виртуальный клуб Суть времени

Пожар межконфессиональной войны в Сирии перекинулся на Ливан.

Когда сирийский солдат открыл изрешеченные пулями ворота усыпальницы Сайида Зейнаб на юге Дамаска, взору предстала почти опустошённая улица, на которой мешки с песком и бетонные блоки отделяли дорожки от зоны боевых действий.
На протяжении последних двух лет главная улица этого когда-то многоконфессионального района является пограничной чертой, разделяющей мирный, контролируемый правительством район, в котором проживает шиитское большинство, находящийся с одной стороны от мавзолея, от мятежных суннитских окраин с другой.
«Как-то пошли слухи, и вдруг все стали бежать отсюда, – вспоминает Акрам, аптекарь и один из немногих оставшихся местных лавочников, о тех днях прошлого лета, когда к нему в дом пришла война. – Они говорили суннитам: “Убегайте, а то придут шииты и убьют вас”, а шиитам говорили: ”Сунниты придут и убьют вас”».

То, как происходила геттоизация живущего вокруг знаменитого захоронения одной из внучек Пророка Мухаммеда населения, является лишь частью большого процесса, который по мнению многих без сомнения уже перерос в межконфессиональную войну.
Пока война между режимом, который поддерживают шиитские иностранные государства, и движением мятежников, в котором доминирующим является суннитское большинство, становится более кровопролитной, экстремисты, как внутри страны, так и за её пределами, прикладывают всё больше усилий, чтобы сделать из данного конфликта центр экзистенциальной борьбы между ветвями ислама. Конфликт, на который откликнулись бойцы всех типов, от суннитов-джихадистов до членов ливанской шиитской военной группировки «Хизбалла», также стал причиной горячих споров о том, станет ли Сирия искрой в религиозном пожаре, который будет распространяться далее по всему Ближнему Востоку.
Проповедники из контролируемых суннитами государств Персидского залива использовали Сирию для оправдания ожесточённой риторики против шиитов, в которых некоторые суннитские экстремисты видят отступников, потому что у них иная точка зрения на то, кто был полноправным преемником Пророка Мухаммеда.
Юсуф Карадави, популярный священнослужитель, ведущий свою деятельность в Катаре, призвал к священной войне в поддержку мятежников, борющихся с президентом Сирии Башаром Асадом. Шафи аль-Аджми, кувейтский проповедник, восхвалил якобы имевшее место в июне истребление десятков «плохих» шиитов сирийскими мятежниками в деревне Хатла на востоке страны. На видео запечатлено как сирийский мятежник, участвовавший в резне, призвал суннитов истреблять своих сограждан-шиитов в Кувейте. Очень страшно слышать, когда такие призывы адресуются Персидскому заливу, где шииты являются большинством в Бахрейне, а также составляют крупную миноритарную группу в других государствах, в том числе, в Кувейте и самом крупном государстве региона – Саудовской Аравии.
В статье, опубликованной в прошлом месяце в журнале Foreign Affairs после того, как число жертв конфликта превысило 90000 человек, Томас Хеггхаммер и Аарон Зелин утверждали, что в Сирии «джинн межконфессиональной войны выпущен из бутылки». Как предупреждают авторы статьи, «ещё немного и гражданская война в Сирии может превратиться во всеобщий межрелигиозный конфликт, затрагивающий целый регион».
Тем не менее, некоторые наблюдатели говорят, что такой вывод слишком мрачен, что соответствует классическому западному взгляду на Ближний Восток как на регион, находящийся во власти непреложных исторических предрассудков. Робин Яссин-Кассаб, писатель, живущий в Великобритании, говорит, что напряжённость в общинах, наблюдаемая в Сирии, – хоть это и тревожный фактор – является в первую очередь средством, которое использует режим с целью посеять хаос, конструктом, который может отмереть вместе с гегемоном Асада.
«Чем дольше держится режим, тем больше у него времени сдержать обещание, что данный конфликт разрастётся до регионального уровня^*, – написал Яссин-Кассаб в статье, опубликованной в газете «The National», издаваемой в ОАЭ. – Однако революция продолжается, что даёт повод надеяться».
История с Сайида Зейнаб – пример в миниатюре, как межконфессиональные чувства проступают по всей Сирии после двух с половиной лет вызванной восстанием войны. Взрывы мин, выпущенных правительством, на протяжении месяцев раздавались в данном районе, хотя верные президенту силы и утверждают, что именно мятежники вели обстрел по святыне и убили одного из настоятелей в ходе нападения 19 июля. Храм с золотым куполом – особо почитаемый шиитами – давно превратился в место притяжения не только для паломников-туристов, но и для поселенцев-шиитов из разных уголков Сирии и соседних стран, таких как Ирак. Они жили по большей части довольно мирно по соседству с суннитами возле самой Сайида Зейнаб и в окрестностях.
Всё изменилось, когда год назад бои вспыхнули вокруг южного Дамаска, – в ту судьбоносную неделю в июле мятежники убили четверых представителей власти и на некоторое время проникли в сердце столицы. Как говорят жители той части Сайида Зейнаб, которую контролируют силы правительства, множество людей обеих конфессий бежали из этой местности, а шииты из окрестностей, населённых в основном суннитами, толпами стекались в поисках убежища. Это была не этническая чистка, а настоящий процесс разделения, вызванный не столько ненавистью, сколько страхом.
Теперь одна сторона Сайида Зейнаб находится под неусыпным контролем режима и его зарубежных сторонников. Когда караульного на одном из множества КПП спросили, не из Ливана ли он, – то есть скорее всего боец группировки «Хизбалла» – он коротко ответил: «Да, из Бейрута. А теперь проходите».
На главном посту у въезда в город на огромном баннере на стене изображены вооружённый боец в маске, возвышающийся на фоне мечети, и несколько стихотворных строчек. Надпись завершается словами: «Когда «Хизбалла» вступает в битву, она выигрывает её».
Как заметил местный врач, сторонник правительства, эта часть Сайида Зейнаб стала приютом для шиитов в эти дни; он также добавил, что теперь его клиника принимает 200 пациентов в день, а до мятежа принимала по 50. По его мнению, придание сирийскому конфликту религиозной окраски – лишь часть войны, ведущейся против режима Асада, и не в последнюю очередь через спутниковые телеканалы, которые вещают на территорию страны, и продвигается точка зрения государств-противников Асада из района Персидского залива и ведётся «работа против шиитов».
«Это политическая война, – говорит он в интервью, прерванном настойчивым стуком в дверь следующего пациента. – Но оружие в ней религиозное».
Судя по тому, как пролегли линии сирийского фронта, мы можем сделать вывод, что правы и те, кто утверждает, что конфликт разгорелся на конфессиональной почве, и те, кто говорит, что идёт борьба за власть и отрицает религиозную подоплёку.
С одной стороны, очагами мятежа стали почти все суннитские районы, в то время как большая часть власти при режиме Асада – от должности президента и ниже – принадлежит алавитам, приверженцам шиитской ветви ислама. По мнению людей, знакомых с ситуацией, чертой данного конфликта на протяжении долгого времени были убийства на религиозной почве, в том числе, истребление суннитов проправительственным ополчением шабиха и ответные военные действия между общинами суннитов и алавитов в центральной Сирии. Уже некоторое время от мятежников слышны обвинения в сторону приверженцев режима в попытке «зачистки» суннитов в центральной провинции Хомс.
Также нужно признать, что некоторые представители религиозных меньшинств, в том числе, христиане и алавиты, противостоят режиму. Напротив, в течение четырёх десятилетий диктатуру семьи Асадов поддерживали влиятельные сунниты, особенно представители бизнеса.
Несомненно, межконфессиональная вражда в Сирии расцвела пышным цветом, когда усилилось вмешательство в войну извне. Конфликт долгое время был опосредованной войной между Россией и Ираном со стороны режима и Западом и странами Персидского залива, поддерживающими мятежников. Поскольку это по большей части политическая и идеологическая битва, соперничество между странами Персидского залива и Тегераном, управляемым шиитами, также приобретает сильную религиозную составляющую.
В самой же Сирии, по проведённым подсчётам, тысячи иностранцев, включая большое число суннитов-джихадистов, присоединились к массе революционеров, защитников общин, дезертиров и оппортунистов, восставших против правительства Асада. Со стороны режима «Хизбалла» теперь в открытую воюет вместе с правительственными силами, сыграв в июне ключевую роль в освобождении от мятежников города Эль-Кусейр, находящегося у ливанской границы. Движение, ранее восхищавшее большое число как суннитов, так и шиитов противостоянием Израилю, претерпело в июне историческое – и спорное – изменение позиции, когда Хасан Насралла, лидер «Хизбаллы», публично высказался в защиту режима Асада.
Внутри мечети Сайида Зейнаб стоявший в карауле офицер сирийской армии в отставке настаивал, что вмешательство «Хизбаллы» в происходящее в регионе не имело религиозной подоплёки со стороны приверженцев Асада. В своём кабинете, где зарешеченное окно было заложено мешками с песком, а на подоконнике остались следы миномётного обстрела, он сидел под портретами Насраллы из «Хизбаллы» и аятоллы Али Хаменеи, верховного лидера Ирана.
Как сказал офицер, отказавшийся назвать себя, экстремистской является другая сторона, не его. Он вспомнил о том, как в 1982 году участвовал в правительственной операции против суннитских исламистов, восставших в центральной части города Хама, в кампании, которая унесла около 20000 жизней.
«Я пережил день за днём и минуту за минутой историю Братьев-мусульман в Хаме, – говорит он, напоминая, что история межконфессиональной вражды в Сирии богаче, чем готовы признать некоторые её граждане. – Я помню, что тогда от их рук погибло много солдат и много шиитов».
В самой же мечети под сводом блестящих арабесок и зеркальных поверхностей женщины в чёрных абайях**, изгнанные из своих домов, столпились вокруг, осуждая джихад мятежников. Одна женщина из округа аль-Захра в центре Хомса рассказывает, что мятежники-оппозиционеры убивали местное население по причинам, которые оказались так же непонятны, как и дальнейшие утверждения о сектантстве.
«Я не знаю, почему они убивают и похищают людей, – говорит она. – Иногда они говорят, потому что они шииты, иногда – потому что сторонники режима».
Среди некоторых сирийцев бытует мнение, граничащее временами с отчаянием, что страна никогда не дойдёт до полномасштабной межконфессиональной войны. Более чем тысячелетняя история Сирии как обители множества этнических и религиозных групп остаётся источником оправданной гордости. Но горькая правда состоит в том, что во всё более жестоком конфликте почти 1400-летний раскол в исламе уже служит потенциальной точкой сбора сил.
Является ли конфессиональная риторика в конечном итоге симптомом или причиной конфликта, уже не так важно, если она всё больше определяет рамки, в которые вписывается война.
Сирийцы постоянно повторяют ужасный слоган, который, по их заявлению, используют экстремисты: «Христиане в Бейрут, алавиты в могилу».
Вернувшись в Сайида Зейнаб, торговец Акрам наблюдает из окна пустынную дорогу.
Он ощущает чувство потери, которое испытывают многие сирийцы в эти дни, поскольку их представление о себе, как о разнородном, но сплочённом обществе, разрушено. «Эта улица была полна народу с утра и до вечера всю неделю, – говорит он. – Но теперь те, кто раньше жил вместе, боятся друг друга».

* Имеется в виду предостережение Башара Асада о том, что в случае удара по Сирии конфликт выйдет за пределы страны и станет проблемой всего региона.

** Абайя – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами.