виртуальный клуб Суть времени

Фильм мэтра отечественного кино Петра Тодоровского (старшего) прошёл по нашим киноэкранам, как мне показалось, совсем незаметно. Во всяком случае, я столкнулся с этим фильмом, снятым ещё в 2003 году, совсем недавно, переключая каналы телевизора.

Кадры с идущими по морозной степи 1942 года в 100 километрах от Сталинграда болтающими мальчишками, сопровождающими сани с впряжёнными в них быками, почему-то заворожили сразу. Тут же возникло ясное ощущение (я ещё не знал, кто автор фильма), что фильм снят не новоявленными «новорусскими» режиссёрами, а кем-то, кто очень хорошо знаком с советской школой кино. Это подтверждала и мастерская операторская работа (Владимир Башта, Владимир Климов), и музыка фильма, оживляющая, как и полагается, почти каждый кадр.

А ещё сразу затронули что-то внутри мастерски снятые бескрайние зимние пейзажи с покрытой снегом землёй и открытым, суровым, но глубоко родным каждой русской душе небом. Небо и степная даль, на мой взгляд, – это отдельные персонажи, играющие в фильме безмолвную, но далеко не последнюю роль. Они создают фильму цельность, будучи его образным лейтмотивом от начала и до конца, придают некоторую, с одной стороны, природную свободу, а с другой стороны, сосредоточенность его главному персонажу.

Этот персонаж – Иван – в одном из эпизодов на попытку своего спутника балагура Игоря заговорить с ним отвечает сентенцией: «Сверху небо, снизу земля, а с боков-то ничего нет – вот и продувает». Иван самодостаточен, у него вроде бы по фильму и нет друзей, кроме его быков… и неба со степной далью, где он «водит» своих быков. А это небо – оно ведь где-то вдали с землёй и соединяется, так что это – почти одно и то же. Городской мальчик Игорь, конечно, может рассказывать ему и про кино, и про музыку, и про энциклопедию, и нельзя сказать, что Ивану всё это неинтересно: к концу фильма он даже проявляет желание приехать в Ростов к Игорю. Но ведь своих быков он водит практически «по небу».

От того же Игоря Иван узнаёт легенду о Зевсе, превратившемся в быка, чтобы похитить Европу, и о том, что на небе есть созвездие Тельца, то есть Быка. Так что Бык – не только земное, очень земное, существо, но и небесное. От Быка на земле зависит жизнь целого села, маленького мирка, в котором живёт Иван, от Быка на небе – будущее красавицы Европы. То есть, в конечном счёте, бык – существо ключевое для жизни. Так что же это такое? На что намекают авторы этим символом?

Очевидно, что и сам Ваня – в своём роде «бычок». И по характеру – самодостаточно-замкнутому, немногословному, от которого веет беззлобной, но способной в случае чего дать сдачи силой, и по его роли единственной «тягловой силы» в селе, в котором вся мужская часть на фронте. Авторы фильма, что заметно по сюжету, подтрунивают над Иваном – такой он нескладный, да и девушка, в которую он влюблён, предпочитает ему городского Игоря. Но это подтрунивание – не злое, в этой простоте Ивана скрывается какая-то загадка, которая, может быть, интереснее всей болтовни и пижонства Игоря.

Ещё один потрясающий персонаж в фильме – это война. Потрясающий, потому что по-своему убедительный, но без любимого сердцу нынешних продюсеров «экшена» и модной «зрелищности». Он появляется в фильме в виде проходящего через село партизанского отряда, конфискующего всё сено, что заставляет Ивана и Игоря отправиться за ним в соседнее село. Война проявляет себя и в звуках неба, с которого льются на землю голоса из переговоров военных лётчиков, врывающиеся в беседы персонажей даже в степи. Эта условность подчёркивает далёкую (100 километров для героев, а для нас – более 60 лет), но, тем не менее, вопреки всем законам природы, близкую реальность войны.

Фильм вообще похож на некую эскизную зарисовку. Кажется что автор всеми этими условностями как бы играет в игру: предположим, это – реальное русское село, предположим, это – война. Быт описан несколько лубочно, с иронией: вот бабы дерутся из-за споров о том, кто из их мужичков остался жив, вот жена, счастливая, везёт безногого инвалида-мужа на санках, а потом моет его дома в корытце, как любимого ребёнка. Актёры, играющие главных героев, не всегда убедительны. Это и понятно: многие из них дебютанты. Видимо, автор сознательно не хотел пропускать в фильм намозолившие глаза лица известных актёров. А может, и не нужны были автору профессиональные актёры? Может, некоторые проколы молодых актёров – это что-то вроде дырок в холсте картины, которые помогают не забыть, что это всего лишь картина? У всех, наверно, бывают дома такие дырявые картинки, которые, тем не менее, никогда не выкидывают, потому что важна не их реальная антикварная стоимость, а нечто другое.

Сюжет этой картинки задан в самом названии фильма: «В созвездии Быка». Не Тельца, как это принято писать в астрономических атласах, а именно Быка. Почему? Бык – это нечто специфически простое и земное, а Телец – не совсем. Именно в «созвездии Быка», то есть в мире некой окончательной человеческой простоты, мы оказываемся в фильме. Эта простота незатейлива, но она – основа всего, всей жизни как маленьких человеческих мирков, так и, в конечном пределе, целого космоса. Она только способна спасти и село, и городского друга-соперника, и дезертира-немца, и даже (через перелом мировой истории, который в это же время где-то за кадром совершается такими же Иванами под Сталинградом) Европу. Недаром миф о «похищении Европы» в изложении Игоря в конце фильма в устах Ивана, пересказывающего его замерзающему немцу, превращается в легенду о «спасении Европы».

В фильме масса мастерски снятых, художественно продуманных и философски глубоких эпизодов. Это и дурашество Игоря, бросающегося с шуткой на ружьё перепуганного немца и попадающего под пулю, которой вполне можно было избежать. Это и отказ Вани принять от Игоря в подарок кастет со словами: «Не-а, мы тут дерёмся по-честному». Это и «гуляй, Маруся», когда Иван по доброте душевной не связывает руки ошарашенному немцу – за то, что тот помог обработать рану его бывшему сопернику. Да и много чего ещё. Даже образ девочки Кали, соблазняющей Игоря и довольно жестокой к Ивану, хотя и внешне не очень приятен, но в её словах: «Я жить хочу – вот моя слабость», – заложена некая непростая жизненная правда тех времён, с которой спорить как-то сложно. Если попасть в настроение фильма, то можно получить массу удовольствия от наблюдения и осмысления всех этих слов и образов.

Кто-то называет этот фильм антивоенным. Я не заметил этого. Линия о примирении немца и двух русских парней в экстремальных условиях лежит на поверхности, но главное ли это? В образе Ивана нет ни гиперболизированного гуманизма-добрячества, ни расписной лубочной толерантности. Он бы так и оставил немца замерзать связанным на снегу в степи, спасает того лишь «закон о пленных», о котором Иван узнаёт от своего раненого напарника Игоря. Его отношение к пленённому им немцу теплеет не из-за каких-то теорий или идей в его голове, а в результате того, что в немце проявляется что-то по-настоящему человеческое, на что Иван не может не отреагировать по-доброму. А кто сказал, что в каком-нибудь немце времён войны не мог проснуться человек, хотя бы чуть-чуть и местами? Иван действительно просто добрый по-русски парень, и эта доброта в последнее время мало находит себе места на экранах отечественного кино и многого стоит.

Кто-то жалуется, что у фильма нет ясной концовки. Ну так, а какая концовка может быть у дырявой картинки, хранимой не для того, чтобы из неё извлечь какую-то пользу, а для того, чтобы иногда просто вынимать её и смотреть? Просто смотреть, чтобы что-то себе напомнить.

Что же существенного можем мы напомнить себе, глядя на эту потёртую картинку? Наверное, то, что в нашей жизни, кроме всех неимоверно важных повседневных дел, помимо исторических и глобальных событий, в которых мы сами выступаем как существа зависимые и мечущиеся, есть ещё и бесконечная даль и есть суровое, но прекрасное небо. А ещё есть человеческие души, часто незамысловатые, но такие же бесконечные, как эта даль, и такие же сурово-прекрасные, как это небо.