виртуальный клуб Суть времени

  Сергей Шамов

   «ПОЕДИНОК» ПРО ЛИБЕРАЛОВ
   И их представление об ответственности
   

Как известно, на правом фланге нашего политического карнавала не так давно случился весьма любопытный казус. Знаменитый олигарх Михаил Прохоров, с личностью которого многие связывали едва ли не последнюю надежду партии «Правое дело» на электорально перспективное будущее, внезапно полностью утратил свой авторитет и был смещён с поста председателя этой партии подавляющим большинством голосов.

На канале «Россия-1» в прошедший четверг в эфир вышла программа Владимира Соловьёва «Поединок», навеянная этим событием. Я говорю «навеянная» потому, что конкретно про ситуацию в «Правом деле» оппоненты почти не говорили, и обсуждение было посвящено тому, почему либеральная идея как таковая никак не получит широкой поддержки в российском обществе.

На этот раз в «Поединке» встретились хорошо известные всем люди: Ирина Хакамада и Александр Проханов. Думаю, не нужно пояснять, на какой стороне кто из них был.

Как я уже говорил, разговор в течение всей программы шёл не о каких-то конкретных правых партиях, а о либеральной идее в целом. Участники дискуссии практически с самого начала продемонстрировали полное взаимопонимание в отношении того, что наши отечественные либералы, в сущности, не являются никакими либералами, а просто приватизировали название и используют его в сугубо пропагандистских целях. Как только взаимопонимание по этому вопросу было достигнуто, разговор сразу же ушёл в сторону от политических партий и приобрёл более осмысленное содержание.

О том, что говорила Хакамада, мы поговорим чуть позже. Это будет как бы главная тема, поскольку именно её слова побудили меня написать эту статью. А сейчас кратко пройдёмся по тому, что говорили её оппоненты.

ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ПРОХАНОВ

Проханов, как обычно, был великолепен. Традиционно выражал свои мысли при помощи ярких образов, воздействующих непосредственно на подсознание аудитории. Единственный минус был в том, что он не сказал ничего нового для тех, кто более-менее следит за его выступлениями. С другой стороны, нет ничего плохого в том, чтобы повторять правильные идеи. Как известно, повторение – мать учения.

Александр Нагорный, выступавший в качестве эксперта Проханова, вообще совершил нечто удивительное. Всего несколькими предложениями он, можно сказать, закрыл обсуждаемую тему, исчерпывающим образом ответив на главный вопрос. У него было всего два предельно кратких тезиса. Первый заключался в том, что либералы выступают за отмену смертной казни, а подавляющее большинство русского народа – против. А второй – в том, что либералы выступают за равные права для гомосексуалистов, в то время как русский народ резко против такого равноправия.

На мой взгляд, это и есть ответ на исходный вопрос. Либерализм не имеет широкой поддержки в нашем народе именно потому, что в нём имеются неприемлемые для русского человека идеи. Причём сразу две. Как минимум. Более того, обе эти идеи являются неотъемлемыми. Их никак нельзя выдернуть из либерализма, получив в итоге какую-то его модификацию – некий особый русский либерализм. Такая идеологическая конструкция просто не будет иметь внутренней целостности. Единственное, что в такой ситуации можно сделать, – это поменять большую часть русского народа на каких-нибудь других людей, которые будут более гуманными и толерантными.

К сожалению, никто из участников дискуссии не понял того, что после выступления Нагорного обсуждать в общем-то больше нечего, поэтому обсуждение активно продолжилось. И, кстати говоря, он сам виноват в том, что не был воспринят всерьёз, поскольку сам же превратил своё выступление в нечто вроде шутки, назвав гомосексуалистов словом «пидарасы» в прямом эфире федерального канала и вызвав тем самым весёлый смех и бурные аплодисменты в зале.

Двое других экспертов Проханова: Михаил Ремизов и Егор Холмогоров – вообще несколько выпали из контекста обсуждаемой темы. Ключевой мыслью, вокруг которой оба они выстраивали свои выступления, было то, что в российском обществе носителями правых идей являются русские националисты. И в этом они абсолютно правы, если говорить не об экономических идеях, а о политических. Уважаемых экспертов подвело то, что они более образованы политически, чем та аудитория, к которой они обращались, из-за чего их вполне содержательные выступления прозвучали для ограниченных либералов как полная бессмыслица.

ПРАВО-ЛЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Полагаю, тут нужно сделать небольшое отступление и более подробно объяснить, почему возникло описанное недопонимание между сторонниками либерализма и настоящими экспертами, понимающими кое-что в политологии.

Дело в том, что люди, по-настоящему образованные политически, под словами «правые» и «левые», как правило, подразумевают политическую ориентацию той или иной идеологии. Не экономическую, а именно политическую. Когда же они хотят охарактеризовать какую-то экономическую идею, они обычно дополнительно уточняют то, что речь идёт об экономике. Короче говоря, просто «правой» и просто «левой» идеями для них являются идеи политические – консервативная и демократическая, соответственно. А экономические идеологии – социализм и либерализм – мыслятся им как «экономически левая» и «экономически правая».

Либералы же мыслят совершенно иначе. По крайней мере, те из них, кому не посчастливилось получить хорошее политическое образование. Они не чувствуют никаких различий между политикой и экономикой. Говоря об экономически «правых» идеях, они думают, что говорят о «правых» идеях вообще. Им кажется, что политика сама собой вытекает из экономики. Тут якобы нет никаких вариантов. Если ты либерал (т.е. экономически «правый»), то автоматически являешься и демократом с политической точки зрения. Пикантность ситуации состоит в том, что для всех тех, кто не носит либеральные шоры политического невежества, демократическая идея со всей определённостью является «левой». Соответственно, когда либерал, невозмутимо причислив себя к «правым» без дополнительных оговорок, начинает пропагандировать демократию, у них возникает стойкое ощущение бессмысленности происходящего. Ведь для них «правыми» являются те, кто придерживаются «правых» идей в политике, т.е. консерваторы или националисты.

Вообще говоря, мне довольно удивительно наблюдать, с каким упорством наши отечественные либералы продолжают пребывать в убеждении, будто бы всё определяется исключительно экономикой, а политический режим предопределяется ею автоматически. Я бы ещё понял, если бы они были советскими диссидентами, не имеющими доступа к достоверной информации о том, что происходит в мире. В этом случае они могли бы думать, что из экономически «левого» социализма всегда вытекает тоталитаризм в политике (как было в СССР), а из экономически «правого» либерализма всегда вытекает демократия (среди диссидентов считалось, что так было на Западе). Но ведь сейчас-то у них есть возможность ездить по миру и свободно читать западные СМИ. А значит, они должны бы знать о том, что в США существуют две политические партии: Демократическая и Республиканская (консервативная). У них нет никаких разногласий по части либерализма в экономике, но при этом одна продвигает в политике «левые» идеи, а другая – «правые». Эта ситуация неотвратимо наводит на мысль о том, что при одном и том же экономическом укладе могут быть совершенно разные политические режимы. Более-менее умный человек сразу бы понял, что экономика и политика – это не совсем одно и то же, и что нельзя говорить «либеральная демократия» с таким видом, будто бы по отдельности ни либерализм, ни демократия не существуют в природе.

И пример с США – ещё не самый удачный. Можно просто проигнорировать существование Республиканской партии, обратив всё внимание исключительно на Демократическую. Тогда получается то, что надо – демократия в рамках либеральной экономики. Но вот что делать с Великобританией? У них там вообще какой-то необъяснимый беспредел. Либеральные идеи продвигает партия консерваторов, а её оппонентом выступает партия лейбористов, которая со всей определённостью является демократической. Её название происходит от английского слова «labour», которое переводится как «неквалифицированный труд». Это партия выступает от имени рабочих, т.е. от имени простого народа. Получается, что демократы выступают против либералов. Как у наших либералов получается смотреть на всё это, а потом совершенно спокойно рассуждать о том, что экономический либерализм неизбежно предопределяет демократический политический режим?

И ведь это не какие-то там маргинальные страны, которые никому не интересны. Это США и Великобритания, которые являются для наших либералов путеводной звездой. Хотя нет, аналогия со звездой получилась не очень точной. Нужную звезду на ночном небе найти не так-то просто. В данном же случае точнее будет аналогия не просто со звездой, а со звездой под названием Солнце, которая в дневное время полностью исключает возможность увидеть какие-либо иные звёзды. Иногда складывается впечатление, что наши либералы смотрят на США и незабвенный Туманный Альбион именно так – не видят ничего другого, настолько ярко они сияют. Но в данном случае почему-то всё иначе. В политическом спектре «звёзды» США и Великобритания оказываются для них невидимы. Наверное, их политическое сознание спит, потому что в голове царит «политическая ночь».

И это ещё не всё. Самое интересное заключается не в том, что они не видят примеров, опровергающих их концепцию о вторичности политики по отношению к экономике, а в том, что сама их концепция вообще ни на чём не основана. В реальной истории не было такого, чтобы экономика когда-нибудь предопределяла политику. Ни «почти не было», ни «как правило, бывает наоборот», а вообще не было. Ни разу. Во всех без исключения случаях бывает ровно наоборот. Экономические действия всегда осуществляются, исходя из политических интересов. Т.е. политика предопределяет экономику. Дружественным политическим режимам всегда помогают экономически. И наоборот, к тем режимам, которые считаются политически враждебными, применяются разного рода экономические санкции.

Хотя нет, вру. Один случай всё-таки был. И несмотря на то, что он всего один, стоит его рассмотреть. Во-первых, он очень продолжительный по времени. А, во-вторых, он не столько «был», сколько «есть» и «будет», если ничего существенно не изменится.

У одного из известнейших наших историков, Андрея Фурсова, есть довольно интересная теория. Её суть в следующем. Вопреки расхожему мнению о том, что СССР не выдержал конкуренции с США и прекратил своё существование в силу естественных причин, на самом деле произошло ровно обратное – как раз США не выдержали конкуренции и прекратили своё существование. И произошло это задолго до распада СССР – в 1974 году, в момент импичмента Никсону. И с тех пор то, что ранее было известно как национальное государство с названием США, представляет собой кластер глобальных транснациональных корпораций с тем же названием, который мы воспринимаем в качестве государства лишь в силу привычки. То есть речь идёт о том, что хотя название и не изменилось, но само государство перестало существовать, поскольку политическая власть в нём оказалась полностью захваченной экономическими субъектами, преследующими исключительно экономические интересы. СССР продержался несколько дольше – аж до 1991 года. Поэтому если уж говорить о конкуренции между двумя этими государствами, то СССР оказался сильнее и смог сопротивляться дольше.

Вот если опираться на теорию Фурсова, то действительно можно увидеть множество примеров того, как экономические интересы различных ТНК предопределяют те или иные политические решения. Но я не думаю, что этот пример, будучи очищенным от пропаганды, может каким-то образом быть использован либералами для подтверждения своей теории о том, что экономика предопределяет политику. Не могут же они назвать вещи своими именами, поднять транснациональные корпорации на щит и открыто провозгласить то, что эпоха политики вообще закончилась, доминирующим политическим режимом теперь является «корпоратократия» (термин Фурсова), и все решения принимаются экономическими субъектами. Подобная откровенность ничего им не даст. Вряд ли таким образом можно приобрести широкую поддержку в обществе. Если же завернуть эту идею в толстый слой пропаганды, то она перестаёт быть примером в пользу исходного тезиса. Если никакой «корпоратократии» нет, а есть всего лишь либеральная демократия, то опять выходит, что политика первична, а экономика – вторична. В ситуации, когда ТНК находятся под контролем правительств национальных государств, последние совершенно спокойно могут принимать политические решения, невзирая на чьи-либо экономические интересы.

«ОТВЕТСТВЕННАЯ» ХАКАМАДА

И, пожалуй, хватит об этом. Полагаю, отступление и так уже несколько затянулось. Самое время переходить к главной теме – к словам Хакамады, которые поразили меня больше всего. Надо сказать, что поразили они меня далеко не сразу. На протяжении всей программы у меня было смутное ощущение, что что-то тут не так. И было непонятно, что именно. Было такое впечатление, что Хакамада сказала нечто абсолютно возмутительное и совершенно неприемлемое, но никто не обратил на это никакого внимания. Как будто так и надо. И особенно тревожно было оттого, что и сам я не понимал, какие именно её слова вызывают у меня такие эмоции. Лишь на следующий день я понял, в чём было дело.

Проблема была даже не в словах, а в той интонации, с которой они были сказаны. Практически в самом начале программы Хакамада сформулировала основное либеральное пожелание: «Всё, чего мы хотим, – это самостоятельно нести ответственность за себя и свою семью, а государство пусть от нас отстанет». Цитата не точная, но смысл был именно такой. Либералам, мол, не надо от государства никакой заботы, но при этом они не хотят и того, чтобы оно лезло в их дела. И сказано это было с такой интонацией, как будто бы это не скромная просьба, а декларация о намерении совершить некий подвиг (при выполнении некоторых условий).

Я ещё раз обращаю внимание на то, что интонация крайне важна. Если бы эта идея была высказана в какой-то иной форме, то это было бы ещё ничего. Можно было бы сформулировать её так, как будто бы либералы просят пощады. Мол, у них нет больше сил тянуть на себе всё государство. Силы на исходе, и они смиренно просят хотя бы чуть-чуть ослабить нагрузку, чтобы у них была возможность восстановиться. Взамен они обещают снять с государства обязанность заботиться о них и об их семьях. Такие, типа, «Бурлаки на Волге» с закадровым умозрительным дополнением, в котором хозяин баржи несёт полную ответственность за благополучие бурлацких семей. И они как бы предлагают хозяину баржи сделку, по условиям которой они берут ответственность за свои семьи на себя, а им за это слегка уменьшают тоннаж баржи. При таком раскладе либералов можно было бы понять. Они предлагают государству некий вариант изменения текущей ситуации, преподнося его как взаимовыгодный. Государство могло бы его рассмотреть и принять решение.

Если говорить конкретно, то условия сделки могли бы быть такими. Либералы вместе со своими семьями выезжают из квартир, построенных государством, теряют право пользоваться услугами врачей, получивших образование за государственный счёт, их дети перестают ходить в школы, где преподают учителя, которых государство бесплатно подготовило для своих нужд, а также они перестают ездить на своих красивых автомобилях по дорогам, построенным государством. После этого они формируют в своей среде множество видов самого разнообразного частного бизнеса, который строит им новые квартиры и дороги, организует медицинское обслуживание и образование. Этот частный бизнес не использует кадры, обученные государством, а готовит с нуля свои собственные – из современной молодёжи. Вот это был бы конструктивный разговор, полностью соответствующий заявленной готовности взять на себя всю полноту ответственности за себя и свою семью.

Кстати говоря, даже в этом случае обременения отнюдь не снимаются с либералов полностью. С них снимается только та часть обременений, которая в настоящий момент тратится государством на заботу о них и об их семьях. Т.е. та часть, которая в настоящий момент расходуется государством на квартиры для либералов, на медицинское обслуживание для либералов, на образование для их детей и на строительство дорог общего пользования, которыми пользуются, в том числе, и либералы. При этом сами же либералы, критикуя власть, обычно ссылаются на то, что новых дорог государство почти не строит, образование и медицина в нашей стране почти не финансируются, а про бесплатные квартиры я уж даже и не говорю. Другими словами, на заботу о либералах государство не тратит почти ничего. По их же собственному мнению. И они готовы отказаться от того, что отделяет «почти ничего» от простого «ничего».

При этом налоги, которые им нужно будет платить, естественно, почти не уменьшатся, поскольку то, от чего они отказываются, и так уже почти не делается, а налоги идут в основном на совсем другие вещи. Например, на содержание армии и государственный заказ для ВПК, на финансирование органов охраны правопорядка, на содержание судебной системы. Отказ от всего этого явно не предполагается. Кое-что из данного списка либералам просто необходимо. Они неустанно повторяют, что им нужны независимые суды. Надо полагать, они понимают, что независимые суды стоят очень дорого. Только очень хорошая зарплата может сделать судью действительно неподкупным. Остальное же вообще не может быть тем, от чего можно отказаться в индивидуальном порядке. Полиция, армия, ВПК – это строго коллективная тема. Индивидуальный отказ кого-либо оплачивать эти вещи через налоги не может даже обсуждаться. Это равносильно отказу от гражданства.

Подводя итог, можно сформулировать суть либерального предложения следующим образом. Государству предлагается не делать в дальнейшем для либералов того, чего оно для них и сейчас не делает, и налоги при этом остаются прежними. Данное предложение выглядит крайне идиотским. Видимо, имелось в виду что-то совсем другое.

Мне крайне сложно предполагать, что в действительности имеют в виду либералы, когда предлагают взять на себя ответственность за себя и свою семью. Но я сделаю попытку догадаться. Скорее всего, имеется в виду то, что они обещают не требовать от государства ничего нового. Однако всё то, что государство уже успело им дать, остаётся за ними. Т.е. те из них, кто живёт в бесплатных советских квартирах, остаются в них. А право пользования дорожной сетью (в том числе и в коммерческих целях) за ними сохраняется.

Это выглядит довольно странно. Типа, назначаем «день икс», после которого нам не нужна никакая государственная забота. Вся же забота, которая была до этого, нами благосклонно принимается без каких-либо встречных обязательств с нашей стороны. Это будет как бы наследство из нашего общего благополучного прошлого. А после «дня икс» наши дороги с государством расходятся. Все новые квартиры и дороги, которые мы построим сами, будут наши, а все новые квартиры и дороги, построенные государством, будут принадлежать ему.

ТАК ЧТО ЖЕ НАМ ПРЕДЛАГАЮТ ЛИБЕРАЛЫ?

Я не случайно сказал, что это выглядит странно. На первый взгляд может показаться, что всё нормально. Раньше у либералов и государства было много общего. Но всему приходит конец, и теперь они не нужны друг другу. Всё общее остаётся общим, а все новые результаты учитываются раздельно. Звучит вроде бы вполне разумно. Но только в качестве абстрактной умозрительной концепции. Если же спуститься на грешную землю, то мгновенно возникает определённый контекст. Как мы помним, изначально это было не просто абстрактное высказывание, а некая мысль, сформулированная в виде предложения к государству со стороны либералов. Т.е. государство должно выслушать предложение, взвесить все плюсы и минусы, а затем принять решение. Причём действовать оно должно предельно прагматично. Без всяких там идеалистических розовых соплей о фундаментальных ценностях. Ведь, по мнению либералов, политические решения диктуются экономикой.

Итак, что же в сущности предлагается? По мнению либералов, очень многое они могут делать совершенно самостоятельно. Причём гораздо лучше и дешевле, чем это делает государство. Собственно, этим и продиктовано их желание отделиться и уйти в самостоятельное экономическое плавание. Они могут работать хорошо и продуктивно, и им не хочется делиться результатами своего труда со всякими иждивенцами. Желание вполне понятное и естественное. Но попробуем посмотреть на ситуацию со стороны государства.

Как мы знаем со слов либералов, государство делает всё очень плохо, неэффективно и дорого. Половина денег вообще разворовывается ещё до начала какой-либо работы. Некоторые же вещи оно вообще не способно делать. Ситуацию кое-как спасает наличие продуктивных, эффективных и деятельных либералов, которые буквально тянут всё общество на себе. К сожалению, их только 18% процентов от общей численности населения. Не будем обсуждать эту цифру. Такую оценку даёт Хакамада. Предположим, что цифра соответствует действительности. Вполне естественно, что текущая ситуация далека от идеальной. Ещё бы. При такой пропорции эффективных работников сложно ожидать чего-то иного. И какое же решение нам предлагается? Погодите, погодите... Смеяться пока нельзя (Задорнову привет!). Нужно сказать ещё немного слов, чтобы мысль приобрела законченность.

Итак... в описанной ситуации в качестве взаимовыгодного решения предлагается полностью отделить все 18% эффективного населения от остальных 82%. Причём государство должно сделать это исключительно добровольно, и руководствуясь исключительно прагматизмом. Другими словами, государственная власть должна рассуждать примерно так: «Мы – демократически избранная власть, которая вроде как выражает интересы большей части населения. Нам предлагают вариант, в результате реализации которого те 18%, на ком всё более-менее держится, отделяются от государства во всём, в чём только возможно, и начинают работать исключительно на себя. При этом уровень жизни остальных 82% падает приблизительно до нуля и становится вообще никаким, поскольку сами они ничего не могут, а перераспределять благосостояние от эффективных 18% в пользу неэффективного большинства мы больше не сможем. Чёрт возьми! Электоральная перспектива открывается просто блестящая. Народ обязательно переизберёт нас на следующих выборах. Надо срочно соглашаться! Дайте, пожалуйста, два раза!» Всё. Теперь можно смеяться...

Ну, а если серьёзно, то мне действительно интересно, как можно всерьёз предлагать нечто подобное. Это что вообще такое? Как можно выступать с такой позицией на переговорах с демократической властью, которая предположительно выражает интересы народа, и при этом считать, что любые политические решения всегда подразумевают экономические цели? Или как можно выступать с такой позицией по телевидению, обращаясь непосредственно к народу? Ладно бы, если бы предложение имело характер явно выраженной просьбы: «Мол, вы в любом случае умрёте, поскольку мы вас никак не вытянем. Нас всего 18%, а вас слишком много. Давайте лучше разделимся. Вам по-любому будет плохо, и вы умрёте, а мы зато сможем спастись... без вас. Разумеется, мы сохраним ваши имена в истории. Сложим красивые баллады о том, как вы пожертвовали собой ради нашего спасения». Конечно, это всё равно вряд ли бы прокатило. Однако в такой форме данное предложение не так сильно бы возмущало. Но ведь ничего подобного. Идея была высказана так, как будто это офигенно выгодное для всех предложение и вообще чуть ли не подвиг. Слова о том, что либералы готовы взять ответственность за себя в свои руки при условии, что их эффективный частный бизнес не будут сильно «доить», были сказаны с таким пафосом, как будто в этом заключается решение абсолютно всех проблем. Это как бы программа максимум. Если у эффективных частных предпринимателей всё хорошо, то это значит, что всё хорошо вообще. А сброс в критический для общества момент социального балласта – это проявление какой-то особой доблести.

А кто возьмёт на себя ответственность за оставшиеся 82%? Государство? А откуда оно возьмёт ресурсы? Ну, сейчас, допустим, у него есть такой ресурс, как высокие цены на нефть. Но ведь тут нет никаких гарантий. Они сегодня высокие, а завтра – упадут. И что тогда делать? Откуда тогда брать ресурсы для поддержания жизненного уровня основной массы населения, если не у 18% эффективных частных предпринимателей? Ниоткуда? И разве такой уровень рассуждений хоть сколько-нибудь совместим со словами «взять на себя ответственность»?

«Возьмём-ка, пожалуй, на себя ответственность за народ! Сделаем сейчас такой выбор, при котором благополучие народа в будущем целиком и полностью будет зависеть от мировых цен на энергоносители, которые мы никак не контролируем. А потом скажем, что во всём виноваты мировые рынки сырья. Вот будет здорово! Все сразу увидят, как мы умеем брать ответственность на себя и не перекладывать её потом на неблагоприятную конъюнктуру», – как-то так, по мнению либералов, должен рассуждать ответственный государственный деятель. Наверное, им представляется, что государственные деятели – это клинические идиоты, не способные просчитать ситуацию даже на один шаг вперёд. Удивительно, как они такие глупые во власть-то пролезают.

Или вот ещё что. Задумаемся на минутку о том, почему получилось так, что 82% населения, неспособные к успешному индивидуальному предпринимательству, нуждаются в том, чтобы государство взяло на себя заботу о них. Ведь они же не совсем бесполезные люди и вполне могут делать какую-то иную полезную работу. В чём же тогда проблема? Почему у них не получается зарабатывать достаточно? Не в том ли дело, что они ориентированы не на индивидуальное предпринимательство, а на коллективную работу в рамках больших индустриальных предприятий?

Ого-го! Похоже, мы начинаем кое-что понимать. Секрет благополучия нелибералов (или хотя бы их самодостаточности) заключается в существовании больших индустриальных предприятий, продукция которых востребована на рынке и покупается потребителями. При этом совершенно не важно, почему они её покупают – в результате свободного выбора или же из-за отсутствия более дешевой альтернативы. Это вопрос сугубо политический. С экономической точки зрения важно лишь то, чтобы товары покупали за такую цену, которая позволяет окупить производство и выплатить рабочим адекватную зарплату. Под адекватной зарплатой я имею в виду такую, которая позволяет прожить русскому с семьёй в России, а вовсе не такую, которая позволяет прожить китайцу в Китае. Последнюю пусть сами китайцы в своём Китае и получают. И живут на неё там. В России же такой уровень оплаты труда не может считаться адекватным. Короче говоря, фиксируем идею. Всё дело в больших индустриальных предприятиях.

И теперь самый интересный вопрос. Где все наши старые большие индустриальные предприятия? Нет, я понимаю, что кое-что ещё осталось. Но ведь этого же явно недостаточно, поскольку 82% тех, кто не может стать предпринимателем, в той или иной степени нуждаются в поддержке государства, обеспечиваемой за счёт высоких цен на нефть. А где все остальные предприятия? Известно где. Они были ловко приватизированы и распилены на металлолом. Ну-ка, ну-ка, интересно! А кто там у нас занимался экономикой в те славные времена? Может, кто-нибудь был тогда в Государственной Думе? Похоже на то. Лицо кое у кого подозрительно знакомое. Черт возьми! А ведь это в Государственной Думе принимались те законы, которые позволили так ловко всё приватизировать и распилить на металлолом. И кто же, интересно, должен нести за это ответственность? Чёрт! Опять это слово – ответственность. По-моему, его совсем недавно кто-то произносил. И вроде бы даже было что-то о взятии. А если я ничего не путаю, то было кое-что и о себе. Точно-точно, я вспомнил. Все эти три слова использовались вместе, и речь шла о готовности взять ответственность на себя. Правда имелась в виду ответственность за то, что произойдёт в будущем. Прошлые дела, судя по всему, этим понятием не охватываются.

Как говорил печально известный американский президент Джордж Буш Младший, прошлое закончено («the past is over»). Видимо, имелось в виду, что прошлое не может служить поводом для каких-либо глубоких личных переживаний. Следует с оптимизмом смотреть в будущее и особо не заморачиваться. Как он...

Если это действительно так, и Хакамада действительно считает, что ответственность это нечто такое, о чём можно говорить только применительно к будущему и никогда – применительно к прошлому, то нам остаётся только порадоваться тому, что ни ей самой, ни кому-либо ещё из числа «настоящих либералов» не грозит реально взять на себя ответственность за кого-то, кроме себя.

В голосовании на «Поединке» победил, разумеется, Проханов. Кто бы сомневался...