виртуальный клуб Суть времени

Вход | Регистрация

РВС | Родительское Всероссийское Сопротивление

Главная

мироустроительная война

ПЕРЕВОД: Конец национального государства?

Гончарова Елена чтв, 12/12/2013 - 09:58

'The New York Times', США

Конец национального государства?
Автор: Параг Ханна

Дата публикации: 14-10-2013

Автор: Хавьер Хаен (Javier Jaén)

Каждые пять лет Национальный совет по разведке США, консультирующий директора ЦРУ, публикует доклад, содержащий прогноз развития современных мировых тенденций в долгосрочной перспективе. Самая современная версия доклада опубликована в этом году под названием «Альтернативные миры»; в ней содержится ряд сценариев того, как мог бы выглядеть мир поколение спустя.

В одном из сценариев, «Мир без государств», представлена планета, на которой урбанизация, технологии и накопление капитала создают такие условия, при которых правительства отказываются от настоящих реформ и передают многие обязанности в субподряд третьим сторонам, образующим вслед за этим анклавы, в которых действуют их собственные законы.

В качестве даты начала развития описанных в докладе сценариев предположительно обозначен 2030 год, но по крайней мере для развития сценария «Мир без государств» мог бы подойти и 2010 год: хотя многие из нас могут этого и не осознавать, под определение «мира без государств» попадают многие черты современного общества. Это не значит, что государства уже исчезли или исчезнут. Однако помимо них появляется большое число иных форм управления.

Если окинуть беглым взглядом положение дел в мире, можно увидеть, что там, где развитие и инновации были наиболее успешными, в основе чуда лежит сочетание общественного и частного, национального и иностранного. Это не государства, это «пара-государства», или, как их ещё называют, «специальные экономические зоны».

За последние десятилетия по всей Африке, Ближнему Востоку и Азии возникли сотни таких зон. В 1980 году город Шеньчжэнь стал первой такой зоной в Китае; теперь они покрывают весь Китай, превратившийся во вторую по величине экономику мира.

В арабском мире их более 300, хотя более половины из них сконцентрированы в одном городе – Дубае. Начиная со свободной экономической зоны в Джебель-Али, которая на сегодняшний день является одним из крупнейших и наиболее загруженных портов мира и включает в себя финансы, СМИ, образование, здравоохранение и логистику, Дубай представляет собой не только наиболее густонаселённый эмират суверенной арабской федерации, но плотную сеть находящихся под международным регулированием коммерческих центров.

Такое сложное наслоение территориальных, юридических и коммерческих уровней управления неразрывно связано со второй по значению политической тенденцией века – деволюцией (то есть передачей центральными органами власти части своих полномочий региональным или местным органам государственного управления – прим. пер.).

В условиях стремительной урбанизации каждый город, штат или провинция хочет принимать важные решения самостоятельно. И у них есть такая возможность, так как зависимость государств от крупнейших городов больше, чем городов от государств. Мэр Нью-Йорка Майкл Р. Блумберг любит повторять: «Я не слишком прислушиваюсь к Вашингтону». Зато понятно, что Вашингтон к нему прислушивается. То же можно сказать и о других мэрах по всему миру, поэтому-то по крайней мере восемь бывших мэров в настоящее время являются главами государств.

Шотландия и Уэльс в Великобритании, Страна Басков и Каталония в Испании, Британская Колумбия в Канаде, Западная Австралия и практически любой штат Индии – это всё территории, которые стремятся к максимальной бюджетно-налоговой и политической автономии от государственных столиц.

Деволюция происходит даже в Китае. Для развития инновационных моделей экономики городам дали больше свободы, и Пекин зависит от их экономического роста. В наши дни среди специалистов по Китаю популярна поговорка: «Холмы высоки, а император далеко». На картах мира сейчас около 200 стран, но эффективных центров управления больше в разы.

Более определённое последствие данных явлений заключается в том, что нам следует мыслить вне рамок четко выделенных государств и «строительства государств» и перейти к прямой интеграции стремительно урбанизирующегося населения мира в региональные и международные рынки. Именно это, а не использование централизованных правительств, – вернейший путь к увеличению доступности основных товаров и услуг, снижению уровня бедности, стимулированию развития и общему улучшению качества жизни.

Взаимосвязанные общества находятся в более выгодном положении, чем изолированные. С уменьшением числа мировых конфликтов всё больше стран занимается строительством автодорог, железных дорог, трубопроводов, мостов и прокладкой интернет-кабелей через границы, формируя сети урбанистических центров, зависящих друг от друга в плане торговли, инвестиций и создания рабочих мест.

Бурунди, Кения, Руанда, Танзания и Уганда создали Восточноафриканское сообщество для координации действий, начиная с таможенного регулирования и привлечения инвестиций и вплоть до деятельности по поддержанию мира. Если они смогут воспользоваться построенной китайцами инфраструктурой для решения проблемы произвольно установленных политических границ (вездесущие и подозрительно прямые линии на карте), они могут стать зачатком африканского эквивалента Европейского союза.

Нигде нет такой необходимости в переосмыслении роли «государства», как на Ближнем Востоке. Есть какая-то печальная пустота во всех этих кипах ежедневной аналитики по Сирии и Ираку, авторы которой так и не могут понять, что ни у какого государства нет священного права на существование. Спустя век после того, как британские и французские дипломаты разделили восточные территории Османской империи на хрупкие (и в конечном счете, недолговечные) мандаты, возникшие в результате государства начинают рассыпаться.

Былую славу арабского мира не вернуть, если не перекроить его карту так, чтобы она выглядела набором автономных национальных оазисов, связанных Великими шёлковыми путями торговли. Этнические, языковые и религиозные сообщества могут продолжить требовать независимости, и, несомненно, палестинцы и курды её заслуживают. И всё-таки дальнейшее дробление и разделение на части, даже появление новых суверенных государств является ключевым шагом в длительном процессе построения транснациональной стабильности среди соседей.

В то время как растёт число микро-государств и пара-государств, до сих пор существует такой древний и как никогда известный тип государства, как империя. Двадцать лет назад политолог Сэмюэл Ф. Хантингтон опубликовал свою знаковую работу – «Столкновение цивилизаций». Слово «империя» в ней упоминалось лишь дважды, и исключительно в качестве определения, а не существительного. Тем не менее, движущей силой геополитики всегда были крайне разнообразные империи, а не цивилизации, принадлежащие к определённой культуре.

В наше время империи континентальных масштабов, такие как США, Китай и Бразилия, объединяют крупные группы населения с финансовыми ресурсами и стремлением преобразовать зарубежные структуры в своих собственных экономических и стратегических целях. Они сами являются пара-государствами, в которых тесно переплетено частное и общественное; их основополагающие стратегии больше касаются контроля каналов поставок энергии и техники, чем завоевания новых территорий, представляющих собой всего лишь потенциальные источники проблем.

Они мыслят категориями потока, конфликта и давления. Поэтому более слабые государства должны либо сплотиться в региональные группировки, либо жить под угрозой стать жертвой не менее древнего принципа «разделяй и властвуй».

Никакое государство невозможно понять вне сложной системы его взаимодействия с другими государствами в рамках постоянных контуров прямой и обратной связи. Два века назад Гегель утверждал, что государство – это произведение искусства, что нет двух похожих государств. Его наблюдение справедливо как никогда. Но всё же вне зависимости от своих очертаний, географии или режимов, государства как никогда связаны друг с другом, и, вероятно, такая связь сохранится.

Параг Ханна является старшим научным сотрудником Фонда «Новая Америка» и автором книг «Второй мир: как набирающие силу новые центры власти перестраивают глобальную конкуренцию в XXI веке» и «Как управлять миром: прокладываем курс к новому Возрождению».

Источник: http://www.nytimes.com/2013/10/15/opinion/the-end-of-the-nation-state.html

Выражаем свою благодарность: переводчику Леониду Якимащенко, редактору Антону Симачкову.

обсудить на форуме

ПЕРЕВОД: Ближний Восток: линия фронта проложена

Гончарова Елена птн, 08/11/2013 - 11:27

'Financial Times', Великобритания

Ближний Восток: линия фронта проложена
Автор: Майкл Пил

Дата публикации: 31-07-2013

Всё больше опасений того, что гражданская война в Сирии может перерасти в религиозный конфликт, затрагивающий весь регион.

Пожар межконфессиональной войны в Сирии перекинулся на Ливан.

Когда сирийский солдат открыл изрешеченные пулями ворота усыпальницы Сайида Зейнаб на юге Дамаска, взору предстала почти опустошённая улица, на которой мешки с песком и бетонные блоки отделяли дорожки от зоны боевых действий.
На протяжении последних двух лет главная улица этого когда-то многоконфессионального района является пограничной чертой, разделяющей мирный, контролируемый правительством район, в котором проживает шиитское большинство, находящийся с одной стороны от мавзолея, от мятежных суннитских окраин с другой.
«Как-то пошли слухи, и вдруг все стали бежать отсюда, – вспоминает Акрам, аптекарь и один из немногих оставшихся местных лавочников, о тех днях прошлого лета, когда к нему в дом пришла война. – Они говорили суннитам: “Убегайте, а то придут шииты и убьют вас”, а шиитам говорили: ”Сунниты придут и убьют вас”».

То, как происходила геттоизация живущего вокруг знаменитого захоронения одной из внучек Пророка Мухаммеда населения, является лишь частью большого процесса, который по мнению многих без сомнения уже перерос в межконфессиональную войну.
Пока война между режимом, который поддерживают шиитские иностранные государства, и движением мятежников, в котором доминирующим является суннитское большинство, становится более кровопролитной, экстремисты, как внутри страны, так и за её пределами, прикладывают всё больше усилий, чтобы сделать из данного конфликта центр экзистенциальной борьбы между ветвями ислама. Конфликт, на который откликнулись бойцы всех типов, от суннитов-джихадистов до членов ливанской шиитской военной группировки «Хизбалла», также стал причиной горячих споров о том, станет ли Сирия искрой в религиозном пожаре, который будет распространяться далее по всему Ближнему Востоку.
Проповедники из контролируемых суннитами государств Персидского залива использовали Сирию для оправдания ожесточённой риторики против шиитов, в которых некоторые суннитские экстремисты видят отступников, потому что у них иная точка зрения на то, кто был полноправным преемником Пророка Мухаммеда.
Юсуф Карадави, популярный священнослужитель, ведущий свою деятельность в Катаре, призвал к священной войне в поддержку мятежников, борющихся с президентом Сирии Башаром Асадом. Шафи аль-Аджми, кувейтский проповедник, восхвалил якобы имевшее место в июне истребление десятков «плохих» шиитов сирийскими мятежниками в деревне Хатла на востоке страны. На видео запечатлено как сирийский мятежник, участвовавший в резне, призвал суннитов истреблять своих сограждан-шиитов в Кувейте. Очень страшно слышать, когда такие призывы адресуются Персидскому заливу, где шииты являются большинством в Бахрейне, а также составляют крупную миноритарную группу в других государствах, в том числе, в Кувейте и самом крупном государстве региона – Саудовской Аравии.
В статье, опубликованной в прошлом месяце в журнале Foreign Affairs после того, как число жертв конфликта превысило 90000 человек, Томас Хеггхаммер и Аарон Зелин утверждали, что в Сирии «джинн межконфессиональной войны выпущен из бутылки». Как предупреждают авторы статьи, «ещё немного и гражданская война в Сирии может превратиться во всеобщий межрелигиозный конфликт, затрагивающий целый регион».
Тем не менее, некоторые наблюдатели говорят, что такой вывод слишком мрачен, что соответствует классическому западному взгляду на Ближний Восток как на регион, находящийся во власти непреложных исторических предрассудков. Робин Яссин-Кассаб, писатель, живущий в Великобритании, говорит, что напряжённость в общинах, наблюдаемая в Сирии, – хоть это и тревожный фактор – является в первую очередь средством, которое использует режим с целью посеять хаос, конструктом, который может отмереть вместе с гегемоном Асада.
«Чем дольше держится режим, тем больше у него времени сдержать обещание, что данный конфликт разрастётся до регионального уровня^*, – написал Яссин-Кассаб в статье, опубликованной в газете «The National», издаваемой в ОАЭ. – Однако революция продолжается, что даёт повод надеяться».
История с Сайида Зейнаб – пример в миниатюре, как межконфессиональные чувства проступают по всей Сирии после двух с половиной лет вызванной восстанием войны. Взрывы мин, выпущенных правительством, на протяжении месяцев раздавались в данном районе, хотя верные президенту силы и утверждают, что именно мятежники вели обстрел по святыне и убили одного из настоятелей в ходе нападения 19 июля. Храм с золотым куполом – особо почитаемый шиитами – давно превратился в место притяжения не только для паломников-туристов, но и для поселенцев-шиитов из разных уголков Сирии и соседних стран, таких как Ирак. Они жили по большей части довольно мирно по соседству с суннитами возле самой Сайида Зейнаб и в окрестностях.
Всё изменилось, когда год назад бои вспыхнули вокруг южного Дамаска, – в ту судьбоносную неделю в июле мятежники убили четверых представителей власти и на некоторое время проникли в сердце столицы. Как говорят жители той части Сайида Зейнаб, которую контролируют силы правительства, множество людей обеих конфессий бежали из этой местности, а шииты из окрестностей, населённых в основном суннитами, толпами стекались в поисках убежища. Это была не этническая чистка, а настоящий процесс разделения, вызванный не столько ненавистью, сколько страхом.
Теперь одна сторона Сайида Зейнаб находится под неусыпным контролем режима и его зарубежных сторонников. Когда караульного на одном из множества КПП спросили, не из Ливана ли он, – то есть скорее всего боец группировки «Хизбалла» – он коротко ответил: «Да, из Бейрута. А теперь проходите».
На главном посту у въезда в город на огромном баннере на стене изображены вооружённый боец в маске, возвышающийся на фоне мечети, и несколько стихотворных строчек. Надпись завершается словами: «Когда «Хизбалла» вступает в битву, она выигрывает её».
Как заметил местный врач, сторонник правительства, эта часть Сайида Зейнаб стала приютом для шиитов в эти дни; он также добавил, что теперь его клиника принимает 200 пациентов в день, а до мятежа принимала по 50. По его мнению, придание сирийскому конфликту религиозной окраски – лишь часть войны, ведущейся против режима Асада, и не в последнюю очередь через спутниковые телеканалы, которые вещают на территорию страны, и продвигается точка зрения государств-противников Асада из района Персидского залива и ведётся «работа против шиитов».
«Это политическая война, – говорит он в интервью, прерванном настойчивым стуком в дверь следующего пациента. – Но оружие в ней религиозное».
Судя по тому, как пролегли линии сирийского фронта, мы можем сделать вывод, что правы и те, кто утверждает, что конфликт разгорелся на конфессиональной почве, и те, кто говорит, что идёт борьба за власть и отрицает религиозную подоплёку.
С одной стороны, очагами мятежа стали почти все суннитские районы, в то время как большая часть власти при режиме Асада – от должности президента и ниже – принадлежит алавитам, приверженцам шиитской ветви ислама. По мнению людей, знакомых с ситуацией, чертой данного конфликта на протяжении долгого времени были убийства на религиозной почве, в том числе, истребление суннитов проправительственным ополчением шабиха и ответные военные действия между общинами суннитов и алавитов в центральной Сирии. Уже некоторое время от мятежников слышны обвинения в сторону приверженцев режима в попытке «зачистки» суннитов в центральной провинции Хомс.
Также нужно признать, что некоторые представители религиозных меньшинств, в том числе, христиане и алавиты, противостоят режиму. Напротив, в течение четырёх десятилетий диктатуру семьи Асадов поддерживали влиятельные сунниты, особенно представители бизнеса.
Несомненно, межконфессиональная вражда в Сирии расцвела пышным цветом, когда усилилось вмешательство в войну извне. Конфликт долгое время был опосредованной войной между Россией и Ираном со стороны режима и Западом и странами Персидского залива, поддерживающими мятежников. Поскольку это по большей части политическая и идеологическая битва, соперничество между странами Персидского залива и Тегераном, управляемым шиитами, также приобретает сильную религиозную составляющую.
В самой же Сирии, по проведённым подсчётам, тысячи иностранцев, включая большое число суннитов-джихадистов, присоединились к массе революционеров, защитников общин, дезертиров и оппортунистов, восставших против правительства Асада. Со стороны режима «Хизбалла» теперь в открытую воюет вместе с правительственными силами, сыграв в июне ключевую роль в освобождении от мятежников города Эль-Кусейр, находящегося у ливанской границы. Движение, ранее восхищавшее большое число как суннитов, так и шиитов противостоянием Израилю, претерпело в июне историческое – и спорное – изменение позиции, когда Хасан Насралла, лидер «Хизбаллы», публично высказался в защиту режима Асада.
Внутри мечети Сайида Зейнаб стоявший в карауле офицер сирийской армии в отставке настаивал, что вмешательство «Хизбаллы» в происходящее в регионе не имело религиозной подоплёки со стороны приверженцев Асада. В своём кабинете, где зарешеченное окно было заложено мешками с песком, а на подоконнике остались следы миномётного обстрела, он сидел под портретами Насраллы из «Хизбаллы» и аятоллы Али Хаменеи, верховного лидера Ирана.
Как сказал офицер, отказавшийся назвать себя, экстремистской является другая сторона, не его. Он вспомнил о том, как в 1982 году участвовал в правительственной операции против суннитских исламистов, восставших в центральной части города Хама, в кампании, которая унесла около 20000 жизней.
«Я пережил день за днём и минуту за минутой историю Братьев-мусульман в Хаме, – говорит он, напоминая, что история межконфессиональной вражды в Сирии богаче, чем готовы признать некоторые её граждане. – Я помню, что тогда от их рук погибло много солдат и много шиитов».
В самой же мечети под сводом блестящих арабесок и зеркальных поверхностей женщины в чёрных абайях**, изгнанные из своих домов, столпились вокруг, осуждая джихад мятежников. Одна женщина из округа аль-Захра в центре Хомса рассказывает, что мятежники-оппозиционеры убивали местное население по причинам, которые оказались так же непонятны, как и дальнейшие утверждения о сектантстве.
«Я не знаю, почему они убивают и похищают людей, – говорит она. – Иногда они говорят, потому что они шииты, иногда – потому что сторонники режима».
Среди некоторых сирийцев бытует мнение, граничащее временами с отчаянием, что страна никогда не дойдёт до полномасштабной межконфессиональной войны. Более чем тысячелетняя история Сирии как обители множества этнических и религиозных групп остаётся источником оправданной гордости. Но горькая правда состоит в том, что во всё более жестоком конфликте почти 1400-летний раскол в исламе уже служит потенциальной точкой сбора сил.
Является ли конфессиональная риторика в конечном итоге симптомом или причиной конфликта, уже не так важно, если она всё больше определяет рамки, в которые вписывается война.
Сирийцы постоянно повторяют ужасный слоган, который, по их заявлению, используют экстремисты: «Христиане в Бейрут, алавиты в могилу».
Вернувшись в Сайида Зейнаб, торговец Акрам наблюдает из окна пустынную дорогу.
Он ощущает чувство потери, которое испытывают многие сирийцы в эти дни, поскольку их представление о себе, как о разнородном, но сплочённом обществе, разрушено. «Эта улица была полна народу с утра и до вечера всю неделю, – говорит он. – Но теперь те, кто раньше жил вместе, боятся друг друга».

* Имеется в виду предостережение Башара Асада о том, что в случае удара по Сирии конфликт выйдет за пределы страны и станет проблемой всего региона.

** Абайя – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами.

Источник: http://www.ft.com/intl/cms/s/0/705f7ce4-f9c8-11e2-b8ef-00144feabdc0.html

Выражаем свою благодарность: скауту goncharova, переводчику Юлии Каплюковой, редактору Антону Симачкову.

обсудить на форуме

ПЕРЕВОД: Мировая война на Ближнем Востоке

Гончарова Елена чтв, 20/06/2013 - 00:37

'Süddeutsche Zeitung', ФРГ

Мировая война на Ближнем Востоке

Автор: Соня Зекри

Дата публикации: 01-06-2013

В ужасных эксцессах сирийского конфликта начинают проявляться линии разлома старого, насчитывающего 14 веков, чрезвычайно сложного противоречия. Он может стереть границы государства и предоставить горючий материал для мировой войны в ближневосточном регионе: антагонизм между сторонниками различных ветвей ислама, шиитами и суннитами.

Фото: REUTERS
Происходящее в Сирии представляет собою и конфликт между шиитами и суннитами. Разрушенная мечеть в сирийском городе Эль-Кусейр.

Иная ненависть на Ближнем Востоке, кажется, существовала вечно, хотя на деле не насчитывает и 30 лет. Тогда как другая вражда, казалось бы уже давно преодолённая, может в любое время вспыхнуть с теми же тяжёлыми последствиями, что и когда-то 1400 лет назад. Когда в 1982 году Израиль ввёл свои войска в Южный Ливан, шииты встречали чужих солдат с цветами в руках. Палестинцы десятилетиями нападали на Израиль с территории Южного Ливана, провоцируя операцию возмездия. И вот шииты Ливана, политически несамостоятельные и маргинализованные, стали надеяться исключительно на еврейское государство.

Шииты на тот момент были глубоко разочарованы обещаниями арабского национализма, звучавшими из Каира и Бейрута, Багдада и Аммана, а на деле служившими лишь гегемонии суннитских правителей. Они вели войну во имя арабского дела, однако, все устремления к лояльности не смогли устранить как недоверие со стороны суннитов, так и пренебрежение, которое демонстрировали все, начиная со свирепых Омейядов, и до османов и европейских колониальных держав.

В Иране и Азербайджане шииты составили большинство населения, но в арабском мире они оставались мусульманами второго сорта. И лишь в 80-е годы, и только в Ливане изменилось это положение вещей, когда тоска по социальному возрождению, политическая удача и чувство религиозного мессианства стали той силой, что изменила целый регион. Шииты проснулись.

Братоубийственная война в Сирии

И вот сейчас ливанская шиитская военизированная организация «Хезболла» сражается в маленьком сирийском городке на стороне режима Асада – алавита с шиитскими корнями, – против, преимущественно, суннитских повстанцев. Братоубийственную войну между суннитами и шиитами «Хезболла» пытается подать своим сторонникам как некую разновидность перенесённой на другую территорию превентивной войны против финансируемых из-за рубежа суннитских экстремистов, короче говоря: против США и Израиля.

Не только в Ливане, но и в Иране шиитские лидеры пытаются с помощью оголтелой агитации против заклятых врагов – США и Израиля – устранить раскол между собой и суннитами, желая показать, что их властные позиции менее шатки. И, по меньшей мере, ливанским боевикам эта тактика до последнего времени удавалась и приносила свои плоды: долгое время «Хезболла» за своё противостояние с Израилем удостаивалась если и не любви со стороны миллионов суннитов, то хотя бы восхищения.

В Сирии этот трюк уже не проходит. На третий год гражданской войны «Хезболла» потеряла свою надконфессиональную притягательность, став более прошиитской организацией, чем когда бы то ни было. Более того, в ужасных сирийских эксцессах проступают сейчас линии разлома в конфликте, который старше, чем государство США, сложнее, чем спор между демократией и тиранией, и который способен стереть государственные границы и дать горючий материал для своеобразного «катарсиса», мировой войны на Ближнем Востоке, которую одни боятся, а другие ждут с надеждой, как необходимую фазу зрелости в антагонизме между суннитами и шиитами.

В Ираке градус напряжённости в отношениях между суннитами и шиитами достиг высшей точки за все последние годы. В Бахрейне правящая суннитская династия подавляет шиитское большинство. В Сирии впервые сошлись друг против друга боевики-шииты из Ливана и сунниты-джихадисты. Кое-кто по поводу необходимости сделать выбор между чумой и холерой советует Западу расслабиться и подождать, какая же из двух преступных групп останется в итоге; пусть и таким образом, но проблема ведь будет решена.

Если бы всё это было так просто. И если бы конфликт не грозил стать ещё более масштабным, непредсказуемым и кровавым. Сунниты-салафиты годы и годы вели агитацию по улочкам и закоулкам ливанских городов Триполи и Сидона. И вот пробил их звёздный час – отправлять своих адептов в Сирию на войну против местных шиитов.

Даже в Египте, тяжеловесе среди суннитских стран, салафиты не останавливаются перед тем, чтобы запугивать туристов из Ирана. Можно подумать, увещевал в отчаянии египетский министр туризма, шиит, разгуливающий по берегу в плавках, тем самым распространяет вокруг свое учение.

Существует множество примеров толерантности и мирного сосуществования

Зачастую конфликт между сторонниками разных ветвей ислама сравнивают с раздором между католиками и протестантами, во время 30-тилетней войны раскрутившим спираль насилия вплоть до Северной Ирландии, пока европейцы не сочли более эффективными другие методы.

Зерно правды заключается в том, что в основе конфликта лежит богословский раскол, однако, существуют и такие факторы, как властные притязания, шансы на восхождение по социальной лестнице, культурные обычаи, короче: соперничество между двумя общинами, идентичность которых определяется религиозными верованиями. Существует множество примеров толерантности и мирного сосуществования. Но также как одни обстоятельства сглаживают размежевания, другие подогревают конфликт.

Причиной спора в ранней мусульманской общине времен 7-го века стал выбор преемника пророка – шииты предпочитали его зятя и двоюродного брата Али, сунниты же Абу Бакра, друга Мухаммеда. Все окончилось стычками и столкновениями, приводившими к появлению новых обрядов и преданий и ещё большему богословскому отчуждению. Таким образом шииты стали своего рода инородным телом в арабском мире.

В Саудовской Аравии и Ливане шиизм – это религия низших слоёв общества, отвратительная своими эксцессами самобичевания во время праздника Ашура, с экзотическим отношением к прошлому и днями поминовения святых, и еретическая в своем культе мучеников, допускающем прославляющие их изображения. Некоторые сунниты верят, что шииты плюют им в еду, другие убеждены в том, что у шиитов растут хвосты.

Аятолле Хомейни, иранскому революционеру, так и не удалось завоевать умы и сердца суннитских масс. Вместо этого шиизм превратился в синоним исламского фанатизма. Странная метаморфоза, ибо никто иной как Саудовская Аравия засылает в Центральную Азию и Малайзию ваххабитов-проповедников, несущих идеи «пещерного» ислама.

Вдобавок США, этот слон в посудной лавке Ближнего Востока, сыграл на руку шиитскому руководству Ирана, устранив его злейших врагов – движение «Талибан» в Афганистане и режим Саддама Хусейна в Ираке. То, что Тегеран рвётся в «атомный клуб», становится кошмаром не только для Израиля, но и суннитских правителей стран Персидского залива, в первую очередь, Саудовской Аравии.

Сирия, а именно, война с союзным Ирану режимом Башара Асада, является шансом разгромить шиитов. Сирия может стать той пусковой кнопкой, которая после короткой «шиитской весны» вернёт ситуацию в исходное состояние и восстановит статус кво: гегемонию суннитов на Ближнем Востоке. По крайней мере, именно за это воюют сунниты.

Фотосерия «Сирийский правитель Башар Асад – от глазного врача до самодержца»

Фото: DPA
Насилие, которому не видно конца: несмотря на протесты международного сообщества Башар Асад по-прежнему расстреливает повстанцев. Сирийский глава государства жестоко защищает свою позицию на вершине власти. Позицию, на которую его отец, собственно говоря, готовил другого сына. Однако судьба перечеркнула планы и медику Асаду пришлось переучиваться. Карьера в фотографиях.

Башар Асад родился в 1965 году в сирийской столице Дамаск, прожив спокойное детство под крылом своего отца, Хафеза Асада (его портрет на заднем плане). Год спустя после рождения второго сына он принял участие в путче, после которого стал министром обороны, прежде чем достиг в 1970 году президентского поста и положения непререкаемого правителя Сирии.

Фото: AP
Хафез Асад железной рукой привел страну к тому, чего так и не достигли остальные арабские государства. Сирия была игроком всех конфликтов в регионе: в Ливане руками спонсируемой ею «Хезболлы». В Израиле через ХАМАС, также направляемый из Дамаска. В Ираке, где сирийские спецслужбы поддерживают повстанцев. И даже в Персидском заливе, где Асад ослабил Саудовскую Аравию, заключив соглашение с Ираном. И чтобы удерживать эти достигнутые позиции, Асад заблаговременно стал готовить преемника. Власть должен был перенять старший сын Басиль, однако, он погиб 21 января 1994 года в результате автомобильной катастрофы…

Фото: AP
… поэтому отец призвал своего младшего сына Башара, до этого не проявлявшего ни малейших политических амбиций. Он изучал медицину в Дамаске, позднее став специалистом-офтальмологом. Одновременно младший президентский сын интересовался компьютерами и Интернетом, поспособствовав внедрению информационных технологий в Сирии. В 1992 году он на долгое время переехал на жительство в Лондон, где познакомился с будущей женой Асмой. Он охотно и далее жил бы в Лондоне, но требование отца в 1994 году не оставило ему другого выбора: глазной врач Башар Асад вернулся на родину, чтобы стать политиком.

Фото: AP
Имевший подорванное здоровье, президент Хафез Асад был обязан своей властью военным, поэтому послал сына Башара сначала в военную академию. На фотографии он наблюдает за ходом военных учений в июле 2000 года. Внешнеполитический опыт сын получал, будучи уполномоченным по связям с Марокко и Иорданией. После того как Хафез Асад скончался 10 июня 2000 года, Башар был утверждён его наследником.

Фото: REUTERS
Несколько часов спустя после смерти Хафеза Асада парламент страны принял решение о снижении минимального возраста для занятия президентского поста, чтобы убрать формальные препятствия на пути Башара Асада. В июле 2000 года он участвовал в выборах как единственный кандидат, получив 97,3% голосов, приступив к семилетнему периоду занятия должности.

Фото: AP
Запад благосклонно взирал за восхождением нового президента с репутацией модернизатора. Асад пообещал реформирование раздутой экономики страны, большую прозрачность государства и повышение жизненного стандарта. В соответствии с собственным хобби он способствовал приобщению сирийского населения к Интернету. В мае 2001 года папа Иоанн Павел II посетил Дамаск. Асад был принят международным сообществом «ко двору».

Фото: AP
Однако уже тогда стали раздаваться критические голоса о том, что Асад не собирается «трогать прекрасно созданное при отце переплетение государства, спецслужб и частного капитала» (Нойе цюрхер цайтунг). Также и в сфере внешней политики свежеиспечённый президент остался верен традиционной сирийской линии: так, он утверждал, что израильский расизм превзошёл нацистский, потребовал «полного возвращения» оккупированных Израилем в ходе Шестидневной войны Голанских высот. На фоне этих высказываний сам трёхдневный государственный визит в Германию в июле 2001 года остался в тени.

Фото: dpa
В 2003 году Башар Асад был провозглашен «личным врагом США» (Зюддойче цайтунг), которые обвинили его в тайной поставке оружия в Ирак. Лишь после окончания эры президента Джорджа Буша-младшего отношения между странами улучшились. В 2005 году Асад попал под нажим международного сообщества, когда следы убийства бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири привели в Сирию. Харири ушел со своего поста в 2004 году после размолвок с руководством Сирии.

Фото: AP
Всё же Асад вышел сухим из воды, а в 2006 году снова настроил против себя Запад, после яро антиизраильской речи: будущие поколения найдут способы, как победить Израиль, пророчествовал он. В результате тогдашний министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер отменил свой визит в Дамаск.

Фото: dpa/dpaweb
Однако изоляция никогда не длилась долго, и уже в январе 2007 года канцлер Германии Герхард Шрёдер отправился в Сирию на переговоры. Месяцем позже Асад встречал президента Ирана Махмуда Ахмадинежада.

Фото: REUTERS
В 2007 году Асад был избран на второй срок, согласно официальным данным, набрав 97,6% голосов. О какой бы то ни было воле к реформаторству в это время уже не было и речи. Режим недрогнувшей рукой давил своих врагов, и проявил твёрдость, когда в конце 2010 года разразились массовые протесты в Тунисе и Египте, повлёкшие за собой свержение деспотий Бен Али и Хосни Мубарака.

Фото: dpa
В середине марта 2011 года волна протестов докатилась и до Сирии. Башар Асад отреагировал жестоко. Он бросил против собственного народа сотни танков и боевых самолетов. Санкции, введённые США и Евросоюзом, и до нынешнего времени не оказывают своего воздействия.

Фото: AFP
В конце 2011 года в одном из интервью Асад продемонстрировал свою позицию относительно обвинений. Он снял с себя всяческую ответственность, с улыбкой отреагировав на вопрос, чувствует ли он за собой вину. «Как я могу чувствовать себя виноватым, если делаю всё, что только в моих силах», – сообщил он американскому телеканалу Эй-Би-Си.

Фото: REUTERS
После того как в начале февраля стало известно о массовых убийствах повстанцев в городе Хомс (на фотографии голова раненой девочки), Совет Безопасности ООН провел голосование по принятию резолюции относительно Сирии. Резолюция, поддержанная в том числе США и ФРГ, провалилась из-за вето, наложенного Россией и Китаем.

Фото: AP
Единственная военно-морская база России в Средиземном море расположена в сирийском Тартусе, после 2009 года она была модернизирована и расширена. К тому же Сирия является важнейшим клиентом российской оборонной промышленности. Поэтому Москва и до сего времени остается верной сторонницей Сирии, блокируя вмешательство международного сообщества. Неоднократные попытки ООН положить конец жестокости глазного врача провалились.

Фото: AP
В марте 2012 года ООН и Лига арабских государств провозгласили нобелевского лауреата Кофи Аннана спецпредставителем по Сирии. Аннан – на снимке он во время встречи в Дамаске – пришёл с Асадом к согласию по вопросу о плане по достижению мира, который, однако, так и не был проведён в жизнь. В начале августа Аннан признал своё поражение и отказался от продления своего мандата.

Фото: AFP
В среде повстанцев Аннан постоянно вызывал раздражение: вместо переговоров с Асадом они требовали от Запада военной интервенции. Или, по меньшей мере, поставок оружия для себя. После бесконечных сообщений о зверствах войск режима, правдивость которых не всегда могла быть однозначно подтверждена, США расщедрились на помощь повстанцам разведывательной информацией, средствами связи и деньгами. А также …

Фото: REUTERS
… остальные нации вроде Саудовской Аравии или Великобритании приняли участие, по меньшей мере, в скрытной поддержке повстанцев. В конце июля бои докатились до города Алеппо. Город на севере страны – важный экономический центр, живописная историческая часть которого была провозглашена ЮНЕСКО достоянием мировой культуры. По мнению экспертов, падение города могло положить конец владычеству Асада. Министр обороны США Леон Панетта прибёг к сравнению с «гвоздём в крышку гроба» режима.

Фотосерия «Фотограф разъезжает по Сирии – в пути с повстанцами»

Фото: Marc Hofer
Солдаты зачастую стреляют по демонстрантам и жителям без разбору. Дом этого пожилого человека прострелен многими пулями крупного калибра. После того как солдаты прекращают стрельбу, они ходят по домам, где крадут деньги и ценные вещи убежавших жителей.

Фото: Marc Hofer
Сирийский активист в Биннише демонстрирует гильзы и остатки выстрела гранатомета, что остались после сил безопасности режима, действовавших в этом местечке несколько недель назад. Все это было применено тогда против демонстрации безоружных сторонников демократии.

Фото: Marc Hofer
Многие сирийцы проводят день, забаррикадировавшись у себя дома. Действия сил безопасности зачастую молниеносны и жестоки. Они не оставляют людям много времени на то, чтобы найти себе укрытие.

Фото: Marc Hofer
Члены «Сирийской свободной армии»: маленькие вооружённые группы подполья были созданы в конце 2011 года, когда дезертировали несколько солдат, не желавших более участвовать в насилии военных и полиции против безоружных демонстрантов.

Фото: Marc Hofer
Члены освободительного движения большей частью могли встречаться лишь ночью, из опасений перед силами безопасности, которые патались обуздать демонстрации и арестовать их организаторов.

Фото: Marc Hofer
Граффити на стене государственной электростанции в Биннише с требованием к Асаду покинуть свой пост.

Фото: Marc Hofer
Этот сириец получил пулю во время демонстрации. Она всё ещё находится в его теле. Из страха перед арестом молодой активист не обратился в близлежащую местную больницу.

Фото: Marc Hofer
Юный демонстрант держит табличку с изображениями мусульманского полумесяца и христианского креста. Многие демонстранты чувствуют себя брошенными миром на произвол судьбы, они приняли бы помощь от любой стороны. «Мы были бы рады даже помощи со стороны Израиля. Или кого-то ещё», – сказал один из демонстрантов.

Фото: Marc Hofer
Многие из демонстрантов, большей частью молодых людей, чувствуют себя брошенными правительством. Безработица высока, власть наверху передается по наследству, и многие считают малоубедительными пропагандистские изображения Израиля как самой большой угрозы. «У нас ведь сейчас есть Интернет. По крайней мере, в Израиле не подавляют людей так, как у нас», – сказал один из демонстрантов, пожелавший остаться неназванным.

Фото: Marc Hofer
Мальчик держит фотографию родственника, по словам членов семьи, убитого силами безопасности Асада. Он служил в сирийской армии, из которой хотел дезертировать. После этого он был убит спецслужбами.

Фото: Marc Hofer
После пятничной молитвы демонстранты в Биннише готовятся к новой манифестации. Несмотря на жестокие действия сил безопасности они никогда не прекратят устраивать демонстрации, на которых требуют право на участие в совместных решениях, социальную справедливость и уменьшение коррупции.

Фото: Marc Hofer
Многие жилища носят следы насилия. Большей частью жители могут чувствовать себя в безопасности. Но психологический эффект на жителей деревни оказывается большой. Силы безопасности явно дают понять, что не остановятся и перед гражданскими целями.