами финансовые нам всё труднее.

В нынешнем нашем кризисе сальдо внешнеторгового баланса упало существенно, в том числе в последние месяцы. С начала года даже упало почти вдвое. То есть наше превышение экспорта над импортом, дающее валютные поступления, скажем так, достаточно скромное даже по нашим российским меркам. И в результате сокращения валютных поступлений правительству для покрытия бюджетного дефицита приходится влезать в нашу национальную «подушку безопасности», в Резервный фонд. Причем предполагается, и подчеркну, для этого уже принят специальный закон, Государственной Думой подписан, что возможно через год-полтора придется залезать и в Фонд национального благосостояния. То есть у нас 2 резервных фонда: Резервный и Фонд национального благосостояния. А остальные валютные резервы — это то, что находится в качестве обязательной нормы резервирования на балансе Центрального Банка. Это то, что считается в мировой практике минимальным уровнем резервирования, ниже которого падает кредитоспособность, рейтинговые агентства снижают рейтинги, и вся мировая финансовая система снижает уровень доверия к соответствующей национальной экономике.

Так что теперь о наших резервах. Итог, что с начала кризиса наши резервы сократились очень существенно. Было у нас около 500 млрд долларов, даже чуть больше, сейчас осталось примерно 370 млрд долларов. Отмечу, что нынешней весной наши резервы были еще ниже, т.е. было вот здесь около 350-355. А дальше они начали потихоньку расти. То есть в последнем квартале с лета, опять-таки, наметился, пусть небольшой, но всё же приток капитала.

Пока этот приток, видите, вот был отток, отток, отток, отток, причем уже в начале прошлого года был довольно существенный, во втором квартале он заметно снизился, а в нынешнем третьем квартале наметился некий статистически значимый приток. Маленький, но есть. Здесь я хочу сразу оговорить по поводу вот этих самых валютных резервов и их расходования. Восприятие их как кубышки исключительно, это, конечно, совершенно неправильно, это, грубо говоря, признак недоразвитых государств, которые только на это и рассчитывают. Как кубышку их воспринимают в Саудовской Аравии, в Кувейте, но Россия не имела права, особенно в нынешней ситуации трансформации экономики, воспринимать это как кубышку.

Их нужно было тратить, но финансировать самые важные приоритетные отрасли, для того чтобы их поднимать на новое качество, развивать, для того чтобы менять структуру экономики. Это была бы нормальная экономическая политика. То, что их вот так вот хранили просто в кубышке, это, повторяю, признак экономики недоразвитого государства. Но с чем живем, с тем живем. Что есть, то есть. Тем не менее то, что я показываю, видимо, в совокупности и внушает нашей власти определенный экономический оптимизм и, соответственно, позволяет Путину заявлять, что вот экономическая система России, в основном, сумела приспособиться к условиям кризиса. Еще один довод в пользу такого приспособления — тот факт, что нынешний кризис низких цен на нефть и санкционного давления, происходит, признаем, в более жестких условиях чем то, что было в 2008 году. Тогда цены на нефть упали, но никакого санкционного давления не было, рынок международных кредитов был доступен, не ставился под вопрос, тем не менее падение тогда было гораздо глубже.

Вот говорят, что вот-вот сейчас у нас начнется быстрый рост. Это другой кризис. Дело, во-первых, в санкциях. И дело, во-вторых, в том, что цены на нефть пока что по всем признакам кардинально подниматься не собираются. То есть этот кризис затяжной, и никаких надежд на быстрый возврат дешевого зарубежного кредитования у нас нет. Поэтому рассчитывать на то, что мы вот быстро из этого кризиса выпрыгнем, не приходится. Сейчас правда, немало аналитиков рассуждает о том, что Европа, прежде всего «старая» Европа (Германия по сути лидер этого процесса), устали от санкционного разрыва с Россией, не хотят этого санкционного разрыва, не хотят терять российский рынок и хотят российский экспорт и всё жестче настаивают на том, чтобы санкции в отношении России ослаблялись. По сути давление очень жесткое германское на Украину в Минском процессе (в обсуждении реализации Минских соглашений оно все более жесткое) — оно связано в первую очередь с тем, что они ищут повод ослабить санкции, то есть с российской головы часть вины перенести на украинскую и тем самым поменять отношение к России на этом фронте нашей борьбы. Но американцы предельно жесткие, они предельно откровенно говорят, что никакого снятия санкций и нужно сделать всё, чтобы санкции не снимали как можно дольше. Вот та статья, которую Сергей Ервандович просто процитировал, что давайте арестовывать российские активы, начиная с RussiaToday, — она только вот маленький эпизод, а война идет по всем фронтам. «Арестовывать это, зажимать санкциями это, посмотрим — Россия не может выдержать, она скоро не выдержит». Поэтому рассчитывать на снятие санкций, я думаю, что не приходится. Потому сегодня нужно честно задавать вопрос о том, насколько наша экономика приспособилась именно к такому типу кризиса, какой ценой, и что значит —приспособилась.

Если говорить о широких российских массах, то условия для их приспособления очень даже плачевные. Вот мы видим, как по месяцам падали реальные доходы российского населения.

Где-то больше, где-то меньше, но если суммировать, то они упали примерно на 25%, то есть на четверть. Это гигантское падение. Я подчеркиваю, это реальные доходы, уже отнормированные на цены и инфляцию, то есть здесь и инфляция, и замораживание зарплат, пенсий, стипендий и сокращение возможности разного рода приработков, и разорение компаний частных предпринимателей, но вот всё вместе дает такой эффект. Эффект, конечно, огромный. Если говорить об инфляции, то накопленная инфляция с начала года по официальным данным уже превысила 11%, а по неофициальным данным для беднейших слоев населения составляет не менее 15-17%. Есть и более радикальные оценки — 20-22% и более, но вот эти вроде более надежные. А официальные прогнозы по годовой инфляции колеблются от оптимизма в 12% до пессимизма в 14-15%. То есть то, что накопится за этот год.

Одновременно у российских потребителей растет кредитная просрочка. За прошедший год объемы кредитования населения нашего снизились, кредитов берут меньше. А вот просрочка кредитов у физических лиц в банковской системе в нашей, увеличилась с 7,8% до 10,7%. Это вообще-то для банков очень неприятно, но не только для банков. Это в целом не может [не] сказываться на экономике, сокращение реальных доходов населения — это сокращение платежеспособного спроса, в том числе потребительского спроса. То есть сужение рынка для российских производителей потребительских товаров, причем в условиях, когда для них мировым кризисом и санкциями одновременно закрыты или прикрыты большинство внешних рынков. Но тогда у таких производителей нет денег на инвестиции в расширение и модернизацию производства, то есть начинает схлопываться сектор инвестиционного товарного производства, то есть эта цепочка — она замыкается. Тогда нет кредитования, тогда нет прибыли у банков, это вот то, что называется «спираль стагнации». И к ней, вот эти тенденции, конечно, не могут не приводить, несмотря на те усилия по бюджетным корректировкам, по накачке определенных отраслей, по очень, действительно, серьезной работе предприятий по экономии ресурсов и по импортозамещению, которая идет, и которая привела к некоторым позитивным картинкам, которые я приводил, но тем не менее это не кардинальный выход.

Но тем не менее, вот злые языки говорят, что наша экономика сейчас уже опирается не на сырьевой базис, она его заменила, это оборонно-промышленный комплекс, всё вкачивается туда. Часть правды в этом есть, но это часть правды, потому что нельзя забывать, что это не только мотор любого высокотехнологичного развития всегда был ОПК, это еще и очень длинная производственная цепочка. Вот по мировым типовым данным, одно рабочее место в оборонно-промышленном комплексе по цепочке тянет за собой создание 5-7 рабочих мест во всех сопряженных отраслях по всей цепочке. То есть это еще и генератор роста занятости, а у нас с безработицей очень неравномерно. С одной стороны, она не растет и находится на официальном весьма умеренном уровне, по разным оценкам разных служб — от 5,2 до 5,4%. Действительно немного, но скрытая безработица растет, неполная занятость растет, и в некоторых регионах ситуация несравненно хуже, вплоть до в некоторых регионах кавказских и сибирских, южно-сибирских, там бывает и 18-20% безработицы локальной. То есть здесь тоже неблагополучно, но, повторяю, если бы не эта поддержка занятости со стороны ОПК, то, наверное, было бы еще хуже.

Тем не менее сейчас уже ясно, что общий спад в ВВП России в нынешнем году составит 3,8-3,9%, МВФ называет 3,9%, Всемирный Банк — прогноз 4%, но это примерно одно и то же. И, еще раз подчеркну, перспективы перехода к росту очень слабые, так что наше российское приспособление к кризису, еще раз повторю, очень-очень похоже на стагнацию, причем без ясного понимания того, как эту ситуацию переломить. Сейчас, похоже, что-то начало (скажу грубо) шевелиться или осознаваться на высшем уровне нашей экономической власти — там идут некие споры, некие конфликты, то есть некий процесс осмысления. В связи с этим напомню, что на прошлом нашем заседании я говорил о, цитировал в том числе, Ларри Саммерса и доклад группы тридцати крупнейших банков, которые говорили о том, что рынок со всем не справляется, рынок может в кризисных ситуациях ошибаться и, главное, что банковское финансовое регулирование Центробанков, учетная ставка валютной интервенции и так далее — это недостаточно, необходима деятельность правительства целенаправленная, причем с использованием традиционных и нетрадиционных мер. Вот это новое слово в экономической, скажем так, политике ведущих гуру мировой экономической науки ― оно было проявлено.

Теперь, что происходит у нас. Три дня назад, в ходе парламентских слушаний в Госдуме первый зампред ЦБ России Дмитрий Тулин заявил следующее, цитирую:

«Используя богатую мировую практику и собственные разработки, можно искать способы... чтобы найти решение — каким образом, экономическим или неэкономическим, добровольным или добровольно-принудительным... побудить наши кредитные организации к тому, чтобы направлять кредитные ресурсы туда, куда их заинтересована направлять страна, люди».

— Зампред ЦБ РФ: Банк России ставит задачу стимулирования кредитования производства ВВП

Что это такое? Это по сути призыв найти способ заставить банки направлять деньги не на спекуляции, на которых они в основном сегодня и зарабатывают, а на кредитование тех сегментов национальной экономики, которые приоритетны для национального развития. Фраза интересная, подход, я считаю, совершенно правильный, но он, увы, бессмысленен до тех пор, пока непонятны эти самые приоритеты. А у нас в России, несмотря на обилие якобы стратегических отраслевых, комплексных и иных программ развития на много лет («Россия 2020», «Россия 2030» и так далее — Ю.В.), в нынешнем году, причем законом уже принято это, отказались от программирования развития хотя бы на ближайшую перспективу. Ведь что такое закон о переходе на однолетнее проектирование бюджета? При таком подходе невозможно не только долгосрочное, но даже среднесрочное планирование развития. И, значит, нет никакого внятного представления о развитии и долгосрочных, и среднесрочных даже (тем более ― долгосрочных) приоритетов. А тогда что такое любые благие намерения направить деньги в приоритетные проекты? Они просто провалятся, утонут в бюрократических и, увы еще, как мы знаем, коррупционных играх, на которые у нас навострились многие, и неплохо.

Приоритет — всегда ясно поставленная цель, выстроенная четкая программа достижения, а также понятная жесткая система контроля продвижения к цели. Это, во-первых, должны кто-то делать. Вот кто эти субъекты, которые умеют и хотят делать — пока что это большой вопрос. Пока что огромная часть нашей элиты надеется, что «видите, Германия выступает иначе», «мы в Сирии подняли авторитет, авось рассосется, вернемся к миру-дружбе, и все будет хорошо». Это страшно тормозит. Не вернемся, мира-дружбы не будет. Война надолго, это совершенно ясно. Вопрос в том, как мы будем выбираться из экономической ямы в условиях войны. А пока что никакие меры борьбы с коррупцией ― если нет цели, приоритетов и контроля ― не помогут. Нам сейчас что-то в этом смысле демонстрируют, и вроде народ надеется, и люди говорят «ну вот видите, вот видите». Но пока не будет внятной программы, целей и контроля, никакого стратегического перелома не будет.

Менять экономическую политику нужно именно системно. И с широким привлечением, конечно, специалистов и дискуссиями. Нужно принимать именно на такой основе: сначала решение о стратегических целях и приоритетах, а затем уже ― о возможностях их ресурсного обеспечения. И делать это, простите, нужно тоже системно, так как делают во всем мире. Так, как делают, между прочим, и развивающиеся, и развитые страны, включая США, Японию и Китай. Называется это «индикативное планирование». И, как правило, делают его на пятилетки, точно также, как делалось это когда-то в СССР, хотя там были административно-командные, а не индикативные планы. Но делают это планирование стратегическое все. Только мы делаем вид, что мы перешли в рынок, и нам этого не надо. А что касается вот этих программ «Россия столько-то», «Россия столько-то», на многие десятилетия, без внятного среднесрочного индикативного планирования это все — пустые словеса.

Дальше, конечно, нужно профессиональные программы разрабатывать: какие выбраны приоритеты, как их реализовать. А затем их опять-таки должны ответственно исполнять и контролировать еще имеющиеся, но, увы, во многих отраслях угасающие специалисты, наши российские профессионалы, а не «эффективные менеджеры» с дипломами разных бизнес-курсов, даже самых высших лондонских и прочих, тем более — тьмутараканских.

Спасибо за внимание, я вот на этом заканчиваю.

С.Е. Кургинян: Спасибо [аплодисменты].

Я завершаю. Я попытаюсь в одной фразе объяснить, как это все выстроено, и чтобы не было никаких недоразумений.

Вот все говорят, либерализм, там консерватизм, там что-то, но не об этом совершенно на самом деле речь. Вот есть некая среда [чертит схему на листе] — рыночная, не рыночная. Значит, все понимают, что вот эта система, которая выстроена, это вот как бы система, а это там среда [дополняет схему]. Вот эта система, которая выстроена, она очень плохая [дополняет схему]. В ней плохие люди и достаточно убогая структура, и она вдобавок еще там коррумпирована, и все прочее, да. Значит, среда какая-то есть. Они говорят [дополняет схему]: пусть система посылает немножко импульсов не слишком сильных там И₁, И₂, И₃, И₄, да. Вот пусть она их посылает, и тут это будет [дополняет схему] чуть-чуть вот так вот дергаться, а вообще-то оно само куда-то будет там двигаться [дополняет схему]. И всё. Понимаете?

Ну, если совсем переводить на простой язык, вот взяли «доллар-рубль», да. Я много раз говорил, что когда была советская система, гораздо более тонкая и сложная, вы попробуйте зарплату там выплатить не сто процентов, а девяносто ― да вас порвут. Теперь берется «доллар-рубль», он берется и с 32 на 65 [изображает, что дергает рычаг на себя], да, и ничего [разводит руками]. Ни заводы соответственно не останавливаются, с тем чтобы высказать свое негодование, и вообще ничего не происходит. Почему? Да потому что другой рычаг [изображает, что дергает рычаг на себя]. В нем нет этого — непосредственности государственной ответственности. Когда у вас государственный завод:

(народ)

— Вы мне будьте добры выплатите зарплату.

(государство)

— Извините трудящиеся, у нас упали цены, мы вам сократим зарплату.

(народ)

— А, ты мне сократишь зарплату? [показывает кулак] Во!

(государство)

— Извини, я вот этот рычаг подвину.

(народ)

— Ну двигай, черт с ним. Зарплата есть?

(государство)

— Есть.

(народ)

— Давай.

То, что в результате всё это находится в пределах тех графиков, которые сейчас показывал Юрий Вульфович, да, там 25% — это всё понятно. Ну конечно, где-нибудь в Костроме или где-нибудь еще цены не вздрогнули, там не знаю на картошку, какие-нибудь сельхозпродукты другие или на лес, там, да. Как были там они в рублях, так и остались. Но огромное количество... там фармацевтика разная, особенно иностранная, и так далее, и тому подобное, ― все это... естественно, оборудование... ― все эти цены, так сказать, они с долларом завязаны. Ну и что? Ну у тебя стало этого меньше, но зарплату мы тебе платим.

Вот, один рычаг. Может двигают три рычага, но не больше. Потому что система эта [показывает на схему] очень плохая, и она в среду́ посылает слабые импульсы. Ну, кроме того, она знаете, как говорится там, она экспроприирует что-нибудь [дополняет схему], там откаты-макаты, понятно. Но в основном дело в том, что она посылает слабые незначительные импульсы и особенно эту среду не колышет.

Теперь, что нам нужно? Нам нужно [чертит схему № 2] создать блестящую систему, которая сможет посылать дофига сложных импульсов в эту среду́, тогда мы эту среду́ перестроим, перенаправим, повернем куда угодно. Но из чего мы создадим эту систему? [дополняет схему]

А теперь представьте себе, что мы начали создавать все эти импульсы [дополняет схему],. Не важно там, которые наши государственники такие, экономисты — не либералы, а государственники ― говорят: «мы начали создавать эти импульсы вот от этой системы» [показывает на схему № 1, на систему]. Да она от одного того, что начнет создавать эти импульсы мощные, ― она уже развалится. А импульсы будут не такие как надо. Они будут кривые, косые [показывает на схему № 1, на среду]. Среда отреагирует как угодно, понимаете? Поэтому в этом стратегическая осторожность Путина. Да, он понимает, что там ему рассказывает Глазьев, другие, да, они говорят ему про то, как все будет хорошо, если вот такая вот система [показывает на схему № 2, на систему] пошлет сильные импульсы. «Пойдет уж музыка не та, у нас запляшут лес и горы». Он говорит «а откуда возьмется, система? Она вот» [показывает на схему № 1]. А что такое эта система? Это примерно сто тысяч людей, построенных в некие железные порядки. Не ворующих, сознающих за собой эту ответственность, способных действовать согласованно примерно в определенной логике и разговаривающие на одном языке. Вообще занятые не откатами, а управлением. Откуда возьмется эта система? Где эти люди? Даже если они разбросаны по стране, как говорил когда-то Слуцкий:

Кадры — есть! Есть, говорю, кадры.

Люди толпами ходят.

Надо выдумать страшную кару

Для тех, кто их не находит.

Но где-то они дисперсно разбросаны. Где та кадровая служба, которая будет их находить? Так ли их много? Если ты их с бора по сосенке собрал, то, во-первых, чьи они? Они уже каких-нибудь местных олигархов, неизвестно кого. Во-вторых, ты попробуй их проверь, у них нет единого языка, у них нет этого ничего.

Поэтому каждый раз, когда это происходит, говорится «боимся». Боимся посылать с этой системой (схема 1) мощных много импульсов в перенастройку, потому что система развалится, импульсы будут искажены, среда неадекватно отреагирует. А эту систему (схема 2) не знаем как строить, ну не знаем. Откуда должно быть рекрутирование людей? Из правящей партии. Нужны дальнейшие комментарии? Всё, на этом все кончено.

Значит, вот в этом, с моей точки зрения, стратегический тупик. Осторожность состоит в том, чтобы оставить все вот на этом деле (схема 1). Пусть среда сама — это называется у нас «государство-ночной сторож». Нет никаких либералов и нет никаких консерваторов. Есть люди адекватно понимающие, что система, мягко говоря, не ахти. И что ее минимальные импульсы, набор этих импульсов порожден именно тем, что она не ахти. Да была бы она ахти, такие бы импульсы послали, что взвились бы под потолок. Но нет ее, нет. А романтики, те говорят: «ничего, вот в эту систему (схема 1) с ее товарищами, с Набиуллиной и всеми остальными, вот пусть Набиуллина посылает сталинские импульсы в систему». Набиуллина говорит: «Да окстистесь, вы мои дорогие! Может я еще и маузер одену тут? Чтобы говорить: „Ну-ка, давай, друг“.» Но она понимает и говорит: «Я могу быстро перемножить четырехзначные цифры и посчитать какой-нибудь процент, вот и исходите из этого. Или находите женщину с маузером и высшим экономическим образованием и все прочее». Говорят; «А где мы ее найдем? И потом, ты ее нашел, а она может нас из этого маузера стрельнет? Про Набиуллину понятно, что ни маузера, ни стрельнет, ничего не будет. ― А где? А что за тетка? ― Не знаем. ― Куда двинет? — Да нет ее! Либо маузер, либо что-нибудь тут [показывает на голову]».

Поэтому все разговоры о том, что надо построить там типа сталинскую... опираются на то, что бодливой корове Бог рогов не дает. Откуда? Эта система (схема 1) является наследством предыдущего этапа, и она как-то говорит: «ну давай, милая». Водитель: «Лошадка, видишь волки бегут?» ― «Да! Иго-го!» ― «Ну понеслась!» Волки, волки гонят лошадку, мы так типа «давай!» [сделал вид, что замахнулся кнутом], но только несильно, потому что там не так махнешь этот кнут — по себе же ударишь или запутаешься в этом кнуте. Понятно? Лошадка едет. А все это говорится: «У нас борьба консервативной школы с либеральной». Это кто либеральная школа? Кто из них либеральная школа? Они все абсолютно готовы в любой момент натянуть всё что угодно и как угодно всё это взять за микитки. Но нет этого. Я говорю к тому, что вот это (схема 2) все равно придется делать.

Если рано или поздно это не делать, то вот эта вот штука (схема 1) вообще перестанет посылать импульсы. А эта штука понесет в другую сторону, эта лошадь куда-нибудь скинет седока и все, что угодно, и понесется в любую сторону. Нам нужно заново это всё переделывать. Но, во-первых, работает инерция, она же у всех работает, что-то работает, как бы и от добра добра не ищут, мириться лучше со знакомым злом, да? Лучшее ― враг хорошего. А во-вторых, действительно, вот эту штуку (схема 2) совсем неоткуда строить. И я считаю, что самый страшный дефицит в современной России — это дефицит кадров. И он реален, это реально так. Вот тут сработали процессы, о которых мы говорили: декультурация, десоциализация, криминализация и всё прочее.

Нет этого работающего человека, нет этого сталинского управляющего каким-нибудь трестом, нет этого сталинского наркома, нет этого сталинского клерка — всё другое! А в этом другом надо думать как государство не потерять, и как случайно не отождествить (что все делают — С.Е.) вот эту (схема 1) систему и ее кадры, с вот этой (схема 2) и не дать вот той штуке задания, которые надо давать этой. Если вот этой (схема 1) дадите то задание, которое надо дать вот этой (схема 2), она развалит всё вдрызг. Это плохо, но еще хуже... да, это — осторожность, но эта осторожность имеет свои пределы. Эта осторожность: «ну ладно не гони волну, ну как-нибудь, ну как-то работает, ну вот это сюда» — и вот это у нас называется «либерал». Понимаете? А вот это всё называется «государственник». Какой государственник? Это романтик, из чего строить-то, из чего (схема 2)? Из Жириновских? Из кого? Из Зюгановых? Из кого строить? Из «Справедливой России»? Стрелкова сделать сталинским наркомом? Кого? [Смех в зале]. Как говорили когда-то: полотер, сделали его секретарем обкома, он говорит: «Политика — это просто: немножко сюда, немножко сюда, немножко сюда». На этой веселой ноте я заканчиваю. Всем спасибо!