^{(фото с сайта http://www.afisha.ru/article/occupy-saharov/)}

Со времён митингов на Болотной площади прошло уже больше года. Но вопрос «Почему креакл вышел на болотную?» не теряет своей актуальности. Что его туда толкнуло, что вызвало такой жгучий энтузиазм? Если вдуматься, это совсем не праздный вопрос. И теперь мы можем обернуться назад и попробовать дать на него ответ. Ведь причина должна быть веской. Что изменилось, например, с 2008 года? Не было ни острого экономического кризиса, ни социальной катастрофы, ни войны. Другими словами, очевидной причины нет (причины, а не повода!). Значит, излилось нечто подспудно зреющее в обществе. Накопленные противоречия перешагнули некий уровень и произошел взрыв. Эта версия логична. Но почему именно креаклы? Спору нет: потенциал противоречий, социального напряжения в обществе высок и продолжает расти. Но это больше касается других слоёв населения. Креаклы же, наоборот, находятся в привилегированном положении по сравнению с народным большинством.

Получается, требуется некое исследование мотивации представителей креативного класса.

Термины и определения

Здесь нужно сделать небольшое отступление. Дело в том, что на днях совершенно неожиданно выяснилось, что креативного класса не существует. Многие вдруг стали открещиваться от принадлежности к нему. Это порождает проблему. Раньше можно было сказать, что креакл — это тот, кто сам себя считает креаклом. И получалась как раз та группа, которую мы хотим исследовать. Теперь же придётся дать определение креативного класса.

Сразу следует оговориться: креативный класс по-русски — это совершенно не то, что имел ввиду автор термина, канадский социолог Ричард Флорида. У нас это нечто гораздо более размытое, но интуитивно очень понятное. Поэтому строгое определение дать сложно. А на интуитивном уровне восприятия содержание термина хорошо раскрывают интернет-мемы «рассерженные горожане», «глобики», «хипстеры, геи и демократические журналисты».

Остановимся на этом, потому что для более строгого определения потребуется длинный рассказ о месте креативного класса в постиндустриальном обществе и о соответствующих философских концепциях, которые лихорадочно разрабатываются по всему миру.

Очертив интересующий нас предмет, приступим к его изучению. Двигаться в нашем исследовании нужно с самого начала. То есть с момента рождения креаклов — с перестройки и 80-х.

Краткий исторический эскурс

Социальное мировоззрение креакла того времени довольно просто. Есть такие активные, эффективные люди, которые «крутятся». Они мобильны, знают английский. Они РАБОТАЮТ. И на всё смотрят свежим взглядом. Они сразу берутся за любое дело, всегда готовы принять радикальное решение, обо всём имеют мнение и готовы жёстко его отстаивать.

Кроме них есть совки. Они же совкодрочеры и тому подобное. С этими все наоборот. Ни активности, ни мобильности, ни знания английского. РАБОТАТЬ не умеют. Ходят каждый день на свой завод, даже если зарплату уже не платят. Когда его закроют — не знают что делать и впадают в ступор. Консервативны. В голове таскают массу тараканов: разных табу, замшелых представлений, неуместных ценностей. Любят считать чужие деньги и презирают тех, кто умеет их зарабатывать много. Постоянно ноют, считая, что им кто-то должен. Сами в большинстве своём — нищеброды, которые в жизни ничего не добились. Впрочем, и поделом: совок сам во всём виноват.

Необходимо отметить, что слово «работа» у креаклов имеет кардинально иной смысл по сравнению с общепринятым. Глагол «работать» в речи интонационно выделяется и произносится обычно с многозначительным видом. Получается: РАБОТАТЬ. Например — РАБОТАТЬ надо, а не ныть о закрытых заводах. Так мы и будем писать, чтобы различать вкладываемый смысл.

Золотой век

После перестройки перед сообществом креаклов открылись блестящие перспективы. Нужно было срочно делать массу всего, что совершенно не умели совки, но могли креаклы. Нужно было считать, крутить, вкладывать и прятать деньги. Нужно было искать дыры в законодательстве. Нужно было рекламировать и формировать спрос. В зависимости от заказа пиарить или дискредитировать. Переформатировать общественное сознание. Формировать нужным образом общественное мнение (в постперестроечные времена в этой сфере было огромное множество «разнонаправленных» заказов). Власть имущим нужно было помогать делать европейский ремонт в квартирах. Причём, в силу неприобщённости оных к благам цивилизации, продвинутый креакл мог нехило навариться, втюхивая дешёвку по космическим ценам.

Нужно было посредничать при захвате иностранными производителями открытых нараспашку отечественных рынков сбыта. А также открывать различные заведения: всё более навороченные кабаки и клубы для братвы. И самое главное — по всей стране была раскидана масса бесхозного, что можно было захватить, переоформить, попилить или перепродать. Жизнь била ключом и была наполнена смыслом.

Оскал капитализма: скрытая угроза

Шли годы, времена менялись. В стране развивались процессы, постепенно всё больше затрагивающие креакловское сообщество. Во-первых, спрос на креативщиков родил предложение. А предложение родило конкуренцию. Внезапно выяснилось, что для того чтобы скопировать приёмы продаж из иностранного учебника по маркетингу, не нужно быть семи пядей во лбу и десять лет тренироваться по секретной методике шао-линь. И если за это хорошо платят, то от желающих будет не протолкнуться. Или, например, что дизайнер — это не только заоблачный полёт креативной мысли плюс эпатажный внешний вид, но и умение организованно работать, укладываясь в сжатые сроки. Непростой паб «для своих» вытесняется из центра города сетевым рестораном, поскольку последний может предложить более высокую арендную плату. Индивидуальное предприятие по сборке и продаже персональных компьютеров побеждено крупным магазином. Самодельная компьютерная сеть — заменена общегородской. Примеров такого рода много. «Олд тру» креаклов потеснили презренные ремесленники. Или, другими словами, дикий капитализм сказал своё веское слово. В джунглях выживает сильнейший. И если твоё предприятие мелкое, твоя «крыша» слабая, или твою работу кто-то может сделать за меньшую плату — извини, но ты оказался лузером. Не вписался в рынок.

Второй важный процесс — это постепенное возрастание запросов креаклов. Причин для этого можно назвать несколько. Получше стал жить народ — соответственно, креакловское благополучие на этом фоне несколько померкло. Обострились и стали предельно насущными проблемы, годами откладываемые на потом: жильё, здоровье, устройство детей. И вкусы, естественно, поменялись. Красный китайский пуховик или китайский же шейный платок с подшитой этикеткой итальянского бренда, машина 80-го года, но зато с выезжающими фарами и 220 км/ч на спидометре — уже совсем не круто. Также не круто, например, слетать в Тай — там побывал каждый второй. После поездки не получится год рассказывать, как у них «всё для людей». Чтобы получить право авторитетно рассуждать о сложном в кафе «Жан-Жак», придется съездить как минимум в Перу или в Гималаи. И, естественно, приобрести айфон. А это совсем другой уровень затрат.

Прозрение

И что же получается? А получается, что тебе 40 лет, ты ютишься со взрослыми детьми на съёмной квартире, и тебе нужно выбирать: отдать порцию кредита за машину, сходить к зубному, полечить печень или купить новый айфон. Выбрать нужно одно, поскольку на остальное денег не хватит. Если тебе 25 лет, то картина та же, только без зубов и тому подобного. Но и эти радости маячат в не столь уж далекой перспективе! Я молчу о насущной необходимости покупки брендовых шмоток. Потому что без всего перечисленного ты выпадаешь из обоймы. Остаёшься на обочине. И оказываешься кем? Неужели лузером? Или, страшно подумать — потерпевшим совком???

Совок! Нет, не совок, совкодрочер! Ноющий нищеброд! Всю жизнь с протянутой рукой. Креакл, несмотря на весь внешний антураж, объективно оказывается в социально потерпевшей части населения. И тут у него два варианта. Либо признать, что не вписался в рынок (после того как 20 лет изгалялся над лузерами), и начать в него вписываться. Переучиться, открыть свой бизнес, переехать — как он в свое время советовал совку, потерявшему работу в каком-нибудь советском моногородке. И как до сих пор предписывают отдельные властные модернизаторы — активность, мобильность, 60-часовой рабочий день и т.п. Либо второй вариант — найти виноватого в своих бедах. И, судя по всему, представители креативного класса долго не думают. Конечно же дело не в них!

Катарсис

Всё понятно — им просто не дают развернуться. Виноват во всём, конечно же, проклятый режим. С его отвратительными чиновниками. С его изменившимися установками, социальными программами. Которые, о боже, чем-то напоминают реакционный совок! Ну а при застойном совке, как известно, креативным людям чинили всяческие преграды.

А ещё виновато совковое быдло. Бюджетники. Это ленивое быдло, как и тогда, не хочет РАБОТАТЬ. Надо вкладывать средства не в их зарплаты, а в экономику. А их заставить работать по 60 часов. Тогда придут инвестиции. А так — только нефтяная игла.

Креакл изливает свое горе в интернет. И видит, что не один такой. А потом видит, что на улицы вышли сотни (а кое-где тысячи) таких же. Что его любимые — эффективные, продвинутые, мобильные, англоязычные — вышли на тропу войны с притеснителями. Он чует, что это они: этот стиль, эти лозунги ни с чем не спутать. Он помнит, или, по крайней мере, наслышан как это происходило тогда, в 80-е. И вот он встаёт и идёт взять своё. Как человек с позицией, с достоинством, а не совкодрочер.

Кто у руля? Неважно! Идеологии — это замшелые сказки для лохов. Главное — видно, что у руля свои.

Чего мы хотим? Правда, чего? Перемен! О да, мы хотим перемен! А ещё чтобы ушёл совок. Совок, уходи! Совок — это расходы на быдло вместо новой приватизации!

«Мы ждём перемен»

А теперь вопрос: какие перемены может принести восстание креаклов? Креаклов, потерявших связь с реальностью. Совершенно упростившихся (деградировавших?) живущих карго-культом. Как когда-то колониальные туземцы, они готовы недоедать, чтобы приобрести шмотки, обозначающие их принадлежность к классу — к которому они объективно уже не принадлежат. С той разницей, что раньше туземцы покупали бусы, а теперь — айфоны. А зад как был голым, так и остался. В этом смысле с диссидентских времён мало что изменилось — те тоже комично пытались копировать западный образ жизни, как они его понимали (тусовки, стиляги и т.п.).

Так какие перемены может принести такой класс? Ведь понятно зачем выходят — очень хочется урвать на халяву. Как во времена первой перестройки. То есть, что вы, не урвать на халяву, а просто чтобы дали возможность РАБОТАТЬ! Ну, как они привыкли.

Снимать, например, фильмы с космическим бюджетом и нулевыми сборами. Или просиживать штаны в московских офисах. Никто ведь не собирается пахать, как голливудский режиссёр Майкл Бэй и получать миллиардные прибыли с картин. Или вкалывать по 10 и более часов 6 дней в неделю, с 7 днями отпуска в год (и то, если повезет), как американские управленцы. Не говоря уже о том, чтобы последовать собственным советам и реально вписываться в рынок. Скажем, переучиться, бросить менеджерское кресло или фриланс и пойти технологом на производство, если там стали платить в пять раз больше.

Вы только представьте: инженер (или даже рабочий) — в кафе Жан-Жак. Немыслимо. А вдруг спросят, что он делал на работе? И ему придётся рассказать про станки или чертежи. Как-то даже неприлично. РАБОТАТЬ же, как привыкли креаклы — это и значит, по сути, урвать на халяву.

Резюме

Намерение урвать не декларируется, может быть даже не рефлексируется, но оно просто витает в воздухе. Урвать любым путём, подняться, лишь бы не попасть в ряды совкодрочеров. Потому что иначе и жить не стоит. Вот он — нерв.

Креаклы не видят, что времена изменились. Что во время Перестройки-1 была богатая, сильная страна, которая ужасно пострадала, но смогла пережить устроенную ими катастрофу. А теперь такой страны нет, рвать на части нечего. И международная обстановка совсем другая. Поэтому если произойдёт катастрофа перестройки-2 — то она окажется смертельной. Для России, для русских, и, прежде всего, для подавляющего большинства креаклов, которых накроет ими же поднятой кровавой волной. Кто не верит, может поинтересоваться судьбой их собратьев из Египта или Ливии. Очень впечатляет.

Возникает вопрос — так что теперь, вообще не выступать? Терпеть и молчать? Нет конечно. Выступать можно. Более того, необходимо. Вопрос как, зачем и с какими лозунгами. Ведь есть большая разница, когда митингует стотысячная разнородная толпа, одержимая желанием урвать, и когда на демонстрацию собирается партия в миллион человек, скованная воедино возвышающей гуманистической идеологией. Отличия последствий первого и второго вариантов достаточны очевидны, правда ведь?