виртуальный клуб Суть времени

Юрий Бялый

О приоритетной тематике исследований

 

Разумеется, каждый исследователь сам, с учетом своей компетенции, сферы интересов и представлений о наиболее важном, выбирает темы и направления своей работы.

Тем не менее, эти темы и направления должны все-таки находиться в общем русле решения задач клуба Суть Времени и той части нашего проекта, которой занимается АЛЬМОР.

Ниже мы приводим наше (разумеется, не абсолютное и допускающее корректировки и дополнения) понимание тех первоочередных исследовательских задач, которые стоят перед направлением деятельности АЛЬМОР. И, соответственно, наших представлений о том, каким содержанием могут наполняться рублики альманаха «Ковчег».

 

Методология

Разъяснение, освоение и дополнение методологии концептуального анализа и исследований моделей развития

 

Концептуальная аналитика

Содержательное исследование базового спектра и типологии социокультурных моделей развития/неразвития, которые накопила история человечества.

Доктрины, утопии и антиутопии мировых религий

Циклическое время и стрела времени

Круговорот кальп

Христианский и антихристианский гностицизм

Базовая христианская доктрина

Апокалиптика

Хилиазм

Герметизм

Небесный и Земной Иерусалим

Священный халифат

Четвертый Рим,

и др.

Проект Модерн

Реформация

Просвещение

Утопия Америки

Демократия и автократия

Гражданин и общество

«Закат Европы»

Частичный гражданин и его отчуждение

Имитативная демократия

Капитализм и его социокультурная эволюция

Утопии и антиутопии Нового времени – от Сен-Симона до анархистов

Концепции посткапитализма (революция менеджеров, нетократия и т.д.),

и др.

Проект Контрмодерн

«Примордиальная традиция»

«Новое средневековье»

Ультрагностицизм

Фашизм

Радикальный исламизм

Антигуманизм радикальных концепций «устойчивого развития»,

и др.

Проект Постмодерн

Элиминирование целостностей, идеалов и целей

Антипроектность

Деконструкция ценностей

Дискурсивный плюрализм

От нормативного плюрализма к тотальному аморализму,

и др.

 

Движущие силы и тупики развития

Исторические вызовы и угрозы

Смысловые вызовы: Жизнь и Смерть, Быть и Иметь

Антропологические барьеры и их преодоление

Социокультурные барьеры и их преодоление

Ресурсные барьеры и их преодоление

Исторические тупики и сломы развития

Остановки у барьера (застой неразвития)

Специфика застоя неразвития – Запад и Восток

Регрессивные откаты и сбросы

Исторические прорывы, трансформации и угасания,

и др.

 

Человек – прошлое, настоящее, будущее

Человек как константа

- дух, душа, плоть

- соотношение добра и зла (бога и зверя, светлого и темного)

Человек движущийся – вектор движения:

- сверхчеловек или Новый человек

- освобождение бога или освобождение зверя

- созидание бога или созидание зверя

- созидание извне – или самосозидание (субъект созидания – внутри или вне человека)

Трансгуманизм

Евгеника

Биокогнитоэволюция – вместо техноэволюции или вместе с техноэволюцией?

Концепция Вернадского – автотрофное человечество,

и др.

 

Модели развития и новая научность

Парадигмальные научные революции и их влияние на социокультурную среду и концепции развития

Эволюция отношений науки и религии в новое и новейшее время

Феномен фантастики как «светской религии» современности (саенс фикшн и фэнтези как нащупывание, оправдание и опровержение моделей развития),

и др.

 

Российская проектная альтернативность – вчера, сегодня, завтра

Автохтонные исторические культы и византийское христианское наследство

Концепция Третьего Рима и ее социально-политическая история

Российский опыт утопии и практопии (Федоров, Богданов, Луначарский, Циолковский, Вернадский, Чижевский… «Пролеткульт», «Кузница» и т.д.)

- Советское как источник альтернативных проектно-модельных смыслов

- антропологические смыслы и модели

- социальные смыслы и модели

- политические смыслы и модели

- экономические смыслы и модели,

и др.

 

Концептуальная классика

Публикации выдержек из работ классиков философии, социологии, антропологии и т.д., имеющих отношение к моделям развития и Большой Проектности

 

Рефераты

Здесь содержание ясно из названия рубрики. Важно лишь, чтобы темы рефератов были в русле тематики исследований АЛЬМОР. И чтобы реферировались квалифицированные работы, а не имеющиеся в обилии в Интернете «сверхценные идеи» безответственного «самострока». И чтобы автор реферата потрудился серьезно разобраться в теме и имеющейся по этой теме литературе.

 

Позиция и оценка

Актуальные аналитические статьи, содержательно освещающие проблематику моделей развития

 

Наболевшее

Аналитика наиболее острых проблем развития в нынешней России.

 

Концептуальная провокация

Полемические материалы, предъявляющие чуждые или спорные модели развития.

 

 

Юрий Бялый

О специфике концептуальной аналитики

 

Как и в текущей политической, экономической и социальной аналитике, в концептуальной аналитике самое главное выявляет конфликт.

Различие лишь в том, что в концептуальной сфере конфликт (хотя иногда и переходит на личности или превращается в апелляции к «властному городовому»), все же, в основном и прежде всего, концентрируется в сфере дискуссий вокруг идей, концепций, философских, религиозных и социальных моделей и проектов.

То есть, одной из главных задач концептуальной аналитики является выявление и историческое прослеживание конфликтности вокруг идей и концептов.

 

Мы бы очень немного знали о гностицизме, если бы до нас не дошли описания острых внутрицерковных конфликтов вокруг христианской и антихристианской гностики, отраженные, например, в трудах Иринея Лионского. И мы бы имели огромные пробелы в понимании хилиазма, если бы, например, в христианских источниках не сохранились результаты полемики вокруг идей Апполинария Лаодикийского и Иоахима Флорского.

Наше знание о большинстве утопий древности и средневековья было бы очень обрывочным и неполным, если бы не широкая полемика с этими утопиями как в открытой форме, так и в форме антиутопий, явно адресующих к опровержению соответствующих утопических моделей.

 

Исследование такого рода концептуальных конфликтов, хотя оно в целом ведется в рамках описанной ранее методологии «целостного анализа», имеет свою собственную специфику.

Во-первых, многие концептуальные идеи, начиная с древности, не только излагались непривычным для современного человека языком, но и выдвигались людьми, которые мыслили особым образом, очень существенно отличающимся от привычной для нас смысло-образной системы (очень важное для концептуальной аналитики обстоятельство, подробно рассмотренное и доказанное французской исторической Школой Анналов).

Во-вторых, многие из таких идей в ходе своего исторического развития, сохраняя в своем ядре изначальный смысл, претерпевали существенные «преемственные трансформации».

 

Указанные «во-первых» и «во-вторых» ставят перед концептуальным аналитиком две дополнительные исследовательские проблемы:

Первое.Проблема хотя бы ориентировочного понимания исторического концептуального контекста, в котором возникала, отстаивалась и опровергалась соответствующая идея, – того, что называется «духом эпохи». При этом речь идет не только о философском, религиозном, политическом контексте, но и о контексте самых разных направлений мысли определенного исторического периода или узлового исторического момента.

Каждая эпоха ставит перед миром или конкретной исторической общностью крупные «мучительные вопросы», которые не разрешены в рамках существующей смысловой реальности и требуют своего разрешения. Содержание таких «мучительных вопросов» самого разного рода – от роли человека в богопроникнутом или богооставленном мире до «креста над Святой Софией» или «бремени белых» – важнейшая часть того религиозного, социального, политического контекста, в котором вызревали, отстаивались, сталкивались и воевали любые крупные миропроектные идеи.

 

Второе. Проблема «узнавания» определенной идеи и выявления ее преемственности в трансформированных исторически обусловленных обличиях.

Например, нужно научиться выявлять, как библейская хилиастическая идея «двигалась сквозь века», трансформируясь в раннем христианстве, религиозных войнах средневековья, различных вариантах протестантизма, вплоть до религиозного и атеистического коммунизма.

 

Важно понимать, что описанная выше специфика относится не только к «седой старине», но и к сравнительно недавним временам последних веков и последних десятилетий. В частности, даже смысло-образная система мышления человека начала или середины прошлого века – заметно отличается от смысло-образной системы мышления подавляющего большинства современной молодежи.

Очень многое тогда (а тем более, в XVIили Xвеке) было другое – темп жизни, характер информационных и социальных коммуникаций, научный взгляд на мир, религиозная, культурная и технологическая среда и т.д. И все это накладывало неустранимый «отпечаток эпохи» на создаваемые и воспроизводимые концептуальные конструкты.

 

Отметим, что одним из наиболее важных «помощников» при решении обозначенных проблем, помимо собственно концептуальных текстов, является великая литература, живопись, скульптура, музыка, архитектура, созданная современниками соответствующих идей.

В этом смысле Данте, Леонардо и Микеланджело…, Шекспир и Рембрандт…, Гёте, Бах и Гольдони…, Бальзак, Диккенс, Пушкин, Бетховен и Роден…, Блок, Горький, Платонов и Шолохов… и так далее – дают концептуальному аналитику очень и очень много для понимания того «духа эпохи», который решающим образом определяет исторический контекст возникающих и вызревающих в эту эпоху идей.

 

С этой точки зрения, присущие любому квалифицированному аналитику осведомленность и эрудиция – для концептуального аналитика качества необходимые, но далеко не всегда достаточные. В концептуальном анализе – особенно если он касается давних исторических эпох – очень важную роль играет «вчувствование». То есть не описательное, а «понимающее» проникновение в «дух эпохи», наиболее подробно исследованное в школе «философии жизни» Вильгельма Дильтея и давшее толчок дальнейшему развитию герменевтики.

 

Юрий Бялый

 

АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ, ЯВЛЕНИЯ, ПРОЦЕССА

 

I. ВВОДНЫЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

   1. В существующей литературе, как правило, качественным анализ называют в том случае, если он «системный». Подразумевается под этим иногда нечто совершенно разное.

Но общий знаменатель всех рассуждений и определений такого рода – то, что предмет анализа следует рассматривать как систему той или иной степени сложности, в совокупности составляющих ее элементов и связей между элементами. И это – необходимо и достаточно для системного анализа.

Определения и аналитические подходы такого рода пришли в политическую аналитику из достаточно хорошо разработанной сферы анализа сложных технических систем. Они не устраивают нас по следующим причинам.

   2. Такие подходы, во-первых, грешат отчетливым «разделительным» подходом к анализу, в котором некий «объект анализа» жестко отделен от «субъекта анализа» (он же аналитик). Объект живет своей жизнью (подлежащей анализу), а субъект (конечно же, совершенно добросовестный, независимый, полноценно и исчерпывающе осведомленный и эрудированный) выявляет и объясняет состояние и поведение объекта.

Однако предмет политического (экономического, социального и т.д.) анализа – та или иная часть человеческого общества (сообщества) и происходящих в этой части общества процессов. И на деле аналитик (даже если он ухитрился сохранить дистанцию полной независимости от процессов в конкретном сообществе, которое анализирует) – в огромной мере продукт общества и составляющих его сообществ, групп, страт и т.п. Со своими интеллектуальными, идеологическими, эстетическими, этическими, психологическими, вкусовыми и т.д. позициями, предпочтениями и «заморочками», которые предопределяют его – в той или иной мере всегда оценочный – подход к анализу.

Это – своего рода «симметричная» аналогия с квантовой физикой. Если там исследующее воздействие аналитика неизбежно меняет состояние исследуемого квантового объекта, то в социальной системе состояние исследуемого объекта неизбежно (хотя в разных ситуациях в разной степени) влияет на (исходно включающее оценочную компоненту) состояние исследователя (субъекта-аналитика).

   3. Во-вторых, разработанные подходы «системного анализа» принципиально не предназначены для анализа поведения сверхсложных открытых систем (общественного уровня сверхсложности). Эти подходы вынуждены редуцировать такие сверхсложные системы к их резко упрощенным моделям, сокращая число входящих в модели элементов и системных связей, а также львиную часть контекста, в котором «живет» рассматриваемая система.

Причем внутри самого системного анализа нет никаких критериальных условий и механизмов, позволяющих достоверно обосновать «усекновение» в модели тех или иных элементов и связей. А потому эти операции «вивисекции модели» оказываются целиком на собственном (то есть человеческом, сугубо оценочном, субъективном) усмотрении аналитика. И неизбежно «выбрасывают за борт» огромные части того содержания исследуемого процесса, а также того контекста, которые вполне могут значимо влиять на состояние и поведение «объекта анализа».

   4. В третьих, родовой «технократизм» системного анализа, как правило, при выработке аналитических моделей подвергает указанной вивисекции наименее изученные, предсказуемые и верифицируемые этические, эстетические, психологические, идеологические, в целом мотивационные элементы и связи предмета анализа. То есть именно то, что самым прямым, непосредственным и явным образом относится к человеческому (а значит, политическому) содержанию исследуемого и моделируемого процесса.

Именно отсюда растут, например, корни неизбывного «экономизма» в политическом анализе «системного» характера (ведь в экономике, вроде бы, есть отработанные частные модели и формулы, которые, якобы, правильно описывают социальную реальность). И именно в этой сфере наиболее часто обнаруживаются его катастрофические «проколы».

   5. В-четвертых (что непосредственно связано с «в-третьих») системный анализ категорически избегает введения в свои модели чего-либо неопределенного или недоопределенного. И в особенности – того, что касается сферы скрытых (скрываемых) мотиваций и действий предмета анализа.

Но предмет анализа, если мы говорим об анализе политическом, есть (и это самое главное!) не объект, а сложная система взаимодействий личностных и групповых субъектов. А эти субъекты, как правило, не только ведут себя в полном соответствии с известной максимой Талейрана (язык дан для того, чтобы скрывать мысли, а вовсе не для того, чтобы их излагать), но и делают все возможное для того, чтобы другие субъекты и общество оставались в полном неведении относительно их мотиваций, целей и собственно действий.

   6. В связи с пониманием всего изложенного мы разрабатываем другой тип анализа – ЦЕЛОСТНЫЙ АНАЛИЗ. Который включает наиболее существенные элементы системного анализа, но отличается от системного анализа:

- пониманием и учетом того, что в политическом анализе объект и субъект исследования неразрывно связаны между собой упомянутой выше «пуповиной человеческого». И что аналитик политического обязан осознавать эту неустранимую связь. А значит, обязан постоянно оценивать (рефлексировать) наличие и степень этой связи, и следить, чтобы эта связь не превратилась в зависимость. Иначе аналитик газеты «Правда» быстро превратится в верного зюгановца, а аналитик «ведического общества» – в поклонника арийско-ведической традиции;

- особым вниманием к построению аналитических моделей, учитывающих наиболее важные «контекстные» составляющие исследуемого процесса. Соответственно, требованием глубокого изучения всех контекстов, которые могут оказаться значимы для достоверной модели;

- обязательным введением в аналитические модели системы сложных мотивационных (в том числе, идеологических, психологических и т.д.) факторов. Пониманием, что эти нередко кажущиеся иррациональными факторы – способны в той или иной (иногда в очень высокой) степени определять политическое поведение субъектов-участников исследуемого процесса;

- пониманием того, что сфера этих факторов не может быть строго формализована на «технократическом» языке. И, соответственно, использованием таких «непривычных» и как бы «слишком человеческих» (но, как показывает опыт, при правильном применении вполне продуктивных) методологических инструментов анализа, как «аналитический образ» и «аналитическая метафора»;

- особым вниманием к последовательному и добросовестному (в отличие от поверхностных и бездоказательных «конспирологических» сенсаций) выявлению тех (как правило, обнаруживающих себя в ходе межсубъектных конфликтов) фактов и факторов мотивационного и деятельностного характера, которые действующие в исследуемом процессе субъекты стараются скрывать. И соответственно, требованием обязательного учета при анализе такой сферы событий и фактов, как предметы и обстоятельства закрытых межсубъектных политических, экономических, идеологических, информационно-дезинформационых и др. «игр».

   7. Занимаясь такого рода анализом, мы понимаем и все время имеем в виду, что его предмет – сверхсложная система, принципиально не поддающаяся исчерпывающему аналитическому (а значит, тем более, прогностическому) описанию. И по этой причине считаем результаты своего анализа более или менее верифицированными аналитическими гипотезами и прогнозами.

То, что ход событий подтверждает наши прогнозы достаточно часто, показывает, что применяемая аналитическая методология – эффективна.

При этом мы не можем не признать, исходя из изложенного выше, что предлагаемый нами «целостный анализ» лишь отчасти наука, но в какой-то мере всегда еще и искусство. Просто в силу неизбывной «сверхсложной необъятности» предмета исследования. Но одновременно мы уверены, исходя из собственного опыта, что и этой науке, и этому искусству вполне можно научиться.

   8. В то же время мы понимаем, что без определенных элементов научной формализации и организации работы – никакое такое искусство провести качественный анализ не поможет. И ниже даем своего рода «краткие инструкции», определяющие основные рамки и этапы такой формализации.

 

II. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ АНАЛИЗА

   9. Работу, как правило, следует начинать со сбора фактов, относящихся к анализируемому проблемному полю.

ФАКТЫ – события и цепи событий – являются основой и предметом любого анализа.

Выявляемые факты далеко не всегда бывают бесспорными и очевидными. Некоторые из них имеют высокий ранг достоверности (сообщения высокоавторитетных официальных или доверенных источников), некоторые – мало- или сомнительно-достоверны (сообщения малознакомых респондентов, слухи и т.п.). Соответственно, собираемые для анализа факты должны ранжироваться с учетом актуальной оценки их достоверности.

Основную категорию доступных фактов составляют высказывания тех или иных лиц или коллективных субъектов (газет, телеканалов, интернет-сайтов и пр.) о фактах и событиях. Эти высказывания могут сообщать о планах, намерениях и фактах, а могут их скрывать или фальсифицировать. В любом случае, факт высказывания, с учетом оценки ранга его достоверности, обязан приниматься во внимание в анализе.

Обратим особое внимание на то, что факты дезинформации (ложные сообщения о фактах, достоверно известных исследователю) имеют для анализа столь же большое значение, как и непреложные факты. Поскольку именно они, как правило, что-то говорят о субъектах анализируемого процесса, которые предъявляют дезинформацию.

Это же относится и к отсутствию сообщений о важных фактах, имеющих отношение к исследуемому процессу. Подобные «факты отсутствия» ясно указывают на существование субъектов, которые заинтересованы нечто важное скрыть.

Неполнота сбора важнейших фактов или ошибочная оценка достоверности источников высказывания о фактах – в состоянии исказить или даже извратить ваш анализ.

Таким образом, анализ следует начинать с выявления фактов-событий (включая факты высказываний, факты дезинформации, факты сокрытия информации), относящихся к данному проблемному полю, хотя бы предварительной оценки их достоверности (верификации), и составления перечня выявленных фактов в хронологической последовательности.

При этом недопустимо отбрасывать, выводить из аналитического рассмотрения те факты (включая факты-высказывания), которые кажутся аналитику идеологически или эмоционально неприемлемыми. Возникающий при этом «урезанный» фактологический (событийный) ряд приводит сначала к самообману аналитика, а затем и к ошибочности аналитических выводов.

   10. Факты, связанные между собой хронологически и одновременно тематически, образуют СЮЖЕТ, или событийную линию, которая чаще всего и является предметом следующих этапов анализа.

Увязывание фактов между собой в единый сюжет редко самоочевидно и обычно требует от аналитика базовых представлений об источниках (продуцентах) событий, т.е. об объектном поле, на котором разворачиваются события, проявленные конкретными обнаруженными фактами, и об основных силах, действующих на этом поле.

   11. Никакой анализ невозможен без минимальных представлений о том, чем является предмет вашего исследования в его контексте – то есть в системе основных, в том числе внешних, связей, влияний, зависимостей. Эти представления создают первоначальный – пусть приблизительный и упрощенный, но обязательно присутствующий ОБРАЗ ОБЪЕКТА исследования.

Особо подчеркнем, что Объект анализа – например, какое-либо государство, конфессия, политический, экономический или социальный институт, – может одновременно являться и Субъектом или группой Субъектов разнообразных действий.

Подчеркнем также, что почти никакой объект (субъект) исследования (анализа) не может быть понят лишь на основе данных о его сегодняшнем, актуальном состоянии. Поэтому для выявления образа объекта всегда требуется хотя бы оценочно-пунктирно проследить его предысторию за рамками анализируемого временного событийного сюжета.

И, далее, почти никакой объект исследования не может быть понят только в его замкнутом, изолированном состоянии. Для выявления образа объекта необходимо вычленить и оценить его важнейшие «контекстные» связи с другими объектами и место в системе этих связей.

   12. Если не принимать во внимание события, которые безусловно случайны или стихийны, практически любые сюжеты являются результатами действий (взаимодействий) некоторых индивидуальных (президент, министр, директор корпорации) или коллективных (правительство, лобби, элитный клан, банда, фирма, партия и т.п.) Субъектов. Одним из оснований и одной из главных целей анализа является выявление Субъектов, которые стоят за событиями, влияют на них в ту или другую сторону.

СПИСОК СУБЪЕКТОВ (сначала предположительный), имеющих отношение к Объекту ваших исследований, является необходимым компонентом анализа.

Далее, нужно учитывать, что субъекты, действующие на анализируемом объектном поле, почти никогда не бывают равномощными, одинаковыми по степени воздействия на сюжет. Причина этих различий может быть как в различных возможностях Субъектов, так и в разной степени их заинтересованности в действиях на данном объектном поле.

   13. Субъекты действуют на поле вашего Объекта анализа, руководствуясь определенными мотивами и используя определенные средства.

Необходимой базой и обязательным компонентом анализа являются ОБРАЗЫ СУБЪЕКТОВ, действующих на предметном поле вашего Объекта анализа.

Главными составляющими образов Субъектов являются их МОТИВАЦИИ и СОВОКУПНОСТИ КОНТРОЛИРУЕМЫХ РЕСУРСОВ.

Мотивации Субъектов определяются их внутренними представлениями об иерархии идеалов, целей и интересов. Чаще всего некоторые мотивы в отношении конкретного Субъекта к объекту анализа доминируют, определяют стратегию и тактику Субъекта в наибольшей степени.

Внутренние представления Субъектов и система их целей, как правило, существенно определяется их историей – способом и характером формирования, спецификой движения фигур по определенным каналам вертикальной социальной мобильности, спецификой способов и рамок действий, потенциалом союзоспособности или, напротив, конфликтности, и т.д. История формирования субъекта, как история его взаимодействия с социальной средой и другими субъектами, – то что в отношении наиболее влиятельных субъектов иногда называют «элитным бэкграундом», – является очень важной компонентой Образа Субъекта, который формирует аналитик.

   14. Совокупность контролируемых ресурсов определяет РАНГ Субъекта, его принципиальную возможность влиять на анализируемый сюжет (процесс). Для оценки ранга Субъекта необходимо учитывать его способность контролировать множество ресурсов как идеального, так и деятельностного характера:

- идеальная,идеологическая и волевая заряженность;

- человеческие ресурсы;

- экономический потенциал;

- силовой потенциал;

- информационный потенциал;

- и т.д.

Необходимо подчеркнуть, что характер и накаленность мотиваций являются одним из наиболее важных ресурсов Субъекта. Этот ресурс крайне значим, поскольку во многих ситуациях решающим образом определяет готовность Субъекта включить в действие для достижения целей все остальные ресурсы.

   15. В соответствии со спектром и объемом контролируемых ресурсов разного рода, ранг Субъектов, в той или иной мере включенных в анализируемый процесс, варьирует от высшего (мировые сверхдержавы) до наинизшего (опустившийся и ничего не желающий бомж).

Заметим, что ранг Субъекта не является чем-то безусловным. Субъект, полностью контролирующий одни объектные поля и сюжеты, в отношении других сюжетов может оказаться лишь нейтральным или в минимальной степени заинтересованным наблюдателем. Таким образом, следует различать абсолютный ранг Субъекта (взвешенную сумму его ресурсов всех типов) – и ранг его участия в действиях в конкретной объектной области и конкретном сюжете (процессе).

   16. При реализации своих мотивов (целей и интересов) Субъект использует ту или иную часть своего совокупного ресурса в виде ИНСТРУМЕНТОВ деятельности (политических, экономических, информационных, силовых, дипломатических, пропагандистских, криминальных и т.д.) и при помощи определенных ТЕХНОЛОГИЙ (последовательностей действий с указанными инструментами). Соответственно, полный образ Субъекта включает представление о его мотивациях, совокупных ресурсах, а также инструментах и технологиях действий.

   17. Различия в мотивациях (и в какой-то мере в ресурсах и технологиях) Субъектов, действующих в анализируемом процессе, приводят к их столкновениям, т.е. конфликтам.

КОНФЛИКТЫ, как правило, оказываются той главной «линзой», которая делает зримыми Субъектов и их образы, и одновременно тем главным фактором, который определяет динамику изменений Объекта анализа.

Именно в ходе конфликтов большинство Субъектов обнаруживается в активных действиях, информационном и дезинформационном освещении этих действий, программных и иных заявлениях, идеологических вбросах, взаимных компрометационных кампаниях, экономических и политических «диверсиях» и т.д.

Конфликт почти всегда «подхлестывает» анализируемый процесс, а также выводит на поверхность интенсивный поток фактов (событий), позволяющих прояснить ход этого процесса. Кроме того, в ходе конфликтов изменяется не только Объект, но и Субъекты и их образы. В том числе их мотивации, инструменты и технологии, а также возможности влиять на динамику Объекта («веса», «мощности» и ранги Субъектов).

 

III. ТЕХНОЛОГИИ АНАЛИЗА

   18. С учетом изложенного, анализ должен отвечать на следующие главные вопросы:

- что произошло (происходит) на исследуемом объектном поле (в анализируемом процессе)?;

- какие силы (Субъекты) действуют, какими инструментами и в каких технологиях?;

- почему действуют так, а не иначе, чего хотят и добиваются, чего (кого) опасаются, как изменяются в ходе процесса;

- в чем состоит конфликт и между какими именно силами или группами (коалициями) сил, или Субъектами, он происходит?;

- как могут развиваться события на данном объектном поле в дальнейшем, и каковы вероятные реакции (действия) основных Субъектов?

   19. Любой анализ происходит в условиях:

- неполного знания об Объекте, в том числе о его предистории и о событиях, происходящих на объектном поле;

- неполного знания о Субъектах, в том числе об их реальных весах (рангах), бэкграунде, инструментах и мотивациях;

- попыток Субъектов по крайней мере отчасти скрыть свои мотивации, инструменты и технологии от конкурирующих субъектов и, значит, от широких масс и аналитика.

Эти условия роднят анализ с детективным расследованием, в котором на сцене – лишь отдельные улики, алиби, явные мотивы и разрозненные факты, а все главное происходит за сценой и требует от аналитика распутывания скрытых (часто вполне осознанно и тщательно) клубков причинно-следственных связей.

   20. Любой событийный поток характеризуется структурой, которая задается связями между событиями. События (факты) связываются между собой через Объект, через субъектов, через их мотивации, инструменты и технологии. Если быть в этом тезисе строгим и последовательным, в мире почти всё (и все) связано со всем одновременно.

Поэтому необходимо на основе представлений-моделей Объекта и Субъектов вычленять ограниченный круг наиболее важных, существенных связей, отображающих главные процессы взаимодействия Субъектов на поле Объекта и определяющих аналитический сюжет: СТРУКТУРНЫЙ КАРКАС СУБЪЕКТ-ОБЪЕКТНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ.

Именно структурный каркас, актуализированно присутствующий в сознании и внимании аналитика, позволяет воспринимать те или иные факты и события как улики, алиби, отражения мотивов и т.д., то есть как нити аналитического расследования.

Следовательно, анализ требует достижения некоторой (достаточно высокой) планки осведомленности относительно образов субъектов и объектов, а также содержания вероятных конфликтов. Точнее говоря, вне достижения такой планки никакой содержательный анализ невозможен.

   21. Осведомленность – условие для полноценного анализа необходимое, но недостаточное. В потоке фактов-высказываний, как правило, имеется множество таких, достоверность которых может быть выявлена лишь на основе так называемой ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ КРИТИКИ. В частности, если факт высказывания сообщает о некоем действии определенного субъекта, приведшем к такому-то результату, технологическая критика обязана оценить, обладает ли данный субъект мотивациями, рангом, ресурсами и возможностями осуществить данное действие.

Например, высказывание о том, что какой-то экологический активист проник на АЭС и отключил систему аварийной защиты ядерного реактора, технологически недостоверно, поскольку никакой такой активист подобными возможностями принципиально не обладает.

Но для того, чтобы осуществить технологическую критику данного высказывания, необходимо выяснить, что из себя представляют система охраны реактора от внешнего вторжения, а также системные механизмы и возможности отключения нескольких имеющихся уровней его аварийной защиты. А для такого выяснения необходим еще и определенный уровень ЭРУДИРОВАННОСТИ, позволяющий осуществить (или хотя бы грамотно заказать профессионалу) технологическую критику.

Однако эрудированность нужна не только для этого. Повторим, что любой анализируемый событийный ряд погружен в достаточно сложный и многоракурсный контекст, причем определенные элементы этого контекста, как правило, сильно влияют на поведение субъектов процесса и конфликтов между ними и, следовательно, на ход событий. Неэрудированный аналитик, не видящий и не понимающий ключевых элементов контекста и их взаимосвязей, рискует вообще не понять событийный ряд и получить искаженную аналитическую картину.

   22. Промежуточным результатом работы аналитика в отношении сложного процесса, как правило, является АНАЛИТИЧЕСКАЯ ГИПОТЕЗА (или несколько аналитических гипотез). Аналитическая гипотеза включает в себя структурный каркас субъектно-объектного взаимодействия с дополнением теми фактами (событиями), которые в той или иной мере подтверждают именно такой характер структуры процесса и взаимодействия субъектов в нем – и не опровергаются другими, вполне достоверными, фактами (событиями).

Следующим этапом работы аналитика является верификация – подтверждение (или опровержение, что в аналитической работе также нередко бывает) промежуточной аналитической гипотезы. Прежде всего, за счет поиска и выявления других, дополнительных, фактов и событий, относящихся к анализируемому процессу и его контекстам.

Далее производится уточнение ранее выдвинутых или создание новых аналитических гипотез.

Завершением работы, как правило, оказывается аналитический прогноз.

   23. Аналитическое расследование, как и детективное, не может быть формализовано абсолютно строго. Оно всегда предполагает определенное влияние случайности,а также интуиции, методологических и вкусовых предпочтений, осведомленности, эрудиции и опыта аналитика, – того, что в совокупности можно назвать АНАЛИТИЧЕСКОЙ ОПТИКОЙ.

Именно наличие наработанной аналитической оптики – в большой степени предопределяет успех анализа, позволяя в каком-то смысле «перепрыгивать» через его технические этапы за счет создания промежуточных (но достаточно правдоподобных и работоспособных) аналитических гипотез, использовать в качестве такого рода гипотез подходящие аналитические образы или аналитические метафоры, а также ускорять процесс проверки (верификации) аналитических гипотез.

   24. Тем не менее, есть некоторые общие подходы к анализу, которые характеризуются доминирующим вниманием к тем или иным элементам структурного каркаса субъект-объектного взаимодействия (аналитического сюжета). Главные из них можно характеризовать, как анализ, отталкивающийся:

- от конфликтов;

- от субъектов;

- от объекта.

   25. В анализе «от конфликтов» первоочередное внимание уделяется фактам и событиям – «уликам», которые могут указывать на проявление конфликтов/противоречий между различными субъектами, действующими на объектном поле. На основании выявления цепи таких «событий-улик» строятся гипотезы о субъектах, совокупные ресурсы, инструменты и технологии которых могли бы вызвать наблюдаемый событийный ряд.

Далее на основе анализа вероятных мотиваций «дееспособных» субъектов (в том числе, по принципу «кому выгодно») выделяется группа «подозреваемых» субъектов, чье отношение к объектному полю является в той или иной мере заинтересованным.

Затем строятся гипотезы, или модели такой субъектно-объектной динамики, в которой выявленные признаки конфликта получают удовлетворительное объяснение.

Следующей стадией анализа является проверка гипотез на соответствие всему кругу имеющихся фактов и событий исследуемого аналитического сюжета, и ранжирование гипотез по степени достоверности (обязательно проводимое с учетом предыстории субъектов и объектного поля). Завершающая стадия анализа – обычно составление экстраполяции (временного продления) аналитического сюжета в виде прогноза (сценарно-вариантного дерева) развития сюжета/процесса, и/или поведенческой модели совокупности субъектов.

   26. В анализе «от субъектов» исследователь исходит из модельных представлений о списке заинтересованных в изучаемом процессе субъектов и об их мотивациях, выявленных в ретроспективной оценке предыдущих действий на объектном поле.

Построенная таким образом система гипотез типа «чего следует от кого ожидать» проверяется сопоставлением с реальным событийным рядом и по мере необходимости корректируется.

Главным предметом анализа здесь являются «образы субъектов», на основании уточнения которых оказываются возможны экстраполяция и прогноз.

   27. В анализе «от объекта» исследователь исходит из модельных представлений об объектном поле в его динамике и актуальных связях.

Анализируются, по сути, изменения «образа объекта», связанные с воздействием различных субъектов в разных конфликтах, и далее от этих изменений образа строятся гипотезы о мотивациях действующих на данном объектном поле субъектов и об их изменениях.

   28. На практике аналитик с опытом никогда не ограничивается одним из перечисленных «путей» анализа, а неоднократно «прыгает» от конфликтов к субъектам, от субъектов к объектам и обратно, исходя из своих (определяемых осведомленностью, эрудицией, интуицией и аналитической оптикой) представлений об ускорении аналитического исследования и повышении достоверности его результатов.

Но, повторим, способность действовать таким образом нарабатывается лишь в собственном опыте аналитических проб и ошибок.

 

IV. НАИБОЛЕЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ АНАЛИТИЧЕСКИЕ ОШИБКИ

   29. Нельзя опираться на один-единственный источник (сообщение о факте или событии), если их несколько. И нельзя торопиться с (всегда в какой-то мере оценочным у любого аналитика) ранжированием достоверности источников. В аналитике в отношении любого событийного сюжета основной источник почти всегда – открытая информация СМИ, интернета и т.д., в которой сообщения об одних и тех же фактах и событиях повторяются.

Необходимо внимательно читать эти открытые источники и улавливать отличия, сравнивать и анализировать характер оценок, противоречия, проговорки, адресатов обвинений или оправданий, акценты и умолчания. И только на этой основе проводить ранжирование достоверности. Но помнить, что на этом этапе оно чаще всего имеет предварительный характер.

   30. Нельзя поспешно упрощать аналитические гипотезы, в том числе пытаться сводить исследуемый сложный процесс или явление к одной «все объясняющей» причине.

Необходимо сознавать, что в любом сложном процессе, как правило, участвуют многие субъекты с несовпадающими мотивами и интересами. Причем «по одну сторону баррикад» вполне могут оказаться тактические (ситуативные) союзники, которые к какой-то момент ведут процесс в одном направлении, но с разными целями (одним нужны деньги, другим власть, третьим позиции в элитном клане, четвертым внутренние и международные элитные коммуникации и т.д.). И все они могут влиять на процесс. Который, таким образом, как правило, «одномерной» объяснительной гипотезой не покрывается.

Кроме того, нельзя не учитывать и влияние на процесс «естественных внешних» (непредвиденное изменение совокупного контекста) и «человеческих» (вплоть до личных ссор) случайностей. Это тоже бывает.

   31. Не нужно торопиться с «окончательной» аналитической гипотезой или, тем более, с выводами. Первое впечатление, конечно, не всегда обманчиво. Но нужно помнить, что мы чаще всего имеем дело с анализом достаточно «закрытой» игровой ситуации. В которой есть игроки, заинтересованные в том, чтобы создать и протранслировать (в том числе, аналитику) выгодное для этих игроков «первое впечатление».

   32. Не ленитесь добиваться понимания всех предметных сфер, которые касаются Объекта и Субъекта анализа. Если аналитик этим пониманием (осведомленностью и эрудицией) не обладает, то любое сколько-нибудь аргументированное высказывание (впечатление, оценка, гипотеза) будет ему казаться правдоподобным и убедительным. И когда аналитик обнаружит несколько таких «правдоподобных» взаимоисключающих оценок или высказываний, он впадет в «аналитический ступор» – в то, что называется «когнитивной сшибкой» или «когнитивным клинчем».

Причем это может казаться как достаточно простых сюжетов (вроде упомянутого выше отключения защиты ядерного реактора), так и более сложных (концептуальных споров) или совсем сложных (метафизических коллизий) сфер анализа.

   33. По указанной причине не торопитесь сходу браться за анализ процессов (проблемных полей), где у вас нет минимально необходимых осведомленности и эрудиции. И не только потому, что при этом Вы рискуете сделать ошибки.

Человек – даже если у него есть желание и упорство разобраться – очень остро переживает когнитивные сшибки. Механизмы психологической адаптации (компенсации) при этом нередко диктуют «неаналитические» реакции. От попыток предельно примитивизировать представление о предмете – до привлечения «потусторонних» эзотерических объяснений. От веры в конспирологические бредни с всесильными субъектами, которые управляют вся и всем – до попыток довериться чужим объяснениям, которые почему-то понравились или показались более авторитетными, и тем самым снять с себя «бремя аналитической ответственности».

   34. Поэтому, когда Вы беретесь за анализ, обязательно пытайтесь поднять планку сложности проблемы заметно выше посильного для себя-сегодняшнего. Тогда Вы-завтрашний, совершив усилие повышения осведомленности, эрудиции и наработки опыта, станете более квалифицированным аналитиком.

Но не стремитесь сразу задрать планку сложности в заоблачные выси, где Вы пока что заведомо «летать» не можете. Есть риск не просто ошибиться и «упасть» (это больно, но не смертельно). Есть риск «разбиться и расплющиться» в когнитивных сшибках и потерять веру в себя.

То есть, нужно работать, настойчиво и последовательно повышая планку сложности. Работать и над проблемным полем анализа – и над собой. Это как, например, в тяжелой атлетике, где на тренировках последовательно наращивают вес штанги. Наращивать – обязательно, но бессмысленно, впервые выйдя на помост, сразу начинать с попыток перекрыть мировой рекорд.

   35. При анализе сложных сюжетов и процессов почти всегда возникает проблема «трех дефицитов»: времени, осведомленности и эрудиции. Самообучение и труд при решении этой проблемы всегда обязательны. Но не всегда достаточны. Еще одно очень важное слагаемое успеха анализа в трудных случаях – коллективная работа.

Не следует понимать такую работу лишь как формальное и линейное сложение усилий, осведомленности и эрудиции. Это тоже дает существенный выигрыш, но в этом случае результат, как правило, меньше суммы слагаемых.

А когда он становится больше?

Тогда, когда возникает группа аналитиков, работающих в дружественном поле с единой (или, по крайней мере, близкой) аналитической оптикой. В этом случае осведомленность и эрудиция не суммируются, а мультиплицируются. Одновременно идут и решение аналитической задачи, и самообучение, и накопление у каждого члена группы осведомленности и эрудиции, и сближение понятийного языка и аналитической оптики.

И тогда формируется наиболее эффективная когерентная (то есть способная работать вместе и по единым правилам, причем понимающая друг друга с полуслова и полувзгляда) аналитическая группа.

Создаются такого рода группы не всегда, не просто и не сразу. Но именно они в ходе и результате формирования становятся наиболее дееспособными аналитическими субъектами.

   

V. КРАТКИЕ УЧЕБНЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

   36. К сожалению, никакие качественные учебники или монографии, в которых методология аналитического расследования в нашем понимании (то, что мы называем «Целостный анализ») излагается последовательно и содержательно, – нам обнаружить не удалось.

Вполне вероятно, что это «ноу хау» школы Сергея Кургиняна. Не исключено, что где-то в мире нечто подобное существует. Но если и существует, – то, видимо, лишь «для служебного пользования» работников определенных ведомств.

   37. По этой причине в качестве своего рода «пособий» можем рекомендовать лишь некоторые работы аналитиков ЭТЦ и, прежде всего, его руководителя С.Кургиняна, в которых проводится целостный анализ процессов и конфликтов разного уровня, типа, содержания и степени «закрытости».

Это, в первую очередь:

С.Кургинян. Цикл теле-лекций «Суть Времени».

С.Кургинян. «Актуальный архив».

С.Кургинян. «Качели».

С.Кургинян. «Слабость силы».

С.Кургинян и др. «Политическое цунами».

С.Кургинян и др. «Радикальный ислам».

С.Кургинян и др. Выпуски альманаха «Школа целостного анализа».

С.Кургинян и др. Доклады клубу «Содержательное единство».

Все перечисленные работы имеются в архиве сайта ЭТЦ.

   38. А дальше нужно, начиная с более-менее посильных (по уровню достигаемых при учебе осведомленности и эрудиции) проблемных полей, пробовать проводить анализ самим. Желательно – вместе.

Пробовать – и ошибаться. Пробовать – и достигать результата.

Успехов!!!

 

Юрий Бялый

 

1. Уровень, характер и концептуальная рамка представляемых в альманах материалов

Мы не предполагаем и не требуем, чтобы все публикации альманаха были на уровне «нового слова в мировой науке». Это – площадка для обсуждения концептуальной проблематики участниками клуба «Суть времени».

Соответственно, главные требования к представляемым в альманах материалам следующие:

- они не должны кардинальным образом входить в конфликт с мировоззренческой позицией клуба, заявленной С.Кургиняном в телепроекте «Суть времени» и других публикациях. То есть аналитика фашизма – возможна, а его апологетика – недопустима;

- они не должны быть интеллектуально беспомощны. То есть не должны концептуально и научно дискредитировать автора (авторов) и клуб.

В рамках этих требований возможны:

- авторские статьи;

- своего рода статьи «словника». Но в этом случае, наряду с компиляцией (цитированием) определений терминов, понятий и т.д. из разного рода словарей и энциклопедий, должна быть сформулирована авторская позиция в отношении цитированных формулировок (с чем согласен/не согласен и почему);

- не исключено, опубликованные различными авторами в книгах, прессе и интернете концептуальные материалы по вопросам, входящим в сферу исследовательских интересов клуба «Суть времени. В этом случае человек-автор, представляющий публикацию в альманах, должен сопроводить (дополнить) материал собственным развернутым комментарием, объясняющим, почему тема и содержание важны для клуба, что в ней он сам считает наиболее значимым и, главное, как (и почему) он сам относится к основным тезисам представляемого в альманах материала.

 

2. Формальные требования к публикациям

- Указание автора (авторов). В контексте нынешней (и возможной в будущем) конфликтности в вопросе об авторской принадлежности нарабатываемых материалов – мы не можем размещать в альманахе ни анонимные материалы, ни материалы, которые поступают не от авторов. То есть имена авторов и их согласие на размещение материалов в альманахе – обязательны.

- Наличие справочно-ссылочного аппарата. Если чужая точка зрения цитируется (или излагается своими словами) – нужно тут же стандартной ссылкой указать автора, название публикации, издание, страницу, откуда взята ссылка, для материалов интернета – точный адрес публикации. Поскольку далеко не все члены клуба ориентируются в концептуальной литературе и имеют свободный оперативный доступ к соответствующим библиотекам, недопустимо ограничиваться ссылками типа «как говорил великий Маркс…» или «из трудов Фомы Аквинского известно, что…»;

- Разумный объем публикаций. Представляется, что максимальный объем не должен превышать 15-20 тыс знаков. Допускаю, что для очень значимых концептуальных текстов, он в порядке исключения, может быть увеличен (с размещением в двух или трех последовательных номерах альманаха, это – предмет диалога с автором). Но массивные тексты масштаба брошюр или, тем более, книг, – это не формат альманаха.

Схемы, рисунки, графики, таблицы в присылаемых материалах нужно, как представляется, прилагать, например, в «пауэрпойнте» с группированием (в любом случае, так, чтобы не заставлять редакторов делать лишнюю подготовительно-оформительскую работу).

 

3. Условия приема материалов к публикации в альманахе

Присланные материалы прочитываются и оцениваются Экспертно-редакционным советом альманаха ЭРСА (который еще предстоит создать).

Очевидно, что собственных ресурсов времени у экспертов-аналитиков ЭТЦ на такую работу явно не хватит. Нам нужны предложения по составу ЭРСА. Понятно, что в него должны войти заинтересованные и разделяющие цели клуба эксперты.

Речь не идет обязательно о докторах и кандидатах наук по соответствующим специальностям (хотя они, конечно, были бы здесь очень кстати). Есть люди без ученых степеней, которые, в силу интереса к концептуальной проблематике, много лет занимаются самообразованием в этой сфере и накопили как необходимую широкую эрудицию, так и требуемый мировоззренческий багаж. И они вполне могут и должны заниматься этим делом. Главное в нем – отчетливая и объективная самооценка уровня и диапазона своей компетенции плюс готовность и способность работать.

Ждем предложений (в том числе, самовыдвижений) в состав ЭРСА. Отбирать экспертов-редакторов, как я считаю, должны эксперты ЭТЦ на основе присланных кандидатами кратких резюме (кто, чем занимаюсь, сфера интересов и компетенции), а также авторских концептуальных текстов, и дальнейшего интернет-диалога.

При этом, очевидно, материалы, представляемые в альманах членами ЭРСА, – будут оцениваться другими членами ЭРСА.

Присланные в альманах материалы прочитываются и:

- признаются полностью готовыми к публикации, или

- незначительно редактируются ЭРСА, или

- отправляются авторам на доработку (с сопроводительным письмом ЭРСА, кратко объясняющим пожелания и причины необходимости доработки), или

- отвергаются (с кратким письмом-объяснением автору, почему отвергаются).

Поскольку ни ЭРСА, ни «редакционного портфеля» присланных материалов у нас пока нет, то объем альманаха, его тематическую рубрикацию, а также периодичность выпуска мы определим позже.

 

4. Техническая организация выпуска альманаха

Представляется, что альманах должен выкладываться для свободного доступа в отдельной ветке сайта ЕОТ на подразделе АЛЬМОР.

Также представляется, что материалы альманаха могут быть доступны для комментариев ограниченному кругу (отдельно для этого зарегистрировавшихся) членов клуба «Суть времени» в стандартном интернет-формате комментариев после статьи. У редакторов ЭРСА будут права и возможности удаления неграмотных, неконструктивных, не относящихся к теме комментариев.

Если у автора комментария возникает достаточно большой развернутый текст – его лучше присылать в виде отдельного материала в альманах.

Для дизайнерского оформления, технической организации и сопровождения соответствующей ветки (и ее аппаратных возможностей) также требуются компетентные люди.

 

5. Ждем концептуальных материалов, а также предложений по выпуску альманаха (прежде всего – по составу экспертно-редакционного совета и технического персонала).

 

 

Юрий Бялый

 

АЛЬМОР как сфера интеллектуальной деятельности

Вводные соображения и тезисы

 

Сразу оговорим, что предмет нашего рассмотрения – Альтернативные Модели Развития – не самоцель и тем более не сфера игровых интеллектуальных упражнений. Это определенный – причем базовый и очень сложный – этап подготовки к разработке и реализации будущего Большого Проекта.

И потому начнем с выяснения того, чем же является вообще проектная деятельность.

 

 

1. Проектная деятельность

 

1.1. Сейчас (особенно у нас в России, но и не только) стало очень модным называть проектом что угодно, чуть ли не вообще любую деятельность, связанную с минимальными интеллектуальными усилиями по созданию (воображению) чего-либо. Эта неразборчивость в дефинициях (определениях) не только создает путаницу. Она еще и мешает понять, чем именно реально занимается человек, и как его занятие соотносится с его целями и средствами их достижения.

Между тем, в мире – там, где считают затраты ресурсов на проектный тип деятельности и контролируют расходование этих ресурсов, – давно разработаны определенные понятийные рамки.

Например, в США – поскольку там из понятия проектной новизны следуют существенные налоговые и иные, в том числе в виде грантов и субсидий, преференции на данный вид деятельности, – национальный стандарт ANSI/PMI 99-001-2004 [1] определяет Проект как деятельность, имеющую начало и конец во времени, направленную на достижение заранее определённого результата/цели, создание определённого, уникального продукта или услуги при заданных ограничениях по ресурсам и срокам, а также требованиям к качеству и допустимому уровню риска.

Это определение ничего не говорит ни о сфере деятельности, ни о ее масштабах. Проектом в данной трактовке может быть и строительство нового (нетипового) здания, и создание новой, не имеющей аналогов компьютерной программы, и… построение нового (альтернативного существовавшим и существующим) типа общества и государства.

Отметим, что предмет проектирования совместно со средствами достижения проектного результата, уже исходя из приведенного выше определения, рассматривается как некая сложная система.

 

1.2. Любой проект нуждается в определенных этапах разработки и проработки. Для сложных проектов одним из важнейших необходимых этапов является теоретическое (как минимум интеллектуальное, логическое, при возможности – математическое) моделирование, а также (если это допускает предмет проектирования) – физическое (натурное) моделирование.

 

 

2. Моделирование

 

2.1. Модель предмета проектирования представляет собой его теоретический или материальный (всегда в той или иной мере упрощенный по сравнению с реальностью) Образ, который позволяет оценить самые важные свойства предмета проектирования, включая его принципиальную реализуемость.

Например, многолетние (и признаваемые во всем мире) успехи советской школы строительства планёров самолетов (фюзеляж, крылья, обводы, рули и т.д.) были связаны, прежде всего, с наличием очень хорошо развитого аппарата математического моделирования для теоретического расчета основных параметров оптимальной конструкции, а также комплексов физического моделирования полета в виде сверхмощных аэродинамических труб и соответствующей измерительной техники.

В указанном смысле Модель – это своего рода основной механизм «нащупывания» путей, возможностей и ограничений при разработке Проекта. Соответственно, моделей может быть несколько, причем в ходе разработки и попыток проектной реализации и модели, и проект могут (и, как правило, должны) уточняться.

 

2.2. Ни интеллектуальная (логическая или математическая), ни материальная модель не может включить в рассмотрение ВСЕ свойства, связи, зависимости, которые в той или иной мере влияют на предмет проектирования. Соответственно, одной из главных проблем модели любого типа является создание такого Образа предмета проектирования (проектируемой системы), который бы верно отражал его основные (определяющие) свойства, но «выводил за скобки» все то, что является второстепенным, малозначимым, случайным.

В логическом и математическом моделировании это делается следующим образом. Из совокупности свойств/влияний на поведение предмета проектирования по тем или иным основаниям выделяют «пространство существенных параметров модели» (те влияния и свойства, которые, как предполагается, решающим образом определяют состояние и поведение предмета проектирования). Их и рассматривают при моделировании в качестве компонент (составных частей) Образа изучаемой системы – предмета проектирования. При этом стараются выбрать (и обосновать) существенные параметры модели таким образом, чтобы они минимально влияли друг на друга (как, например, ветер и температура на полет самолета). То есть, чтобы они являлись независимыми переменными или, по крайней мере, были связаны друг с другом простыми (линейными) связями и соотношениями.

Все остальные влияния и свойства изучаемой системы как предмета проектирования (моделирования) – выводят из рассмотрения (отбрасывают в так называемый «модельный фон»). А в том случае, когда в процессе моделирования выявляются грубые несовпадения поведения модели с теми или иными событиями, процессами, которые очевидным образом происходят в реальности («модель не работает»), процесс моделирования возвращают к уточнению структуры модели, новому выбору «пространства существенных параметров» модельного Образа, а также повторному анализу параметров «модельного фона».

 

2.3. Моделирование становится существенно более трудной задачей, если предмет проектирования как система является, во-первых, открытым (то есть обладающим не только внутренними, но и внешними связями и влияниями-зависимостями) и, во-вторых, изменяющимся во времени (динамическим). В этом случае, как следует из вышеизложенного, практически всегда усложняется (наращивается за счет связей с дополнительными факторами, «внешними» по отношению к исследуемой системе как предмету проектирования) пространство существенных параметров модели. И, кроме того, в модели требуется понимать и учитывать, каким образом существенные параметры, а также связи между ними, изменяются во времени.

 

 

3. Социально-государственное моделирование

 

3.1. С указанной точки зрения моделирование, ориентированное на разработку проектов социально-государственного типа, представляет собой решение задач высшего уровня трудности. Причина в том, что социальная система (общество, сообщество, государство) является по своему содержанию:

- сверхсложной системой, для которой пространство существенных параметров всегда очень велико. И, кроме того, большинство существенных параметров в такой системе не является «независимыми переменными», то есть они сложным (часто существенно нелинейным) образом связаны между собой;

- открытой системой, поскольку любое сообщество (если только оно не оказалось случайно надолго изолировано от всего мира в какой-то полностью недоступной межгорной долине) достаточно активно взаимодействует с другими сообществами;

- динамической системой, поскольку любое общество (сообщество), даже в фазе кажущегося «застоя», постоянно изменяется (развивается, трансформируется, регрессирует и т.д.).

Это простое перечисление главных системных «существенных отличий» социального проектирования и связанного с ним социального моделирования от известных (в том числе, суперсложных) научно-технических проектов и моделей, показывает, что социальное проектирование и моделирование – это интеллектуально невероятно амбициозная и невероятно сложная проблема. И что решение этой проблемы неизбежно встречается с огромными трудностями.

 

3.2. Указанные трудности всегда приводили к постановке вопроса о том, нельзя ли (а если можно, то как) заменить/подтвердить всегда стоящее под подозрением «интеллектуальное» социальное моделирование – натурным. Кроме того, понимание человеческой природы всегда диктовало необходимость убедить существенную часть общества в том, что предлагаемая проектная трансформация несет благо. А человеческая социальная (массовая!) природа понимает и принимает в качестве убедительного и бесспорного доказательства будущего блага не умозрительные доводы (даже если они содержатся в проповеди самого яркого, авторитетного и харизматического лидера), а лишь устойчивые и в том или ином смысле привлекательные образцы реальной социальной жизни.

По этой причине, как показывает история, становлению Больших проектов и их переходу в стадию социального доминирования, как правило, предшествует натурное социальное моделирование.

Так, в Древнем Риме и его провинциях Сирии, Африке и т.д. катакомбное христианство как альтернативный образ жизни – было своего рода «натурным социальным моделированием», предшествовавшим становлению христианского Запада.

Другой пример натурного социального моделирования – становление протестантских общин разного толка в Чехии и Моравии (гуситы), затем в Германии (Лютер) и Швейцарии (Кальвин) в XV– XVIвеках, предшествовавшее становлению протестантской Европы.

Крестьянские кооперативы в деревне и рабочие коммуны в городе в поздний период императорской России – были в какой то мере натурным моделированием тех форм социальной организации, которые в дальнейшем опробовались, реализовывались, трансформировались и укоренялись в социальной практике советского Большого проекта.

Палестинские кибуцы (многие из которых возникли задолго до создания Израиля) были натурным моделированием очень существенных аспектов позднее укрепившегося (и в какой-то мере существующего до сих пор) сионистского Большого проекта.

Кроме того, в истории – и древней, и средневековой, и нововременной – известно множество случаев натурного социального моделирования, которые так и не перешли в стадию социального доминирования (реализации Большого Проекта), охватив лишь узкий (причем, как правило, обладающий выраженной социально-психологической и экзистенциальной спецификой) круг адептов. Примеры – разного рода религиозные, в том числе мистические, секты, общины «хиппи» и анархистские «городские коммуны» в Европе и т.п.

Наконец, нужно оговорить, что натурное социальное моделирование – вовсе не обязательно буквальные «катакомбы». Например, странствующие монашеские ордена – это яркий пример своего рода «катакомб в миру». То есть, особый образ (и, что не менее важно – образец) жизни.

 

3.3. Выше, как представляется, в целом обозначена исключительная сложность решения проблем социального проектирования и его моделирования. Тем не менее, история предъявляет нам множество примеров, когда эта задача ставилась и решалась.

Следовательно, это решение востребовалось возникавшей исторической (социокультурной, социоэкономической, социально-нравственной и т.д.) ситуацией. Иными словами, возникала острая и неотменяемая (причем достаточно массовая) мотивация к проработке и реализации альтернативы существующей социальности.

Каковы же основные общие черты такой мотивации?

Это, конечно же, массовое (чаще всего плохо артикулированное, но все более острое) ощущение характера социальной повседневности как несправедливой, неприемлемой, требующей кардинальных изменений. То есть неправильность жизни, ощущаемая как ВЫЗОВ.

То есть, возникает и формируется в его разных аспектах Образ Вызова. И в его неявных («так жить нельзя!») и в более определенных (например, «нас эксплуатируют такие-то классы» или «мы проигрываем зарубежным конкурентам») формах и проявлениях. Параллельно возникают и доопределяются первичные ощущения и представления о том, почему так жить нельзя, кто эксплуатирует, и почему проигрываем. Нередко в качестве самой простой (и как бы самоочевидной) мотивации возникает (иногда – целенаправленно создается!) Образ Врага (этнического, социального, религиозного, внешнего и т.д.).

При вызревании Образа Вызова, как правило, формируются и все более содержательные и «операционно-действенные» мотивации к социальному моделированию и проектированию. Включая понимание Вызова как необходимости изменений в направлениях, содержании, темпах развития.

 

3.4. Когда мы говорим о вызревании Образа Вызова, мы всегда должны сознавать, что этот Образ вызревает у кого-то. Иными словами, возникает субъект (интеллектуальная или социально-политическая группа), который этот образ формирует.

Таким образом, реальные предпосылки для развертывания процесса полномасштабного социального моделирования и затем социального конструирования – возникают лишь при условии появления достаточно сильно энергетизированного «сообщества перемен». Сообщества, обладающего сосредоточенной волей к переменам плюс интеллектуальным «Драйвом» для понимания того, в каком направлении требуются перемены. И сообщества, ищущего, находящего, создающего, выращивающего для этих перемен необходимую (причем достаточно массовую) социальную базу.

Лишь при наличии этих условий (и, прежде всего, такого сообщества) возникает исторический Субъект социального моделирования и социального проектирования, способный всерьез продвинуться к реализации своего Проекта.

Иными словами, любая дееспособная социальная модель (и, тем более, Большой Проект) – неотделима от Субъекта, который разрабатывает и берется реализовать эту модель. Это так и в смысле развития и трансляции в массы социокультурной теории, и в смысле предъявления новых образцов жизни в социокультурной практике (той, что выше названа «натурным» социальным моделированием).

 

3.5. Основные «стартовые» предпосылки социального моделирования, отталкиваясь от осознанного и выраженного в тех или иных формах «так жить нельзя», далее – по необходимости! – содержательно развиваются и разделяются на следующие основные компоненты:

- Образ Сущего (наличное бытие как отсутствие или недостаток блага), и его основные внутренние и внешние содержательные аспекты;

- Образ Должного (грядущее бытие как благо), и его основные внутренние и внешние содержательные аспекты;

- Образ Дистанции между сущим и должным и основные содержательные аспекты этой дистанции;

- Образ Пути (преодоления Дистанции) между Сущим и Должным и его узловые точки (возможные точки принятия новых решений, возможные точки бифуркации («развилки»), возможные точки управляемых поворотов и маневров).

 

3.6. Человеческая психология такова, что чаще всего от негативного Образа Сущего сразу (и не всегда критически) «перепрыгивает» к позитивному Образу Должного, и лишь затем начинает анализировать и то, и другое в их содержании.

Соответственно, движение к Образу Должного обычно начинается с Утопии.

(Заметим, что первый корень этого греческого слова допускает двузначное толкование, и потому его можно переводить и как «место, которого нет», и как «место блага». Заметим также, что понятие Утопия после его первого «социального» употребления Томасом Мором испытало существенные «ветвления». Так, например, Карл Мангейм противопоставляет Утопию как проект построения идеального будущего из несовершенных людей – и Идеологию как некритическую апологетику тех или иных отдельных аспектов реальности[2]. А вот Элвин Тоффлер и многие другие исследователи различают Утопию как идеальный образ будущего, лишенный «оболочки» механизмов практической реализации, – и Практопию, как практико-орентированную модель будущего[3].

Мы далее, во избежание неоднозначных толкований, будем в целом придерживаться понятийного различения Тоффлера).

Затем привлекательная Утопия (то есть грубый «первичный» эскиз будущей модели), как правило, «обрастает» наиболее существенными деталями, касающимися как самого Образа Должного, так и возможных Путей движения к этому Должному. А одновременно – если это действительно яркая и привлекательная Утопия – обрастает сочинениями-Антиутопиями, которые подвергают Утопию в целом или ее определенные аспекты разного рода критике (и тем самым, ее «приземляя», косвенно помогают переводу Утопии на следующий, «практопический», этап модельной проработки).

При этом необходимо особо подчеркнуть, что указанные процессы никогда и нигде не происходят «сами собой». Лишь очень яркая и очень накаленная Утопия, обладающая растущим и сверхактивным Субъектом, способна преодолевать всегда имеющиеся в обществе инерцию и противодействия, прорываясь к своей реализации.

Таким образом, Утопия и возникающая вослед за ней Практопия – это первичные этапы «нащупывания» Субъектом модели Проекта, а затем условий, возможностей и ограничений процесса ее реализации.

 

3.7. Тем не менее, при любых попытках перепрыгнуть от Образа Сущего сразу к Образу Должного, полноценная модель обязана в итоге сформулировать те или иные ответы на вопросы об Образе Сущего, Образе Должного, Образе Дистанции, и Образе Пути.

 

 

4. Социокультурное моделирование

 

4.1. Постольку, поскольку мы говорим об альтернативных моделях развития (и поскольку мы не можем полностью согласиться с Марксом в вопросе об определяющем влиянии системы хозяйствования на социальность), мы считаем крайне важным и во многом именно определяющим то, что в рамках любой модели развития действует Человек, погруженный в Социокультурную среду.

Мотивации, возможности, приоритетные направления деятельности этого человека в огромной степени зависят от той матрицы мышления, мировоззрения и целеполагания, которые заложены в его сознание базовой культурой данного социума. Ограничения на допустимую (социально-одобряемую) деятельность этого человека во всех сферах – экономической, политической, научной, культурно-духовной и т.д. – в огромной степени определяются той же базовой культурой.

Соответственно, в нашем понимании, социальное моделирование и проектирование – это, прежде всего, социокультурная деятельность.

 

4.2. Исходя из изложенного выше, в этой деятельности можно выделить (с известной долей условности, потому что социальный процесс никогда не бывает одномерно-линейным и всегда претерпевает отклонения, возвраты, повороты) следующие этапы:

- Социокультурная утопия

- Социокультурная практопия

- Социокультурная модель;

- Социокультурный проект;

- Социопроектная деятельность;

- Социоконструирующая деятельность.

 

4.3. На всех этапах этой деятельности, если речь идет о новом Большом Проекте, у растущего Субъекта возникают максимальные проектные амбиции, а также мотивации (и попытки) эти амбиции реализовать.

В полном объеме эти амбиции включают предъявление:

- Нового Мировоззрения. Включая, новую Метафизику, Онтологию, Гносеологию и т.д. То есть, прежде всего, новую «Высшую самость» – образ нового высшего «Мы», объединяющего живущих, предков и потомков, и образ Высшей Цели этого «Мы»;

- Другого (нового) человека, составляющего это «Мы» в его актуальной и будущей предъявленной реальности;

- Другого (нового) общества, в рамках которого будет развиваться это «Мы»;

- Другого (нового) государства (или иной формы политической организации/самоорганизации людей, составляющих актуальное «Мы»);

- Другой (новой) системы хозяйствования и экономического обеспечения генеральных и других потребностей «Мы» как совокупности личностей и как социально-государственной системы,

- и так далее.

 

4.4. При этом, если речь идет о Большом проекте, необходимо точно понимать, что все перечисленные аспекты Модели являются неразрывными, взаимозависимыми и взаимосопряженными.

То есть, невозможно (бессмысленно) отдельно выстраивать и детализировать новую социальную или экономическую модель, вообще не включая в число их существенных параметров нового человека как массового (определяющего) деятеля в этой модели.

Невозможно (бессмысленно) отдельно моделировать социально-государственное устройство, не имея в виду того же человека и его метафизику, а также его культурно-обусловленные потенции социальной организации и самоорганизации.

И так далее.

 

4.5. Тем не менее, при всей взаимной связности ключевых аспектов проектируемой Модели, человеческое сознание всегда (даже если оно охватывает «боковой аналитической оптикой» все проектное пространство существенных параметров) концентрируется (акцентируется) на каком-либо одном из аспектов (подпространств) Модели.

Наиболее важными генерализованными подпространствами такого типа представляются:

- Мировоззрение, в том числе Метафизика, Онтология, Гносеология в их единстве.

- Аксиология (содержание и структура ценностей) нового человека.

- Антропология нового человека.

- Новая социальная антропология и социальная философия.

- Характер и структура социального мотивационного пространства и специфики тех социальных групп, которые готовы и способны стать «движущими силами» нового Большого проекта.

- Теория хозяйства.

- Теория внутрипроектного конфликта и диалога (метафизического, онтологического, гносеологического, технологического и т.д.) как необходимого условия и предпосылки своевременных модельных и проектных коррекций.

Последнее крайне важно. Нужно понимать, что вовлечь в ценностное и духовно-интеллектуальное поле нового Большого проекта всю «социальную массу» никогда и никому в истории (никакому Субъекту) не удавалось. Более того, честная и исторически ответственная социомоделирующая и социоконструирующая деятельность всегда предполагает, что в обществе возникают самые разные ростки «новой проектности», на которые ориентируются значимые социальные группы.

С принципиально враждебными ростками любая претендующая на победу проектность решительно борется. Но с невраждебными или, тем более, родственными ростками такого рода – опять-таки, любая претендующая на победу проектность (любой Субъект) строит максимально конструктивный диалог. То есть, «тоталитарная» внутрипроектная безальтернативность при ответственном и честном социомоделировании и социоконструировании – недопустима.

 

 

5. Альтернативность модели и проекта

 

5.1. Раз уж мы замахиваемся на создание Альтернативных Моделей Развития, то, во-первых, должны отчетливо представлять, чему и по какой причине мы ищем альтернативы. И, во-вторых, мы должны всерьез освоить (знать и понимать) мировой опыт создания и реализации альтернативных моделей развития.

 

5.2. Это значит, что мы должны внимательно и во всех содержательных аспектах исследовать те – в том или ином смысле конкурирующие – Модели (включая Субъекты, их продвигающие и реализующие), которым мы намерены противостоять или из которых мы намерены черпать ценное и созвучное нашим представлениям о благе. В том числе:

- наличествующие как доминанты (существующие Большие проекты). Это, прежде всего, Модерн, Контрмодерн и Постмодерн в их генеральных проявлениях и в разных версиях возможных и предполагаемых трансформаций;

- действующие как модельные ростки возможных Больших проектов в локальных сообществах;

- предполагаемые (зарождающиеся и в той или иной мере проявленные в российском и мировом социально-проектном поле).

 

5.3. Далее, мы должны очень серьезно изучить весьма объемный и глубокий мировой опыт обозначения, разработки и попыток реализации (успешных и провальных попыток!) альтернативных Моделей и Проектов. От Утопий великих мировых религий до исторических описаний возникновения, становления и упадка Больших проектов Древности, Средневековья и Нового времени, а также сложившейся за много веков научной, публицистической и футурологической литературы (включая утопии и антиутопии), посвященной вопросам альтернативных моделей и проектов.

 

5.4. Поскольку в центре стоящей перед нами проблемы создания альтернативной Модели находится Развитие, мы должны с особой тщательностью исследовать эту тему. Включая ее философские, естественно-научные, футурологические и т.д. обоснования, а также особые типы и фазы процесса развития в неживом, живом, разумном и социальном мире (эволюция, революции, катастрофы, бифуркации, прогресс, регресс и т.д.).

 

5.5. Поскольку мы считаем, что в мировоззрении (новой метафизике, онтологии, гносеологии) предполагаемого проекта огромную роль должна играть наука, – нам не избежать очень серьезного, на высоком уровне, освоения того пласта научного знания, который накопило человечество. Включая специфику тех научных «парадигмальных переворотов», которые кардинально меняли массовое мировоззрение и неизбежно вплетались в новую Большую проектность.

Причем речь должна идти не только и не столько об освоении дифференцированного, «растащенного» по взаимно-изолированным делянкам все более узких специализаций (то есть крайне «десистематизированного») научного знания, но и о новом научном синтезе, о концептуальной сводке ключевых элементов этого знания в полноценную мировоззренческую систему.

А значит, речь должна идти еще и о поисках узловых точек «смысловой сшивки» естественно-научного и общественно-научного, физического и биологического, математического и религиозного знания.

 

5.6. Ни одна альтернативная модель развития не возникает «из ничего».

Во-первых, ее элементы находятся «в воздухе» (в том числе и прежде всего, в «эгрегориальной сфере») той культуры, в рамках которой она появляется.

Во-вторых, ее элементы обязательно присутствуют в историческом социальном, государственном, человеческом опыте того народа (народов), в массовом сознании которого возникает и отторжение Образа сущего, и представления об Образе должного.

Для нас этот опыт содержится в историческом пути России и, особенно, СССР, – как частично реализованного Альтернативного Большого Проекта.

Глубокое исследование этого опыта во всех его аспектах и исторических реализациях, поисках, находках, успехах и неудачах – одна из главных задач, решение которых должно предварять создание основных контуров будущих Альтернативных Моделей развития.

 

 

6. С чего начать и что делать

 

6.1. Из изложенного очевидно, что большинство исследовательских проблем, связанных с созданием нашей Альтернативной модели развития, еще только ждет своего решения.

При этом мы понимаем, что проблемы такой сложности в современном суперсложном мире – ни один сверхгениальный человек (и даже ни одна сверхорганизованная и высокоинтеллектуальная узкая группа) – в обозримые сроки решить не может.

Это посильно лишь широкому и очень «заряженному» на достижение Большой Цели сообществу.

Сообществу людей, готовых не покладая рук работать и учиться ради достижения этой Цели.

Сообществу людей, готовых упорно (и отложив в сторону личные амбиции) добиваться взаимного понимания, единого языка интеллектуального общения, единого стиля исследовательской деятельности и единой интеллектуально-исследовательской оптики, – всего того, что в конечном итоге создает эффект когерентной (согласованной) деятельности.

Сообществу людей, осознающих, что такой тип работы обеспечивает не суммирование, а мультипликацию (умножение) результатов этой деятельности, когда новое знание и понимание, найденное и предъявленное каждым, становится доступно (в том числе, как импульс продвижения к новым рубежам собственного знания и понимания) всем другим членам-соработникам сообщества.

В конечном итоге, сообществу, которое и по интеллектуально-духовному потенциалу, и по волевой накаленности способно претендовать на роль нового проектного Исторического Субъекта.

 

6.2. Потому мы, во-первых, призываем тех, кто уже во всех смыслах (включая ответственную компетентность и реальную активность) готов решать перечисленные проблемы, – брать голову в руки и начинать их решать.

Во вторых, мы понимаем, что большинство членов клуба «Суть времени» еще далеки от интеллектуальной и морально-психологической готовности решать проблемы обозначенного уровня сложности. И что не все из тех, кому эти проблемы представляются соразмерными своим амбициям, захотят и сумеют их решать.

Но если мы не сможем собрать «критическую массу» людей, готовых и способных этим заниматься, и если они всерьез, «без дураков», этим не займутся, – такого уровня проблемы не решить. Субъекта не возникнет. И все обсуждения в нашем АЛЬМОР останутся только словами, и страна и мир потеряют (быть может, последний) шанс.

 

6.3. Чтобы – хотя бы в первом приближении – собрать вокруг обозначенных проблем людей, очень желающих и готовых их решать, мы начинаем выпуск альманаха с пока условным первоначальным названием «Мысли вслух….».

Начинаем с отчетливым пониманием того, что далеко не все присылаемые в него материалы будут на том интеллектуально-концептуальном уровне, который требуется для движения к Альтернативной модели развития.

Но при этом хотим подчеркнуть, что считаем желание взрослых, активных и вменяемых людей в этом участвовать чрезвычайно ценным и важным. Мы знаем (в том числе, по собственному опыту), что если есть острое желание – человек учится и растет, с каждым днем поднимая свою собственную «планку возможностей». И тогда «он завтрашний» будет совсем другим. И сможет то, что не может сегодня.

 

6.4. Пока же мы готовы мириться с недоработанностью, незавершенностью, иногда – некоторой наивностью того, что рождают головы участников клуба и что они присылают в альманах. Поскольку понимаем, что большинство из них только начинает учиться и осваивать совершенно новую для них сферу интеллектуальной деятельности.

И потому призываем: пока что «не стреляйте в пианиста». Он не только играет как умеет, он иногда еще лишь учится играть.

Хотя – сразу предупреждаем – слишком явную какофонию мы в эту музыку не допустим.

Тем не менее, альманах – это и место, где будут выкладываться результаты серьезных исследований, и «учебная площадка», где будут «оттачивать интеллектуальное перо» и учиться те, кто лишь пробует себя в данной сфере. Учиться как у соседа по страницам альманаха, который уже освоил «учебную премудрость» и идет дальше, так и у других.

 

6.5. Так что давайте попробуем начать КОЛЛЕКТИВНУЮ работу в этом направлении. То есть создавать одновременно и коллектив, претендующий на то, чтобы стать ядром будущего Субъекта, и интеллектуально-концептуальный продукт.

В ходе работы и по мере получения результатов, естественно, будем и доопределять приоритеты, и конкретизировать тематику.

ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ НАДЕЯТЬСЯ, ЧТО У НАС ПОЛУЧИТСЯ.