виртуальный клуб Суть времени

В цикле публикаций мы продолжаем интересоваться мнением работников науки и преподавателей российских вузов о современных реформах образования.

Свой взгляд на Болонскую систему, её достоинства и недостатки в сравнении с традиционными системами образования (европейской, советской и так далее) изложил Дмитрий Александрович Мостовов, кандидат экономических наук, доцент, преподаватель Новосибирского Государственного Университета. Дмитирй Александрович также высказал своё мнение о целесообразности присоединения России к Болонскому процессу.

• Вперёд, в Европу?
• Мобильные и эффективные
• Специалист по раздаче бумажек
• Квалифицированный потребитель
• Невидимая рука рынка

Вперёд, в Европу?

В конце 1980-х годов российская правящая элита взяла курс на вхождение страны в европейскую цивилизацию. Впоследствии ей удалось убедить большинство наших сограждан в необходимости интеграции в так называемое «мировое сообщество» (к которому советское общество якобы не принадлежало).

Парадигма европеизации предполагает введение соответствующих стандартов во все сферы общества. В сфере образования пресловутый «европейский выбор» принял форму присоединения к так называемому Болонскому процессу. Взвесим плюсы и минусы этого процесса: так ли он необходим нам, и так ли «страшен чёрт» на деле?

Для начала немного истории. Старт Болонскому процессу было положен в середине 1970-х годов. Тогда советом министров Европейского Союза была принята резолюция о программе сотрудничества в сфере образования. Основными документами процесса являются: Великая хартия университетов (Болонья, 1988), Лиссабонская конвенция (1997) и Сорбонская декларация (1998).

Процесс окончательно оформился в итальянском городе Болонья, благодаря которому он и получил свое название. 29 июня 1999 года министры образования 29 государств подписали там Болонскую декларацию. Её цель — стандартизация Европейского пространства высшего образования. Кроме того, декларация должна была обеспечить соответствие квалификаций современным требованиям на рынке труда, обеспечить мобильность студентов и преподавателей. Все положения Болонской декларации были установлены как добровольные, а не жёсткие обязательства. Сейчас участниками болонской системы являются уже 47 стран. Россия присоседилась к Болонскому процессу в сентябре 2003 года.

Мобильные и эффективные

Одна из главных целей Болонского процесса — обеспечение максимальной мобильности студентов и преподавателей. В основных документах прописано введение сопоставимых степеней, единых зачетных кредитов, взаимное признание квалификаций.

К плюсам Болонской системы принято относить единство и прозрачность параметров оценки учащихся. Как сказал проректор Российского университета дружбы народов Александр Ефремов: «Болонскую систему можно сравнить с правилами дорожного движения, во всей Европе они одинаковы». В Евросоюзе решили, что раздробленность и пестрота образовательных систем препятствует единению Европы. Между тем, общий европейский рынок предполагает свободное передвижение рабочей силы и капитала. Отсюда — необходимость в унификации.

На первый взгляд всё логично. Однако такая унификация грозит снижением среднего образовательного уровня. Если существует множество вузов с разным уровнем подготовки, гораздо легче опустить уровень требований до вуза с наиболее слабой подготовкой. Это фактически и происходит.

Подобный процесс способствует уничтожению образовательных и научных школ. Как правило, на их создание требуется труд многих поколений ученых и педагогов. Подобные школы обладают индивидуальной спецификой и традициями, не поддающимися штамповке. Даже в самой Европе многие университеты с историей не спешат полностью присоединяться к Болонскому процессу.

Схема «бакалавриат + магистратура» качественно отличается от традиционной отечественной. В Европе подготовка бакалавра занимает от трёх до четырёх лет. В советском вузе студент учился пять лет. Сами программы бакалавров формируются так, что мало чем отличаются от программ училищ.

В нашей образовательной и научной традиции в вузе учились 5 лет, а в аспирантуре — 3 года, после чего защищали кандидатскую диссертацию. Уровень кандидатских был, как правило, очень высок, не ниже уровня доктора на Западе. Переход к бакалавриату и магистратуре с отказом от кандидатских — это шаг назад для российской научной системы.

Специалист по раздаче бумажек

Введение кредитов (зачётных единиц) предназначено для того, чтобы студенту при переходе из вуза в вуз не приходилось пересдавать экзамены. Вроде бы всё разумно, однако в сочетании со следующей нормой, это может привести к неприятным результатам.

Так, весьма разрушительным для образования будет предоставление студентам права выбора изучаемых предметов. Вместо общих дисциплин упор делается на специальные предметы, или даже на узкопрофессиональные навыки («компетенции», как их принято называть на англосаксонский манер). При таком подходе учащиеся получают мозаичное, фрагментарное образование. Добытые знания представляют собой разрозненные, не связанные друг с другом куски.

Более опасно другое: студент выбирает не столько узкую дисциплину, сколько удобного ему преподавателя. Во-первых, это опускает конкуренцию с уровня вузов на уровень преподавателей. Во-вторых, студент в погоне за кредитами (оценками, баллами) пойдёт к тому преподавателю, который меньше спрашивает. Учитель же, привлекая к себе студентов, будет заинтересован в снижении требований.

Статус преподавателя в такой ситуации резко снижается. Фактически он вынужден выполнять техническую функцию посредника, который просто раздает тесты, задания. Эту функцию может выполнить и человек без образования, а в пределе — компьютер. Уничтожается учитель как профессиональный и моральный авторитет, носитель национальных и культурных ценностей. Для ученика он становится никем и ничем.

Если учителя как носителя культурных норм — нет, то гораздо легче обеспечить такой пункт болонской декларации, как «содействие необходимым европейским воззрениям в высшем образовании, особенно в области развития учебных планов». Так реализуются планы господина Ракитова (советника Ельцина) и его последователей по смене «ядра цивилизации», «социокультурного кода», «культурной матрицы» и так далее. Ведь «европейские воззрения» предполагают определенный взгляд на Великую Отечественную Войну, на фигуры советских лидеров, на Катынские события и на многое другое.

Дело касается не только историографии, но и обществоведческих предметов (экономика, социология), а так же таких культуробразующих предметов, как язык и литература. В рамках этих дисциплин в России уже сейчас формируются весьма странные программы.

По сути, речь идёт о потере культурной независимости, воспитании «манкуртов», «иванов, не помнящих родства». Манипулирование такими людьми — вполне посильная задача.

Квалифицированный потребитель

Не все аспекты образовательного процесса можно описать формально. Существуют определённые традиции, передающиеся из поколения в поколение.

Согласно русским и советским традициям, наше образование было «принципоцентричным»: изучались законы, принципы, которые объясняли те или иные явления. Упор делался на фундаментальные дисциплины, так как целью было воспитание человека-творца.

Западная же модель образования двигалась в сторону «фактоцентричной», то есть с акцентом на запоминании набора фактов, а не принципов, в которые эти факты укладываются. Преобладало изучение узкоспециальных предметов, а не фундаментальных дисциплин. Формировался человек-функция, человек-потребитель.

К чему приводят такие нормы Болонской декларации, как введение единых систем контроля качества образования, использование внешней оценки деятельности вузов? На практике — к увеличению бюрократической нагрузки на учителя, который вынужден вместо работы со студентами регулярно готовить обширные отчеты.

Невидимая рука рынка

В заключение нужно сказать, что одно дело — некие юридические нормы, а другое — правоприменительная практика. Многолетней традицией в Европейском союзе остаётся коммерциализация образования. При этом процесс обучения рассматривается как одна из услуг на общем рынке. Такой подход, в сочетании с принципами Болонской декларации, даёт весьма сомнительные результаты. Например, меняющиеся требования к «компетенциям» вынуждают работников доучиваться и переучиваться непрерывно в течение жизни.

В Советском Союзе предпочтение отдавалось фундаментальной подготовке. Она даёт навыки самообучения, учит учиться. Такой подход позволяет переучиваться менее болезненно. К тому же курсы повышения квалификации в СССР для всех были бесплатными. В условиях рыночной стихии платное образование, казалось бы, выгодно вузам. Но при этом растёт финансовая нагрузка на учащихся и тех, кто вынужден регулярно переучиваться.

На мой взгляд, проблема — гораздо глубже. Недопустим сам подход, превращающий получение образования в некую услугу, подчинённую законам рынка. Я убеждён: достигнутый уровень развития человечества позволяет обеспечить всеобщее бесплатное образование и здравоохранение. Это может рассматриваться как завоевание или фундаментальная черта современной цивилизации. Противоположный подход быстро сформирует кастовое, сословное общество, общество «позавчерашнего дня». О высоком уровне всеобщего и бесплатного образования, считавшемся в СССР нормой, придётся навсегда забыть.

Приведённые возражения не исчерпывают проблемы бездумного введения в России западных образовательных стандартов. Однако даже этого достаточно, чтобы ещё и ещё раз задуматься о целесообразности присоединения России к Болонским соглашениям и остановить разрушительный для страны процесс.

Предыдущая статья цикла.