виртуальный клуб Суть времени

  Вера Шелепова

   НАШИ ЛЮДИ: СЕМЬЯ ГУЛЬКОВСКИХ
   Начинаем серию интервью с членами клуба«Суть времени»
   

На нашем форуме зарегистрировано огромное количество людей, мы общаемся в территориальных ячейках, ведется работа по различным направлениям деятельности. Но много ли мы знаем о наших товарищах? Безусловно, в территориальных группах уже налажены горизонтальные связи, Летняя школа сделала многое для знакомства людей из разных регионов, но и там, и там, все же – меньшинство. Не пришла ли пора нам познакомиться поближе? Сегодня я хочу пригласить вас в гости к замечательной семье Гульковских.

Итак, знакомьтесь – Дмитрий и Эвелина Гульковские.

– В начале нашей беседы расскажите немного о себе.

Эвелина: Мы оба родились в Ленинграде, хотя у Димы в паспорте упорно пишут: «место рождения – Санкт-Петербург». Я – в год московской Олимпиады (да-да, той самой, которую бойкотировали США) 1980. Димка – в 1978 г. Угораздило нас появиться в семьях художников, причем разных вузов. Среда художественной интеллигенции всегда страдала какого-то рода неприязнью друг к другу, в том числе и по образовательному признаку.

Дима дал себе зарок – не быть художником, никогда. У меня история немного иная. Семья у нас была неполная, родители развелись, когда мне было восемь месяцев. Отец был художником-иллюстратором, затем худредактором Лениздата, после перестроился на коммерческие рельсы и довольно быстро стал «коммерческим художником», дизайнером полиграфии. Мать работала (в основном – дома) художником-оформителем. Времени на нас у нее особо не находилось, но какие-то семейные вылазки на природу осуществлялись. И, чтобы меня чем-то занять, меня отправили в художественную школу. Преподаватель у нас была чудная: пугала девочек перевоплощением в мальчиков посредствам ношения штанов. Четыре года я отучилась, хотя к этому занятию остыла довольно быстро. А в 8 классе я перешла в общеобразовательную школу с художественным уклоном. Так что путь в будущее был намечен двойной сплошной.

Что касается авторитетного влияния старших на мой младой неокрепший ум, то было всего понемногу. Старший брат (9 лет разницы) – человек начитанный, эрудированный. Книги глотал залпом, увлекался военной техникой, модельки собирал, что и на сегодняшний день является его профессией. Правда, его интересовала история техники зарубежной, так что понятие о военных действиях во Вторую мировую у меня были однобокие: немцы, американцы, японцы – да и то – с точки зрения лётной техники. Фюзеляж, киль, лонжероны, кок, винт, кокпит, плоскости, фонарь, руль высоты, шасси и пр. – знала, как «Отче наш». Хотя образование брат получил среднее специальное в Судостроительном техникуме. Музыкальные предпочтения переняла от него, он, в свою очередь, – от отчима. Классика зарубежного рока, по-английски все, поэтому слушала, но в смысл особо не вникая. Хотя, помню еще Высоцкого на бобинном магнитофоне. Ну, детские сказки на виниле и спектакли – это святое.

– Да, замечательные были сказки! А как дела обстояли со взрослой литературой?

Эвелина: Фанатом Курта Воннегута заделалась с подачи старшего брата. Меня тогда поразило, с каким смаком сей автор «препарирует» все родное, американское, с понятием, что имеет на это полное право. То ли наследие холодной войны сказывалось, ну, Америка – враг, к тому же не святые они, ни разу. Притом, что отчим вовсю работал в «Кремниевой долине» (с 91-го, кажется) программистом и наслаждался «нормальной жизнью», хоть и поражался порой местным нравам. Это позже его стали посещать приступы ностальгии и желание «когда-нибудь вернуться жить на родной земле». А тогда привозил жвачки да конфетки. Американская мечта, везунчик.

Старший брат всегда американцев недолюбливал, иногда и в грубой (насколько позволяла интеллигентность и «присутствующие здесь дамы») форме, но, побывав там разок, притих и сказал, что «была бы работа, остался бы там жить». Может, с этого момента авторитетность его в моих глазах подсела. Все члены семьи по очереди побывали в этой загадочной стране, кроме меня. Маму стала посещать идея-фикс – выдать меня замуж за иностранца, чтоб «пожила по-человечески». Но судьба милостива – не срослось. Моя ж мечта была территориально обширнее. С детства, начитавшись Дж. Даррелла, Тур Хейердала, насмотревшись «Клуба путешественников», «В мире животных», «Подводной одиссеи команды Кусто», я мечтала о ВСЕМ мире, увидеть и впитать как можно больше, максимально абстрагируясь от происходящего в Стране.

– Нам нужен мир и, желательно, весь?

Дмитрий: Да-да, в каждой шутке есть доля шутки.

Эвелина: Ну, актуальности эта фраза никогда не потеряет, по крайней мере, до тех пор, пока не станет реальностью.

– А что с выбором дальнейшего пути?

Эвелина: Профессию выбирала по интересу. Медицинский не привлекал вступительными экзаменами по химии, оставалось идти проторенной дорожкой и реализовывать себя дальше в области искусства и творчества. Архитектура – счастливое стечение обстоятельств (после мыслей о книжной графике, дизайне полиграфии и режиссуре). Призвание, но с оглядкой на востребованность – ну, что поделаешь. Людям всегда надо где-то жить, жить комфортно и красиво, значит, архитектор не пропадет без работы. Такая вот незатейливая логика. На подготовительных курсах я поняла, что это – моё, и с чистой совестью и в гармонии с собой приступила к обучению.

В каких бы условиях ни проходило детство индивида, для него это все равно будут «золотые годы» (за исключением г-на Пивоварова и пр. неадекватов). Для меня трагедия крушения державы прошла поскольку постольку. Ничего не понимала, никто не объяснял, ибо никто из окружающих не понимал сам. Что явилось шоком для взрослого, для меня как взрослеющей личности было нормой сегодняшнего дня. Без особых акцентов. Поэтому для меня талонно-очередной период – норма существования, а для знакомого человека, рожденного в начале 50-х, является чуть ли не нескончаемым десятилетним кошмаром (ну, это у него теперь, по прошествии лет, так сказать). В школе учились, путёвки, пионерлагеря (другие ездили, меня ни разу не пустили), дети гуляли без присмотра, хлеб тыкали двузубой вилкой, кружки, экскурсии, музеи, кино, театр, металлический конструктор, мороженое за 18 коп. – это помню из начальной школы.

– И еще конфеты в бумажных кулечках, и за сметаной ходили со своей тарой…

Эвелина: Да-а-а... А потом по ящику погнали «600 секунд». Появилась охрана в школе и страшилки про маньяков. Прогуливание уроков, дискотеки, выпивка, сигареты, кто-то пробует клей «Момент» употребить (все, кроме первого и второго, было явлением редким, если не сказать «единичным», в нашем классе – свезло), повальное худение и окраска рыжей «хной», «Белые розы», «Твои зелёные лосины», лазанье по крышам, загорание (в 50% – топлес) на пленере под стенами церкви в момент совершения на территории оной крестного хода (эпатаж, так сказать) и пр. «радости» пубертатного периода.

– Дима, а как у тебя обстояли дела?

Дмитрий: Я, хоть и родился на пару лет раньше, застал то же время. Читал бегло уже в пять лет. Книга за книгой вкупе с хорошей памятью – получил необходимую эрудицию. История родной страны с древних времен. История войн. Большое влияние на мировоззрение оказала «Память» Владимира Чивилихина. С раннего детства испытывал огромную гордость за то, что родился в Великой стране с Великой историей. Пришло осознание себя как части субъекта. Понимание величия того наследия, что несет история русского народа и нашей страны. У меня была возможность пообщаться со своими дедами, прошедшими ВОВ. Дедушка по линии отца был подполковником запаса – авиационным техником во время войны, остался в ВС после ее окончания, работал с КБ Камова, с Гагариным общаться доводилось...

То было отрочество. В юности бунтарства и апломба было предостаточно, особенно когда появилась возможность «проявить» себя без административных последствий. Пример – высказывание «гражданской позиции» путём демонстративного выхода из рядов советской пионерии.

Эвелина: А меня в пионерах не было, организация еще функционировала и даже двое из класса туда вступили, за что остальные смотрели на них, как на «чумных», почему так – никто не задумывался, как-то висело в атмосфере, что это «не круто», но явно эти «остальные» по-тихому завидовали ребятам, я вот точно завидовала.

Дмитрий: Потом за старшей сестрой (разница год и девять) влился в неформальную тусовку. Однако сохранил моральную устойчивость: никакой выпивки и курева – хотите верьте, хотите нет. Русский рок с его философией «мы ждем перемен» (все эти «глашатаи перестройки» и бунтари) лег на удобренную почву.

А вот профессию я выбрал осознанно. Считал, что дело достойное, необходимое, ну и от искусства недалече. Честно говоря, о прибыльности профессии в тот момент (1993) не думал, выбирал по интересу.

– Вы помните события 91 года?

Эвелина: 91-й встретила на даче с бабушкой, по радио. Слушали так, как, наверное, люди слушали радиопостановку «Война миров» Герберта Уэллса в 49-м году в США. Чувство ирреального и нарастающей паники. Подобное чувство испытала уже в 99-м, когда НАТО бомбило Югославию. Паника, а потом ненависть и злоба. Вот она – война, материализовалась из фильмов, книг и воспоминаний. Она рядом. Братьев славян бьют. Тогда поняла, что рука не дрогнет, если придется...

– Я тоже хорошо помню эти дни. Многое я тогда не понимала, но до сих пор у меня перед глазами стоит картина: дача, телевизор, мама сидит на диване, страх и испуг в глазах… Папа тогда в командировке был в Самаре.

Эвелина: А в 91-м до последнего старались удержать ощущение, что это запоздалый первоапрельский фейк. Вообще, моей семье была свойственна аполитичность, смиряться с этим фактом как-то не хотелось, газету «Смена» читали усиленно. Для чего все и что происходит не понимали, но делали вид, что понимают всё.

В 96-м возраст был еще не выборный, но идиотизм и агрессия фразы «Голосуй или проиграешь» раздражали свой безапелляционностью, повеяло бредом происходящего. За Ельцина из старших уже никто не голосовал (как мне сказали), бабушка если только.

А в 98-м я поступила в институт на бюджет. Дефолт не почувствовала особо: новые впечатления новой взрослой жизни, отношения, романтика и пр. А дома все и так всю жизнь на «халтурах», так что выкрутились как-то. Ну и порой «гуманитарная помощь» от отчима из Америки спасала. Попытки заняться коммерцией были, но в качестве рабочей силы (типа дешевой рабсилы в Китае), соответственно, особого «дохода» это не приносило.

В 2000-м Путина приняли как должное и неизбежное. В 2004-м уже из протеста голосовала «против». В 2008-м поставить «галку» на Медведева – рука не поднялась, история с исчезнувшей графой «против всех» направила руку «на Зюганова». Понимание, что это все разводка, было как никогда. Первоначально та «демократия», которую нам прочили, была «котом в мешке», а по прошествии лет выяснилось, что «кошка сдохла, хвост облез...», будучи еще в том самом «мешке».

Дмитрий: Я судьбоносных решений в силу возраста не принимал, но переменам не противился, а наоборот – поддерживал. Тогда подростку казалось все происходящее вокруг необходимым и вынужденным бедствием, за которым непременно последует всеобщее благо, которое правители клятвенно обещали. Какая наивность! Тот факт, что подрабатывать пришлось из-за нехватки денег в семье уже с 13 лет, поэтому, видимо, и не шокировал. Со временем пришло осознание, что «светлое завтра» строится как-то уж слишком долго и не для всех, а только для избранных. Резко отвращали новые тенденции деградации в культуре и самом обществе. Чувство неправильности и несправедливости устройства общества стало посещать все чаще. Стало откровенно бесить презрительное отношение к труду и возвеличивание роли «бабла».

Ощущение взлета после воплощения «перемен! Мы ждем перемен!» сменилось ощущением падения в «штопор», из которого уже не выйти. После осознания этого трагичного факта, с начала 2000-х гг., сменил свои «снисходительные» по отношению к «демократии» взгляды на критику, а потом и вовсе – на «красные», коммунистически-ориентированные. Что делать – все познается в сравнении.

– Это замечательно, когда в семье муж и жена стоят на одинаковых идейных позициях. Как вы дожили до жизни такой?

Эвелина: В 2004-м, с рождения первого сына, со мной произошло то, что Сергей Ервандович сформулировал: из матери, чувствующей ответственность за свое потомство, может выйти неплохой аналитик. Наблюдала, накапливала факты, автоматически складывалась картинка. Волнующая картинка. Ну, в этом поиске нас было уже двое. Росло доверие к мнению друг друга. Дискуссии, поток информации, мысли – все на двоих, к определенному моменту мы достигли практической идентичности в понимании. Гармония по политическому вопросу и вопросу исторической ситуации в нашей семье возникла полностью. Только мысль все как-то не формулировалась.

– Откуда вы узнали про Кургиняна?

Эвелина: «Зомбоящег» не смотрим давно. Случайно (через Тупи4ок) попали на отрывок программы «Суд времени», на припадок граждан Сванидзе и Млечина (надо бы им иметь штатного экзорциста для подобных случаев) по поводу «катынского дела». Впервые увидели (и узнали о существовании) Сергея Ервандовича и передачи в целом. Далее пересмотрели выпуски передачи в сети, практически «взахлеб». Перечитали статьи Кургиняна в «Завтра» и др., пересмотрели всевозможные интервью и выступления. Зависли на «Кургинян.ру». А все потому, что это именно то, что было необходимо, чтоб разложить в мозгах по полочкам поселившейся там сумбур и эмоции. Свести концы с концами. Разглядеть то, что всегда было перед носом, на поверхности. А самое главное – понять и убедиться в том, что на этой волне люди есть. И их реальное количество. А если все захотят, то и смогут тоже. Позволить вспомнить себе, что ты советский человек, и ты можешь быть на своем месте с теми моральными принципами и мировосприятием – это стоит многого.

Дмитрий: Более всего вызывает уважение то, что Сергей Ервандович отстаивает свою позицию уже 20 с лишним лет. Это свидетельствует об уверенности в правоте своих убеждений, что, собственно, уже и неудивительно, учитывая, что прогнозы оправдываются ежедневно с пугающей достоверностью.

– А что вы вынесли для себя из речей и деятельности Кургиняна?

Дмитрий: Еще с первых частей «Сути» мы восприняли главный месседж (на наш взгляд) – найти единомышленников и построить с ними социальные отношения, встречаться, общаться и проговаривать необходимые для ориентирования в окружающем информационном пространстве темы. Без поиска и равнения на «вождей», «ведущих», повидавших виды «профессионалов». Стоило в это поверить и попробовать. На сегодняшний день мы приобрели новые качества: понимание происходящего, складывающейся обстановки, и получили возможность быть готовыми отразить удар, когда назреет такая необходимость.

– У вас двое замечательных детей. Ваш старший сын Тимофей при встрече со мной с гордостью сказал, что его папа бы на встрече с Кургиняном. Общаясь с вами, я вижу, что вы правильно воспитываете детей. Как вам это удается?

Эвелина: Ой, да ладно... Спасибо на добром слове.

Какие-либо методики мы не используем, это было бы смешно и пошло. Каждый должен заниматься своим делом: ни психологами, ни преподавателями мы не являемся и технологии на детях не «обкатываем». Хотя базовые понятия о психологии ребенка и процессе его взросления имеются. В свое время повезло с преподавателем психологии, подсказавшим правильную литературу для ознакомления. Без рекомендаций, только наблюдения и констатация. Опять-таки, через призму профессии. «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых» М.В.Осориной. Хоть работы этого психолога уже считаются классикой, для меня было открытием увидеть подобный (уникальный) подход. Работа основана на анализе детских воспоминаний советских людей. На детском фольклоре того времени. Акцентировано исследование именно на русском и советском менталитете.

Тут в силу вступают не просто «ностальгические» чувства о былом, а ощущение правильности происходящего тогда. Качественно то детство отличается от детства нынешних поколений, в том числе в области возможностей для общения в детском социуме. Острая необходимость создать условия близкие тем, как никогда, ощущается сегодня, нынешними повзрослевшими согражданами, тем более, если они уже являются родителями.

Как бы ты ни увещевал ребенка, главным примером (особенно на первом этапе) будешь выступать ты сам. У детей линейная логика, любой обман или хитрость рано и поздно вскроется (Дед Мороз – не исключение). Наша задача – создать условия и помочь выработать инструмент управления этой логикой, задать вектор. Постоянно проговариваем, «что такое хорошо, что такое плохо» и почему. Моральные принципы закладываются в семье. Поэтому мы практически всегда вместе. Мы целое – семья. Частенько приходится и на встречи с одноклубниками брать ребят с собой. Старшему нравится, расширяет круг общения. (Сам старший тем временем что-то рисует в блокноте). А так, испытывая страсть к военной технике и событиям ВОВ, ребенок узнает все больше и больше из постреволюционной истории своей родины. Адекватность его суждений является результатом получения адекватной информации (пока мы контролируем этот процесс, пойдет в школу – будем сражаться и дальше). Да и мы сами не перестаем учиться. (В блокноте старший нарисовал человека с усами и трубкой, подпись: Сталин И.В.)

Дмитрий: Тимофей, ты зачем Сталина нарисовал?

Тимофей: Ну я же советский человек!