Кургинян для сильно занятых: О Красной и Чёрной метафизике.

Цитаты из книги Сергея Кургиняна
«Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире». Том 2.

Итак, уже на уровне своих грубейших исторических проявлений гностицизм (как отвращение от жизни) и хилиазм (как влечение к ней) противостоят друг другу. Причем по сути своей это противостояние носит характер антагонистический, абсолютный. Но мы с вами обсуждаем не только грубейшие исторические проявления гностицизма и хилиазма, но и их метафизические подоплеки.

«Иное» гностиков — это, конечно, Тьма Предвечная, та, что над Бездной. Она источник смерти как блага. И в этом качестве противостоит жизни как злу. Она враг форм, сочиненных идиотом-Творцом. И так далее.

Что же с хилиазмом? Как нечто, обнаруживаемое на религиозной поверхности, он антипод гностицизма. И это не вызывает сомнения. Но есть ли у него под этой самой поверхностью глубокие метафизические корни? Занят ли он коллизией Творца и Тьмы? Трактует ли он ее иным образом, диаметрально противоположным по отношению к метафизике гностицизма и столь же далеким от теодицеи, как и метафизика его гностического антагониста?

-----------------------------------------------------------

Двигаясь от грубейшего к менее грубому, а от менее грубого к тонкому, ты убеждаешься в том, что глубинные метафизические корни у хилиазма есть. Уже Иоахим Флорский достаточно глубок для того, чтобы все домысливать до конца. И понимать, что нет места в пределах концепции теодицеи его фундаментальному хилиазму. А у остальных все происходит методом «от противного». А также методом «исключенного третьего».

Исключаем теодицею, исключаем гностицизм — что остается нам? Только присяга жизни, ее пространству (Творению), ее создателю (Творцу) и… война со смертью?

Да, и со смертью тоже. Но и с чем-то большим. С Предвечной Тьмой, той, что «над Бездной». С бескрайним морем этой Тьмы, которое окружает и грозит поглотить остров Творения. По понятным причинам я займусь двумя «нетеодицейными» метафизическими традициями. Одну из них я назову красной, а другую черной. Назвав же, начну следить за тем, как осуществляется преемственность метафизического в каждой из этих традиций при переходе от строго религиозного к светскому.

----------------------------------------------------------

Но существует ли красная религиозная метафизика в качестве отдельной смысловой системы?

Я уже принес извинения читателю по поводу того, что не могу в рамках данной книги приводить развернутых фактологических доказательств.

И, наконец, в научном исследовании вообще, а столь рискованном в особенности, всегда есть место гипотетическому. Нечто можно считать доказанным. А нечто — гипотетическим. Выдвижение гипотез и создание необоснованных умозрений — вещи разные. Когда какой-то объем доказательств существует, можно называть нечто доказанным, а можно гипотетическим. Но называть это нечто необоснованным умозрением уже нельзя. Какие-то доказательства есть. И они будут приведены. Какие-то я вынужден, повторяю, оставить за скобками в силу жанра и прочего.

Начну с дедуктивного описания гипотезы. Она состоит в том, что религиозная красная метафизическая традиция предполагает, что Творец со своей благостью (благостью!) внедрился в нечто, начиненное злом и именуемое «Тьмой над Бездною». Освободив от Тьмы какую-то территорию для осуществляемого им Творения. В силу наличия того, во что внедрено Творение, оно неустойчиво и подвержено внешнему (внешнему!) злу. Защищая Творение, Творец ведет с Предвечной Тьмою вечный бой. В ходе этого боя он:

— отстаивает отвоеванную у Тьмы территорию;

— расширяет эту территорию;

— защищает ее, поелику возможно, от внешнего зла;

— противостоит попыткам Тьмы пожрать Творение, вернувшись к первоначальному примордиальному злу.

------------------------------------------------------------

Тем самым, эта красная (антитеодицейная хилиастическая) метафизика ДИАМЕТРАЛЬНО ПРОТИВОПОЛОЖНА черной (гностической и столь же антитеодицейной). При этом она не имеет ничего общего с дуализмом. Вопрос о том, где кончается монотеизм и начинается дуализм, невероятно сложен. Он мучителен для всех, кто домысливает монотеизм до конца.

Предположим, что данная метафизическая традиция передалась светским красным последователям. Предположим, что и впрямь существует неочевидная, но неизымаемая из истории идей связь между данной метафизикой (о, ужас, красной), в субрелигиозном плане маркируемой хилиазмом, и коммунистической светской доктриной в ее классическом марксистском и иных вариантах.

Тогда понятно многое. И то, что именно улавливают как Пиама Павловна Гайденко, так и ее более продвинутые сторонники. И то, почему они — сознательно, я убежден — замутняют существо дела и не противопоставляют красное черному, а устраивают совершенно неправомочный метафизический микст.

Ведь политический микст, поразительно похожий на этот метафизический, соорудили Поппер и его последователи, заявив о «двух неотличимых тоталитаризмах». Неужели и это не зарождает у читателя хотя бы смутных ощущений небеспочвенности моих построений?

----------------------------------------------

Что ж, тогда, возможно, мне удастся зародить эти ощущения в дальнейшем. А сейчас сделаю еще одно утверждение, для доказательства которого придется изрядно потрудиться. Утверждение таково: метафизический микст Гайденко и политический микст Поппера — это даже не два разных микста на общую тему. Это просто один и тот же микст.

Организаторы метафизической путаницы и организаторы политической путаницы работают в одной команде, что называется, плечом к плечу. И имеют общие неафишируемые политико-метафизические основания. Я понимаю, что это сильное утверждение. Но я не намерен оставлять его голословным.

-------------------------------------------------------

Для начала же и это следует считать не более чем гипотезой: «А что если политический микст и метафизический микст устраивают не две чуждые друг другу группы — условно «группа Поппера» и условно же «группа Гайденко», между которыми нет никаких связей, — а одна группа, разделившаяся сообразно специализации?»

Выдвинув такую гипотезу на рассмотрение читателя, я, конечно же, оговорю, что не питаю никакого желания кого-то в чем-то обвинять, прокурорствовать «a la Вышинский», превращать данные группы в конспирологические единицы…

Я-то, конечно, это оговорю — да кто из тех, кому эти группы любы, мне поверит? Но бог с ними, с группами. Договоримся о метафизиках.

Установим, что красная метафизика (опосредованно не чуждая коммунизму) непримиримо враждебна метафизике черной, то есть гностической.

Что гностическая (черная) метафизика связана с историческим фашизмом гораздо менее опосредованно, чем красная метафизика — с историческим коммунизмом.

Что война фашизма и коммунизма — это в определенной степени война красной и черной метафизик.

Что победа над фашизмом (не зря названным «силой черною») — это великий подвиг красной метафизики и страны, которая ее, эту метафизику, неслучайным образом подняла на знамя, — России.

Что смешение коммунизма с фашизмом, хилиазма с гностицизмом, красной метафизической традиции с черной метафизической традицией — это проект «Замутнение».

Что группам, осуществлявшим этот проект, надо было до предела замутнить разницу между хилиазмом и гностицизмом, между красным и черным.

Что сверхзадача такого замутнения — вырвать с корнем из человеческого сознания все, что связано с метафизическими составляющими коммунистической традиции, А значит, и с историческими заслугами этой метафизической традиции, и с исторической правотой России, взявшей на вооружение эту традицию, и с возможностями, которые такая традиция может подарить будущему человечеству.

Что мало обнажить эти две антагонистические метафизические традиции, нерасторжимо связанные с двумя антагонистическими религиозными течениями. Надо еще понять, как эти традиции преодолевают классическую религиозную заданность, как осуществляется выход этих традиций за религиозные рамки.

Ну, так как же он осуществляется-то, выход этот?

виртуальный клуб Суть времени

Кургинян для сильно занятых: О Красной и Чёрной метафизике.

День в истории

Книги