виртуальный клуб Суть времени

Вы наверняка знаете, откуда пошло слово и понятие «хамство».

Хам – один из сыновей Ноя, известного персонажа Ветхого Завета. Ной, закончив возделывать виноградник, выпил вина, захмелел и заснул обнаженным в своем шатре. Хам, младший из его сыновей, случайно зашел и увидел наготу отца. Пойдя к своим братьям, он со смехом стал рассказывать, в каком неприглядном положении застал Ноя. Старшие сыновья взяли одежду родителя, отвернувшись, зашли в его шатер и прикрыли отцовскую наготу. Проснувшись, Ной узнал о непочтительном поведении Хама и проклял его и его потомков. Так в Библии был наказан сын, бесстыдно посмеявшийся над слабостью и нечаянным позором отца, а слово «хамство» навсегда стало нарицательным для вызывающих появлений душевной низости.

Показательный пример утонченного, художественно состоятельного, но все же хамства являет собой фильм Валерия Тодоровского «Стиляги», вышедший на экраны в 2008 году. История о том, как в условиях тотальной несвободы молодые и яркие борются с уродливым обществом за свободу самовыражения. При чем здесь хамство, скажут многие – обычный конфликт отцов и детей. Но посмотрите, в каком виде изображено поколение 50-х, поколение победителей, в фильме талантливого режиссера. Это серая масса мрачных, безликих, скованных страхом людей, названных презрительно жлобами.

Даже если наши родители заблуждались или ошиблись в чем-то, изображать их в виде серой, безликой, морально изуродованной толпы – это и есть хамство. Даже пьющую и пропащую мать ребенок любит, жалеет и ждет. Спросите у работников детских домов, сколько они разняли отчаянных драк, возникших из-за того, что кто-то кому-то сказал, что его мать – пьянчужка или проститутка. Потому что ничего нет сильнее, чем любовь. Во взгляде Тодоровского любви нет.

Его отец, замечательный советский режиссер, принадлежит тому самому поколению 50-х, прошедшему войну и построившему великую страну. Спрашивается, где в изображенной серой массе – даже не лиц, а застывших масок – Тодоровский-старший? И ведь не он один. Только имена перечислять – статьи не хватит. Григорий Чухрай, Сергей Бондарчук, Марлен Хуциев, Георгий Данелия, Андрей Тарковский, Михаил Калатозов, Василий Шукшин, Элем Климов, Анатолий Эфрос, Лариса Шепитько... И это только режиссеры (актеров, писателей, поэтов, музыкантов – вспомните сами). Они тоже – серая масса? Или все они были как раз стилягами, гонялись за пестрыми галстуками и ходили в узких брюках? Что-то не верится.

Мрачная советская эпоха жлобов породила таких ярких звезд. А кого подарило стране и миру освобожденное поколение Тодоровского-младшего? Сможет кто-нибудь из вас назвать представителей плеяды гениальных творцов 90-х и 2000-х? Наберется хотя бы десяток выдающихся сорокалетних – самобытных режиссеров, талантливых актеров, сценаристов – знатоков человеческих душ, писателей, наконец?

Критики и зрители с упоением превозносят художественные достоинства фильма. «Какие краски! Какое мастерство! Как красиво снято!». Да. Сделано красиво. С этим спорить бессмысленно. А соблазн – всегда красив. Этим и прельщает. И соблазн предательства – тоже. Проститутка не может позволить себе быть несоблазнительной, неяркой. И вербовщик – должен чем-то прельстить, увлечь потенциальную жертву. Поэтому в его арсенале только самые интересные, самые увлекательные предложения. Соблазн – красив. Падение – омерзительно. Предательство – безобразно.

Такие фильмы, как «Стиляги», опасны, как яд в дружественном кубке. Они сняты для юношества, для неокрепших еще мозгов. Авторы фильма говорят с поколением 2000-х на понятном молодым языке, с помощью востребованных молодежью образов и понятий. Всю мощь своего художественного таланта они обрушивают на пресловутую связь поколений и, что самое страшное, – на связь времен.

Авторы, если хотите, пытаются сотворить новый социальный миф, адресованный молодежи. «Вы не можете быть «совками». Вы не наследники той страны, в которой была война, целина, покорение космоса, пятилетки. Вы – другие! вы произошли от другой ветви прошлого. Вы – потомки СТИЛЯГ, тех, которые не хотели горбатиться, жить одним общим народом. У вас, юные, другие корни. Будь, не как все! Живи ярко! Что могут изуродованные, запуганные, серые старики понимать в жизни? У вас свой – другой путь! Вот ваши заветы!»

Сергей Кургинян в своих лекциях часто говорит о сломанном хребте народа, о тотальной разрозненности социальных групп и поколений. А «Стиляги» делают все, чтобы этот разлом увеличить и – оправдать.

Валерий Тодоровский объясняет в одном из своих интервью: «Я не стремился снять фильм про разоблачение советского режима, я использовал 50-е годы как шикарную фактуру, как атмосферу. Эта эпоха находится уже от нас настолько далеко, что ее можно воспринимать как сказку».

По-моему, здесь и сказано ключевое слово: «использовать». Использовать целое поколение, целый этап, тяжелый этап жизни родной страны как декорацию, фон. Презрительно назвать людей, победивших в великой войне, жлобами. Потому что они одеты в серое. Почему они в сером? Потому что только отгремели бои, совсем недавно отменили продовольственные карточки (кстати, раньше, чем в Англии), поэтому? Нет. Они в сером, потому что жлобы. Живут по общим правилам, ходят строем. Маленькая историческая ремарка: кто были первыми стилягами? Дети дипломатов, отпрыски расслабившейся советской элиты. А уважительное в среде стиляг звание «чувак» расшифровывалось как Человек, Уважающий Высокую Американскую Культуру. СССР тогда стоял на пороге Холодной войны. Испытав на Хиросиме и Нагасаки ядерные бомбы, США открыли гонку вооружений. Этот контекст жизни жлобов Тодоровского не интересует. Видимо, он недостаточно ярок для красочного шедевра отечественного кинематографа.

В интервью авторов постоянно звучит, что не хотели снимать историческое кино, что в фильме мы видим «Москву, которой не было». И в то же время нам рассказывают, как тщательно подбирали антураж и костюмы 50-х, воссоздавали атмосферу того времени. В комментариях читаем восхищенные отзывы зрителей: «Как точно все воспроизведено!». То есть мы узнаем то, чего не было? – или все-таки то, что было, нам пытаются представить в передернутом виде? Хотят заместить в нашей памяти одни воспоминания – другими. Добрые воспоминания о Советском Союзе наших родителей и дедов, которые мы слышали в своих семьях, хотят заменить на «тоталитарный серый совок» производства Валерия Тодоровского.

Заметить такую подмену очень трудно, ведь мы ослеплены: яркими красками, эффектным видеорядом, юной энергией, плещущим через край позитивом, талантливой музыкой. Между прочим, если уж хотели авторы снять некую «картину-аллегорию», почему бы, чтобы не оправдываться в каждом интервью, мол, «не то место и время», не взять пример с Александра Грина или Евгения Шварца. Кто-нибудь из вас может определить, в каком городе и каком времени, с точностью до десятилетия, происходят события «Алых парусов», «Обыкновенного чуда» или «Дракона»? Но Тодоровский со товарищи не рискуют далеко отойти от родной конкретики. Потому что без этих конкретных времени, Москвы, людей их «история-аллегория» про яростную борьбу за право носить цветные шмотки при всей своей яркости и яйца выеденного не будет стоить.

Между прочим, у «Стиляг» есть замечательный предшественник. Практически копия. Тоже музыкальная комедия, тоже про Москву, про атмосферу 50-х, про коммуналку. Даже главный действующий герой – тоже стиляга. Фильм «Покровские ворота». Это, можно сказать, автобиография режиссера Михаила Козакова и сценариста Леонида Зорина. Они досконально помнили и воспроизводили время своей молодости. Видел ли там зритель серую унылую толпу? Я лично запомнила светящийся огнями каток, необыкновенно изящные шляпки и пальто на москвичках, «высокие отношения», очередь перед кинотеатром на премьеру «Карнавальной ночи», концерты Велюрова... Почему в «Покровских воротах» мы не видим жлобов? Потому что взгляд авторов полон любви, а в их отношении к истории – нет хамства.