виртуальный клуб Суть времени

Алексей Борцов. Рецензия на фильм «В созвездии Быка»

Фильм мэтра отечественного кино Петра Тодоровского (старшего) прошёл по нашим киноэкранам, как мне показалось, совсем незаметно. Во всяком случае, я столкнулся с этим фильмом, снятым ещё в 2003 году, совсем недавно, переключая каналы телевизора.

Кадры с идущими по морозной степи 1942 года в 100 километрах от Сталинграда болтающими мальчишками, сопровождающими сани с впряжёнными в них быками, почему-то заворожили сразу. Тут же возникло ясное ощущение (я ещё не знал, кто автор фильма), что фильм снят не новоявленными «новорусскими» режиссёрами, а кем-то, кто очень хорошо знаком с советской школой кино. Это подтверждала и мастерская операторская работа (Владимир Башта, Владимир Климов), и музыка фильма, оживляющая, как и полагается, почти каждый кадр.

А ещё сразу затронули что-то внутри мастерски снятые бескрайние зимние пейзажи с покрытой снегом землёй и открытым, суровым, но глубоко родным каждой русской душе небом. Небо и степная даль, на мой взгляд, – это отдельные персонажи, играющие в фильме безмолвную, но далеко не последнюю роль. Они создают фильму цельность, будучи его образным лейтмотивом от начала и до конца, придают некоторую, с одной стороны, природную свободу, а с другой стороны, сосредоточенность его главному персонажу.

Этот персонаж – Иван – в одном из эпизодов на попытку своего спутника балагура Игоря заговорить с ним отвечает сентенцией: «Сверху небо, снизу земля, а с боков-то ничего нет – вот и продувает». Иван самодостаточен, у него вроде бы по фильму и нет друзей, кроме его быков… и неба со степной далью, где он «водит» своих быков. А это небо – оно ведь где-то вдали с землёй и соединяется, так что это – почти одно и то же. Городской мальчик Игорь, конечно, может рассказывать ему и про кино, и про музыку, и про энциклопедию, и нельзя сказать, что Ивану всё это неинтересно: к концу фильма он даже проявляет желание приехать в Ростов к Игорю. Но ведь своих быков он водит практически «по небу».

От того же Игоря Иван узнаёт легенду о Зевсе, превратившемся в быка, чтобы похитить Европу, и о том, что на небе есть созвездие Тельца, то есть Быка. Так что Бык – не только земное, очень земное, существо, но и небесное. От Быка на земле зависит жизнь целого села, маленького мирка, в котором живёт Иван, от Быка на небе – будущее красавицы Европы. То есть, в конечном счёте, бык – существо ключевое для жизни. Так что же это такое? На что намекают авторы этим символом?

Очевидно, что и сам Ваня – в своём роде «бычок». И по характеру – самодостаточно-замкнутому, немногословному, от которого веет беззлобной, но способной в случае чего дать сдачи силой, и по его роли единственной «тягловой силы» в селе, в котором вся мужская часть на фронте. Авторы фильма, что заметно по сюжету, подтрунивают над Иваном – такой он нескладный, да и девушка, в которую он влюблён, предпочитает ему городского Игоря. Но это подтрунивание – не злое, в этой простоте Ивана скрывается какая-то загадка, которая, может быть, интереснее всей болтовни и пижонства Игоря.

Ещё один потрясающий персонаж в фильме – это война. Потрясающий, потому что по-своему убедительный, но без любимого сердцу нынешних продюсеров «экшена» и модной «зрелищности». Он появляется в фильме в виде проходящего через село партизанского отряда, конфискующего всё сено, что заставляет Ивана и Игоря отправиться за ним в соседнее село. Война проявляет себя и в звуках неба, с которого льются на землю голоса из переговоров военных лётчиков, врывающиеся в беседы персонажей даже в степи. Эта условность подчёркивает далёкую (100 километров для героев, а для нас – более 60 лет), но, тем не менее, вопреки всем законам природы, близкую реальность войны.

Фильм вообще похож на некую эскизную зарисовку. Кажется что автор всеми этими условностями как бы играет в игру: предположим, это – реальное русское село, предположим, это – война. Быт описан несколько лубочно, с иронией: вот бабы дерутся из-за споров о том, кто из их мужичков остался жив, вот жена, счастливая, везёт безногого инвалида-мужа на санках, а потом моет его дома в корытце, как любимого ребёнка. Актёры, играющие главных героев, не всегда убедительны. Это и понятно: многие из них дебютанты. Видимо, автор сознательно не хотел пропускать в фильм намозолившие глаза лица известных актёров. А может, и не нужны были автору профессиональные актёры? Может, некоторые проколы молодых актёров – это что-то вроде дырок в холсте картины, которые помогают не забыть, что это всего лишь картина? У всех, наверно, бывают дома такие дырявые картинки, которые, тем не менее, никогда не выкидывают, потому что важна не их реальная антикварная стоимость, а нечто другое.

Сюжет этой картинки задан в самом названии фильма: «В созвездии Быка». Не Тельца, как это принято писать в астрономических атласах, а именно Быка. Почему? Бык – это нечто специфически простое и земное, а Телец – не совсем. Именно в «созвездии Быка», то есть в мире некой окончательной человеческой простоты, мы оказываемся в фильме. Эта простота незатейлива, но она – основа всего, всей жизни как маленьких человеческих мирков, так и, в конечном пределе, целого космоса. Она только способна спасти и село, и городского друга-соперника, и дезертира-немца, и даже (через перелом мировой истории, который в это же время где-то за кадром совершается такими же Иванами под Сталинградом) Европу. Недаром миф о «похищении Европы» в изложении Игоря в конце фильма в устах Ивана, пересказывающего его замерзающему немцу, превращается в легенду о «спасении Европы».

В фильме масса мастерски снятых, художественно продуманных и философски глубоких эпизодов. Это и дурашество Игоря, бросающегося с шуткой на ружьё перепуганного немца и попадающего под пулю, которой вполне можно было избежать. Это и отказ Вани принять от Игоря в подарок кастет со словами: «Не-а, мы тут дерёмся по-честному». Это и «гуляй, Маруся», когда Иван по доброте душевной не связывает руки ошарашенному немцу – за то, что тот помог обработать рану его бывшему сопернику. Да и много чего ещё. Даже образ девочки Кали, соблазняющей Игоря и довольно жестокой к Ивану, хотя и внешне не очень приятен, но в её словах: «Я жить хочу – вот моя слабость», – заложена некая непростая жизненная правда тех времён, с которой спорить как-то сложно. Если попасть в настроение фильма, то можно получить массу удовольствия от наблюдения и осмысления всех этих слов и образов.

Кто-то называет этот фильм антивоенным. Я не заметил этого. Линия о примирении немца и двух русских парней в экстремальных условиях лежит на поверхности, но главное ли это? В образе Ивана нет ни гиперболизированного гуманизма-добрячества, ни расписной лубочной толерантности. Он бы так и оставил немца замерзать связанным на снегу в степи, спасает того лишь «закон о пленных», о котором Иван узнаёт от своего раненого напарника Игоря. Его отношение к пленённому им немцу теплеет не из-за каких-то теорий или идей в его голове, а в результате того, что в немце проявляется что-то по-настоящему человеческое, на что Иван не может не отреагировать по-доброму. А кто сказал, что в каком-нибудь немце времён войны не мог проснуться человек, хотя бы чуть-чуть и местами? Иван действительно просто добрый по-русски парень, и эта доброта в последнее время мало находит себе места на экранах отечественного кино и многого стоит.

Кто-то жалуется, что у фильма нет ясной концовки. Ну так, а какая концовка может быть у дырявой картинки, хранимой не для того, чтобы из неё извлечь какую-то пользу, а для того, чтобы иногда просто вынимать её и смотреть? Просто смотреть, чтобы что-то себе напомнить.

Что же существенного можем мы напомнить себе, глядя на эту потёртую картинку? Наверное, то, что в нашей жизни, кроме всех неимоверно важных повседневных дел, помимо исторических и глобальных событий, в которых мы сами выступаем как существа зависимые и мечущиеся, есть ещё и бесконечная даль и есть суровое, но прекрасное небо. А ещё есть человеческие души, часто незамысловатые, но такие же бесконечные, как эта даль, и такие же сурово-прекрасные, как это небо.