виртуальный клуб Суть времени

^{фото с сайта НГС}

В Новосибирском метрополитене появился вагон, заполненный социальной рекламой усыновления. В рекламе призывают сделать доброе дело и взять себе одного из детей с фотографии. Крупные снимки детей-сирот один за другим наклеены на стены вагона вместо привычных кредитов и телефонных тарифов: под каждым фото ‒ имя ребёнка и телефон для усыновления. Граждане едут в метро молча, среди детских глаз, глядящих со стен вагона. Похоже, что пассажирам неловко или неуютно.

Мы уже несколько раз слышали от работников опеки о «кампании по усыновлению». Обычно детей, у которых возникли проблемы с родителями, забирают к себе бабушки и дедушки, тёти и дяди. Однако порой обрываются семейные связи, или же опускаются на социальное дно целые семьи, и дети остаются совсем без опеки родных. Так они попадают в государственные учреждения: часто говорят, — «из неблагополучных семей». Теперь примерно ясно, о какой «кампании по усыновлению» идёт речь: из неблагополучных семей дети должны попасть в новые благополучные семьи.

Интересно, что кампанию запустили именно сейчас, когда ситуация с детьми-сиротами существенно улучшилась. Вспомним ельцинское десятилетие после Перестройки, когда народ падал в социальную бездну просто «без тормозов». Тогда правозащитники и благотворительные фонды не спешили взывать к чувствам граждан, а со всех телеканалов звучал призыв «брать от жизни всё».

Итак, первый вопрос к социальному маркетингу в метро: почему именно сейчас?

Напомним, что в обществе сейчас разворачивается бурная дискуссия вокруг законопроектов, продвигающих в России ювенальную систему. Уже ни для кого не секрет, что основной источник этих инициатив находится за рубежом. Лоббисты ювенальных технологий ссылаются на международное (европейское) право, а также на социальный ад на территории России (устроенный при участии тех же зарубежных сил). Пока что большинство граждан против покушения на институт семьи. Как же лоббистам выиграть войну за общественное мнение, куда вложить средства?

Анализируя данные СМИ, можно уверенно констатировать: в обществе намеренно разогревают ювенальную тему. Мы уже писали о том, что только в новосибирской прессе число публикаций о насилии над детьми в семье увеличилось более чем в три раза. Одновременно стартует щемящая сердце рекламная кампания в метро.

Второй вопрос: почему рекламу усыновления размещают именно в вагонах метро?

Согласитесь, «благополучные» потенциальные усыновители передвигаются не на метро, а на личных автомобилях. Так какой реальный эффект принесёт реклама в метро в условиях нынешней медиа-войны на ювенальном фронте?

Предположим, как это может работать. Сначала пассажиры, которые не могут позволить себе усыновить ребёнка, отводят глаза от портретов детей в метро. Потом они с болящим сердцем приходят домой и видят на экране дискуссию, где говорят, что надо поддержать замечательные комиссии, которые позаботятся о брошенных детях. Это при том, что в прессе бушует истерия о насилии в семье (заметим — истерия явно надуманная: из 100 % случаев насилия над детьми на родителей приходится только 8% и ещё 2% — на иных членов семьи). В итоге граждане поддерживают ювенальных лоббистов, и на сердце у них — легчает.

Но принятие ювенальных законов может привести к прямо противоположному результату: детей не станут бросать реже, зато отнимать их у родителей станет проще и легче. Ожидания сострадательных людей легко обмануть. Ведь про то, как в Новосибирской области у бабушки отобрали внучек, и другие подобные истории никто пассажирам метро рассказывать не будет.

Третий вопрос к рекламе детей в метро: почему её организовали не государственные органы, а благотворительный фонд?

Специалисты повторяют один за другим: проблема брошенных детей — это лишь часть общего социального регресса в России (которая 20 лет «движется на Запад»). Увы, несмотря на очевидную стабилизацию неблагополучия по сравнению с 90-ми годами, торжество рынка, потребления и гламура на нашей территории сопровождается нисхождением: культурным, образовательным, индустриальным, нравственным, социальным и так далее.

Что такое аномия — болезнь отсутствия ценностей в обществе, описанная ещё в начале XX века Дюркгеймом, — сейчас хорошо известно. Типичный пример — столица Швеции, где урны с прахом покойных забирают из крематория лишь 45% родных и близких умерших. Постперестроечная, постсоветская аномия в России уже публично признаётся новосибирскими политологами, и едва ли не Президентом страны.

Подчеркнём, что всё это происходит не потому что «народ плох», а по совершенно другим причинам: тут и утрата коллективной исторической идентичности, и искусственно созданный социальный ад, и многое другое. В первых номерах газеты «Суть времени» в серии статей «Социоцид» подробно рассматривают эту проблему. Факты и анализ фактов, приведённые в этих статьях, помогают понять логику болезни общества: ведь очень важно сначала поставить верный диагноз.

В такой ситуации есть два альтернативных пути: или преодолевать регресс, или действовать, принимая регресс как данность. Если рассматривать общество как сверхсложную систему, то становится очевидно: преодолеть системный регресс в нынешней его стадии можно только мобилизацией общества. При этом главную роль тут, естественно, играет государство, а не россыпь «некоммерческих организаций». Пока что создаётся впечатление, что ювенальное лобби через НКО пытается обеспечить свои интересы, не пренебрегая даже манипуляциями с общественным сознанием.

Ключевые документы, определяющие стратегическое направление государственной политики в сфере защиты детства (как федеральные, так и региональные) говорят о том, что и системный регресс, и аномия принимаются как данность. Более того, — системная диагностика социального неблагополучия в сфере детства в этих документах просто отсутствует. При этом государство выражает намерение расширять полномочия НКО.

Вместо преодоления системного регресса ставится узкая задача: наладить систему ротации детей из уже неблагополучных семей в ещё благополучные. О том, что такая ротация грубо нарушает тонкие и сложные механизмы социализации детей в обществе, даже не говорят. Если ротация детей приравнена к услугам чиновников и некоммерческих организаций, то, по существу, речь идёт о «расширении рынка» усыновления.

Задача социального маркетинга — создать своеобразные «спрос» и «предложение». Если реклама в метро и истерия в прессе помогут принятию ювенальных законопроектов, то проблем с «предложением» не будет: изъятие детей из «неблагополучных» семей существенно облегчится. Но тогда для создания «спроса» в России обычного контингента подвижников-усыновителей недостаточно. То есть, требуется также увеличить число приёмных родителей.

Здесь стоит отметить, что наши сограждане не привыкли массово усыновлять детей. В СССР особой нужды в этом не было. Во время Перестройки всем разъяснили, что жить надо сугубо для себя, и усыновление детей-сирот в программу успешной жизни явно не входило. Так и привыкли мы жить без позитивного образа приёмного родителя в сознании, по инерции представляя, что живём в социальном государстве, где реклама с детьми на усыновление — немыслима, как немыслимыми были в СССР нищие, которые просят на улице подаяние (ведь сейчас к ним уже привыкли?).

Так как можно поднять «спрос» на детей внутри России? Конечно, не рекламой в метро — не та целевая аудитория. Но способ, разумеется, есть. Деторождение требуется связать в сознании граждан с благополучием, уготованным отнюдь не для всех. При этом «благополучные» должны принять установку, что практика усыновления делает их людьми высшего сорта — благородными, продвинутыми, гуманными и нравственными.

«Неблагополучные слои» в условиях регресса постоянно пополняются. Им, в свою очередь, надо внушить, что не заводить детей, прервать беременность для них — это нормально, разумно и целесообразно. А «случайно» появившихся детей всегда можно передать в хорошие руки. Вот какие, — мягко говоря, странные! — трансформации предстоит осуществить на уровне общественного сознания, чтобы обеспечить желанную ротацию детей. Какова вероятность, что именно такие планы не реализуются сейчас в региональных проектах социального маркетинга?

В любом случае, без полноценного диагноза общественных недугов, без мобилизации с опорой на государство и нашу культурную традицию, без отказа от иностранного влияния (через фонды, депутатов или чиновников) подобная «кампанейщина» может привести лишь к усугублению проблемы. Регресс общества — это длящаяся гибель, он всегда будет уродлив и ужасен. Неужели кто-то действительно считает, что можно придать ему приличный вид или комфортно обустроить с помощью социального маркетинга и НКО?