виртуальный клуб Суть времени

Существуют два простейших типа общественной организации. Коллективизм и индивидуализм. В далёкие времена практически любое общество, образуясь, строилось на основе коллективизма. Это было и просто, и логично, поскольку выжить в одиночку в том ужасно некомфортном для человека мире, который существовал в древности, было почти невозможно.

Коллектив всегда строился на основе общих интересов. Вместе охотится, вместе греться у костра, плечом к плечу воевать. Но в том коллективизме не было главного – возможности сплотить в одно целое не сотню человек, а сразу миллион. И все общности, состоящие из нескольких племён, всегда страдали от междоусобных войн, поскольку не было единой социальной идентификации. И в эту минуту свою роль сыграла религия. Та самая общественная идея, в которую люди верят. Верят до фанатизма и без всякого желания проверить истинность общих догматов.

На основе религии рождались и умирали целые цивилизации. Больше того, развитие религии обычно предопределяло и развитие цивилизации в целом. На смену межплеменным розням пришли межрелигиозные, только религии обусловили деление гораздо более крупное, чем племена или народы.

На смену общности религии приходила общность культуры, но времена расцвета коллективизма быстро проходили. Даже видные фантасты много раз описывали то будущее, в котором люди будут жить обособленно, ступят на путь индивидуализма и захотят пройти его до самого конца, испив и положительное, и отрицательное.

Этот путь, действительно, довольно предсказуем. Развитие неизбежно делает среду более комфортной и даёт людям возможность жить обособленно. Всё остальное делает наука, которая замещает религию, отбирает у людей чудеса, а вместе с ними и фанатичную веру во что-то, и делает мир более прагматичным. А все мы помним самое главное условие для коллективизма, наличие большой идеи, которая способна сплотить миллионы. По мнению многих, такой идеей может стать только религия.

Фантасты не обманывали своих преданных читателей, коллективизм действительно падает. Делает он это довольно болезненно, поскольку вдруг оказывается, что обособленно и комфортно может жить только часть населения мира. Людей для всеобщего индивидуализма стало слишком много, а потому в полной мере его сладость вкусят единицы, остальные вкусят его горя, обречённые создавать сладость для тех самых единиц.

Первым, кстати, в полной мере осознал, что происходит, Гитлер. Он немедленно выбрал признак, по которому будет отбираться золотой миллион единиц и начал стремительно биться за эту дорогу, как лев. Европа, помогая Гитлеру, смотрела на его идеи с некоторым сомнением, поскольку для своего времени он был слишком новатором. Это сегодня простую истину «на всех не хватит» понимает подавляющее большинство и, к слову, успешно реализует идеи Гитлера более хитрыми и гуманными способами, а для того времени всё это выглядело как-то жестоко.

Вот здесь мы и подходим к главному и самому интересному феномену прошлого столетия. Коллективизм падал везде, и на Западе, и в России. Запад заменил свои большие идеи (религиозные и другие) на скромные идейки вроде «хорошо кушать и много зарабатывать». Трансформацию больших идей в маленькие лучше всего демонстрирует роль короля\королевы в английской монархии, которая падала от «важнее этого нет» до чего-то чисто номинального.

И в нашей стране происходили те же потуги. Образовался класс богатых с большими дворцами и зарождающимся индивидуализмом и класс бедняков, который обеспечивал этим богатым жизнь и большими ложками хлебал всю горечь зарождающегося индивидуализма. Но потом что-то пошло не так. Именно в нашей стране индивидуализм поставили на колени и выгнали вон пинками, а следом под усмешки заявили всему миру, что мы будем строить коллективизм, на тот момент никак не востребованный, ведь именно это было одной из основных и первейших задач коммунистов.

Причём идея эта была бы обречена на провал, если бы коллективизм строился так же, как и во всех других цивилизациях, то есть вокруг религии и искренней веры в бога. Провал этого метода для современности уже доказали и фантасты, и наш мир на практике. Но большой коллективной идеей делают нечто абсолютно светское, лишённое мифа. Богами, ангелами, титанами, атлантами становятся реальные люди, делающие дело и воспетые прессой, символами – красное знамя и серп с молотом, божественную почитаемость получает верховный правитель, идеология заменяет заповеди и догматы.

Коллективизм строится племенными методами. Люди объединяются в маленькие ячейки, те – в большие ячейки и так далее. И у людей появляется та самая идентичность, необходимая для свершения великих дел – нет различия по религиям или национальностям, все в общности люди советские и в эту общность могут быть приняты люди самые разные, эта общность способна захватить весь мир.

И вот тут и получается первый и самый острый конфликт с Западом – они строят индивидуализм, а мы возвращаемся к коллективизму и делаем это блестяще, эксплуатируя идеи, которые сводят на нет все недостатки этого способа организации. При этом вполне ясно, что коллективизм совершает великие прорывы гораздо быстрее, чем то, что стремительно движется к индивидуализму, который сонен, спокоен и пребывает в комфорте. У нашего коллективизма нет желания комфорта, только аскетизм и не сходящий с уст лозунг: «Выше, быстрее, сильнее!»

В этом разрезе становится вполне ясно, почему Гитлер самым страшным своим врагом, который обязательно должен быть истреблён настолько, чтобы его идеи никогда больше не случились в мире, объявил именно Советский Союз. Идеология Гитлера была логичной и правильной только в случае полной и безоговорочной победы индивидуализма, а СССР показывал, что можно по-другому, всему миру демонстрировали альтернативный путь, который не только возможен, но и вчистую по темпам развития переигрывает Запад.

Те, кто сегодня говорит, о том, как близки были идеологии фашизма и сталинизма, видимо, никогда, не слушали Гитлера, который сотню раз заявлял именно том, что с Западом, где у него есть точки соприкосновения (наверное, тот самый индивидуализм), он будет воевать позиционно и гуманно, но с Востоком, где Германия никогда не сможет договориться в силу разности идеологий, он будет воевать безжалостно и на истребление, чтобы не осталось интеллигенции с советскими идеями и уже никогда не смогла быть воспитана интеллигенция новая, потому что она неизбежно будет опять драться с Германией.

Именно в той войне победу одержал не только коллективизм, но и гуманизм. Казалось бы, «на войне, как на войне». Желая добра всем, невозможно взять в руки винтовку и прицельно бить врага. Но и на войне можно находить правильные акценты, которые оставляют людей людьми, борясь за что-то и не ища в себе ненависти к кому-то. Как правильно говорил когда-то Сталин: «Мы воюем с немецким солдатом не потому, что он немец, а потому, что он выполняет приказ поработить наш народ».

Принимая войну, чтобы не погибнуть, советские люди начали вести её с разительно другими целями и иной моралью, потому что там, где принцип «плечом к плечу» подменяет принцип «каждый сам за себя», по-другому невозможно. Именно эта иная военная мораль позволила впоследствии появиться лучшему миру, когда бум гуманизма стал иметь двойную и тройную силу. По меркам истории и человеколюбия тогда было сделано то, что не удавалось совершить за предыдущие несколько веков.

Советское общество приняло войну, но при этом не озверело и в тот ключевой момент, когда можно было начать кромсать весь мир, Красная Армия, ставшая к 1945 году армией, которую не мог победить никто, стала не Завоевателем, а Освободителем, дав этот правильный импульс всему миру. А закон «победитель диктует правила» никто не отменял, а потому мир покорно этот импульс принял, и история совершила важнейший рывок.

Кроме того, СССР ещё раз доказал успешность своей идеологии и одержал сокрушительную победу, дав коллективизму ещё один очень важный шанс. Всё пошло по накатанной. Пока в Америке каждый выстраивал себе свой личный дом и машину, в СССР люди расселялись в общежития и коммуналки, а позже получали квартиры в общем доме и случился настоящий бум развития общественного транспорта.

Процесс был любопытным и даже сегодня многим вдруг кажется, что свой дом и своя машина – это комфортнее, лучше, удобнее, богаче. Так и есть, вот только спросите у своих знакомых с загородным коттеджем или машиной, насколько дороже, накладнее и сложнее содержать свой собственный дом и автомобиль. И дальше вы неизбежно поймёте главное, осознав, как быстро индивидуализм съедает мировые ресурсы.

Но Запад от этого пути обособления уже не откажется. Хотя на этом пути он уже понял то, что понял когда-то Гитлер. Именно поэтому страны третьего мира, которые ещё недавно с силой тащились в заполоняющий мир модерн, теперь отбрасываются обратно в каменный век, чтобы их жители никогда не задумались об отдельном доме, трёх машинах на семью и прочих благах цивилизации, ведь их удел быть теми, на кого не хватило, и обеспечивать эти блага для избранных. Способ изящнее, чем у Гитлера, но он вполне реален и действует. Так уже было с Ираком, так случилось теперь с Египтом и Тунисом, так будет с Ливией, несмотря на то, что Каддафи бьётся за свою страну до конца.

Вместе с тем с другого конца происходит реабилитация идей Гитлера, потому что рано или поздно придётся докатиться и до его идеологии золотого миллиона и как-то её оправдать. А потому фашизм потихоньку приравнивают к сталинизму. При этом вполне ясно, что на костях СССР уже так потоптались, что можно и успокоиться, но цель в данном случае по результатам сказать, что фашизм лучше сталинизма, откуда останется один шаг до того, что он не так уж и плох. Что дальше понятно любому человеку, не имеющему проблем с логикой.

Но давайте вернёмся к России. Кто-то скажет, что индивидуализм на Западе доказал свою состоятельность, а вот наш коллективизм, как и социализм с коммунизмом, доказали свою слабость. Мы проиграли холодную войну, СССР рухнул и засыпал обломками всех своих жителей. На этот счёт есть интересная теория Фурсова, опровергающая расхожее мнение о том, что СССР не выдержал конкуренции с США и прекратил своё существование.

СССР прекратил своё существование, проиграв идеям индивидуализма, обогащения и вкусной еды, но эти идеи разделались с США намного раньше. Произошло это, по мнению Фурсова, в 1974 году, в момент импичмента Никсону (Кеннеди был последним, кто попытался бросить вызов финансовым корпорациям). И с тех пор то, что ранее было известно как национальное государство с названием США, представляет собой кластер глобальных транснациональных корпораций с тем же названием, который мы воспринимаем в качестве государства лишь в силу привычки. То есть это и есть глобальная победа индивидуализма, когда общего ядра идеи не остаётся совсем, остаются идейки, разбивающие страну на кластеры, правят в которых огромные корпорации (этот сценарий, кстати, тоже был описан многими фантастами).

То есть речь идёт о том, что хотя название и не изменилось, но само государство перестало существовать, поскольку политическая власть в нём оказалась полностью захваченной экономическими субъектами, преследующими исключительно экономические интересы и забывшими интересы политические, а именно в них заключаются главные амбиции развития и сила страны, как государства. Именно политика должна определять экономику. Когда случается наоборот, неминуемо случаются катастрофы, больнее всего бьющие по простым людям.

Это и есть страшные последствия индивидуализма, который разворачивает историю вспять, разделяя и раскалывая. Нам СССР отвоевал чуть больше времени, хотя в 1991 году катастрофа оказалась ещё сильнее. Власть не только стремительно начала переходить к глобальным корпорациям, иностранным и российским, но и распалась сама страна, потому что интересы не удалось поделить в рамках одного государства. Процесс превалирования экономических интересов над политическими у нас продолжается, а вместе с тем страна деградируют, и на российском поле вовсю бьются за власть международные корпорации и наши собственные.

(продолжение следует)