виртуальный клуб Суть времени

Видео (avi, DivX, 410M): http://my-files.ru/h3833y
Аудио (mp3, 76.1M): http://my-files.ru/pjzn5q
YouTube: http://www.youtube.com/watch?v=mALW43JSPT8

(Стенограмма первой части выпуска)

Владимир Соловьев, ведущий: Сегодня президент обратился с очередным ежегодным посланием к Федеральному собранию. И в нашей программе принимают участие те, кому это послание было адресовано: депутаты, сенаторы, бизнесмены и представители гражданского общества. Хотя, конечно, через Федеральное собрание адресовано послание президента всему народу, потому что мы всегда ждём и думаем, что в воздухе, как это отразится на нашей повседневной жизни. Прошу вас.

Сергей Неверов, заместитель председателя Государственной Думы: Вы знаете, мне кажется, я в этом даже не сомневаюсь, что сегодня послание ждали и смотрели не только миллионы граждан нашей страны, это и огромное количество людей в мире. И первая часть послания, она была как раз адресована безопасности в мире. Безопасность в России — безопасность в мире. Потому что сегодня, то, что происходит, то, что сегодня угроза международного терроризма, она касается не только нашей страны. И президент очень чётко дал понимание, что мы с этим столкнулись давно, мы знаем методы борьбы, мы будем этим заниматься, но это необходимо делать вместе. И в этой части очень многие услышали для себя, что это важно, и это нужно делать.

Владимир Соловьев: Я услышал то, что войны не будет. Вот то, что услышал я — что войны не будет.

Сергей Неверов: Здесь очень чётко прозвучало, и Владимир Владимирович сказал, что мы не собираемся бряцать оружием, но при этом у нас достаточно методов, как оказывать воздействие на те структуры, которые пытаются развязать и навязать нам террористические угрозы.

Владимир Соловьев: Владимир Вольфович, было сказано о том, что с турецким народом у нас прекрасные отношения, мы дружим. Наша страна дружит с турецким народом, практически все, кроме вас.

Владимир Жириновский, председатель ЛДПР: Но я тоже ведь, когда предлагал какие-то меры, имелось в виду нанесение ударов только по военным объектам, там, где техника. Например, из космоса лазерный луч, он может разрезать какую-то военную технику, даже без летчиков. Стоят самолёты — и больше они взлететь не могут. К примеру.

Владимир Соловьев: Вы сейчас не путаете «Гиперболоид инженера Гарина» с реальными технологиями.

Владимир Жириновский: Это давно было. То есть это очень много средств. Или судно идёт, вот это море, под турецким флагом, и остановилось. Всё, начинает тонуть. Кто что сделал — непонятно. Непонятно. Поэтому это не относится к турецкому народу, как и к любому народу. Все народы хорошие. И даже в руководстве Турции должно быть десять человек: президент, премьер-министр, иностранных дел, обороны, начальник ген. штаба, разведка и КГБ турецкое. Вот пять-семь человек, всё. Они принимали решение, они виноваты, они определяют курс. Как в Германии Гитлер всё навязал, большинство генералов не хотели войны вообще, а тем более против СССР.

Это всегда руководитель, роль личности в истории, иногда вот с Геннадием Андреевичем у нас здесь разные позиции. Я был бы рад, чтоб народ решал, но турецкий народ ничего не решает. Завтра повернут к коммунизму — появится мощная коммунистическая партия. Хотела светская республика — была мощная светская. Повернули в ислам — везде мечети появились. Решают два-три человека. Поэтому, конечно, надо, чтобы больше решали народы, но народ его избрал на выборах, вы понимаете этот парадокс. Народ ему дал власть, а он страну поставил в очень опасное положение. Поэтому хорошая фраза президента, что они ещё долго будут отвечать за эти события. Как — он не говорил. Но отвечать будут.

Алексей Пушков, председатель Комитета Государственной Думы по международным делам: На мой взгляд, очень важная часть послания — это единство мира против угрозы терроризма. Вот эта идея единой коалиции. Обратите внимания, что здесь, мы же не предлагаем самим возглавить вот всю эту широкую коалицию. Это мания Барака Обамы — лидерство любой ценой, американская исключительность, «США особая нация», «мы руководим миром». И они нам говорят: «к нашей коалиции, американской, присоединяйтесь».

К той самой, которая больше года бездействовала по отношению к Ираку, в результате чего ИГИЛ контролирует по-прежнему 40% территории страны. Путин предлагает создать широкую коалицию под эгидой ООН. То есть он не говорит, что мы будем первые, или вы будете первые. Мы создадим международную коалицию, и никому не будет обидно. Не вопрос лидерства, не это беспокоит нас. Это беспокоит Обаму, озабоченного этой темой, уж не знаю, по каким причинам. Но даже на выступлении на Генеральной Ассамблее ООН это уже набило оскомину, в каждой, через три абзаца он возвращал к идее того, что Америка должна быть лидером. Но Америка неспособна быть лидером. Он, кстати, это признал. На Генассамблее он сказал: «В одиночку мы действовать не способны». Но смысл был такой. Мы будем действовать так как мы хотим, а вы все нас поддерживайте. Но если они действуют неправильно, мы не будем их поддерживать.

Но. Я считаю, что эта идея единства, она постепенно найдет свою дорогу. Потому что, смотрите. Ведь Соединенные Штаты не говорят, что можно разными коалициями бороться за изменение климата. Это же абсурд. За улучшение климата, борьбой с парниковым эффектом и так далее можно бороться, только если все страны будут вносить свой вклад. Иначе, если одна страна будет выбрасывать это, а другие будут себя лимитировать, эффекта никакого не будет. Здесь то же самое, если Турция будет торговать нефтью с ИГИЛ, обеспечивать им финансовый ресурс, транзит, отдых, лечение, пребывание на турецких курортах, контакты с единомышленниками, которые происходят на территории Турции, то эта борьба не будет иметь той эффективности, которая ей нужна.

Поэтому я считаю, что президент Франции Олланд — страны, которая заплатила высокую цену за то, что с ИГИЛ ничто не делал Запад в течение длительного времени, — он уже понял, что должна быть единая коалиция, но он, конечно, повязан вот этими отношениями союзническими с Обамой. Фактически Олланд нам сказал: «мы готовы действовать с вами, насколько тесно это возможно, но нас держат за фалды, меня держат за пиджак американцы и мои другие союзники, которые говорят, что мы должны быть разными коалициями».

Владимир Соловьев: А лягаться ему не позволяет воспитание?

Алексей Пушков: Я думаю, что Франция все же член Западного альянса.

Владимир Соловьев: Он совсем не >де Голль.

Алексей Пушков: Член Западного альянса — первая причина. Вторая причина — что он действительно не де Голль. Вот, он будет действовать, стараться искать компромиссные пути. Но все же он ясно показал волю французского руководства к этим единым действиям. И я считаю, что Олланд — это первая ласточка. Результат наших призывов к единой коалиции. Эта идея будет находить поддержку.

Владимир Соловьев: Геннадий Андреевич.

Геннадий Зюганов, председатель ЦК КПРФ: Послание президента стране и Федеральному собранию — это важнейшее политическое событие. Оно произносится накануне оттого, что завтра Дума примет бюджет окончательно. А бюджет — главный финансовый документ. Я слушал внимательно, проецируя на статьи бюджета и политику, которую проводит в этой области Правительство российское. У меня сложилось двойственное ощущение.

С одной стороны, это четвёртое послание Президента перед этим Федеральным собранием. В 2012 году он сказал: «Нас ждут большие испытания». Действительно, мы вынуждены были включиться в эффективную борьбу против терроризма. Но одновременно тогда говорил, надо уйти от сырьевой модели и организовать импортозамещение. С этим у нас большая пробуксовка. Там он говорил о том, чтобы мы за четыре года решили продовольственную проблему и справились от зависимости. Сегодня он оттянул эту дату до 2000-го года, но впервые, я с ним не раз обсуждал...

Владимир Соловьев: Две тысячи?

Геннадий Зюганов: 2020-го года. Впервые заявил о том, что надо эффективно использовать землю, ведь у нас 41 миллионов гектаров заросли бурьяном, и если их пустить в оборот, тогда будет колоссальный эффект. Мы получим дохода больше, чем за счет нефти и газа. Но опять, давайте выставлять на конкурс, продавать, ведь эта земля оказалась неухоженной только потому, что продали упырям, которые неспособны работать нормально на земле. И мне...

Владимир Соловьев: Предлагаете отбирать?

Геннадий Зюганов: Да. Дело не отбирать... Если ты не работаешь на земле, можно продумать механизм.

Владимир Соловьев: Там все равно есть механизм

Геннадий Зюганов: А что отбирать. Ты не работаешь, ты запустил. Володя, я закончу.

Владимир Соловьев: Простите, мы говорим упырь, тогда нужно ввести этот термин в набор неких легальных понятий.

Геннадий Зюганов: Но правильно, абсолютно. Проработаем, проработаем.

Владимир Соловьев: Если упырь, то тогда... Это очень опасная дорога.

Геннадий Зюганов: Очень важная позиция прошла по промышленности. Ведь мы вносили закон о промышленной политике и коллективно приняли, все поддержали. Впервые там фонд развития промышленности и новых технологий, но всего 20 миллиардов, а надо минимум 200, чтоб это росло и развивалось.

И очень интересный раздел, связанный с талантливыми детьми, с наукой, с образованием и с подготовкой детей, особенно сельской школы. Вот вчера выделили дополнительно 50 миллиардов для этой бедной сельской школы, но в целом все равно промышленно-производственный раздел попахивает Кудриным и либеральщиной. А на этом пути нет никакого выхода из сложившейся ситуации.

Алексей Пушков: Геннадий Андреевич, а что вы так испугались отбирать землю у упырей? Вот президент выдвинул предложение

Геннадий Зюганов: Я не испугался.

Алексей Пушков: >Отбирать. Отбирать. Изымать у безответственных собственников земли, которые ее не используют. Отнимать, и правильно!

Владимир Жириновский: Начнется перестрелка. Как вы отымите? Ну как? Полиция придет? Вот его участок в 5 га. Как вы придете отобрать его?

Алексей Пушков: Слушайте, я вас уверяю, что юридические основания всегда можно найти.

Владимир Жириновский: Его нужно в суд позвать?

Алексей Пушков: Если земля используется не по назначению... Это мы найдем.

Владимир Жириновский: По-другому. Я предлагаю землю эту не отбирать, а заставить сдать в аренду новым кооператорам. Создадим новые колхозы (обращается к Зюганову). Колхозниками будут таджики и узбеки. Вот они будут работать на земле.

Владимир Соловьев: Хочу обратить внимание наших зрителей. Потому что, вот то, что есть сейчас, это и есть настоящая демократия. Потому что по своей сути институты демократии нужны для защиты священного права частной собственности.

Геннадий Зюганов: Володя! Очень правильно было сказано относительно выборов. Что выборы должны быть честные, прозрачные. Чтобы общество доверяло таким выборам. Я хочу, чтобы Единая Россия и Чуров прислушались к этой установке.

Владимир Соловьев: Почему сразу Жириновский отреагировал на фразу про Чурова? Чуров же был членом ЛДПР?

Владимир Жириновский: Да, да, да.

Владимир Соловьев: Делегировали вы нам.

Владимир Жириновский: Да.

Сергей Неверов: Говоря о бюджете, то, что Геннадий Андреевич сказал, что мы завтра будем принимать бюджет. Президент очень четко дал обозначение «сбалансированность бюджета». Потому что финансовая независимость — это независимость от каких-либо совершенно других структур. И президент подчеркнул, что во время проведения выборной компании, то, о чем сказал Геннадий Андреевич, прозрачность, честность, конкурентность. Должна быть и сплоченность общества в принятии тех решений, которые будут обсуждать каждая политическая партия.

Владимир Соловьев: Общество-то сплотится.

Сергей Неверов: Вопрос в том, чтобы как раз не было попыток сказать «Давайте сегодня, вот в этой ситуации сделаем что-то такое, что бы все вас полюбили». Сегодня президент сказал, достаточно серьезное идет давление на страну, и необходимо сегодня развивать те точки роста, которые дадут это развитие нашей экономике.

Владимир Соловьев: Я знаю, по крайней мере, две точки роста. Одна — это, очевидно, ВПК, а вторая — давить коррупционеров, там столько денег, что казна будет полна.

Сергей Неверов: И об этом тоже было сказано.

Олег Морозов, член Комитета Совета Федерации по международным делам: Я хочу немножко поспорить с Геннадием Андреевичем. Он сказал, что ему показалась не самой сильной частью выступления президента та часть, которая касалась экономических вопросов. А я хочу вот о чем...

Геннадий Зюганов: Она либеральщиной пахнет, Кудриным пахнет, вот это трагично.

Олег Морозов: Сегодня до послания, который не имеет никакого отношения к политике, сказал мне, ожидая послания: «Ну, понятно, будет про Сирию и про Турцию». Я к тому, что у людей было ожидание, что это будет главным. И действительно, это было начало. И начало было очень ярким, и Путин поднял зал. Это было действительно очень драматично. Но мне показалось, что наш президент в очередной раз удивил и зал, и страну. Потому что посылы, которые касались, например, коррупции, о чем сказал Владимир Рудольфович. Я обращаю внимание — там новый поворот.

Мы привыкли говорить, что, когда речь идет о коррупции, это посадки, это значит давить и так далее. Это надо, и мы сажаем, может быть, даже больше, чем кто либо другой. Но Путин придал этой теме другой поворот. Он говорит, что борьба с коррупцией — это свободный легальный бизнес. Бизнес, который не душат, который не сажают, и который работает на страну. Это был очень мощный посыл.

Импортозамещение превращается из лозунга в реальность. Давайте скажем спасибо этим санкциям, потому что сегодня это задача номер один. Социальная сфера, тот же материнский капитал, который сегодня...

Геннадий Зюганов: На два года продлили, это принципиально важно, это очень важно.

Сергей Неверов: ...продляется, да. Посыл нашим селянам, которые сегодня на подъеме. То есть там целый ряд очень серьезных задач. НКО, гражданское общество. Это целый пласт проблем, которые президент представил как программу на 16 год и дальше.

Владимир Жириновский: Большой успех, что экспорт продовольствия уже обошел по деньгам экспорт оружия. Это вообще великолепно. И треть газовых поставок. Если мы еще увеличим продовольствие, мы заменим газ. Понимаете?

Владимир Соловьев: Я рад, что мы такие оптимисты. У меня единственная проблема — у меня хорошая память.

Владимир Жириновский: А что такое?

Владимир Соловьев: Вот мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь вот сел и посмотрел прошлое послание президента. Кто не выполнил, и почему.

Владимир Жириновский: Да, это есть.

Владимир Соловьев: Потому что вот это послание президента очень правильное, наконец-то пошла речь о реальной свободе бизнеса. Возникает вопрос, что мешало целый год? Потому, что и год назад этот посыл уже был. Когда будут наказаны виновные в неисполнении послания президента?

Геннадий Зюганов: Одну ремарку. В прошлом послании, я посмотрел все, у меня архив хороший.

В прошлом послании он говорил: «Мы должны выйти на международные темпы экономического развития. В среднем 2-3 процента». У нас ВВП минус четыре, промышленность минус три. Он говорил: «Производительность — надо выйти на пять процентов», там и близко не пахнет. Он говорил: «Всё надо сделать, чтобы поддержать малый и средний бизнес». А он при нынешних тарифах задыхается. Я бы на его месте выпорол бы правительство сегодня публично перед всеми, и сказал, что либеральный социальный блок не готовы выполнять моё послание.

Владимир Соловьев: Извините, Геннадий Андреевич, вот просто ради чистоты эксперимента. Как раз если был бы либеральный — либеральный — экономический блок, то всё, о чем говорилось, было бы выполнено. Как раз «либеральная» часть выполнена не была.

Карен Шахназаров, режиссер, народный артист России: Я думаю вообще, что Путин мастерски научился выстраивать, умеет выстраивать драматургию того, что он говорит миру. Смысл, который он посылает. Я бы обратил ваше внимание, что, на мой взгляд, у этого послания была еще первая часть, которую он не озвучил сегодня. Эта первая часть была озвучена накануне на брифинге Министерства Обороны. Когда были эти беспрецедентно жесткие, как говорится, разоблачения в отношении турецкого руководства и беспрецедентно жесткая оценка. Я, честно говоря, никогда в своей жизни не слышал, чтобы так жестко Министерство обороны выступало в отношении руководства страны такой достаточно крупной, как Турция. И, конечно, у меня... Я не могу представить, чтобы это не было согласовано. Я не могу представить, чтобы не было согласовано время этого. То, что это прозвучало именно накануне послания. Поэтому в самом послании, в общем-то, и не нужно было ничего больше добавлять. Поскольку все было сказано тогда.

Владимир Соловьев: Но добавил очень жёстко.

Карен Шахназаров: Он добавил, да.

Владимир Соловьев: Очень жёстко.

Карен Шахназаров: Но на самом деле главное и...

Владимир Соловьев: Нет. Добавил не этим. Во-первых, беспрецедентно, когда пригласили вдов и показали уважение...

Карен Шахназаров: Это часть потому, что она не только в отношении Турции. На самом деле из этого следует что? Если Турция, на протяжении последнего времени фактически субсидирует, помогает такой организации как ИГИЛ, деньгами, оружием. то первый вывод: а как это может быть без согласования с их партнерами за океаном? Все прекрасно знают, что Турция — это член НАТО. Все прекрасно знают, что Турция — это весьма контролируемая американцами страна. Поэтому однозначно, что вот эта часть, которая прозвучала в Министерстве обороны, на мой взгляд, — это первая часть послания. А то, что он озвучил сегодня — это продолжение. И мне кажется, что это очень грамотно выстроенная драматургия.

Второй момент... Позвольте я закончу, потому что... я бы хотел немного поспорить со своим другом — позволишь? — с другом Геннадием Андреевичем.

Геннадий Зюганов: А я хотел только что вас поддержать, что Госдеп через час поддержал Эрдогана, а не Министерство обороны.

Карен Шахназаров: Я вот просто сейчас закончу. Я не увидел никакой — вот то, что вы опасаетесь, — либеральщины. На мой взгляд, очень верная мысль прозвучала, что в тех условиях, в которых мы находимся, санкции, ну конечно, главное, что надо сделать, это дать возможность предпринимателю — малому, среднему бизнесу, — дать возможность людям самим экономически решать проблемы.

Геннадий Зюганов: Двумя руками за. За, абсолютно!

Карен Шахназаров: И это единственное, на самом деле, что может нашу страну действительно поднять, тем более, в этих сложных условиях. И мне как раз понравилось, что это однозначно было сказано сегодня президентом. И я не увидел в нем какой-то либеральщины, что-то такого.

Владимир Соловьев: Нет. Либеральщины не было. Было другое. Я не знаю, согласитесь вы со мной или нет, от первого до последнего слова всё выступление было о человеке. Почему? Потому что началось с того, что убили наших героев. Вот их вдовы. Мы никого не забыли, и мы не простили предательства. И дальше было всё время в приложении: как человеку в нашей стране работать, насколько он защищён, может ли он заниматься бизнесом, есть ли у него стимул рожать детей, есть ли куда детей отдать. Посыл такой: своих в обиду не дадим!

Карен Шахназаров: ...необходимость помогать людям!

Владимир Соловьев: Конечно!

Карен Шахназаров: ...которые хотят заниматься предпринимательством, которые хотят развиваться, которые хотят открывать новое дело. И на мой взгляд, это очень важное, принципиально важное во внутренней политике.

Сергей Неверов: Мне кажется я, продолжая эту тему, и то, что вы сказали: «Своих в обиду не дадим», мне кажется было очень важно то, что вчера произошло. То, что произошло практически в полночь, — подача электроэнергии в Крым — это сплочённость в этой ситуации, и накануне послания.

Сергей Кургинян, лидер движения «Суть времени»: Мы все знаем, что там была сказана фраза, что Турция заплатит не только помидорами. Эта фраза уже стала таким неким ключом к прочтению послания. При этом совершенно стало ясно, что вот этот тезис о том, что мы ведём какую-то такую мягкую войну, что мы никоим образом не хотим привести её к войне как таковой — это лежит в основе. Фраза «заплатит не только помидорами» — это фраза о том «А чем же заплатит?». Никто не хочет открывать карты, но все понимают, что сдержанность, и при этом глубокая ярость по отношению к случившемуся — они и есть два слагаемых. И чем больше этой ярости, тем больше сдержанности и осторожности. В этом смысле они не исключают друг друга, они сочетаются. Это первое.

Второе. Прозвучало, как мы помним, что были такие благополучные процветающие страны Сирия и так далее, Ирак и всё прочее. А потом некто, примерно мы так понимаем, кто, их разрушил. Дальше наплевал на них и их отбросил, и после этого там дал дорогу радикализму.

Тогда возникает вопрос. Если международный терроризм — это такая страшная сила и победить её можно только сообща, а некто и кто-то вместе с ним вовсе не хотят его побеждать, если они осуществляют такую систему, то к чему же, в сущности, зовёт послание? Мне кажется, что оно зовёт к тому, что те, кто хотят победить международный терроризм, должны объединиться.

И не на основе нашего главенства — я здесь абсолютно согласен, — а на основе какого-то глубокого паритета внутреннего. И дальше перечислялось: и ЕврАзЭС, и Китай с «Шёлковым путём» и так далее. Мы начали понимать, что в принципе речь идет об осторожном предуготовлении к новой реальности.

И наконец, всё, что было сказано по экономике, по всему остальному, мы должны понять — нравится нам определённая модель, не нравится — она выдержала. Она выдержала санкции, она выдержала всё остальное, так же, как, кому-то нравится это или нет, предписывали нам роль третьестепенной державы. Мы ‒ первостатейная военно-техническая держава, и с этим придется считаться.

И наконец, последнее, на что я хочу обратить внимание, что там была такая драматургическая рамка — всё началось с этой внешней политики и всё ею закончилось. И конечно то, что пригласили людей, и то, что доля присутствия вот этого военного слагаемого и этот военный внешний контекст — они очень много значат. Мы готовимся выстаивать, и цитата из Менделеева тут говорит о том, как именно мы готовы выстаивать. Она, с моей точки зрения, очень своевременна.

Геннадий Зюганов: Я хочу поддержать идею, но напомнить вам. Ситуация вообще похожа на 44-й год. Когда мы уже стали громить фашистов, сломили хребет фашистскому зверю на Орловско-Курской битве. Когда уже увидели это англичане и американцы, тогда они второй фронт открыли.

Вот сейчас парламент Англии принял решение, немцы приняли, впервые, в общем, выступают. Завтра залезут в Сирию, и потом их никого не выгонишь. Слава Богу, в своё время вьетнамцы американцев выгнали в шею при поддержке СССР. Поэтому этот урок мы должны все хорошо помнить.

Владимир Соловьев: Я многократно в передаче здесь вот сейчас слышу идею второго фронта, и, вы меня простите, мне кажется, мы выдаем желаемое за действительность. Ситуация далеко ещё не решена, и хочу напомнить, что на земле наших нет. Не бывает победы, если не пришёл солдат, не вбил флаг своей державы и не стал караулом. Поэтому это очень опасная дорога.

Сергей Кургинян: Мы надеемся на сирийского солдата.

Владимир Соловьев: Совершенно верно, а исходя из этого здесь надо очень аккуратно.

Алексей Пушков: Очень важный момент, вот к кому обращено послание. Это очень важная тема. Особенно, если мы берём её с точки зрения международной. Помните, была в своё время статья Путина в «New York Times»? И все обратили внимание, что она обращена была не столько к американскому руководству, которое почти безнадежно, сколько к общественности американской, к народу американскому. Потому что есть такая вещь, как здравый смысл. Вот она была обращена к американскому здравому смыслу.

К сожалению, часть американской элиты этот здравый смысл утратила. Вот которые сейчас кандидаты в президенты. Послушайте их: «ввести бесполетную зону над Сирией, сбивать российские самолеты». Это вот кандидаты в президенты Соединенных Штатов! Господи, что там за страна такая?! Безумные люди.

Так вот. Вот эти идеи — они противоречат здравому смыслу. И мы должны понимать, что на Западе правительства тоже меняются. Сегодняшние элиты, которые у власти — они повязаны администрацией Обамы, они рядом с ней. Но там есть и другие силы. Вот, например, Саркози и его партия недавно призвали Олланда снять санкции с России. То есть есть альтернатива. Путин обращался, в том числе, к тем, что хочет объединиться, ну и к народам, которые понимают, что необходимо объединяться. Во Франции 90%, по последним опросам населения, хочет военной коалиции с Россией. Я вас уверяю, эта цифра будет расти и в других странах. Вот к этим людям, которые понимают, откуда идет подлинная угроза, вот и обращался тоже Путин.

Владимир Соловьев: Да, Николай Васильевич, могу вас поздравить, вы ведь были на Послании?

Николай Злобин, президент центра глобальных интересов /США/: Я был на Послании. Я по роду своей деятельности слушал много посланий президентов разных стран мира. Это действительно очень важный документ в любой стране. А послание Путина мне сегодня понравилось по многим причинам. Драматургически, конечно, оно было выстроено как послание американского президента, с этими эмоциональными моментами, вдовами, приглашением военнослужащих, старая американская традиция с минутой молчания. Было очень трогательно и действительно эффектно.

Алексей Пушков: Не думаю, что это было скопировано с американской традиции, уверяю вас.

Владимир Соловьев: Это нормально.

Алексей Пушков: Убежден, что это не было скопировано.

Владимир Соловьев: Давайте не будем перебивать Николая Васильевича. Сразу сделаем поправку...

Геннадий Зюганов: Одну справку. У нас эта традиция была тогда, когда еще Америки и в помине не было.

Николай Злобин: Традиция посланий президентов?

Владимир Соловьев: Если можно, давайте позволим Николаю Васильевичу высказать его точку зрения. Мы помним, что Америка — ровесница Большого театра, но тем не менее, институт президентства России достаточно молодой. Прошу вас.

Николай Злобин: Спасибо. Что мне понравилось. Если говорить про первую часть cначала.

Да, воевать Россия не будет. Это очень важный месседж, по-моему. И самый важный, который хотели услышать от президента России. Турецкое общество не виновато в том, что происходит. Для мирового общественного мнения это очень важно. И даже не все турецкое руководство, а только часть турецкого руководства, он сказал «небольшая часть турецкого руководства», несет ответственность за то, что произошло. Это тоже важно.

Такая избранность обвинений, она, на самом деле, ценится в международном политическом сообществе, что не мазать всех грязью, не объявлять войну всем. И хорошие слова, которые Путин сказал про Турцию, про турецкий народ, мне кажется, очень ценны, и, может быть даст, кому-то силы в Турции посмотреть на эту ситуацию по-другому.

Второе, что касается первой части, я бы хотел заметить, что стала проявляться стратегия. Не просто тактика, не просто мы пошли побомбить на несколько недель, а там — как ситуация сложится. Мне показалось, что Путин больше говорил уже не столько о Сирии, сколько о том, что Россия по-серьезному включилась в глобальную борьбу с терроризмом. И все должны это признать. Это новое. А не просто, Россия включилась в Сирию, там спасает Асада или свои какие-то интересы.

Третье, Путин подчеркнул, это тоже было интересно, что Россия в Сирии, в частности, борется за себя, за свои интересы. Он сказал интересную фразу: «Мы выдавили террористов из страны, мы их бьем там». Там очень много людей из России, из стран СНГ, террористов, мы их бьем там. Вот эта фраза, что выдавили террористов из страны, она видимо, так сказать... Целью ее является показать, что страна на самом деле внутри защищена достаточно хорошо.

Что мне понравилось еще в этом послании. Не все мне понравилось, но то, что понравилось, это то, что действительно послание было исключительно человеческим. Не было государства, мы там, то-сё. Да, как сделать так, чтобы человеку было хорошо: бизнесу, пенсионерам, инвалидам, на самом деле, детям. По всем категориям он прошел, по больным, по женщинам. Это, на самом деле, тоже очень хорошее изменение, мне кажется, в стране, которая привыкла мыслить государственными категориями, а не человеческими, человеческими категориями.

И вот эти вещи, на самом деле, очень связаны с безопасностью России. Потому что что такое продовольственная обеспеченность? Это безопасность. Что такое компьютерное, вот это то, что он говорил, про необходимость создать собственные системы продаж, например, это тоже безопасность. Компьютерная безопасность, демографическая безопасность.

Реплика: Финансовая независимость.

Николай Злобин: Финансовая. Это то, что является неортодоксальными сферами безопасности в XXI веке. Без них никуда не деться, потому что это не только армия. Это не только армия — качество воды, качество воздуха, качество народа и так далее.

Что мне не очень понравилось, честно говоря, и это не его вина, но, то есть вина президента за всем, конечно, есть всегда, но постоянный отсыл: «Я же об этом говорил, а мы это не сделали. Я же об этом говорил, а мы это не сделали. Мы так не договаривались, ребята, мне придется...»

Владимир Соловьев: То есть вам не понравилось то же, что и мне.

Николай Злобин: Да. Вот потому что что-то, значит, работает не так. Вот то, что практически по всем сферам он прошел и везде он нашел то, что не выполнено. Или надо переносить на несколько лет, или надо опять из федерального бюджета выделять деньги там, где должны были уже давно взять деньги на местах.

И второе, мне кажется, что было бы важно. Я бы, например, с удовольствием бы услышал, почему цены-то растут? Все замечательно в экономике, это не критическая ситуация. Непростая, но не критическая, но цены растут быстро. Рубль быстро девальвировался за этот год. Ни слова об этом не было сказано. Ну, это вообще-то для простого человека, мне кажется, очень простой, бытовой, ежедневный вопрос. Президент должен был дать ответ, мне кажется, на него.

Владимир Соловьев: Постараемся дать ответ на этот вопрос сразу после небольшой рекламы, чтобы цены росли, а благосостояние нашего канала, по-прежнему оставалось на должном уровне.

Владимир Соловьев: Прошу Владимир Вольфович.

Владимир Жириновский: Я, чтобы закончить с той частью, где международный терроризм, хочу два момента новых выделить, чтобы потом лет через пять вы скажете, что я был прав.

Вот сейчас очень много людей в Сирии вступают в ополчение, а кто они? Это бывшие террористы, они поняли, что им хана, и потихонечку перебираются, одевают форму, и воюют за Асада. И потом, берутся беженцы из Парижа, из Франции, отовсюду, где они сейчас находятся, они там уже обработаны спецслужбами Запада, и потом мирным путем они уберут Асада, заставят провести свободные выборы. И все военные успехи могут закончиться гражданскими демократическими свободами, когда очень много в населении будет тех, кто почувствовал порох войны, и ненавидит Асада, потому что пришлось уехать в Европу или воевать против него на собственной земле.

И второй момент: в Ираке, они недовольны что американцы снова вмешиваются, и в Ираке может произойти примирение, арабов и курдов иракских, и суннитов и шиитов. Потому что они поняли, что в любом варианте проигрывают жители Ирака, хоть он курд, хоть араб, хоть суннит, хоть шиит. Вся страна разгромлена, ничего нету. И снова американцы лезут, снова они будут наводить порядок.

Поэтому Ирак может выйти, наоборот, из проамериканской орбиты. А у Асада, если он не создаст мощное КГБ, он может проиграть уже в чисто мирном варианте Сирии лет через пять, потому что в населении будет очень много враждебных элементов.

Владимир Соловьев: А можно что-нибудь про Россию?

Владимир Жириновский: Про Россию — пожалуйста. Мне очень понравилось, что вот это тоже не все заметили, это обязательно нужно дальше продолжить гуманизацию уголовного кодекса. Надо убрать все...

Владимир Соловьев: Не желаете сидеть?

Владимир Жириновский: Дак нет, ну люди должны ... двести тысяч арестовали, уголовные дела, а осудили пятнадцать процентов, а восемьдесят пять процентов в СИЗО находились, семьи переживали, у них забрали всё имущество, и говорят «вы свободны, никакого преступления нет». Это что, издевательство?

Реплика: Бизнес потеряли, бизнес.

Владимир Жириновский: И бизнес потеряли, это зачем делать? Чтобы это предотвратить, надо убрать это из уголовного кодекса.

Владимир Соловьев: Нет.

Геннадий Зюганов: Можно его в административный перевести от этих нарушений.

Владимир Жириновский: Домашний арест, подписка о невыезде, штраф, чтоб здесь не было у нас ненужных арестов. У нас в СИЗО сидит в год двести тысяч, а реально в суд идут двадцать тысяч, а восемьдесят тысяч за что? Каждый год, уж каждый за десять лет — восемьсот тысяч, миллион! Два-три миллиона посидели, их в это же.. на здоровье влияет! Нужно защитить здоровье людей. Таблетки не помогут.

Сергей Неверов: Знаете, я два момента отмечу, то, что говорил Николай, мы же неоднократно об этом говорили, но воз по-прежнему там. Это первое. Когда президент очень четко дал понять, что «ребят, придется кому-то отвечать». Двести тысяч возбужденных уголовных дел, сорок шесть тысяч доведены до суда, и только тридцать тысяч обвинительных приговоров. А сто семьдесят тысяч, кто возбуждал уголовное дело, на основании чего? Это когда было возбуждено уголовное дело, человек потерял бизнес. Кто ответит за то что...

Владимир Соловьев: Прессовали, обобрали...

Сергей Неверов: Кто ответит за то, что возбуждал, на основании чего, и почему это произошло? Мне кажется это важно, это сигнал как раз тем, что «ребята, прекращайте с этим шалить». Второе, сейчас я хочу сказать, это мне кажется очень важно...

Владимир Соловьев: Не верю я в никакие сигналы, простите, ну мы взрослые люди, ну что, сейчас президент выйдет, помашет пальцем, и все те, кто на этом себя построили, тихие и милые...

Владимир Жириновский: Так уберем статьи, нельзя бы дело было возбуждать.

Владимир Соловьев: Так не статьи надо убирать!

Владимир Жириновский: А что убирать?

Владимир Соловьев: Кроме всего прочего людей, которые были вовлечены во все эти схемы, и саму систему, благодаря которой это стало возможно.

Владимир Жириновский: Это миллионы! Вы революционер, это полицейские, все следователи, все бизнесмены, все прокуроры, все чиновники.

Владимир Соловьев: Достаточно внимательно посмотреть на руководителей.

Сергей Неверов: Давайте людей тех, кто выписал постановления о возбуждении уголовного дела.

Владимир Жириновский: На основании чего?

Сергей Неверов: Это первое. Второе — это то, что сказал Николай. Впервые, на самом деле прозвучало очень важное для регионов направление: если вы сегодня будете привлекать инвестиции, развивать регион, и получать дополнительные доходы, с вас не будут забирать трансферты, у нас же какая система? Ты развиваешь, говорят: а он стал самостоятельным, давай заберем. И ни у кого нет мотивации.

Владимир Соловьев: Никакого усердия, конечно...

Сергей Неверов: Никакого совершенно! Нет мотивации заниматься малым бизнесом, средним бизнесом. А вот когда сегодня вы будете развивать, и при этом еще будут сохранены те дотации, это позволит региону бороться за эти инвестиции. Это позволит региону прекратить и бороться главам регионов за то, чтобы просто-напросто «руки прочь от среднего и малого бизнеса». Я сам буду, вот, звоните мне, если кто-то на вас начинает наезжать. Вот мне кажется, это очень серьёзный посыл...

Владимир Жириновский: Простое решение! Я вам сейчас дам... Простое решение...

Владимир Соловьев: Простите пожалуйста, я не понял. Вы сейчас сказали фразу: «Звоните мне». Вы имеете в виду Путина или вас?

Сергей Неверов: Я имею в виду регион. Регион. Глава региона.

Владимир Жириновский: Сергей Иванович, простое решение! Вот это: выявить схему, и арестовать. Не обессудь. Губернатор, отчетность давай! Сколько у тебя людей занимаются малым бизнесом. Вот у вас шло увеличение... У нас сегодня в стране двадцать процентов. А надо, чтоб было шестьдесят. Вот поставить задачу губернаторов, чтоб в три раза увеличить количество занимающихся мелким, средним бизнесом. Следователи будут не нужны...

Владимир Соловьев: А нельзя поставить...

Владимир Жириновский: ... Да губернатор беречь, беречь будет их!..

Владимир Соловьев: Я не понял, а нельзя поставить эту задачу, скажем, Центробанку? Потому что, вообще-то, чтобы заниматься бизнесом...

Владимир Жириновский: Да не Центробанк это должен заниматься! У них деньги есть! Мешают!

Владимир Соловьев: ...Деньги есть?!

Владимир Жириновский: Деньги есть! Всё есть! Идеи есть!

Владимир Соловьев: Подождите...

Владимир Жириновский: ...Земля есть! Заводы есть! Надо же защитить их на местах!

Владимир Соловьев: Подождите, подождите минуточку, я сейчас не про верхушку ЛДПР, я сейчас про малый и средний бизнес...

Владимир Жириновский: Кредиты — да! Да. Дешевый и длинный кредит, на десять лет выдать, на двадцать лет, и под процент-два-три — это надо.

Владимир Соловьев: Вот! Вот, это о чем и речь.

Владимир Жириновский: ...Но вот здесь виновата Набиуллина!..

Владимир Соловьев: А Эльвира вообще здесь ни при чем, она якобы держит инфляцию низко. Да. Не трогайте Эльвиру, у них есть... Могло быть хуже.

Геннадий Зюганов: Я здесь хочу обратить внимание еще на одну тему. Речь идет о сплоченности общества. Президент прямо сказал, что нам объявили, по сути, войну, и мы должны принять этот вызов. Ответить умно, грамотно, эффективно.

Но без сплоченности общества невозможно решить эту задачу.

Он не раз поднимал русскую тему. Я помню послание два года назад: он впервые заговорил даже о сочинении на русском языке, когда стало ясно, что ЕГЭ нам готовит серых безграмотных людей с клиповым сознанием.

Потом заявил о том, что русский народ — разделенный, самый крупный в мире. Я давно хотел услышать из его уст, что мы должны максимально консолидировать свои позиции, и всё сделать, чтобы и в федеральном плане это было укрепление.

Но у нас в бюджете если посмотреть, на следующий год долги регионов — два триллиона двести миллиардов — еще вырастут почти на семьсот миллиардов. И все трудности, проблемы сейчас сваливаются в регионы. На плечи глав, руководителей и так далее.

А если посмотреть, как социальное расслоение нарастает, оно становится нетерпимым. Поэтому, заявив о сплоченности, мы должны строго следовать тому, чтобы социальная однородность общества нарастала, чтобы народные предприятия поддержали. Чтобы наша русская советская школа получила развитие, чтобы духовное развитие страны подкреплялось соответствующими программами. Тогда мы сумеем обеспечить сплоченность и надежный тыл. В противном случае надежного тыла не будет.

Владимир Соловьев: Геннадий Андреевич... Согласен. А вы не могли бы объяснить, что вы вкладываете в понятие «народные предприятия»?

Геннадий Зюганов: Народные — могу с удовольствием. Во-первых, я был инициатором закона, его поддержал и президент в девяносто восьмом году, мы создали полторы сотни, а потом эти упыри вдруг увидели...

Владимир Соловьев: Эти термины сейчас просто редко звучат — чтобы было понятно, о чем речь...

Геннадий Зюганов: ...Коллектив-собственник увидели, и он не может, начальник, ни лишнюю сотку продать, ни украсть, ни в оффшоры отправить. Коллектив не может ему дать, и его зарплата иногда в три-четыре раза, и не более. У нас лучшие в стране народные предприятия — звенигородский, в Марий-Эл, лучший рядом, в Подмосковье, колхоз имени Ленина — Грудинино.

Я недавно представлял в торгово-промышленной палате — эту идею поддержали, и президент, кстати. Я упрашивал его: «Давайте проведем госсовет в нашем хозяйстве народном, и вы увидите, что это — звено, уцепившись за которое, можно вылезти из кризиса».

Владимир Соловьев: Геннадий Андреевич, я понял... Геннадий Андреевич, вы предлагаете в стране создавать кибуцы?

Геннадий Зюганов: Кстати, очень похоже. Очень похоже.

Владимир Жириновский: Одну реплику! Одну реплику, ну, одну!.. Вот вы...

Владимир Соловьев: У меня люди ни одной реплики еще не сказали!

Владимир Жириновский: Вот вы говорите «сплоченность». Я русский язык хорошо знаю. По мне сплоченность — это соединить две партии: коммунистов и «Единую Россию». Чтоб была одна партия! Поменьше партий! Это — сплоченность.

Если каждая партия будет бороться за свои интересы, за свои идеалы — какая сплоченность? ... Экономика — что?

Владимир Соловьев: Давайте, я переведу высказывание Жириновского на русский.

Геннадий Зюганов: Владимир Вольфович, а за бюджет нынешний во втором чтении проголосовали «Единая Россия» и Жириновский, мы тут ни при чем.

Владимир Жириновский: Вот, видите! Какая сплоченность?! Они ни при чем. Против бюджета, против правительства, против экономики, против финансов!..

Владимир Жириновский: Сплоченность! Как сплоченность?

Владимир Соловьев: Вы сколько лет в Думе с Жириновским не понимаете, что говорит Жириновский?

Владимир Жириновский: Объединитесь, объединитесь! Вы, ведь, КПСС бывшая.

Владимир Соловьев: Жириновский что предлагает? Жириновский предлагает сейчас пустить дым, а на самом деле сожрать Справедливую Россию. ЛДПР же давно хочет сожрать Справедливую Россию. Всё идёт только к этому. Разве не так?

Владимир Жириновский: А потом, когда дойдёт время до «Единой России», и их подломить.

Алексей Пушков: В выступлении президента была одна очень важная фраза, точнее это была цитата из Менделеева — «Разобщенными нас уничтожат». Это очень важный момент.

Владимир Соловьев: То как раз о чём сказал Сергей Ервандович.

Алексей Пушков: Да, очень важный момент. Я думаю, что здесь речь идёт не о том, что споры в Госдуме, отсутствие полного единства позиции есть отсутствие сплоченности. Дело же не в этом.

Важно иметь консенсус по базовым вопросам. Вот, по внешней политике я могу точно сказать, и коллеги, я думаю, меня не опровергнут, что между всеми партиями Государственной Думы по базовым вопросам внешней политики есть консенсус.

Владимир Соловьев: Да, абсолютно.

Алексей Пушков: По тактике есть некоторые разногласия. Владимир Вольфович предлагает пожестче обычно, «Единая Россия» поосторожнее, повывереннее. Но важно то, что есть принципиальное согласие. Это исключительно важный момент, потому что, смотрите, наибольшая эпоха нашей разобщенности, это была эпоха наибольших поражений и внутри страны и вовне. Это 90-ые годы.

И обратите внимание, что сейчас, вот здесь говорили «кем то пахнет» в программе, на мой взгляд, запаха уже мало осталось. Потому что где наше сейчас либеральное крыло? Либеральное крыло я регулярно вижу на телевизионных диспутах. Вот, Володя, в вашей программе, там господин Надеждин, там ещё некоторые выступают.

Но в реальной политике, либерального крыла почти не осталось. Чем последним запомнился нам Михаил Касьянов? Тем, что он поехал в Соединенные Штаты в Конгресс с доносом на группу российских журналистов, в частности, на уважаемого ведущего, которых предложил включить в чёрные списки в Соединенных Штатах Америки. Всё, Касьянов больше ничего не сделал. Он больше ни на что не способен.

Владимир Соловьев: Либеральненько так выступил.

Алексей Пушков: Да, совершенно верно. Я хочу сказать, что, приглашая этих людей на диспуты ради дискуссии, мы должны констатировать, что ту точку зрения, которую несут, скажем Касьянов и вот эта публика, её сейчас поддерживают, наверное, 1,5-2%. И то, это максимум.

Значит, сплоченность достигнута. Почему она исключительно важна? Кстати, ведь у Путина была такая диалектика. Внутреннее пересекалось с внешним. Очень важный тезис он сказал, что год назад был Крым, а сейчас мы вновь доказали свою способность действовать как самостоятельная страна в Сирии. Это очень важно, очень важно.

Мы ведь идем из эпохи зависимости чудовищной, когда приезжал МВФ и к нему вот эти товарищи, от которых запах, бежали на задних лапках согласовывать позиции. Потому что и денег не было, и ничего... И они еще добровольно принимали главенство МВФ, который провалил Бразилию, провалил Южную Корею, провалил Мексику, чего только МВФ не провалил, но мы считали, что это посланцы, наместники бога на земле.

Вот сейчас, сейчас, мы слава богу живем своим умом. Да у нас, конечно, далеко не все идеально, но у нас есть базовые условия для того, чтобы как самостоятельная держава серьезным, в том числе человеческим, достаточно сплоченным по базовым вопросам ресурсом определять повестку дня XXI века. Без этого Россия все равно не смогла бы, мы не можем быть на вторых ролях...

Владимир Соловьев: Не можем, не умеем.

Алексей Пушков: ... мы там умираем. Мы должны быть только на первых. И, вот это, это, уже происходит.

Владимир Соловьев: Николай Васильевич.

Владимир Жириновский: Алексей, мы это предлагали и в 90-е, а вы ждали 2000-х.

Алексей Пушков: Но вас тогда не слушали, но вас тогда не слышали.

Владимир Жириновский: Вот.

Владимир Соловьев: И как всегда Жириновский скажет, что говорил меньше всех и ему не дали слово.

Николай Злобин: Я, при всем уважении, с двумя последними тезисами не совсем согласен. Во-первых, по поводу сплоченности, я думаю, что 90-е годы, да, была очень серьезная дискуссия в России, разобщенность была, были разные точки зрения. Без всяких волевых, без всяких насильственных методов Россия сплотилась после этих дискуссий вокруг того, что считает сегодня центром своего политического мышления. Если мы это зафиксируем навсегда, вот этот центр, и будем отвергать все остальные точки зрения, Россия погибнет, как Советский Союз. Нужны дискуссии, нужны люди с разными точками зрения.

Алексей Пушков: На основе базового консенсуса.

Николай Злобин: Нужны консенсусы по поводу национальных обществ.

Алексей Пушков: Вот вы любите американское общество, там есть базовый консенсус, насчет ценностей и интересов.

Николай Злобин: Я просто хочу предостеречь, так сказать, что общая такая сплоченность..

Алексей Пушков: Не волнуйтесь, мы же вас здесь слушаем постоянно.

Николай Злобин: Я понимаю, но я хочу напомнить и Советский Союз тоже. Там было вроде бы такое единство, и чем это кончилось? Кончилось 90-ми годами. Тоже самое, Геннадий Андреевич, по поводу вашего экономического выравнивания. Путин же сегодня говорил, нам нужна конкуренция, мы должны стать конкурентной страной, не только в мире, но внутри себя.

Владимир Соловьев: Наоборот, не только внутри себя, но и в мире.

Николай Злобин: Да. Тот, кто хорошо работает, должен зарабатывать. Нужны стимулы, а стимулы — это значит, кто плохо работает, ничего они не должны получать. Не надо их вытягивать, экономически надо наказывать. Иначе, опять мы вернемся к Советскому Союзу.

Геннадий Зюганов: Николай, извини, извини. Просто...

Сергей Неверов: Там была такая модель. Мы не готовы, мы должны помогать внутри.

Геннадий Зюганов: Извини, ты знаешь американскую жизнь. У нас 10 — это официальная статистика — 10% самых богатых владеют почти 90% национального богатства. В твоей любимой Америке, в твоей Америке платят прогрессивную шкалу налогов все богатые, у нас никто не платит.

Николай Злобин: Согласен.

Геннадий Зюганов: Мы внесли закон, по которому те, кто получает миллион рублей в день, чтобы платили хотя бы по американскому законодательству

Николай Злобин: Да. Это безобразие. Я согласен.

Владимир Соловьев: А почему безобразие? Ну в России был прогрессивный налог. Привело к тому, поэтому все уходили в тень.

Николай Злобин: Я против несправедливого неравенства экономического, когда у кого-то есть преимущества, и зарабатывают больше. Нужна конкуренция.

Геннадий Зюганов: Пусть зарабатывает, но не ворует.

Николай Злобин: Я против абсолютизации вот этого единства, потому что оно всегда кончится очень плохо. У меня последняя реплика. Когда президент России...

Владимир Соловьев: Мне нужно еще дать ответить кому-то. Не могу, не могу. У вас всегда по одной реплике 156.

Николай Злобин: Когда президент России говорит «землю надо отбирать». У меня что-то екнуло на самом деле, потому что мы проходили эти периоды.

Владимир Соловьев: Потому что у вас земли нет, не волнуйтесь у вас не отберут. Дайте сказать...

Сергей Неверов: Президент сказал одно, закон сегодня есть, он сказал, надо его откорректировать. Если вы три года не обрабатываете землю, ее нужно изымать.

Владимир Соловьев: Не даю никому. Олег Викторович, прошу вас. Олег Викторович не говорил еще ни разу.

Олег Морозов: вы говорили о сплоченности, о единстве. Я хочу обратить внимание, что помимо единства политических сил вокруг базовых ценностей, таких, как национальные интересы, интересы страны во внешнем азимуте, есть еще одна очень важная тема, о которой говорил в начале Владимир Рудольфович. Он сказал, что есть интонация этого послания, которая касается человека, людей, гражданских институтов.

Вот смотрите, вызовы: война в Сирии, сбитый самолет, поднял зал в память о погибших летчиках, санкции, и президент говорит об НКО. Казалось бы, для чего? А ведь это очень важный сигнал. У нас примерно 240 тысяч НКО сегодня действуют в стране. Это очень мощный, активный процесс. Это мощное движение внутри гражданского общества. Для чего? Вот это очень важный момент. И Путин говорит: «Это очень важно».

Мы сегодня как страна, ну, фактически, я домысливаю, что сказал Путин, мы сегодня как страна не справимся со всеми вызовами, если мы не дадим возможность развиваться этим институтам. Больше того, если мы не будем стимулировать их жизнь, если ты выполняешь какие-то государственные функции, ты имеешь право на бюджетные деньги.

Владимир Жириновский: Общественно полезные.

Олег Морозов: Общественно полезные функции, да.

Владимир Жириновский: Термин новый появился.

Олег Морозов: Это совершенно новая история, и это не было в прежних посланиях.

Сергей Неверов: Общественно полезные в малых городах.

Олег Морозов: Совершенно верно. В малых городах и общественно полезные функции. И тогда ты имеешь право получить и президентские гранты, и государственные бюджетные деньги.

Карен Шахназаров: Я думаю, что всё-таки мы должны, вот очень важная тема, которую Николай Васильевич затронул, о том, что действительно в послании президента это прозвучало.

Были поручения — не сделано, было это — не доделано. То — не туда. И в общем, ну что греха таить? Мы все взрослые люди, мы знаем, как часто мы видим, что что-то делается только тогда, когда президент лично этим занимается. Это неправильно, это неверно.

Поэтому... Я в этом, кстати, в том, что он это публично высказывал, увидел, он это делал достаточно мягко, но в этом есть, мне кажется, был элемент... Сильный элемент раздражения.

Конечно, поэтому в этом послании сказано много очень верных и точных вещей. Но мы все должны ждать, чтобы они действительно реально были выполнены. Чтобы это всё произошло, чтобы это реализовалось. И вот это, мне кажется, самая важная тема для нашего разговора.

Владимир Соловьев: Предлагаете воссоздать СМЕРЧ?

Карен Шахназаров: Нет.

Владимир Соловьев: То есть вместо шпионов — чиновников?

Карен Шахназаров: Я думаю, что всё-таки у нас не в полной степени создана политическая система. Что у нас политическая система создается, и это непростое дело, за 25 лет создать политическую систему, и она создается. Кстати, и Путиным создается, но она ещё не работает в той степени, чтобы у нас был точный контроль над теми, кто реально принимает решения. И этот контроль должен быть всё-таки снизу. То есть в этом смысле это должно быть более демократически.

Владимир Соловьев: Сергей Ервандович.

Сергей Кургинян: Я хотел ответить Николаю. Понимаешь, вообще говоря, единство — это же не унификация, это не когда все ходят строем, это не когда вот такой монолит.

И второе, оно же очень зависит от народа. Ведь разные народы с разными традициями. Одно дело — православная традиция, соборность и симфония. Другое дело — протестантская традиция. Мы же уважаем эту традицию, понимаем степень её индивидуализма. Поймите степень нашего коллективизма. Это второе.

Третье, я хочу поддержать здесь то, что было сказано по поводу консенсуса. Единство, это когда есть рамка, а внутри этой рамки, вон там, Жириновский и Зюганов очень спорят. Но по каким-то основным вопросам она есть.

Следующее заключается в том, что, конечно, мы никогда не примем некоторую полемику в касьяновском типе, когда «стучат» на журналистов и называют это свободой слова, когда бегут в вашингтонский обком и так далее. Для нас есть глобики, то есть люди, присягнувшие глобальному государству, и есть граждане, которые существуют здесь. Они могут мыслить по-разному...

Владимир Соловьев: Глобики — это красиво, конечно.

Сергей Кургинян: Да, глобики, да. Это вот другое. И вас они есть. И у вас есть Нью-Йорк и всё прочее, а есть маленькие города. И у вас есть FoxNews, и есть всё остальное. Это есть сейчас везде в мире. И мне кажется, что часть послания Путина обращалась к этому.

Дальше вопрос о всякой этой, так сказать, степени осторожности, неосторожности. Во-первых, я бы предостерёг от того, чтобы фразы вот эти: «ну я же говорил, и не выполнено, ну я говорил, и не выполнено».

Во-первых, нужна смелость, чтобы вынести это на общество.

Во-вторых, я слышу в этом какое-то сдержанное рычание: «ну говорил я, говорил, ну, ребята давайте жить дружно, ну давайте не будем».

А что в основное-то? Основное заключается в том, что вот нащупывается, как изменить всё это. Изменить, но не разрушить...

Алексей Пушков: Без дестабилизации.

Сергей Кургинян: ...Путин страшно осторожный политик. Это надо точно понимать. Один из самых осторожных в российской истории.

Алексей Пушков: Турецкий эпизод это доказывает.

Сергей Кургинян: Да, да, но это не значит, что ничего нет.

Ну и наконец. Не дай нам бог использовать системы, годные для критических ситуаций, вне критических. И, наоборот, не дай нам бог не увидеть критическую ситуацию и не использовать её возможность.

Советский Союз дал отпор фашизму, разгромил его на основании определённой модели, исторически многим обусловленной. Конечно, сразу после этого надо было освобождать частную собственность, надо было делать определённые вещи, надо было двигаться в китайскую сторону. Но если снова окажется, что ситуация действительно возникнет критическая, народ будет собран вот так. И никаких расхождений между партиями по базовым вопросам не будет. Все гражданские партии окажутся едины.

Владимир Соловьев: На этой высокой ноте, я не могу дать слово Жириновскому, потому что реклама важнее. Но и нота была взята очень высокая.